Чепурных Евгений Маркович

ICQ 239335071

e-mail: jj2909@hotbox.ru

 

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ОСОБЕННОСТИ МЕТОДОЛОГИИ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

Глава II. СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД КАК ОБЩЕНАУЧНЫЙ МЕТОД

Глава III. СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ В ПРАВОВОЙ НАУКЕ

Глава IV. СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН КАК ОРГАНИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

   1. Общественная система

   2. Государство

   3. Законодательство, право, нормы права, обязанность

   4. Правоотношение

   5. Критерий юридичности

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

ВВЕДЕНИЕ

 

В данной работе обсуждаются особенности методологии правовой науки. Рассматривается применение в теории государства и права системного анализа и отмечаются особенности методики системных исследований. Четвертая глава посвящена рассмотрению социального феномена при начальной его оценке как органической системы и при использовании методики системного анализа. Такая оценка социальной системы встречается в юридической литературе, но дальнейшего исследования общества именно как органической системы фактически не осуществляется. В данной главе предложен возможный вариант более детальной разработки этого направления. Рассматривается возможность определения или характеристики некоторых основополагающих категорий теории государства и права в контексте предложенного направления системного исследования. В результате такого обсуждения предполагается ответить на следующие основные вопросы:

1. Насколько адекватна оценка социального феномена как органической системы?
2. Возможно ли достаточно определенно, используя методику системного анализа, охарактеризовать категории теории государства и права при указанной начальной оценке социальной системы?

Выбор этого направления исследования не случаен.

В настоящее время многие ключевые категории юридической науки не имеют общепринятых дефиниций. Такое положение затрудняет полноценное научное обсуждение правовых вопросов. В данной работе делается попытка рассмотреть возможность выработки более четкой характеристики основных категорий теории государства и права на основе широко применяемой в настоящее время методологии системного анализа.

 

Глава I. ОСОБЕННОСТИ МЕТОДОЛОГИИ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

«Метод - совокупность приемов или операций практического или теоретического освоения действительности, неподчиненных решению конкретной задачи».⁰⁰¹

«Метод (греч.methodos - буквально «путь к ч.-л.») - в самом общем значении - способ достижения цели, определенным образом упорядоченная деятельность».⁰⁰²

«Метод (гр.methodos) - 1) способ познания, исследования явлений природы и общественной жизни; 2) прием-, способ или образ действия».⁰⁰³

Соответственно методология - учение о методе(-ах) познания либо совокупность методов, применяемых в какой-либо науке.

Традиционно выделяют общие, специальные и частные научные методы.

«1) Общие методы. Они используются не только в теории государства и права, но и в других науках. Среди них - методы сравнения, анализа и синтеза, абстрагирования, системного и структурного подходов, методы подведения менее общего понятия под более общее, восхождения от абстрактного к конкретному и другие.

Разумеется, не все эти методы имеют одинаковое по частоте и эффективности применение. Например, методы анализа и синтеза используются в повседневной научной работе гораздо чаще, чем, скажем, системный метод...

1. Специальные методы. Они разрабатываются в рамках отдельных специальных наук и широко используются для изучения государства и права. К специальным методам обычно относят математические, статистические, психологические, кибернетические, конкретно-социологические и многие другие методы.

Практическая значимость этих методов заключается в том, что они вместе с другими методами позволяют взглянуть на государство и право с позиций негосударственно-правовых дисциплин, помогают создать полное представление о государстве и праве.

2. Частные методы. Главная особенность их заключается в том, что они вырабатываются самой теорией государства и права и другими юридическими науками и используются только в пределах этих наук. К данной группе методов следует отнести сравнительно-правовой метод, методы выработки правовых решений, методы толкования норм права и другие».⁰⁰⁴

Кроме того, философия традиционно рассматривается как общее методологическое основание для научных исследований.

Такая точка зрения отстаивалась еще Ф.Энгельсом:

«Э. Разработал систему классификации наук, положив в основу специфики каждой из дисциплин объективные формы движения материи. С этим связаны и решительный отказ Э. от навязывания философии не свойственной ей роли науки наук, и подчеркивание ее методологического значения.»⁰⁰⁵ .

В настоящее время отдельно отмечают использование в правовой науке философских категорий:

«В юридической литературе в связи с широким использованием философских категорий справедливо указывалось на то, что не нужно бояться «философизации» или «социологизации» государственно-правовой науки. Ведь понятийный и категориальный аппарат, выработанный философией, является адекватным отражением всех открытых и познанных свойств материи, всех существующих в действительности явлений, включая и такие сложные, многогранные явления, как государство и право. Только полагаясь и опираясь на этот аппарат, на философские понятия и категории, можно идти от более общего, первоначального представления о государственно-правовой материи к менее общему, углубленному представлению о ней, от незнания к знанию.»⁰⁰⁶ .

Заимствование терминов из других областей интеллектуальной деятельности может осуществляться двумя способами. В первом случае понятие, сохраняя свое словесное выражение, значительно изменяется. Во многом по-новому определяется его содержание в соответствии с особенностями данной науки(таково, например, толкование термина функции в математике). Строго говоря, образуются разные понятия, имеющие лишь одинаковое словесное выражение. Во втором варианте понятие заимствуется в «чистом виде», сохраняя и сво¨ словесное выражение, и содержание. Именно в этом случае, вероятно, и приходится говорить о «философизации» или «социологизации». Подобное использование понятийного аппарата имеет определенные особенности. Употребление, в частности, философских категорий неизбежно привносит и логику философских построений, поскольку такие категории определены и сформулированы именно в рамках философии.

Помимо категорий, в ряде случаев используются и непосредственно некоторые положения философии.

Долгое время материалистическая концепция рассматривалась как общее методологическое основание для науки. Такая начальная ориентация определяла выработку понятийного аппарата и выбор подходов в научном исследовании, которые должны были напрямую вытекать из этой концепции или строго соответствовать ей.

«В этом отношении юриспруденция вообще и цивилистика, в частности, оказались в особенно незавидном положении. Имея своим непосредственным предметом право, они, может быть, сильнее всего испытали на себе мертвящую силу идеологического догматизма, подмявшего под себя практически все науки об обществе».⁰⁰⁷

В советский период фактически ни одна научная работа не обходилась без почитания основателей диалектического материализма либо его положений или коммунистической партии. Подобные атрибуты недавнего прошлого в настоящее время исчезли из научных публикаций. Однако, по-прежнему, диалектический и исторический материализм часто является базой для научных изысканий. Его положения либо подразумеваются, либо высказываются более или менее явно, как, например, в следующих утверждениях:

«Поскольку законы диктуются материальными, экономическими условиями жизни общества, постольку эти условия являются определяющими для источников земельного права»⁰⁰⁸ ;

«Государство (англ.state) - форма организации классового общества, как суверенного, исторически сформировавшегося, основанного на определенной преобладающей системе производственных отношений...»⁰⁰⁹ ;

«...экономическое развитие в конечном счете, в общем и целом, определяет собой основные тенденции и направления политического, идеологического, духовного развития общества, а не наоборот»⁰¹⁰ .

Нужно отметить, что философию часто определяют как науку «о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления»⁰¹¹ , а для выделения областей интеллектуальной деятельности, непосредственно связанных с практикой, говорят о конкретных науках. В таком расширительном толковании понятия науки нет особой необходимости, Оно лишь осложняет обсуждение вопросов о соотношении «конкретной» науки и философии. Понятие науки сравнительно молодое, и обозначает оно, прежде всего, области интеллектуальной деятельности, непосредственно связанные с практикой. Поэтому в данной работе под наукой будем понимать, именно, «конкретные» науки.

Принятие какой-либо философии как методологической базы научных изысканий не бесспорный подход. Наука в этом случае становится неким продолжением философской концепции. И если научные построения осуществлены без нарушения правил формальной логики, то практически неизбежно они соответствуют выбранной философии в первую очередь.

В то время как по своей сути области интеллектуальной деятельности, называемые наукой, прежде всего, призваны адекватно описывать выбранную для исследования часть объективной действительности. Если бы философия была чем-то вроде «науки наук», то соответствие научных построений философии однозначно приводило бы и к соответствию их объективной реальности. Однако такое соотношение между наукой, философией и окружающей действительностью недостаточно обоснованно, адекватность такого положения не бесспорна.

Философия и наука отличаются по предмету исследования, особенностям понятийного аппарата, критериям истинности построений, наконец, по их применению.

Философия ориентированна на рассмотрение мира в целом и места человека в этом мире; для философии характерен такой уровень обобщений, который недоступен эмпирическому опыту. В науке исследуется выделенная часть реальности, взаимодействие с которой может быть осуществлено в процессе практической деятельности.

В соответствии с этим понятийный аппарат философии нацелен на описание бытия самого по себе, в отрыве от его частных проявлений. Такое бытие оторвано от эмпирического опыта человека как существа, являющегося лишь ограниченной частью окружающей действительности и способного взаимодействовать лишь с частными проявлениями всеобщего существования.

Философия предполагает интеллектуальное исследование действительности. «Поэтому решающим для самообоснования философии становится вопрос о том, может ли мышление независимо от эмпирического опыта обеспечить постижение объективной общезначимой истины».⁰¹²

В силу указанных особенностей проверить опытом утверждения философии - непосильная задача. Например, для проверки тезиса о первичности материи необходим эксперимент, сводящий имеющуюся действительность до чисто материального уровня. Во-первых, люди не имеют возможности из-за своей ограниченности осуществить эксперимент в масштабах Вселенной. Во-вторых, если бы подобные процессы и происходили, то опять же по причине своей ограниченности человек не в состоянии полноценно охватить их даже в наблюдении. К тому же в приведенном примере сведение существующей действительности к чисто материальному уровню уничтожило бы людей (да и другие сущности, если их предполагать) как сознательных существ и некому было бы наблюдать результат подобного опыта.

Другое основание имеют научные построения. Они отталкиваются от изучения выделенных, ограниченных частей окружающей действительности. Категории науки соответствуют эмпирическому уровню. Положения науки подлежат проверке на практике. В связи с этим основным критерием истинности научных построений является их соответствие практической деятельности. В то время как для философии первостепенен критерий разумности. Различно также приложение науки и философии в жизни людей.

Наука помогает осуществить целенаправленное взаимодействие с выделенным объектом. Посредством философии формируется мировоззрение человека, его отношение к миру в целом, влияющее на внутреннее отношение к выделенным явлениям.

Для индивидуума существенное значение имеет его внутреннее отношение к конкретным проявлениям, с которыми он взаимодействует. Не случайно в религии ему уделяется столь большое внимание. Внутреннее отношение - это представление о том, нужно ли данное конкретное проявление, «вошедшее» в жизнь человека. На основе внутреннего отношения формулируется стремление устранить конкретное проявление, поддержать его или позволить ему существовать, не оказывая на него целенаправленного воздействия. С помощью науки человек это стремление реализует.

Наука - систематизированное знание о конкретных проявлениях, и, следовательно, наука есть средство организации целенаправленного воздействия на них.

С помощью науки можно как поддержать, так и уничтожить отдельный феномен. Она не определяет цель направленного воздействия. Такая цель определяется внутренним отношением человека.

Формирование внутреннего отношения человека к выделенным явлениям окружающего - достаточно сложный и малоизученный процесс. Вероятно, важны и наследственность, и влияние социума, и индивидуальные усилия личности. Формирование внутреннего отношения может происходить и интеллектуальным способом. При таком размышлении, определяя ценность того или иного явления, человек может соотносить его с миром в целом, а через это определять его место и ценность в окружающем, и соответственно возникшему пониманию может сформироваться его внутреннее отношение к данному явлению. Имеет место определенное несоответствие эмпирическому уровню интеллектуальных способностей человека. На эмпирическом уровне у человека нет возможности «вместить» мир в целом, но его можно «вместить» интеллектуальным образом. Размышления о сущем в отрыве от его частных проявлений имеют значение не для науки как таковой, а для человека. Посредством их может сформироваться его внутреннее отношение к конкретным проявлениям всеобщего существования. В этом основная ценность философии. Философия, в отличие от науки, непосредственно не используется человеком на эмпирическом уровне его существования. Ее влияние опосредованно, она способствует формированию определенного внутреннего отношения к отдельным явлениям, а уже само такое отношение соответствует эмпирическому уровню.

Философия и наука - качественно разные области интеллектуальной деятельности. Общее в них одно - сама интеллектуальная деятельность, направленная на постижение объективной истины. Приложение же их различно. Философия формирует мировоззрение человека, а наука помогает реализовать целенаправленную деятельность, независимо от того, какого мировоззрения придерживается человек или группа людей, осуществляющих такую деятельность. Не случайно в науке успешно проявляют себя люди, отстаивающие самые разные философские убеждения.

Стремление вывести из философии (на ее основе) научные построения напоминает попытку выведения из правил дорожного движения правил управления самим транспортным средством. Последствия применения подобных подходов будут отмечены в следующих главах при обсуждении конкретных категорий и их определений.

В этой же части работы уместно упомянуть общие характерные особенности юридических построений. Основополагающие категории правовой науки не имеют общепринятых дефиниций. При обсуждении таких категорий как право, государство, правовые отношения и др. в спорных случаях прибегают к сомнительному доводу, говоря, что это философские категории. В то время, как феномены окружающей действительности, соответствующие им, являются частными проявлениями всеобщего существования. Взаимодействие с ними возможно на практике и, следовательно, их можно, а для осуществления полноценных научных построений и нужно, достаточно четко определить на научном уровне. Отсутствие в настоящее время общепризнанных дефиниций ключевых категорий создает возможность каждому отдельному автору достаточно свободно соотносить их с явлениями действительности, приводит к научным построениям без четко определенного понятийного аппарата.

В таком положении полноценное научное обсуждение сильно затруднено. Фактически юридическая наука в настоящее время не является наукой в подлинном смысле этого слова. Существующие построения, строго говоря, лишь попытка создания таковой, поскольку в ней ощущается практическая потребность. Сейчас построения правовой науки, не имея ч¨тко определенного понятийного аппарата, часто являются лишь упражнениями в формальной логике, к тому же основанными в отечественной правовой науке в силу традиции преимущественно на положениях, категориях и подходах одного лишь диалектического и исторического материализма.

Иллюстрацией этого может служить встречающееся построение курса теории государства и права. Так, в учебнике, для ВУЗов 1997г. по теории государства и права (под редакцией М.Н.Марченко) фактически обсуждается лишь то, что происходит со значимыми для общества феноменами (происхождение государства и права, типология государств, формы государства, соотношение государства, права и экономики и т.п.) без попытки определить суть, природу этих феноменов. Упрощенно говоря, обсуждается то, что происходит непонятно с чем. Именно такое направление исследования характерно в ряде случаев для материалистической концепции. Ее основатели подчас не утруждали себя разработкой самих категорий, например, таких как государство, право, законодательство, а лишь указывали на их классовую сущность и рассматривали развитие структур и явлений, не определив их как таковые. Тому, вероятно, было две основные причины. Во-первых, общее пренебрежительное отношение к государственным институтам и ожидание их скорого исчезновения. Во-вторых, вероятно, сложность разработки таких категорий.

Научные способы рассмотрения социальных процессов и явлений в советский период совпадали с подходами материалистической концепции. Такая особенность во многом сохранилась и до настоящего времени. Вероятно, еще и по этой причине в современной отечественной юридической науке не уделяется должного внимания разработке основополагающих категорий. Такую традицию трудно признать полезной для науки.

Использование подходов диалектического и исторического материализма, принятие философии как общей методологической базы для научных изысканий и следующая из этого «философизация» правовой науки не дают возможности сформироваться юриспруденции как науке в подлинном смысле этого слова.

Полноценные научные исследования отталкиваются от изучения объектов действительности. На основе такого изучения и конкретных научных методов вырабатывается понятийный аппарат и осуществляются научные построения. Достаточная полнота первоначального изучения объекта, удачный выбор конкретных научных методов исследования, логическая последовательность суждений в совокупности определяют адекватность действительности понятийного аппарата и построений в целом, а значит, и их практическую ценность. Истинность научных построений определяется по их соответствию практической деятельности. Именно такие особенности характерны для научных исследований. Они являются общим основанием для их проведения. Выраженные в совокупности указанные положения определяют общий порядок научных исследований и их общие характерные особенности, составляют общее методологическое основание для научных изысканий.

С учетом изложенного можно утверждать, что наука должна основываться не на какой-либо философии, а на беспристрастном исследовании выделенной части действительности с помощью, именно, научной методологии. В научном исследовании могут быть использованы философские категории, но только как средство уточнения предлагаемых положений, как средство более полного описания обсуждаемых явлений.

Такие категории не должны являться одновременно и основополагающими понятиями научного направления либо ложиться в основание дефиниций основополагающих категорий науки.

Такой позиции попытаемся придерживаться в данной работе.

 

Глава II. СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД КАК ОБЩЕНАУЧНЫЙ МЕТОД

 

Данный метод применяется сравнительно недавно. Он сформировался и получил широкое распространение в ХХ веке. Однако многие категории, положенные в его основу, традиционно использовались и прежде. Само понятие системы было известно еще в Древней Греции.

«Система (греч.systema - составленное из частей, соединенное) - совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях между собой и образующих определенную целостность».⁰¹³

Широко использовалась и категория структуры; «структура (лат.structura) - взаиморасположение и связь составных частей чего-л., строение»⁰¹⁴ .

Употреблялись понятия функции, элемента и компонента.

Для методики системного анализа характерно не только использование этих категорий, но и наличие ряда приемов исследования выделенного объекта. Выделенный объект действительности рассматривается, прежде всего, как целое, состоящее из частей и обладающее интегральными свойствами, не сводящимися к свойствам составляющих его элементов. Исторически такой подход «приходит на смену широко распространенным в 17-19 вв. концепциям механицизма»⁰¹⁵ , пытавшимся свести описание всех процессов к законам классической механики. «Достижения естествознания 19-20 вв. разрушили механическую картину мира»⁰¹⁶ , возникла настоятельная потребность в выработке новых научных подходов, что, вероятно, способствовало формированию системного анализа. Первой попыткой создания методик «такого рода можно считать работы нашего соотечественника А.А.Богданова, который, начиная с 1912г. и до конца своей жизни (1928г.) разрабатывал основы новой науки – тектологии»⁰¹⁷ . Однако, «официально признанные основатели системного анализа Людвиг фон Берталанфи и Росс Эщби в своих основополагающих работах не ссылались на нашего соотечественника»⁰¹⁸ . Их изыскания в этом направлении впервые были опубликованы в 30-е годы ХХ века. После чего начинается бурное развитие данного метода и применение его в разных научных областях.

Для системных исследований характерна следующая особенность. При использовании сходных формальных методов отдельные методики сильно преломляются с учетом потребностей конкретных приложений. В том числе специфическим образом определяются основные категории.

В работе В.Н.Садовского «Основания общей теории систем»(1974г.), дан обзор около сорока имеющихся дефиниций понятия системы. До настоящего времени терминология системного анализа обладает указанной особенностью. Выработать общие для всех конкретных приложений понятийный аппарат и способы исследования пока не удается.

«Системы разделяют на классы по различным признакам, и в зависимости от решаемой задачи можно выбирать разные принципы классификации.

Предпринимались попытки классифицировать системы по виду отображаемого объекта (технические, биологические, экономические и т.п. системы; по виду научного направления, используемого для их моделирования (математические, физические, химические и др.). Системы делят на детерминированные и стохастические, открытые и закрытые, абстрактные и материальные (существующие в объективной реальности) и т.д.».⁰¹⁹

Существенным является деление систем на суммативные и органические.

«В суммативной системе взаимодействие элементов не приводит к качественно новым свойствам. Органическая система выступает как комплекс взаимосвязанных элементов, образующих качественно новое явление».⁰²⁰ В органической системе, с одной стороны, система модифицирует элементы применительно к своей природе. С другой стороны, элементы, обладая относительной самостоятельностью, могут оказывать обратное влияние на систему.

В зависимости от начальной оценки феномена как органической либо суммативной системы, существенно будут отличаться способы его исследования.

Для выявления свойств суммативной системы достаточно исследования ее структуры и свойств ее элементов, зная которые, можно вывести свойства системы. Здесь преобладает структурный анализ и исследование элементов системы. В ряде случаев используется термин «системно-структурный анализ» для обозначения исследования, в котором и рассматривается структура системы, и выводятся ее свойства; иногда в это понятие включают и исследование свойств элементов и компонентов системы.

Для органической системы структурный анализ и исследование свойств ее элементов имеет значение, прежде всего, для выявления функционирования частей системы, но не для определения свойств и проявлений самой системы как целого (они исследуются отдельно). Возможность характеристики феноменов, обладающих либо не обладающих качественно новыми свойствами, и в том и в другом случаях, именно как системы проистекает из двоякого понимания термина «система». Это и соединенное, что более всего соответствует суммативной системе, и целое, обладающее качественно новыми свойствами, - органическая система.

Разницу между суммативной и органической системой легко почувствовать на следующем примере. Сломаем, например, спичку на две части и потом приставим их друг к другу в месте разлома. На вещественном(атомарном) уровне и целая спичка и составленная из двух половинок идентичны, но они качественно по-разному проявляют себя при внешнем механическом воздействии на них. Если, взявшись за оба конца спички, попробовать е¨ согнуть, то не сломанная спичка реагирует на такое механическое воздействие как целостный объект(органическая система), а спичка из двух половинок реагирует как составленная из двух частей(суммативная система). При этом очевидно, что такая разная реакция на внешнее воздействие определяется, прежде всего, различным характером связей между частями спички в этих двух случаях.

    Связи между элементами целой спички таковы, что, в отличие от сломанной спички, все части согласованно реагируют на упомянутое механическое воздействие, что и предопределяет наличие качественно новых свойств целого, если так можно сказать, интегральных свойств органической системы.

Нужно отметить, что, рассматривая интегральные свойства, следует предполагать реальное существование соответствующих им интегральных проявлений на вещественном, а, точнее говоря, на субстанциональном уровне. Если не принимать факт действительного существования интегральных проявлений, то существование интегральных свойств лишается какой бы то ни было реальной основы и выглядит скорее мистично, чем научно.

Поскольку система субстанционально представлена совокупностью субстанций элементов е¨ составляющих, следует полагать за интегральным проявлением обособленное существование, прежде всего, в его функционировании, а по составу рассматривать интегральное проявление как совокупность частей субстанции элементов системы. Иначе говоря, при совместном существовании элементов часть их субстанции организуется определенным образом, образуя интегральное проявление. Субстанция интегрального проявления принадлежит элементам системы, остается частью их состава, но она организована специфическим образом и обособлена от элементов в своем функционировании.

Придерживаясь данной позиции, можно сказать, что в суммативной системе не формируется интегральное проявление. Поэтому субстанции элементов организованы специфическим образом в пределах каждого обособленного элемента. Функционирование элемента исключительно обособленно, и функционирование системы есть результат взаимодействия элементов между собой. В органической системе функционирование элементов как бы расщеплено, они взаимодействуют и между собой в результате обособленного их функционирования и частично согласованно функционируют в области интегрального проявления. Поэтому, учитывая лишь взаимодействие элементов между собой (в традиционном смысле) принципиально нельзя вывести свойства системы в целом: при таком подходе не учитывается значимый аспект существования элементов. Функционирование органической системы в целом определяется обособленным функционированием каждого элемента и согласованным функционированием элементов в области интегрального проявления. Последнее и предопределяет наличие в органической системе интегральных свойств. Выявить глубинные причины согласованного функционирования элементов в области интегрального проявления пока не представляется возможным. Такое функционирование приходится, по большей части, принять как данность и проводить исследования с учетом этого факта.

Наличие согласованного функционирования элементов предопределяет, помимо интегральных свойств, и способность органической системы, к саморегуляции.

Сформулируем основные положения методики исследования органической системы, поскольку она будет использована в дальнейшем:

1. Рассмотрение выделенного для исследования феномена как целого, существующего обособленно.
2. Целое(система) обладает интегральными свойствами, не сводящимися к свойствам или сумме свойств составных частей, характерных для их обособленного друг от друга функционирования.
3. Существование целого не может определяться лишь воздействием со стороны какой-либо его части, хотя ее влияние и может быть значительным.
4. Обособленное функционирование элементов системы не исключает возможности взаимодействия элементов между собой и возможности влияния целого на свои части.
5. Интегральные качества целого не могут довлеющим образом определять существование его элементов.
6. Для целого свойственна саморегуляция, придающая функционированию его частей направления, не противоречащие направлению развития целого(т.е. направления не противоречащие направлению функционирования интегрального проявления системы).

Значительное распространение при системном анализе получило системное математическое моделирование(в самом широком смысле этого слова). Наиболее широко оно используется в исследованиях технических систем. Для такого моделирования существенно знание целей развития системы и ее элементов (компонентов), а также знание функциональной среды. Эти характеристики достаточно определенны для технических систем. Однако их не удается так же четко определить для нерукотворных систем. Подобные системы (как, например, социальные), по большей части, можно лишь изучать с помощью методики системного анализа, чем вырабатывать посредством нее значимые управленческие решения (что имеет место для технических систем). Несмотря на это, системные исследования и без выработки жестких управленческих решений уже могут иметь положительный результат и внести ясность в научные построения. Свидетельство тому - разработка теории политической системы, где математическое моделирование не дало значимых результатов. Однако системный анализ «позволил преодолеть конфликт между различными подходами к политике и естественным образом включить в предмет исследования формальные и неформальные политические явления, цельно представить внутреннюю взаимообусловленность различных элементов (частей) системы...»⁰²¹ .

Термин «системный анализ» используется в публикациях неоднозначно. Фактически под системным анализом понимается системное исследование, основанное на положениях теории систем и определенной методике проведения конкретного исследования. Общие формальные методы значительно преломляются в каждом конкретном приложении. Поэтому при системном анализе важно охарактеризовать как система какого типа будет рассматриваться исследуемый феномен и сформулировать положения методики исследования рассматриваемого явления. Несмотря на неоднозначность использования терминологии, можно сказать, что при системном анализе преобладает рассмотрение системы как целого, обладающего качественно новыми интегральными свойствами, т.е. феномен исследуется как органическая система. Исследованиям суммативной системы более соответствуют структурный и системно-структурный анализ.

Часто как синонимы употребляются термины «системный подход» и «системный анализ», «системно-структурный подход» и «системно-структурный анализ». Другие авторы разграничивают их. Примечательно утверждение, приведенное со ссылкой на другие источники в работе А.Б.Тиуновой «Системные связи правовой действительности»:

«Если выделить основные правила и принципы элементно-структурной внутренней методологии системного подхода, одну его сторону, то мы получим системный анализ... Системный подход включает не только конкретные правила исследования, но и обширный понятийный аппарат»⁰²² .

Трудно представить то, что можно осуществить системный анализ или хотя бы сформулировать его положения без использования понятийного аппарата. Предпочтительнее выглядит другая точка зрения:

«Системный подход является теоретической и методологической основой системного анализа»⁰²³ .

Представляется обоснованным определенным образом осуществленные системные исследования расценивать как системный анализ, а их методологию называть системным подходом.

Не случайно употребимы выражения «провести (осуществить) анализ», но «иметь определенный подход к исследованию». Здесь анализ - само исследование, подход - способ его осуществления (его методология). Можно предложить такое использование терминов:

Системный подход - методология системного анализа;

Системно-структурный подход - методология системно-структурного анализа.

Этого разграничения терминов будем придерживаться в дальнейшем.

 

Глава III. СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ В ПРАВОВОЙ НАУКЕ

 

Общая теория социальной системы сформировалась сравнительно недавно.

«Ее разработка связывается, прежде всего с именем американского социолога Т.Парсонса (1902-1979), который, впрочем, продолжил европейскую традицию, опираясь на труды В.Парето, М.Вебера, Э.Дюркгейма. Т.Парсонс полагал, что социальная система, чтобы не погибнуть, должна более или менее эффективно осуществлять инвариантный набор функций и обладать соответствующими структурами (подсистемами)».⁰²⁴

Выделялись четыре функциональные проблемы: адаптация, достижение цели, интеграция, воспроизводство системных ценностей и норм. Они соотносятся с четырьмя социальными подсистемами - экономической, политической, правовой и с институтами социализации (семья, церковь, органы образования и т.п.). Наиболее широкое развитие получила теория политической системы.

«Согласно Т.Парсонсу, основная функция политической системы - целедостижение, т.е. определение целей общества, средств их достижения и соответственно мобилизация необходимых для этого ресурсов (материальных, человеческих, духовных)».⁰²⁵

Не рассматривая насколько удачна характеристика политической системы через понятие «целедостижение», нужно отметить, что привед¨нное положение соответствует оценке социальной системы как суммативной и, в свою очередь, политической системы как органической. Основным критерием, согласно которому часть социальной системы - политическая система рассматривается как целостное обособленное образование, является общая особенность ее функционирования. А именно: проявление себя, главным образом, в формировании и принятии «общих решений». «Этот процесс описывается с помощью понятий «вход-выход» и «обратная связь».⁰²⁶

В то же время оценка ее функционирования во многом зависит от того, как рассматривать социальную систему - в качестве суммативной или органической. Если социальную систему характеризовать как органическую, то уместнее будет утверждать, что политическая система не «определяет цели общества», а проявляет себя главным образом в области формирования таких целей, значимо влияет на формирование интегральных направлений развития социальной системы. Приведенная выше цитата соответствует рассмотрению социальной системы как суммативной и, следовательно, политическая система, именно, определяет цели общества, средства их достижения, мобилизует необходимые для этого ресурсы как единственная (из четыр¨х основных подсистем) действующая в этом направлении.

Применение математических методов не дало значимых результатов при анализе политической системы. Несмотря на это, само «использование понятий «функция», «структура», «система», применительно к политике оказалась весьма продуктивным. Политика как система предстала в виде цельного образования...»⁰²⁷ .

В этой работе нет необходимости подробно рассматривать положения теории политической системы. Отмечены лишь общие характерные ее черты, связанные с применением методологии системного анализа.

Другим направлением исследований с использованием той же методологии является анализ правовой системы.

Здесь возникает ряд существенных трудностей. Это проблема определения самой категории права. Кроме того, «не разработанность теории правовых систем - результат господствовавшего у нас в стране пренебрежительного отношения к праву вообще, к его прогрессивному, демократическому, нравственному и гуманистическому потенциалу, одно из последствий долгие годы процветавшего у нас беззакония в жизни и догматизма в науке... Право было объявлено орудием диктатуры пролетариата, его не ограниченного никакими законами господства.»⁰²⁸ .

Есть сложности и терминологического характера.

В исследованиях в данной области используют категории «общество», «общественное бытие», «общественное сознание», «правовая надстройка», «общественная формация», «базис», «надстройка» и др.

Часть из них недостаточно разработана, другие заимствованы из исторического материализма и по отношению к ним трудно преодолеть их догматическое понимание.

Для изысканий в этой области характерно то, что они направлены на «исследование не столько содержания социального феномена, сколько на его внутренние связи, придающие целостности (самому содержанию) дополнительное качество»⁰²⁹ .

Наблюдается определенная аналогия с построениями в теории политической системы. Приведенное утверждение, скорее всего, предполагает рассмотрение социальной системы как суммативной, хотя это положение и не сформулировано достаточно четко и определенно. Характерной чертой исследований правовой системы является то, что феномен права рассматривается как существенная часть социальных процессов и явлений. С этим связана оценка права «как момента общественно-исторического процесса, как компонента общественного организма...»⁰³⁰ .

Разработки в данном направлении отличает рассмотрение самых разных «срезов социальности»⁰³¹ , то есть анализ целостности «общество-право» на разных уровнях социальной системы и в разных аспектах ее рассмотрения.

В целом обсуждаемые исследования отличаются пока слишком большой неопределенностью. В них, как правило, утверждается необходимость разработок в подобном направлении, но не приводится четких научных построений, адекватно отражающих существующую действительность.

Системные исследования в настоящее время достаточно распространены в юридической науке. Помимо использования методологии системного анализа для изучения правовой и политической систем, широко применяется структурный и системно-структурный анализ, например, «государственного механизма» и его составных частей.

Уместно упомянуть и об особенностях использования термина «система» в правовой науке.

«...термин «система» употребляется, по крайней мере, в трех значениях. В одном из них центр тяжести ложится на целостность рассматриваемого явления... Во втором значении центр тяжести ложится на связь элементов данной системы... В третьем значении под системой понимается внутренняя организация рассматриваемого объекта».⁰³²

Приведем характерный пример:

«Земельное право как сложное явление социально-политической и экономической жизни общества имеет определенную систему»⁰³³ ;

«Земельное право имеет свои особенности не только в структуре(системе) построения...»⁰³⁴ .

Действительно, можно встретить широкое толкование понятия «система». В Большом толковом словаре иностранных слов (1995г.) приведены следующие пояснения:

«порядок, обусловленный планомерным, правильным расположением частей в определенной связи», «форма, способ устройства, организация чего-либо», «совокупность принципов, составляющих основание какого-либо учения», «совокупность частей, связанных общей функцией»⁰³⁵ .

Однако наличие разных смысловых оттенков слова «система» не предполагает произвольного использования этого термина в науке, в любом из удобных значений.

Для научного использования понятие системы достаточно четко определено. Разумеется, при оценке феномена как системы можно рассматривать и целостность, и структуру, и свойства элементов, как и многие другие аспекты существования системы. При этом нет никакой практической необходимости так расширительно толковать само понятие системы. Для обозначения взаимного расположения и связей составных частей чего-либо можно использовать термин «структура», как это и сделано в одной из приведенных цитат. Использование вместо него термина «система» не вносит в построения дополнительной ясности, а наоборот, делает их менее четкими и ведет к необоснованному смешению понятий. Подобное употребление термина не направлено на осуществление строгих интеллектуальных построений, а лишь создает видимость употребления наиболее «модных» в настоящее время понятий.

Представляется более целесообразным соотносить понятие системы именно с самим явлением, а, в частности, взаиморасположение частей целого и связи между ними обозначать как структуру. Такого разграничения терминов будем придерживаться в дальнейшем.

Следующая часть этой работы будет посвящена анализу социальной системы при начальной оценке ее как органической системы. Предполагается обсудить адекватность такой оценки, рассмотреть возможность определения либо характеристики основополагающих категорий юридической науки (государство, право, норма права и т.п.) при указанной оценке социального феномена и использовании методологии системного анализа. Это должно выявить, насколько адекватно и полезно такое направление исследования социальной системы.

 

Глава IV. СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН КАК ОРГАНИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

 

В настоящее время положение о том, что общество есть целостное явление, часто встречается в юридической литературе. Например:

«В современной общественной науке обоснован взгляд на общество как на целостный социальный организм»⁰³⁶ ;

«Общество как единый организм, целостная организация, не может существовать без единых основ правового статуса его членов...»⁰³⁷ ;

«Поскольку общество - целостность, постольку образующие его элементы должны действовать согласовано»⁰³⁸ .

Однако дальше подобных утверждений исследования этой цельности, самого социального феномена фактически не идут. Как правило, обсуждаются структура, элементы и компоненты социальной системы в настоящий момент и в исторической перспективе. Тому способствует и распространенный подход, при котором свойства «социального организма» сводятся к свойствам его значимых компонентов, как, например, при рассмотрении политической и правовой систем. Фактически в большинстве случаев социальная система рассматривается как суммативная. Если это положение и не высказывается явно, то все равно оно лежит в основании многих предлагаемых утверждений. Нужно отметить, что в публикациях имеет место и оценка «...общества как органической системы, определяющей собственные элементы всей интегрированной совокупностью своих составных частей»⁰³⁹ . На этом исследование самого социального феномена практически прекращается. В то же время, если оценивать общество именно как органическую систему (что, вероятно, и предполагал автор приведенной цитаты), то есть все основания использовать для его детального рассмотрения методологию системного анализа.

Таких исследований в настоящее время, во всяком случае, насколько известно автору этой работы, фактически не проводится. Имеющиеся публикации лишь выявляют целесообразность осуществления разработок в данном направлении. Возможный вариант такой разработки предлагается ниже.

 

1. Общественная система.

 

Прежде всего, следует выявить насколько адекватна оценка социального феномена как органической системы. Для этого нужно ответить, по крайней мере, на следующие вопросы:

1. Существует ли указанный феномен обособленно по отношению к внешним явлениям?
2. Обладает ли феномен интегральными свойствами, не сводящимися к свойствам его составных частей и, следовательно, можно ли оценивать его как функционирующий достаточно обособленно по отношению к своим элементам и компонентам?

Не вызывает сомнений тот факт, что общество способно противостоять внешним влияниям (вплоть до вооруженного противостояния), способно самостоятельно сформировать принципы своей внутренней организации и поддерживать ее. Не столь очевиден вопрос о наличии интегральных свойств.

Свойства общества напрямую связаны с особенностями его функционирования, т.е. со способностями общества к чему-либо. Реализуясь, такие способности обусловливают специфические стороны существования социального феномена, его свойства.

Первое из них проявляется на материальном уровне. Один человек или определенная группа людей не в состоянии, не пользуясь результатами деятельности окружающих, обеспечить себе тот уровень материальных благ, которым они пользуются в действительности. Результатами коллективной деятельности являются очень многие предметы и объекты, используемые человеком, начиная со спичек и заканчивая бытовой техникой, автомобилями, средствами связи, зданиями и т.д. Особенно ярким этот факт становится в период НТР. Фактически, предметы производятся с использованием результатов деятельности многих людей в разных областях. В свою очередь то, что произведено, становится основой для осуществления деятельности на новом уровне в самых разных направлениях. Такое развитие основано не только на предшествующих достижениях, но и на сложных обменных связях, свойственных каждому циклу. При последовательном использовании результатов лишь своей деятельности одним человеком или группой людей достигнуть реально существующего в обществе уровня развития было бы практически невозможно. Результат деятельности элементов общества зависит не только от их способностей (свойств), но и не в меньшей степени от использования результатов деятельности других людей и их объединений. Такое использование напрямую зависит от установившихся внутренних связей. То есть, способность к чему-либо социальных образований (и соответственно их свойства) не сводятся лишь к способностям (свойствам) людей, они не в меньшей степени зависят от внутренней организации. Не случайно в разных странах уделяется большое внимание процессу организации производства (вплоть до привлечения к участию в этом процессе психологов).

Внутренняя организация значима и для общества в целом. Достаточно примеров, когда самые передовые разработки без должной поддержки не приносили обществу в целом ощутимых результатов. Способность общества к чему-либо не сводится лишь к способностям (свойствам) людей и их объединений, она не в меньшей степени зависит от его внутренней структуры.

Указанная особенность прослеживается в самых разных аспектах жизни общества. Достигнутый в обществе информационный или культурный уровень не в меньшей степени, чем уровень материальных ценностей, зависит от внутренней организации. Они - результат коллективных согласованных усилий. Без должной поддержки не могут стать значимыми для общества в целом достижения отдельных людей в области культуры или науки. Даже просто усвоить и сохранить имеющееся количество полезной информации не в состоянии один человек или группа людей, как не могут они и сохранить все имеющиеся в обществе культурные ценности без участия в таком начинании самых разных элементов социальной системы.

Сказанное позволяет говорить, по крайней мере, о трех интегральных свойствах общества. Наличии специфических информационного уровня, культурного уровня и определенного уровня материальных ценностей, являющихся атрибутами общества в целом и не определяющимися лишь способностями отдельных элементов социальной системы.

Соответствующие перечисленным интегральным свойствам особенности общества широко обсуждаются в научных публикациях. В то же время сводить существование социального феномена лишь к перечисленным аспектам, видимо, неадекватно. При таком подходе имеет место определенное несоответствие между рассмотрением аспектов существования человеческой личности и рассмотрением проявлений «социального организма». В советский период, соответственно положениям исторического материализма, как первостепенный выделяется материальный уровень существования общества. Такая начальная ориентация, вероятно, способствовала упрощенному пониманию социального феномена. Фактически нет никаких оснований предполагать, что общество в целом гораздо проще (если хотите, примитивнее), чем феномен человека, являющийся лишь его элементом. Представляется, что должно наблюдаться некоторое соответствие между проявлениями социального феномена и основными аспектами жизни людей. Разумеется, важен материальный уровень существования индивидуума. Но не менее важна и душевная жизнь людей. Для человека существенны его отношения с другими людьми. Любовь, дружба, ненависть, неприязнь, симпатии и др., подчас более значимы, чем те материальные блага, которыми пользуется человек. Реализация душевных потребностей возможна лишь в общении. Оно зависит от верований, моральных устоев, культурных ценностей, но все же достаточно обособлено от них. Можно предположить, что в социальной системе формируется определенная «психическая атмосфера», влияющая на общение людей. Ее формирование связано с культурой, верованиями, моралью, но сама она достаточно обособленное явление. Примечателен, например, факт сексуальной революции в 70-х годах XX века в Западной Европе и США. Распространение такого явления на всю социальную систему или несколько близких систем предполагает наличие в обществе феномена, значимо влияющего на общение людей в пределах всего сообщества, и, вероятно, связано с его сильным изменением. «Психическую атмосферу» довольно трудно определить на научном уровне. Наука лишь подошла к изучению столь «тонких» явлений (нематериальных в традиционном понимании этого слова). Хотя и сейчас широко изучаются и используются на практике некоторые феномены полевого уровня, например, электромагнитные явления, но обсуждение полевых проявлений и структур человека пока остается в области мистики, оккультизма, биоэнергетики и т.п. Все же можно попытаться учитывать подобные явления, пусть даже и такой тонкой природы. В определенных пределах их изучение, вероятно, возможно и в настоящее время. Свидетельством тому - обсуждение в правовой науке феномена, обозначенного термином «правосознание». Если принимать факт реального существования «психической атмосферы», то можно сказать, что социальная система способна формировать определенную «психическую атмосферу».

Наконец пятое интегральное свойство связано с наличием в социальной системе определенной внутренней организации. Формирующаяся внутренняя организация общества не зависит полностью от деятельности конкретных индивидуумов или групп людей, хотя их влияние и может быть значительным. Не случайно какая-либо политическая партия, приходя к власти, не в состоянии реализовать полностью свои программные положения, а лишь отчасти вносит коррективы в существующее устройство. Скорее всего, сформировавшаяся внутренняя организация отражает интегральные направления развития общества, обусловленные как деятельностью людей и их объединений, так и другими реалиями существования социальной системы.

Подобная точка зрения встречается в юридической литературе:

«В современной общественной науке обоснован взгляд на общество как на целостный социальный организм. Отсюда с непреложностью следует, что имманентным и весьма важным качеством общества является его организованность...»⁰⁴⁰ .

В обществе при отсутствии этого качества не могли бы образоваться устойчивые связи, и оно не могло бы проявлять себя как целостное явление, даже при значительных усилиях в этом направлении со стороны людей. Граждане и их объединения способны воздействовать на внутреннее устройство общества лишь в силу того, что такое устройство существует объективно, складывается исторически, но не потому, что оно создается ими. Скорее всего, люди лишь влияют на реально существующие в социальной системе устойчивые связи, и общая самоорганизация системы происходит с учетом такого влияния. Можно сказать, что для общества характерна способность к поддержанию определенной внутренней структуры. Внутренняя организация общества связана не только с деятельностью государства, хотя бы потому, что данная деятельность не охватывает всех аспектов существования социальной системы (в обществе есть, например, и моральные нормы, влияющие на поведение людей), к тому же, воздействие государственных структур на общество совсем не всегда достигает того результата, который предполагался. Видимо, более адекватно оценивать наличие определенной внутренней организации в социальной системе как свойство общества в целом, которое определяется способностью системы к самоорганизации.

Обсуждая интегральные свойства, следует упомянуть и такой масштабный феномен как национальный язык, существующий и развивающийся, прежде всего, как социальное явление.

Перечисленные интегральные свойства не проявляют себя обособленно. Трудно представить, например, поддержание в социальной системе определенного уровня материальных благ, без соответствующего информационного уровня или при отсутствии внутренней организованности. Общество как целостность развивается одновременно на разных взаимосвязанных уровнях. Указанные свойства лишь характеризуют проявления социального феномена при разных аспектах его рассмотрения.

С учетом сказанного можно положительно ответить на оба поставленных выше вопроса и, следовательно, признать рассмотрение общества как органической системы достаточно обоснованным. Для дальнейшего обсуждения имеет смысл ввести понятие, соответствующее такой оценке социального феномена и предложить его дефиницию. Использование прежнего термина «социальная система» будет несколько смешивать существующие подходы с предлагаемыми в этой работе; поэтому остановимся на термине «общественная система».

Общественная система - исторически сложившееся целостное социальное образование, являющееся совокупностью людей и их объединений, с определенной устойчивой внутренней структурой, подчиненной единым общим принципам, имеющее интегральные свойства, не сводящиеся к свойствам его составных частей, обладающее способностью к независимой от внешних влияний и своих составных частей саморегуляции и включающее органическую подсистему принятия общих решений, независимую в своем функционировании от внешних влияний.

Данная дефиниция определяет феномен, обозначаемый в настоящее время по-разному. Говорят об обществе как целостном явлении, о самодовлеющем сообществе, о целостном социальном организме; иногда под категорией «суверенное государство» подразумевают общество как целостное явление, обладающее суверенной властью.

В приведенной дефиниции перечислены характерные особенности этого феномена. Вероятно, следует подробнее объяснить упоминание о независимой от своих составных частей саморегуляции и о наличии органической подсистемы принятия общих решений, независимой в своем функционировании от внешних влияний. Наличие такой подсистемы позволяет соотносить понятие общественной системы с четко определенной выделенной частью человечества. Во-первых, то, что такая подсистема независима от внешних влияний, означает, что она проявляет себя на уровне всего социального феномена. В обществе может быть много подсистем принятия общих решений (например, на уровне федерации и субъектов федерации), но лишь одна из них проявляет себя на уровне всего социального феномена. Ее и предлагается выделить указанным уточнением. Во-вторых, то, что такая подсистема именно органическая позволит в дальнейшем разграничить соотнесение понятия общественной системы с федерацией либо унитарным государством, с одной стороны, и с конфедерацией либо международными организациями - с другой стороны.

Поскольку на уровне конфедерации (либо международной организации) невозможно, без одобрения ее участников, принятие общеобязательных общих решений и, следовательно, «механизм» принятия общих решений адекватно рассматривать лишь как суммативную систему. Практически как подсистемы принятия общих решений международных организаций и объединений государств, так и сами такие организации и объединения - только суммативные системы. Функционирование их зависит от каждого участника, не происходит формирование интегрального проявления, свойства их сводятся к сумме свойств элементов. Их более всего можно охарактеризовать как «объединенное», но не как целое.

Существование органической подсистемы принятия общих решений, независимой в своем функционировании от внешних влияний, есть отличительный признак суверенной власти. Этот признак введен в дефиницию общественной системы для соотнесения определяемого понятия лишь с такой совокупностью людей, для которой характерен феномен суверенной власти.

Упоминание в дефиниции о способности к независимой от своих составных частей саморегуляции еще раз отмечает тот факт, что при предлагаемом подходе интегральные направления развития общества и соответствующая им его внутренняя организация формируется и с учетом влияния элементов и компонентов системы, и в то же время обусловлены исторически сложившимися реалиями существования общества, условиями и особенностями его функционирования, которые в полной мере не могут быть учтены на уровне частей общественной системы и выражены в их деятельности. Формирующиеся внутренняя структура социального феномена и интегральные направления его развития есть атрибуты именно общества в целом.

Возможно, предложенную дефиницию удастся доработать при более детальном анализе социального феномена, но общее направление его характеристики и сейчас выражено достаточно определенно. С подобной позиции можно рассматривать не только человеческое общество. Не вызывает сомнений тот факт, что например, муравейник, улей или стая животных обладают отчасти похожими качествами. Вероятно, формирование подобной целостности вообще характерно для совместного существования живых существ. Поэтому представляется возможным понимать под общественной системой и родовую общину(конечно, с определ¨нными оговорками) и общество, в котором сформировано государство, рассматривая их как разные уровни зарождения и развития такой системы.

Заслуживает внимания вопрос о причинах именно коллективного существования. Должны быть основания, делающие его целесообразным и устойчивым. Разумеется, важен материальный аспект. Существование в первобытной общине помогало выжить и добыть пищу, а в настоящее время социальный феномен поддерживает специфический уровень материальных благ, недоступный при обособленной деятельности индивидов или их группы. Но человек не следует только за материальной выгодой, и тому достаточно подтверждений в реальной жизни. Душевные потребности человека важны для личности ничуть не меньше материальных. Реализация душевных потребностей человека возможна преимущественно в общении, а оно, в свою очередь, реализуется в коллективе. Скорее всего, существование в сообществе позволяет наилучшим образом реализовать устремления и потребности человека на самых разных уровнях его существования. Можно говорить, по крайне мере, о реализации духовных, интеллектуальных, душевных и материальных потребностей и устремлений человека.

Вероятно, глубинное стремление к наиболее полному существованию, проявляющееся в стремлении к раскрытию и реализации своих возможностей, а также в стремлении к наиболее полному удовлетворению своих потребностей на самых разных уровнях, является тем основанием в человеке, которое предопределяет коллективное существование. Само же сообщество целесообразно, прежде всего, потому, что позволяет людям наилучшим образом реализовать указанное стремление, создает оптимальные условия для его осуществления. Это обстоятельство, вероятно, является и общей причиной именно коллективного существования. Устойчивость конкретного общества, при таком подходе, будет зависеть от того, насколько оптимально его устройство позволяет реализовать обозначенное стремление. Если возможность оптимизации существует, то в обществе спонтанно налаживаются соответствующие внутренние связи, трансформирующие существующие или являющиеся основой для формирования новых структурных образований. Такая особенность предопределяет направление саморегуляции общества в целом. Саморегуляция в общественной системе происходит в направлении оптимизации (в указанном смысле) внутренней организации системы, то есть в направлении формирования внутренней структуры, позволяющей наиболее полно реализовать обозначенное стремление. Скорее всего, возможно подобное направление исследования совместного существования животных. Разумеется, такое изыскание не входит в рамки данной работы, поэтому ограничимся уже сказанным.

Достаточно ясно, что по отношению к любой выделенной части человечества нельзя говорить о существовании общественной системы. Такая система - самодовлеющее обособленное образование. При современном уровне развития человечества понятие общественной системы соответствует в подавляющем большинстве случаев таким сообществам, в которых сформировано суверенное государство.

 

2. Государство.

 

Прежде чем попытаться охарактеризовать государство, используя методологию системного анализа, отметим особенности имеющихся подходов к определению этого основополагающего для юридической науки понятия.

«В мировой теории нет общепринятого определения государства. Г.Елинск определяет государство как обладающее первичной господствующей властью союзное единство оседлых людей; Л.Дюги полагает, что «слово «государство» означает всякое человеческое общество, в котором существует политическая дифференциация между правящими и управляемыми, т.е. политическая власть»; Н.М.Коркунов считает, что «государство есть общественный союз свободных людей с принудительно установленным мирным порядком посредством предоставления исключительного права принуждения только органам государства». По Л.А.Тихомирову, государство - это союз членов социальных групп, основанный на общечеловеческом принципе справедливости, под соответствующей ему верховной властью».⁰⁴¹ Приведенные определения относятся к концу ХIХ - началу ХХ века.

«Конец ХХ века изменений по существу не внес. Так, согласно широко распространенному в Европе Фишеровскому словарю права государство определяется как общность, в основе структуры которой лежит территория, народ и государственная власть».⁰⁴²

В отечественной юридической науке, в настоящее время встречаются следующие дефиниции:

«Государство есть политико-территориальная организация общества, основанного на обменных связях людей, которая характеризуется публичной властью, призванной решить общие дела и осуществляющей свою деятельность на собираемые с населения налоги»⁰⁴³ , и далее тот же автор так поясняет феномен государства:

«В паре взаимосвязанных феноменов «общество-государство» ведущую, определяющую роль играет общество. Именно оно порождает государство, становясь его содержанием и отводя ему тем самым место одной только политической формы»⁰⁴⁴ ;

«Государство представляет собой сложную форму организации общества»⁰⁴⁵ ;

«Государство есть развитая форма политической организации общества»⁰⁴⁶ ;

«...государство есть территориальный публично-правовой союз»⁰⁴⁷ ;

«Государство (англ. State) - форма организации классового общества как суверенного, исторически сформировавшегося, основанного на определенной преобладающей системе производственных отношений;...»⁰⁴⁸ .

В силу большого влияния исторического и диалектического материализма на формирование российской юридической науки в ХХ веке следует упомянуть то, с каких позиций рассматривалось государство в этой концепции, поскольку многие характерные для нее приемы используются до настоящего времени.

Основатели материалистической диалектики не утруждали себя детальной разработкой дефиниции государства. Как отмечалось, тому, вероятно, было две основные причины. Во-первых, общее пренебрежительное отношение к государству и ожидание его скорого исчезновения. Во-вторых, видимо, сложность такого начинания. В тоже время достаточно много внимания уделялось обсуждению свойств государства и этапов его развития. Примерно теми же особенностями обладают многие существующие сейчас отечественные учебники по теории государства и права. В марксизме сформулирован тезис о классовой сущности государства. Из этого тезиса напрямую вытекают сформулированные дефиниции государства.

«Государство-это есть машина для поддержания господства одного класса над другим»⁰⁴⁹ ;

а о пролетарском, «отмирающем» государстве в «Манифесте коммунистической партии» говорится так:

«Государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат...».⁰⁵⁰

Неадекватность классовой характеристики феномена государства стала ощущаться еще в советский период, когда после фактического устранения антагонистических классов потребность в существовании государства не отпала. В связи с чем, И. Сталиным был сформулирован тезис о том, что государство необходимо во враждебном империалистическом окружении и отомрет лишь после победы мировой революции. Такой ход несколько смягчил сложившуюся в тот период ситуацию, хотя и оставил без ответа существенный вопрос о том, каким образом и с помощью каких общественных учреждений предполагается поддерживать определенный порядок общественного устройства после указанного отмирания государства, и не будет ли уместным такие новые поддерживающие общественный порядок учреждения рассматривать как определенный вид государства, перестав говорить о классовой сущности и скором отмирании последнего. Характеристика государства с классовых позиций встречается до настоящего времени, как, например, в приведенной выше дефиниции из «Юридической энциклопедии».

Марксизм «обогатил» науку еще одним приемом. Марксом была заложена возможность характеристики государства как «формы».

«Обычной судьбой нового исторического творчества - писал Маркс - является то, что его принимают за подобие старых и даже отживших форм общественной жизни, на которые новые учреждения сколько-нибудь похожи. Так и эта новая Коммуна, которая ломает современную государственную власть...»⁰⁵¹

Хоть и косвенно, но соотношение «форм общественной жизни» с «учреждениями» - новой Коммуной и государственной властью (вероятно, и с государством) уже возможно. Более яркое использование категории формы для определения феномена государства, видимо результат дальнейшей разработки концепции уже в советский период. Определение государства через обозначенную категорию довольно часто встречается сейчас в отечественной юридической литературе.(Характерные дефиниции приведены в начале этой главы). Поэтому имеет смысл обсудить адекватность такого подхода.

В реальной жизни государство оценивают обычно как феномен, который способен взаимодействовать с окружающей действительностью.

«Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории»;

«Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина...»;

«Достоинство личности охраняется государством»;

«Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба».⁰⁵²

Государство представлено в конкретных ситуациях своими управляющими органами, являющимися феноменами. Мало вероятно, чтобы совокупность феноменов была лишь формой.

Государство способно воздействовать через уполномоченные органы на окружающую действительность; что может, например, привести к лишению человека жизни.

Таким образом, государство имеет уполномоченные органы, взаимодействует с окружающим, обеспечивает, охраняет, гарантирует и т.д.

На подобное существование способен только феномен, но не «форма» (во всяком случае, в традиционном ее понимании). Исторический материализм не отрицает существования государства, но рассматривает его как надстроечное зависимое образование. Вероятно, поэтому его начинают определять как «форму». В то же время, его приходится рассматривать и как обособленное явление. Для подобных случаев в материалистической диалектике вводится «свое понимание» категории формы. Сначала К.Марксом вводится понятие «превращенной формы», соответствующее положению, при котором «форма приобретает самостоятельное, независимое от содержания существование».⁰⁵³ Приведем цитату, иллюстрирующую причины появления такого понятия.

«Конечно, тот кто покупает, имеет в своих руках превращенную форму, деньги, товар в форме меновой стоимости и может выступать в качестве покупателя только потому, что он или другие выступали раньше в качестве продавцов этого товара, который теперь существует в форме денег. Но это отнюдь не является основанием, для того, чтобы он обратно превратил свои деньги в мой товар или чтобы его потребность в моем товаре определялась тем количеством, которое я произвел».⁰⁵⁴

Помимо сообщения о возможности мистического превращения денег в товар, утверждается буквально следующее. Деньги обладают покупательной способностью лишь потому, что прежде посредством этих денег был продан какой-либо товар. Поэтому деньги – «товар в форме меновой стоимости» - «превращенная форма товара».

Во-первых, для того чтобы такая первоначальная продажа была осуществлена, деньги сами по себе уже должны обладать определенной ценностью, уже должны быть средством платежа. Они не являются лишь загадочно возникшей «формой» товара.

Во-вторых, примечателен факт эмиссии денежных средств. В таком случае «новые деньги», входя в оборот, обладают ценностью и без предыдущего участия в нем. А в тот период, когда средством платежа могло выступать непосредственно золото, сама его добыча, но не предшествующий обмен, давали его обладателю возможность купить что-либо.

Деньги - обособленный феномен, наличие которого характерно для определенной ступени развития общества. Признать это, а, значит, признать такую независимую реальность как капитал основатели материалистической концепции не могли. В то же время, анализируя действительность, возникала потребность обсуждать товаро-денежные отношения по схемам Т-Д-Т, Д-Т-Д и т.п. При характеристике денег лишь как «формы» возникает законный вопрос: может ли товар быть обменян (превращен) лишь на (в) соответствующую ему форму. По сути, это предполагает переход феномена в свою форму и наоборот. Для того, чтобы устранить подобную псевдомистику вводится предположение о независимом существовании формы и категория «превращенной формы». Под такой формой уже начинает пониматься не форма как существенная характеристика объекта, а некая самостоятельная, независимая от первоначального объекта реальность, причем в определенном материальном воплощении.

Если деньги рассматривать именно как «превращенную форму товара», то следует предположить какие-либо изменения в самом товаре при его обмене, в результате которых образуется независимая от товара реальность. Такие изменения в действительности ни в форме товара, ни в его субстанции не обнаруживаются, наоборот, предполагается, что он должен сохранить свои характеристики.

Предлагаемые К.Марксом интеллектуальные ухищрения преследуют одну цель - не признать деньги как обособленный феномен. Такие ухищрения, видимо, способны сохранить целостность его построений, но мало вероятно, чтобы осуществленные построения были адекватны окружающей действительности.

В дальнейшем «превращенная форма» оценивается как понятие, введенное «для характеристики особенностей взаимосвязи содержания и формы»,⁰⁵⁵ т.е. «превращенная форма» рассматривается как характерная для генезиса формы вообще, это частный случай, при котором «форма приобретает самостоятельное, независимое от содержания существование».⁰⁵⁶ Этот подход уже меняет первоначальное понимание понятия формы по схеме:

Форма = Форма + «превращенная форма».

Такое изменение понимания категории называют «развитием концепции». Нет ничего странного в том, что после такой трактовки форма оценивается как сложная и неоднозначная философская категория. В таком «новом» ее понимании, она широко используется при анализе самых разных процессов и явлений, в частности, и в юридической науке. Характерен следующий пример:

«Юридическую норму называют формой права. При этом предполагается, что форма права и правовая форма - не совпадающие понятия. Под последней понимают право как общественное явление, являющееся формой социально-экономических, политических и др. общественных отношений, однако оно вместе с тем и относительно самостоятельное явление, и в этом качестве имеет свои форму и содержание».⁰⁵⁷

Форма не единственная категория, которая подверглась подобной разработке.

Например, понятие материи (от лат.materialis - вещественный) также получает «новые» оттенки. В философском словаре встречается буквально такое утверждение: «...существуют невещественные виды материи...»⁰⁵⁸ .

Вероятно, подобные построения и представляют ценность для философии, как возможный вариант интеллектуальных построений, но они трудно соотносимы с объективной реальностью на уровне практической деятельности, а, строго говоря, не адекватны ей. В частности, на практике не наблюдается самостоятельного, независимого от феномена существования формы. Представляется более целесообразным придерживаться, во всяком случае, в науке, традиционного понимания формы и состава объекта как существенных его характеристик, в совокупности определяющих его свойства, не существующих самостоятельно в отрыве от самого феномена, раскрывающих сущность феномена (его содержание, если угодно) и во многом определяющих характер его взаимодействия с другими частями окружающей действительности. Использование категории формы в качественно ином смысле лишь запутывает научные построения, как, например, в приводимых выше юридических конструкциях.

Несмотря на существование разных подходов к рассмотрению феномена государства, все же с большой долей уверенности можно принять следующие положения:

государство не может существовать без участия людей в его функционировании;

государство обладает качеством суверенитета;

государство осуществляет сбор налогов;

функционирование государства направлено главным образом на формирование и поддержание определенной внутренней организации в обществе;

государство достаточно обособленная часть социального феномена;

наличие государства характерно для социального феномена, начиная с определенного уровня его развития, деятельность государства неразрывно связана с самим социальным феноменом, направлена на него;

государство реализует свои функции на постоянной основе.

 

Учитывая такие особенности, можно предположить, что государство адекватно рассматривать как подсистему общественной системы.

Государство - формирующаяся на определенном этапе развития общественной системы ее подсистема, функционирующая на постоянной основе, проявляющая себя, главным образом, в формировании и поддержании определенного внутреннего устройства общества в пределах всей общественной системы, обладающая качеством суверенитета, существующая легально и осуществляющая в процессе своего функционирования сбор налогов.

Существенно рассмотреть связь государства с определенной территорией. В некоторых дефинициях государства присутствует территориальный признак. Иногда его включают и в определения социального феномена: «Общество можно определить как территориальную совокупность людей...»⁰⁵⁹ . Действительно, конкретное государство проявляет себя, прежде всего, на определенной территории, а общество существует в ее пределах.

Другой вопрос, является ли это основанием считать территорию признаком самого феномена. Человек тоже может распространить свое влияние на выделенную часть земли или жить на ней, но никто не определяет его как территориальное существо. Важно разграничить сам феномен и внешние условия его существования.

В истории достаточно примеров массового переселения людей на новые земли, распространения влияния государств далеко за пределы своих границ, существования кочевых сообществ с жесткой внутренней организацией, обладавших большим влиянием, но не связанных со строго определенной территорией.

Видимо, более адекватно рассматривать общество и государство как именно социальные образования, а территорию как одно из внешних условий, в которых они существуют. Государство неразрывно связано с общественной системой. Связь его с территорией опосредована и имеет место только из-за проживания конкретного общества на определенных землях, то есть из-за связи самой общественной системы с территорией. И общественная система, и соответственно государство могут и не иметь жесткой территориальной зависимости, как, например, у кочевников.

Предложенная дефиниция государства предполагает возможность следующих утверждений:

1. Как подсистема государство довлеющим образом не определяет внутренней структуры общественной системы.
2. Поскольку оно является подсистемой, то возможно его двустороннее взаимодействие с другими частями общественной системы и воздействие на государство со стороны общественной системы в целом при процессах саморегуляции последней.

Кроме того, функционирование частей государства предполагает их подчинение одним принципам, в пределах которых осуществляется координация их деятельности. Следовательно, скорее всего, государство адекватно рассматривать как органическую подсистему и соответственно предполагать, что ей присуща способность к саморегуляции.

Разумеется, столь значимое и сложное явление, как государство, требует гораздо более детального анализа. В данной работе только намечено возможное направление его исследования. Некоторые особенности феномена государства будут выявлены в следующих главах.

 

3. Законодательство, право, нормы права, обязанность.

 

Перечисленные категории широко используются в юридической науке. В этой главе рассматриваются особенности их определения в правовой науке и возможность их характеристики при использовании подходов, предлагаемых в данной работе.

В правовой науке недостаточно четко определена сама категория законодательства, хотя вводится понятие отрасли законодательства и рассматривается соотношение отрасли законодательства и отрасли права. Общепринято, что в законодательстве закреплены правила поведения. Кроме этого, нужно отметить следующие существенные особенности.

Законодательство содержит дефиниции юридических понятий (например, дееспособности, правоспособности, юридического лица, сделки, преступления, рецидива преступления и др.); регламентирует не только должное поведение, но и в не меньшей степени наказания за противоправные деяния и сами такие деяния. Законодательство имеет информативную функцию, так как посредством законодательства граждане могут узнать установленные правила поведения и скорректировать свою деятельность. Учитывая указанные особенности, можно сказать, что законодательство многофункционально.

Законодательные акты без государства бессмысленны и недейственны, поэтому можно предположить, что законодательство есть интеллектуальным образом выраженные направления деятельности государства. По большей части описание направлений его деятельности осуществлено косвенно, через регламентацию в обобщенном виде поведения субъектов в самых разных ситуациях. Вероятно, поэтому говорят, прежде всего, о правилах поведения. Такая регламентация практически неизбежна, а, может быть, это и единственно возможный вариант закрепления в законе направлений функционирования феномена государства.

Несмотря на многофункциональность законодательства, в конечном счете, оно направлено на разграничение должного и не должного, т.е. на организацию определенного внутреннего порядка в общественной системе, поддерживаемого государством. Определение в рамках законодательных актов юридических категорий, описание объектов прав, субъектов и их прав и т.п. преследует, в конечном счете, именно эту цель.

Примечательно, что в разговорной речи встречается формулировка «законы нашего государства таковы, что ...». Имеющиеся законы - это, прежде всего, законы существования государства. Подтверждает этот факт и то, что возможно характеризовать граждан как законопослушных и не законопослушных. Законодательные акты имеют лишь косвенное отношение к людям, законы соблюдают, поскольку в обществе есть реальная сила, поддерживающая их. Иногда имеет место совпадение норм морали, которых придерживается человек или группа людей и законодательных норм. Но в этом случае не приходится говорить о соблюдении, именно закона, так как люди, имеющие сильные моральные установки, соблюдают их без соотнесения с законом и, скорее всего, соблюдали бы их и при отсутствии закона. В такой ситуации имеет место удачное совпадение направлений функционирования государства с мотивами поступков людей, что во многом закономерно при рассмотрении социального феномена как общественной системы и государства как ее подсистемы.

При предлагаемых в данной работе подходах к исследованию общества возможность нарушения закона также вполне объяснима. Наличие такой возможности следует из того, что государство, являясь подсистемой, не может, довлеющим образом определять внутреннее устройство общественной системы, а лишь значимо влияет на него. Законы существования государства не исчерпываются изданными законодательными актами. Законодательство является лишь их частью, одним из вариантов определения и закрепления направлений функционирования государства и границ его возможного воздействия на другие элементы и компоненты общественной системы. Этот факт не отрицает адекватности соотнесения законодательства, прежде всего, с феноменом государства. Более убедительно эта точка зрения будет аргументирована в следующей части этой главы.

С понятием законодательства непосредственно связано понятие права. В юридической науке существуют разные подходы к определению этой категории. До настоящего времени нет общепринятой дефиниции этого основополагающего понятия. Термин «право» соотносят как с правами конкретного объекта, так и с правом как социальным феноменом («Право-это система общеобязательных норм»⁰⁶⁰ ; «Право - это прежде всего совокупность, а точнее система норм и правил поведения. Это...строго выверенная, упорядоченная совокупность вполне определенных правил поведения, это-система.»⁰⁶¹ ).

Непосредственно с рассмотрением феномена системы права связана категория нормы права. Система права рассматривается как совокупность таких норм.

«Правовой нормой называется рассчитанное на регулирование вида общественных отношений общее правило поведения, установленное или санкционированное государством и охраняемое от нарушений с помощью мер государственного принуждения».⁰⁶²

Нужно отметить, что определение правовой нормы именно как правила поведения предполагает не включение наказания (как следующего вслед за нарушением такого правила) в понятие нормы права. В то время как, рассматривая структуру этих норм, в нее традиционно включают и санкцию. В дефиниции нормы права обычно включают упоминание о возможности принуждения со стороны государства. Эта особенность может быть выражена достаточно мягко, как в выше приведенной дефиниции, или более явно, как, например, в следующем определении:

«...норма права - общеобязательное правило поведения, являющееся мерой свободы и ответственности формально равных субъектов общественных отношений и обеспечивающееся принудительной силой государственной власти»⁰⁶³ .

Хотя и такой, более жесткий, вариант не устраняет указанной неточности. Тот факт, что норма права, а, значит и система права включает в себя санкции, определяет их некоторое несоответствие понятию права конкретного субъекта. Последнее и осуществленные в соответствии с ним действия, напротив, не предполагают никакого наказания. Право конкретного субъекта в юридических нормах не является правилом поведения как таковым (с санкцией или без нее). Правило поведения лишь выражено посредством прав конкретных субъектов, как и посредством многих других категорий.

«Для того, чтобы знать, что такое право, писал древнегреческий юрист Ульпиниан, нужно понять, с чем, с какими явлениями оно связано и откуда оно происходит».⁰⁶⁴

Если продолжать соотносить понятие права с качественно разными феноменами и пытаться определить их природу, подразумевая, что это лишь одно явление, то скорее всего, не удастся полноценно воспользоваться таким полезным советом. Фактически нет никакой необходимости употреблять термин «право» и в том, и в другом случаях. Например, можно использовать термин «юридическая норма», как это и делают, иногда, некоторые авторы (Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 150-166). А вместо термина система права - система юридических норм (юридический от лат. Juridicus - судебный⁰⁶⁵ ). Если вспомнить, что слово «юридический» имеет указанный смысловой оттенок, то предложенные термины как нельзя лучше отражают природу обозначенных феноменов. В любом случае, с изменением или без изменения терминологии, представляется адекватным анализировать права субъектов и правила поведения как разные явления. В этой работе в дальнейшем будем придерживаться предложенной здесь терминологии.

Кроме того, при анализе понятия права необходимо уточнить два существенно разных аспекта использования этой категории. Во-первых, использование категории права на международном уровне и, во-вторых, на внутригосударственном уровне, а, точнее говоря, внутри общественной системы. Отношения, которые регламентированы посредством категории права (обязанности), в этих двух случаях существенно различны. Внутри общественной системы возможно принуждение со стороны государства к субъектам, обладающим конкретными правами, т.е. в общественной системе есть подсистема, обладающая качеством суверенитета. На международном уровне не сформировано такой подсистемы. Государства не утрачивают своего суверенитета. Международные организации не могут рассматриваться как органические системы. Взаимодействие субъектов международного права определяется их свободным волеизъявлением. Отношения на международном уровне сводятся к функционированию суммативных систем.

Внутригосударственное право сформировалось значительно раньше. Перенесение категорий права и обязанности на международный уровень, вероятно, произошло, в большой степени по аналогии. Здесь эти категории приобретают несколько иное значение, хотя само их использование, вероятно, свидетельствует об определенных процессах в масштабах всего человечества. Видимо, на определенном этапе может произойти формирование интегрального проявления на планетарном уровне. Но в настоящее время международные отношения и внутригосударственные значительно различаются. Поэтому имеет смысл рассмотрение категории права (обязанности) подразделить на два направления:

1) рассмотрение особенностей использования категории права (обязанности) на внутригосударственном уровне;

2) рассмотрение особенностей использования категории права (обязанности) на международном уровне.

Удобнее начать с внутригосударственного уровня. Используемые при этом категории, если это дополнительно не указано, следует соотносить с процессами и явлениями внутри общественной системы.

Фактически право не соотносимо лишь с поведением либо лишь с субъектом или его статусом. Право можно охарактеризовать только совместно, используя понятия и субъекта и деяния, как то практически и делается в юридических нормах, где используется конструкция: «субъект обладает правом на такое-то поведение». То есть, реализация субъектом такого поведения не предполагает возможного противодействия со стороны государства. Говорится именно о возможном противодействии в силу того, что феномен государства как подсистема общественной системы не может полностью определять, а, значит, и корректировать довлеющим образом состояние системы в целом и отдельных ее элементов. Функционирование государства, в соответствии с методологией системного анализа общества, по определению, не может включать в себя тотальный контроль, хотя влияние государства и весьма значительно. Субъекты общественной системы, по определению, в некоторых случаях, способны «уйти» от взаимодействия с государством, осуществляя деятельность в направлении, не соответствующем направлениям его функционирования. Столкновение государства и субъекта в этом случае предопределено не на все 100%, хотя по большей части и происходит. Это обстоятельство указывает на неизбежность наличия в обществе нераскрытых преступлений и, в целом, правонарушений. Поскольку под последними, фактически, понимаются деяния не соответствующие направлениям функционирования государства.

Если субъект обладает правом на совершение деяния, то это означает, прежде всего, то, что при реализации им такого деяния не предполагается возможного противодействия со стороны государства. Достаточно очевидно, что из последнего утверждения следует то, что право определяет не реальный статус субъекта либо его реальное поведение, поскольку они существуют объективно, независимо от их описания в юридических нормах и реализуются субъектами общественной системы, по большей части, без строгого соотнесения с юридическими нормами или вообще без такого соотнесения. Право предопределяет функционирование феномена государства. Нет права на деяние есть возможное противодействие со стороны государства при его реализации. Есть право - нет такого противодействия.

Право - это содержащийся в юридических нормах существенный признак (особенность) деяний субъектов. Это признак, на основе которого феномен государства распознает то, что можно допустить, а чему следует противодействовать.

В юридических нормах как таковых описано, в первую очередь, функционирование государства. Именно поэтому попытки соотнесения таких норм с людьми не приводят к достаточно однозначным выводам. Человек может действовать, не соизмеряя поступки с допустимыми по законодательству деяниями, сознательно нарушая закон или, вообще, определенно не зная его. Присущие человеку возможности существуют объективно, согласно его природе, независимо от их описания в юридических нормах. Они всегда шире допустимых в юридическом смысле возможностей. Наконец, они могут быть реализованы отдельной личностью без всякого соотнесения с законом. Другой вопрос, что такая реализация может повлечь либо не повлечь возможного противодействия со стороны государства.

Функционируя, феномен государства массово ограничивает реализацию определенных типов возможностей субъектов, формируя тем самым определенную внутреннюю структуру общественной системы. Государство не создает связи между элементами в буквальном смысле этого слова. Такие связи, скорее всего, существуют объективно и имеют «тонкую» нематериальную (в традиционном смысле этого слова) природу. Они, вероятно, соответствуют по большей части той реальности, которую сейчас часто называют полевыми структурами. Государство лишь способствует усилению одних и ослаблению других связей такого рода через массовое ограничение определенных типов деяний субъектов общественной системы. Именно такое ограничение, в свою очередь усиливает одни (по крайней мере, через увеличение их числа) и ослабляет другие связи. Вероятно, во многом, в этом суть формирования государством реально существующей внутренней структуры общественной системы.

Нужно отметить, что, практически, категория права имеет для существования общества и государства гораздо меньшее значение, чем это может показаться при поверхностном рассмотрении. Достаточно обратиться к законодательным памятникам Российского государства, и мы увидим, что до 18 века в них вовсе не используется понятие права. Например, различные редакции «Русской правды» крайне широко в переводе на современный вариант используют конструкцию «Если(описывается совершаемое деяние)..., то(описывается наказание за указанное деяние)...» и только начиная с 18-го века такие законодательные конструкции начинают заменяться формулировками с понятием права.

Нетрудно заметить, что в упомянутом примере упорядочивающее воздействие на общественную жизнь достигалось посредством четкого указания на запрещенные деяния субъектов и установление наказания за совершение таких запрещенных деяний.

Очевидно, что способ описания(с использованием категории права или без такового) в законодательных актах деяний субъектов и наказаний за совершение запрещаемых деяний имеет подчиненное значение, это больше вопрос стиля и распространенных в обществе интеллектуальных подходов к описанию и регламентации деяний. То, что Российское государство успешно развивалось более восьми веков без использования понятия права, как нельзя лучше подтверждает правильность такой точки зрения.

Как видно из упомянутых законодательных памятников, понятие права может и вовсе не использоваться в законодательстве, без ущерба для последнего, но все же это не дает прямого ответа на вопрос о том, что же именно начинает обозначать категория права, при е¨ появлении в законодательных актах.

 

Следует отметить, что право и обязанность, являясь инструментами разграничения допустимого и недопустимого, определяющи, прежде всего, не для людей, а для феномена государства. На их основе происходит принятие решения: допустить конкретное проявление или противодействовать ему. Субъекты могут учитывать либо не учитывать эти признаки, феномен государства не может не реагировать на них.

Кроме того, право и обязанность, по большей части, не характеристики субъекта либо его статуса как таковых; они - интегральные признаки характеризующие, прежде всего, деяние субъекта, это признаки проявления вовне элементов и компонентов общественной системы, на основе которых феномен государства «распознает» как следует реагировать на такие проявления.

В юридических нормах закреплены направления функционирования государства и границы его возможного воздействия на общество в приложении к конкретным ситуациям. Система юридических норм есть действующая основа интегрального проявления государства как органической подсистемы. Именно юридическими нормами определено его функционирование, и в них оно закрепляется. Сами юридические нормы выполняют двойную функцию. Они являются источником информации о деятельности государства, зная которую, субъекты могут скорректировать свою деятельность, и в то же время на основе этих норм происходит функционирование феномена государства. На их основе и в соответствии с ними действуют элементы и компоненты государственной системы.

Попытаемся выявить, каким особенностям деяний соответствуют признаки права и обязанности. Для этого имеет смысл более детально соотнести юридические нормы с реальной жизнью. В действительности субъекты обладают присущими им согласно их природе возможностями и способны реализовывать либо не реализовывать таковые. Каждой возможности соответствуют два альтернативных деяния. Первое из них соответствует ее реализации, второе - не реализации. Обозначим их соответственно деяние и альтернативное деяние. В юридических нормах признаки права и обязанности приписаны деянию, но характеризуют они, фактически, также и альтернативное деяние.

В большинстве случаев наличие признака права означает, что государство допускает как деяние, так и альтернативное деяние.

Наличие признака обязанности означает, что государство допускает деяние, но противодействует альтернативному деянию.

Можно сказать, что имеет место, своего рода, двоичный код.

Фактически, допустимо и деяние, и альтернативное деяние охарактеризовать посредством лишь одного признака, - например, «правовое», соотнося его не с парой, а с каждым в отдельности деянием и обозначая каждое в отдельности деяние как правовое(иначе, правильное с позиции государства) или, соответственно, не правовое. Однако, такое описание будет гораздо более объемным. Видимо, характеристикой признаками права и обязанности сразу и деяния, и альтернативного деяния достигается более компактная и удобная для решения практических вопросов передача информации.

То, что признаки права и обязанности в юридических нормах приписаны деянию предопределено сложившимися специфическими правилами, по которым составлены юридические нормы. Признак права или обязанности, приписанный деянию, характеризует по умолчанию и альтернативное деяние. Если деяние обладает признаком права, то и деяние, и альтернативное деяние – правовые. Если деяние имеет признак обязанности, то деяние - правовое, а альтернативное деяние не правовое.

Сами как таковые эти особенности описания не связаны с новыми качествами деяний субъектов в действительности. В реальной жизни проявления субъектов вовне по-прежнему можно поделить на две группы, характеризуемые одним признаком «правовое». Это правовые деяния и не правовые деяния. Первые из них государство допускает, вторым - противодействует. Как отмечалось выше, противодействуя определенным типам деяний субъектов феномен государства формирует и поддерживает определенную структуру общественной системы. Часть деяний обладает «разрушительным эффектом» в отношении поддерживаемой внутренней структуры общественной системы, другая часть деяний им не обладает. Надо полагать, что эта особенность деяний и выражается обычно с помощью определения «правовое». Если деянию не присущ «разрушительный эффект», то оно правовое. Если присущ «разрушительный эффект», то деяние не правовое.

 

Достаточно легко охарактеризовать правовые и не правовые деяния. Трудности возникают при попытках отыскания реальности соответствующей категории права.

Попытки отыскания этой реальности при непосредственном соотнесении категории права с субъектом, говоря упрощенно, у субъекта, не приводят к каким-либо определенным результатам и не дают ответа на законный вопрос: если у субъекта есть право, являющиеся его неотъемлемой принадлежностью, то какой части субъекта(если так можно сказать на субстанциональном уровне) соответствует это понятие и как эта часть субъектов называлась в России до 18 века?

Вероятно, категорию права следует соотносить, прежде всего, не с субъектом как таковым, а именно с деяниями субъектов.

Через категории права и обязанности обозначены правовые и не правовые деяния, это - признаки, предопределяющие реакцию феномена государства на совершаемые субъектом деяния.

Учитывая высказанные суждения, можно предложить дефиниции категорий права (обязанности), юридической нормы и системы юридических норм. Имеет смысл напомнить, что в этой части главы обсуждаются особенности функционирования феномена государства внутри общественной системы. Предлагаемые ниже дефиниции будут по возможности уточнены после рассмотрения особенностей использования категорий права, обязанности, юридической нормы на международном уровне.

Право (обязанность) - исторически сложившийся и установившийся в общественной системе существенный признак деяний субъектов, закрепленный в юридических нормах и предопределяющий реакцию феномена государства на совершенные субъектом деяния.

Обязанность - это такой же, как и право, признак деяний субъектов с той лишь разницей, что реализацию деяний с признаком права феномен государства допускает, а также допускает и не реализацию деяний с таким признаком. Деяния с признаком обязанности государство допускает, но противодействует их неосуществлению. Право предполагает альтернативу: допускается и совершить, и не совершить соответствующее деяние. Обязанность предполагает только совершение деяния.

Система юридических норм - исторически сформировавшаяся в общественной системе действующая основа интегрального проявления подсистемы государства, описывающая и закрепляющая направления функционирования феномена государства и границы его возможного воздействия на другие элементы и компоненты общественной системы, а также на чужеродные элементы, оказавшиеся внутри данной общественной системы или взаимодействие с которыми происходит на границе ее существования.

Юридическая норма - обособленный элемент системы юридических норм, закрепляющий направления функционирования феномена государства с определением границ его возможного воздействия в приложении к конкретному виду однородных ситуаций.

Право не принадлежит субъекту как таковому. Оно более приписано в юридических нормах субъекту. Говорить о том, что субъекту принадлежат определенные права, не совсем удачно. Скорее можно говорить о том, что такие права приписаны ему согласно юридическим нормам.

Соотнесение права с субъектом происходит на практике, и без него, вероятно, невозможно обойтись. Но само такое соотнесение обусловлено, скорее всего, особенностями описания деяний субъектов, а не природой самих субъектов. Однако можно сказать, что согласно юридическим нормам субъектам приписаны права(обязанности) и можно, хотя во многом и формально, говорить о правах(обязанностях) субъектов. При соотнесении категорий права и обязанности с субъектом эти признаки по-прежнему характеризуют деяние и альтернативное деяние субъекта. Можно предложить следующие дефиниции:

Право субъекта - дозволение со стороны государства совершить что-либо или не совершать этого деяния, по усмотрению субъекта;

Обязанность субъекта - дозволение со стороны государства совершить что-либо, с запрещением не совершать это деяние.

Можно составить эти формулировки с терминами деяние и альтернативное деяние. Конструкции, которые получаются в результате этого, достаточно очевидны и нет смысла приводить их.

Характеристика права с помощью понятия дозволения достаточно распространена.

«Всякое субъективное право, являясь мерой дозволенного поведения...»⁰⁶⁶

Действительно, рассматривая конкретные права субъектов можно определить какое поведение дозволено. В тоже время, мерой чего-либо может быть только однородный феномен. Так, мера длины - единица длины, мера объема - единица объема и т.д. Конкретные права субъектов не могут быть мерой самого поведения (дозволенного или еще какого-либо), потому что права субъектов сами по себе не являются поведением.

Вообще, рассмотрение права как меры помогает охарактеризовать использование на практике конкретных прав субъектов, но не раскрывает суть этого феномена. Такие определения, строго говоря, нельзя считать дефинициями. Они напоминают изречения типа «Хлеб - наше богатство». Но все же, вероятно, и подобные характеристики столь сложного феномена как право могут оказаться полезными. С учетом высказанных замечаний указанную выше формулировку представляется более адекватным несколько изменить:

Конкретные права и обязанности субъекта - меры дозволенности его поведения (либо деяний).

Похожим образом можно охарактеризовать право и обязанность как таковые:

Право и обязанность - меры допустимости деяний субъектов.

 

Необходимо упомянуть может ли государство обладать конкретными правами или обязанностями при предлагаемом подходе.

В настоящее время можно встретить формулировки такого рода:

«Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».⁰⁶⁷

Фактически через категорию обязанности лишь усилено и обозначено приоритетное направление функционирования государства. Без ущерба для содержания можно было бы использовать, например, такую конструкцию: «Признание, соблюдение, защита прав и свобод человека и гражданина - основновополагающий принцип функционирования государства».

Возникновение в конституции РФ формулировки «обязанность государства», скорее всего, результат обратной рецепции понятия обязанности из международного права. Как таковые право и обязанность – специфические признаки деяний субъектов, поэтому описание направлений деятельности государства с их помощью предполагает за государством качество субъектности. С позиций, представленных в данной работе это допустимо, поскольку государство рассматривается как органическая подсистема, но по этому вопросу нет общепринятого мнения в юридической науке. Во внутригосударственном праве государство более представлено рядом субъектов на разных уровнях и только на международном уровне определенно выступает в качестве субъекта.

 

В этой части работы есть смысл остановиться на некоторых особенностях существования и развития феномена государства.

Государство проявляет себя в конкретных ситуациях через свои элементы и компоненты. Именно они на основе юридических норм и в соответствии с ними реализуют установления государства, выступая от его имени. Их согласованная деятельность и есть функционирование феномена государства.

Элементы и компоненты государства, обладая относительной самостоятельностью (что свойственно для органической системы), способны несколько отклоняться от интегральных параметров функционирования государственной системы. Сильные отклонения в их деятельности, в конечном счете, выправляются за счет саморегуляции подсистемы государства в целом, выражающейся в противодействии таким отклонениям со стороны других элементов и компонентов государства (система «сдержек» и «противовесов»).

Рассматривая внутреннюю организацию общественной системы, можно разделить элементы и компоненты следующим образом:

 

Феномен государства (как целое)

и

Другие элементы и компоненты общественной системы, обладающие согласно юридическим нормам качеством субъектности

 

 

Упорядочивающее воздействие на общественную систему исходит именно от феномена государства как целого. Он способен воздействовать на все элементы и компоненты общественной системы, обладающие качеством субъектности, в том числе, и на элементы и компоненты, входящие в состав государства. По общему правилу, субъекты находятся в подчиненном положении, однако, это не исключает возможности двустороннего взаимодействия. Как феномен государства может воздействовать на элементы и компоненты, если так можно сказать, в своих интересах, так и отдельные элементы (компоненты) по своей инициативе и в своих интересах могут «использовать» государство (например, получение социального пособия, обращение в суд за защитой своих интересов и т.п.). Поскольку государство только подсистема, то возможно воздействие на него со стороны самых разных элементов и компонентов общественной системы при саморегуляции последней. Такая саморегуляция направлена на придание функционированию государства направлений, соответствующих направлению развития общественной системы в целом. Она выражается в достаточно массовом направленном воздействии на подсистему государства. Такое воздействие может быть достаточно разным. Видимо, допустимо говорить о мягком и жестком типах саморегуляции.

Мягкой саморегуляции соответствуют:

Митинги, шествия, пикетирования, забастовки, воздействия со стороны средств массовой информации, обращенные на государственные органы того или иного уровня.

Референдум, выборы депутатов, губернаторов, президента также, скорее всего, следует отнести к мягкому типу саморегуляции. Соответствующие им процессы, хотя и обладают определенной спецификой, все же, в целом, направлены на придание функционированию государства направлений, отвечающих интересам общественной системы. Характерно, что выборы и референдум в то же время соответствуют и «входу» в подсистему государства. В результате их изменяется либо «состав» этой подсистемы, что в дальнейшем корректирует ее деятельность, либо такая корректировка осуществляется непосредственно. При других процессах саморегуляции не происходит «входа» в государственную систему, на нее оказывается лишь внешнее воздействие, само по себе не затрагивающее ни «состава», ни функционирования государства, а только побуждающее его скорректировать свою деятельность.

Жесткой саморегуляции соответствует тотальное пренебрежение к государственным установлениям и учреждениям, переходящее в открытое неподчинение властям.

В крайнем своем проявлении жесткий тип саморегуляции соответствует открытому вооруженному противостоянию с возможным возникновением гражданской войны. Революции, разумеется, соответствуют жесткому типу саморегуляции. Этот тип саморегуляции, скорее всего, возникает тогда, когда исчерпаны все другие возможности воздействия на подсистему государства и ее функционирование, по-прежнему, происходит в направлениях, противоречащих интересам общественной системы в целом.

Жесткая саморегуляция, как правило, приводит к значительному разрушению государственных структур, после чего они как бы отстраиваются заново, но уже во многом, на качественно другой основе. Изменяются основные принципы функционирования государства и значительно меняется его внутренняя структура. Такое возрождение феномена государства весьма болезненный для общественной системы процесс, как, разумеется, и жесткая саморегуляция. Завершается жесткая саморегуляция, надо полагать, с разрушением основ старого государственного устройства, хотя ее последствия сказываются еще достаточно долго. После завершения саморегуляции, приведшей к разрушению основ старого государственного устройства, начинается выявление основ «новой» государственности, сопровождающееся, в большей или меньшей степени, борьбой разных направлений и соответствующих им социальных образований.

Основываясь на фактах истории, следует предположить, что с начала жесткой саморегуляции до достаточно полного возрождения феномена государства (если, конечно, саморегуляция привела к разрушению его основных структур и он формируется на основе новых принципов) проходит период соизмеримый с десятилетием, а, точнее говоря, более длительный, чем десять лет. Скорее всего, его длительность несколько различна для разных общественных систем.

В истории России следует предполагать, по крайней мере, три таких периода.

Первый из них соответствует концу ХVI началу ХVII веков. Не случайно, 1598-1613 годы вошли в историю России под названием «смутного времени». Основы новой государственности обозначились с восшествием на престол династии Романовых (1613г.)

Второй подобный период, видимо, соответствует периоду времени до и после 1917г. Жесткая само регуляция, скорее всего, закончилась с отречением Николая II, а затем и его брата Михаила от престола в пользу Временного правительства. Основные принципы нового государственного устройства начали выявляться с приходом к власти большевиков и последующим принятием Конституции РСФСР 1918г. Стабилизация общественного устройства наступила лишь в начале 30-х годов ХХ века. Видимо, этому времени соответствует достаточно полное возрождение подсистемы государства.

Жесткая саморегуляция проявляется, по крайней мере, уже за несколько лет до выявления новых основ государственного устройства. Хотя, вероятно, возможны процессы жесткой саморегуляции и не приводящие к разрушению основ государственных структур и построению государства на основе новых принципов.

Скорее всего, им соответствует революция 1905-1907 гг. в России. Такие процессы в основном свидетельствуют о большом неблагополучии в общественном устройстве, хотя и могут привести к позитивным изменениям (Манифест от 17 октября 1905г., учреждение Государственной Думы).

Третий такой период, надо полагать, Россия переживает сейчас. Жесткая саморегуляция, вероятно, закончилась приблизительно в то время, когда распался СССР. Основные принципы построения нового государственного устройства достаточно четко обозначились с принятием Конституции РФ 12 декабря 1993 года. По аналогии со вторым периодом, нужно полагать, что ощутимая стабилизация должна наступить около 2005 года, в отдельных областях, может быть, немного раньше. К этому времени должно произойти достаточно полное формирование феномена государства на основе новых принципов. Хотя, разумеется, аналогии в столь непростых вопросах могут привести и к недостаточно точным оценкам.

 

Подобные отступления не выходят за рамки данной работы и развивают положения, предложенные в предыдущих главах. Кроме того, обсуждение реалий существования государства отчасти связано с рассмотрением категорий права, обязанности, юридической нормы, системы юридических норм, но все же необходимо вернуться к самим этим категориям и выявить особенности их использования в международных отношениях.

Категории права, обязанности, юридической нормы на международном уровне приобретают специфическое значение. Они характеризуют и определяют отношения, которые описываются в пределах суммативных систем.

Поскольку государства в международных отношениях не теряют своего суверенитета, то отношения между ними и соответствующие нормы имеют договорный характер. Юридические нормы на международном уровне не соответствуют интегральному проявлению, сформированному между общественными системами или государствами, хотя процессы в этом направлении, скорее всего, и происходят, но пока как нормы международного публичного права, так и соответствующие им права и обязанности имеют договорную природу. Их возникновение, вероятно, связано, прежде всего, со взаимодействием общественных систем между собой. Возникновение соответствующих юридических конструкций, по большей части, есть следствие особого положения феномена государства внутри общественной системы. Подобно тому, как органы государства представляют его внутри общественной системы, так и государство, по всей видимости, представляет общественную систему на международном уровне.

Сами юридические нормы международного публичного права есть договор и не входят в интегральное проявление государств, хотя здесь существенно, что понимать под такой нормой. Если она содержит взаимные правила поведения сразу нескольких государств, то такая норма не может войти в интегральное проявление государства. Если выделять нормы, относящиеся лишь к одному государству, то есть такие, в которых непосредственно указаны права и обязанности только одного государства, то такая норма фактически может быть включена в интегральное проявление государства и может рассматриваться как исторически сформировавшееся направление его функционирования. Будем называть такие нормы односторонними. Естественно, они, как и другие юридические нормы, со временем могут быть изменены. Хотя такие нормы и не обеспечиваются принуждением как внутригосударственные, но это не уменьшает их эффективности. В них через категории прав и обязанности государства выражены и закреплены направления его функционирования. Фактически на международном уровне можно говорить только об односторонних юридических нормах, определяющих деятельность именно одного государства. Такие нормы приняты им и являются частью его интегрального проявления. Нормы, одновременно относящиеся к разным государствам, своего рода их взаимные правила поведения, не могут расцениваться как принадлежащие одному интегральному проявлению; они есть договорные правила взаимодействия суверенных государств друг с другом, на основе которых каждое из государств формирует соответствующие им односторонние юридические нормы в своем интегральном проявлении. Можно сказать, что практически на международном уровне сейчас есть только односторонние юридические нормы, соблюдать которые государства сочли необходимым или возможным для себя. Права и обязанности государства в таких нормах фиксируют направления его функционирования, как и во внутригосударственных юридических нормах. Они опять же относятся к какой-либо конкретной возможности и характеризуют как деяние, так и альтернативное деяние, но уже самого государства в целом. Это по-прежнему позволяет говорить о них как о признаках допустимости деяний. Учитывая сказанное, можно попытаться составить общие для внутригосударственного и международного права дефиниции права, обязанности, юридической нормы и системы юридических норм. При том условии, что под юридическими нормами международного публичного права понимаются именно односторонние нормы.

Право (обязанность) - исторически сложившийся и установившийся в общественной системе существенный признак деяний элементов и компонентов этой системы, а также деяний чужеродных элементов и социальных образований, закрепленный в юридических нормах, с помощью которого выявляются направления функционирования государства и определяются границы его возможного воздействия на другие части своей общественной системы либо на чужеродные элементы и социальные образования.

Можно попробовать дополнить эту дефиницию пояснениями:

«..., при этом использование признака права для характеристики деяния означает, что государством допускается и деяние, и альтернативное деяние, использование признака обязанности для характеристики деяния предполагает, что допускается деяние, но запрещается альтернативное деяние.»;

либо в таком виде:

«..., при этом реализацию деяний с признаком права государство допускает, а также допускает и не реализацию деяний с таким признаком, деяния с признаком обязанности государство допускает, но противодействует их неосуществлению.».

Система юридических норм - исторически сложившаяся и сформировавшаяся в общественной системе действующая основа интегрального проявления подсистемы государства, описывающая и закрепляющая направления функционирования феномена государства и границы его возможного воздействия.

Можно представить это определение в более развернутом виде, добавив следующее:

...и границы его возможного воздействия на другие элементы и компоненты общественной системы, а также на чужеродные элементы и социальные образования, оказавшиеся внутри данной общественной системы либо взаимодействие с которыми происходит за пределами или на границе существования этой общественной системы.

Возможен несколько другой вариант первой части дефиниции:

Система юридических норм - выраженные преимущественно через описание деяний субъектов общественной системы направления функционирования феномена государства с определением границ его возможного воздействия...и т.д.

Дефиниция юридической нормы практически может быть оставлена без изменений. Разумеется, предложенные дефиниции требуют более детальной проработки, на основе которой можно будет уточнить предлагаемые формулы.

В заключении этой главы имеет смысл в краткой форме повторить основные положения и выводы.

 

1. В юридических нормах закреплено функционирование феномена государства.
2. Юридические нормы – прежде всего, принадлежность феномена государства - действующая основа интегрального проявления подсистемы государства (как органической подсистемы).
3. Право и обязанность - часть юридических норм, интегральные признаки проявления вовне (деяний) элементов и компонентов общественной системы и чужеродных элементов и социальных образований.
4. Право и обязанность – атрибут специфического стиля описания деяний субъектов.
5. Право и обязанность в юридических нормах характеризуют и деяние, и альтернативное деяние. Использование признака права для характеристики деяния означает, что государством допускается и деяние, и альтернативное деяние. Использование признака обязанности для характеристики деяния означает, что государством допускается деяние, но запрещается альтернативное деяние.
6. Соотнесение категорий права и обязанности с самими субъектами есть результат специфического описания деяний субъектов в юридических нормах и последующего формального соотнесения признаков права и обязанности с субъектами общественной системы.

 

 

4. Правоотношение.

 

«В русской дореволюционной литературе правоотношение (или как оно тогда называлось юридическое отношение) рассматривалось в известном смысле как субъективное право, реализация которого обеспечивается посредством притязания к другому лицу. Так Н.М.Коркунов определял правоотношение как бытовое отношение, регулируемое юридической нормой. Он конструировал понятие юридического быта как совокупность юридических отношений...

Ф.М. Тарановский, Г.Ф. Шершеневич, Л.И. Петражицкий также считали юридические отношения связью между двумя лицами, между которыми устанавливается взаимная обязанность и притязания».⁰⁶⁸

Рассмотрение правоотношения напрямую связано с юридическими нормами и субъективными правами и обязанностями. В предыдущей главе умышленно не используется термин: субъективное и объективное право. В настоящее время соответствующие им понятия определяют так:

«...нормы права или право как систему норм называют объективным правом»⁰⁶⁹ ;

«Субъективное право - индивидуализация права объективного. Если последнее - мера (норма) свободы как всеобщий масштаб поведения, то субъективное право - масштаб (норма) свободы конкретного индивида находящегося в правоотношении с другими индивидами».⁰⁷⁰

Понятия субъективного и объективного права во многом появляются, вероятно, вследствие использования термина «право» и применительно к юридическим нормам, и для обозначения права конкретного субъекта. Однако указанные понятия требуют дополнительного комментария.

«Объективный (лат. objectivus предметный) -

1. существующий вне и независимо от сознания, присущий самому объекту или соответствующий ему;...
2. соответствующий действительности, беспристрастный, непредвзятый.»⁰⁷¹

«Субъективный - 1) свойственный только данному лицу, субъекту, личный; 2) односторонний, лишенный объективности, предвзятый;...».⁰⁷²

Субъективное право, конечно, свойственно данному субъекту, и в этом смысле оно субъективно, но его в тоже время понимают и как существующее независимо от сознания субъекта и пожеланий с его стороны, и в этом смысле можно говорить об объективности субъективного права.

Фактически подразумевается, что как субъективное, так и объективное право имеют действительное существование, и в этом смысле они одинаково объективны. Характеристика права как субъективного предполагает лишь его принадлежность, но это не единственный и, скорее всего, не главенствующий смысловой оттенок данного слова. Использование слова субъективный привносит с собой понимание чего-либо как не имеющего действительного существования. Видимо, лучше было бы говорить, например, о праве субъекта, не вводя термина субъективное право.

Можно, конечно, дополнительно оговорить использование терминов субъективного и объективного права, но в любом случае такое их употребление привносит в юридические конструкции дополнительную неоднозначность.

Можно попытаться обойтись без таких двусмысленных характеристик и, например, использовать термин «конкретное право субъекта», предполагающий, что рассматривается право субъекта в соотношении с конкретным деянием.

С учетом сказанного, при обсуждении категории правоотношения постараемся по возможности избежать употребления терминов «субъективное право» и «объективное право».

Итак, правоотношение непосредственно связано с юридическими нормами и соответствующими им конкретными правами и обязанностями субъектов.

Если правоотношение расценивать как реальные связи между людьми, характеризуемые определенным образом с юридической точки зрения, то, вероятно, возможны два варианта. Либо эти связи соответствуют определенным критериям (конкретным правам и обязанностям субъектов); либо не соответствуют им и в таком случае возможно непосредственное вмешательство в отношения между лицами феномена государства.

Традиционно правоотношение определяют как отношение, урегулированное нормами права. При таком подходе фактически любые отношения между субъектами как соответствующие, так и не соответствующие государственным установлениям, могут быть включены в данное понятие, и оно практически означает такие отношения между субъектами, которые хоть как-то регламентированы посредством юридических норм.

Если бы стремились выделить именно должные отношения, то, очевидно, их определяли бы как соответствующие юридическим предписаниям. Для дальнейшего обсуждения имеет смысл привести распространенные в настоящее время в отечественной правовой науке дефиниции рассматриваемой категории.

«Правоотношение - индивидуализированное общественное отношение, взаимное поведение участников которого юридически закреплено и обеспечивается возможностью государственного принуждения».⁰⁷³

«Правовые отношения есть отношения между людьми и их организациями, урегулированные нормами права и состоящие во взаимной связи субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношения».⁰⁷⁴

«...правоотношение есть общественное отношение, урегулированное нормами права».⁰⁷⁵

«Правоотношение - урегулированное нормами права общественное отношение, участники которого являются носителями субъективных прав и обязанностей. П. - индивидуализированное отношение,...».⁰⁷⁶

В дореволюционный период категория юридического отношения была не столь распространена, как сейчас категория правоотношения. Юридическое отношение, по большей части, рассматривалось как бытовое отношение. То место, которое занимает категория правоотношения в настоящее время, очевидно, результат ее разработки в советский период. Такая ее разработка, во многом, обусловлена влиянием материалистической концепции на юридическую науку. В историческом материализме используется категория общественных отношений – «отношения между людьми, установившиеся в процессе их совместной практической и духовной деятельности...», из всех общественных отношений «...важнейшими являются производственные» отношения, они «составляют базис всех других общественных отношений - политических, правовых, нравственных религиозных и т.д.».⁰⁷⁷

То, что в историческом материализме были выработаны такие категории, надо полагать, предопределило их появление в советский период и в науке. Причем там, они должны были занять подобающее место. Употребление таких категорий в науке связано с рядом существенных трудностей. Во-первых, категория общественных отношений определена как отношения между людьми. Это не сами субъекты, которые достаточно проявлены на материальном уровне существования, это то, что возникает между ними. Если предполагать действительное существование такого феномена, то следует признать, что он соответствует «тонкой», нематериальной (в традиционном смысле) реальности. Во-вторых, нет эмпирических оснований для утверждения о том, что в такой реальности объективно существуют достаточно обособленные производственные, правовые, нравственные и т.д. отношения. Эта реальность в настоящее время не изучена на научном уровне и сказать что-либо определенное по поводу того, что же такое отношение между людьми и какие типы таких отношений имеют место в действительности, не представляется возможным. Попытки, направленные на четкое определение категории правоотношения, сейчас не могут увенчаться успехом, поскольку нет возможности достаточно определенно соотнести понятие отношений между людьми с объективной действительностью. Даже если говорить о юридическом отношении как о связях между лицами, то это, все равно не раскрывает природу таких связей. Указанные положения, разумеется, не являются открытием. Они отмечаются так или иначе в юридической литературе.

«Содержание правоотношения непосредственно исследователю не дано. Сколько-нибудь эффективные методы эмпирического изучения этого феномена теории права пока не известны. На помощь может прийти лишь логический анализ».⁰⁷⁸

Такая особенность должна была бы повлечь не включение понятия отношений между людьми и производных от него в понятийный аппарат науки. Такие понятия ввиду их неопределенности могут использоваться только как описательные, они должны играть в науке вспомогательную роль, указывая, что есть «нечто» пока не поддающееся детальному изучению, но которое, полезно учитывать. Введение категории правоотношения в понятийный аппарат юридической науки, выработка ее дефиниций и прочее связано в большей мере с влиянием материалистической концепции на формирование науки в советский период, чем с возможностью научного изучения обозначенного явления.

Можно, конечно, попытаться использовать подобное понятие, но, вероятно, не следует отводить ему столь значимого места в науке, во всяком случае, при имеющемся уровне знаний о соответствующей ему реальности. Но и для ограниченного использования таких понятий нужно непротиворечиво охарактеризовать их. Существующие же в юридической науке построения достаточно непоследовательны. Например, встречаются следующие утверждения:

«Элементы гражданского правоотношения - это его составные части: субъекты, субъективное право, субъективная обязанность и объект»;⁰⁷⁹

«Правоотношение имеет сложный    состав. Его элементами, во-первых, являются субъекты... Во-вторых, у правоотношения есть содержание и, в-третьих, объект, на который оно направлено».⁰⁸⁰

Следует напомнить, что, определяя правоотношение, его характеризовали как отношения между субъектами или связи между ними. Приведенные формулировки изменяют первоначальный смысл этой категории по схеме:

Правоотношение = субъект + объект + содержание.

Если вспомнить, что первоначально правоотношение связывали с субъективными правами и обязанностями, то очевидно, что в указанной схеме отношениям между субъектами (связям) хоть как-то соответствует только содержание. Как соотносятся субъективные права и обязанности с реальными связями между людьми в теории правоотношения не определено. Если предполагать, что они лишь описывают состояние этих связей, то рассмотрение указанных «элементов» правоотношения к составу правоотношения как такового вообще никак не относится.

Если предположить, что под связями понимаются сами субъективные права и обязанности, чему соответствуют в большей или меньшей степени некоторые дефиниции правоотношения, например, приведенная выше дефиниция из работы М.Н.Марченко, то изменение первоначального понятия можно охарактеризовать такой схемой:

Правоотношение = Правоотношение (субъективные права и обязанности) + субъекты + объекты

В любом случае, согласно первоначальному определению правоотношения, в него не могут быть включены ни субъекты, ни объекты. Правоотношение - то, что имеет место между субъектами. Можно говорить лишь о том, что в конкретную ситуацию вовлечены субъекты и между ними возникли определенные отношения.

Субъекты, объекты, правоотношение могут совместно характеризовать развитие конкретной ситуации взаимодействия. Если уж и говорить о составе, то о составе той части действительности, которую выделяют, рассматривая конкретную ситуацию. Эта часть действительности может иметь такие элементы как субъект, объект и «тонкую» реальность, которую, вероятно, в определенных случаях можно назвать правоотношением. Само же правоотношение, по определению, не может включать в себя ни объекта, ни субъекта.

Указанная выше подмена первоначального понятия при его анализе не осуществляется открыто, она, по большей части, подразумевается, хотя и достаточно очевидна. Такие приемы не новы для материалистической диалектики, вероятно, поэтому они легко прошли и на научном уровне в советский период. Однако рассмотрение правоотношения с таким составом приходит в противоречие и с самой материалистической концепцией. Произведенная подмена становится особенно очевидной, если попытаться рассматривать правовые отношения не в конкретной ситуации, а в обществе в целом, как то и подразумевалось первоначально в историческом материализме. Тогда придется включить в них все элементы, которые выделялись в конкретной ситуации:

всех субъектов общества, все объекты, по поводу которых могут сложиться конкретные ситуации и, вероятно, всевозможные связи «тонкой» природы, которые описывают юридические нормы.

Подобной конструкции не знает даже исторический материализм. Во всяком случае, в нее попадает и сам «определяющий фактор исторического процесса» - производительные силы, причем занимая в ней не столь уж и значительную часть. Напомним, что «основным содержанием, категории производительных сил является ...совокупность вещественных и личных элементов производства... К вещественным элементам производства относятся орудия труда, производственные здания, железные дороги, каналы, шоссе, трубопроводы... К личным элементам относятся люди, которые производят средства труда и приводит их в движение...»⁰⁸¹ .

Вероятно, осознавая такое сильное несоответствие самой концепции, откуда взято понятие отношений между людьми и производные от него, в юридической науке часто говорят о правоотношении именно как об индивидуализированном общественном отношении. Такая позиция несколько смягчает указанное несоответствие, но, по-прежнему, остается вопрос: почему часть производительных сил включена в правоотношение? К тому же законы регламентируют отношения в обществе в целом и являются, как сейчас общепринято, системой правовых норм, следовательно, нужно полагать, что рассмотрение правовых отношений в обществе в целом достаточно адекватно и возможно осуществить предложенное выше обобщение. В самом историческом материализме категории производительных сил и производственных отношений, как и общественных отношений другого рода, рассматриваются как атрибут общества в целом, как совокупные его части, не будь так, трудно объяснить, например, как производительные силы (совокупность элементов) могут находиться в противоречии с производственными отношениями в целом, если последние не обладают никакой целостностью. Можно прибегнуть к очередному лукавству и попробовать рассматривать правовые отношения как особый тип общественных отношений, который имеет место лишь в индивидуализированном виде, но все равно остаются два существенных противоречия:

1. Несоответствие элементов правоотношения, первоначальному определению этой категории.
2. Как следствие первого включение в состав правоотношений части производительных сил, что противоречит концепции, откуда взяты понятия общественных отношений и правовых отношений в частности.

Видимо, все же следует не искать новых интеллектуальных уловок, а признать, что в юридической науке произведена подмена первоначального понятия при его анализе.

В советский период такая подмена была фактически неизбежна по следующей причине. С одной стороны, необходимо было оставить в юридической науке категорию, выработанную в рамках исторического материализма, значимо обосновав ее; с другой стороны, исследовать на научном уровне то, что возникает между людьми при их совместной деятельности не позволял имеющийся уровень знаний о действительности. Следовательно, оставался один вариант - оставить дефиницию правоотношения в соответствии с историческим материализмом, а при анализе этого понятия подменить его чем-то более определенным, поддающимся характеристике на эмпирическом уровне. С этой задачей успешно справились, рассматривая субъектов, их субъективные права и обязанности и объекты. Такая конструкция выглядит внушительно, да к тому же в конкретной ситуации то, что называют отношением между людьми, имеет место как раз где-то между субъектами. Удовлетворившись такой уловкой, исследование самого правоотношения как такового оставили на долю тех искателей истины, которые безрезультатно пытались понять, какая реальность соответствует категории содержание правоотношения. То, что положение не сильно изменилось и сейчас, скорее всего, результат традиции. Следуя этой традиции, при рассмотрении правоотношения обсуждают в основном несущественные вопросы, связанные по большей части с формально-логическими противоречиями, которые неизбежно возникают при подобных подходах. Эта особенность отмечалась в юридической литературе еще в советский период. Примечательна следующая цитата:

«Следует отметить, что споры, дискуссии ведутся по поводу определенного круга традиционных вопросов, тогда как многие важные проблемы теории правоотношения либо не привлекали, либо привлекали совершенно недостаточное внимание... Для плодотворного развития теории правоотношения необходима в первую очередь разработка ее методологических основ. Следует определить место правоотношения в системе понятийного аппарата юридической науки: является ли правоотношение одним из фундаментальных понятий теории государства и права, каково его назначение; отражает ли оно объективную реальность либо относится к числу вспомогательных средств познания, применение которых зависит от воли исследователя».⁰⁸²

Действительно, существенные направления исследования категории правоотношения и до настоящего времени остаются без должного внимания.

Рассмотрение этой категории связано с понятием общественных отношений, которое тоже широко применяется сейчас в юридической науке. Правоотношение характеризуют как «разновидность общественного отношения»⁰⁸³ .

Фактически эти понятия сформировались не из потребностей научного исследования действительности, а из потребности объяснить развитие общества с определенных философских позиций. Та реальность, которая обозначается ими, может быть, и имеет действительное существование, но она пока не поддается исследованию на научном уровне.

Обсуждение этих категорий в общественных науках происходит, если так можно сказать, в обратном порядке, неприемлемом для науки. Научные исследования должны отталкиваться от изучения действительности на эмпирическом уровне, после которого те ее части, которые проявляют себя достаточно определенным образом, могут быть названы соответствующими понятиями. С правоотношением, во многом, обратная ситуация. Сначала вводится понятие, а потом пытаются определить, чему же оно может соответствовать в действительности. Подтверждает это положение, например, следующая цитата:

«Если правоотношение есть урегулированное правом общественное отношение, то можно предположить, что последнее первоначально существует вне юридического опосредования и лишь впоследствии, при определенных условиях, принимает вид правового, облачаясь в юридическую форму. Однако, такой вывод не избавляет от дальнейших вопросов. В частности, логика исследования заставляет предпринять попытку выяснить, что же произошло с общественным отношением после его превращения в правовое, какие признаки оно приобрело или, может быть, утратило.», и далее: «Правоотношение - это то же самое общественное отношение, которое стало юридическим после того, как его участники превратились в субъектов права и приобрели права и обязанности».⁰⁸⁴

Кроме того, что автор сообщает о ряде превращений, используя при этом так любимую в материалистической концепции категорию формы, очевидно, что осуществляется попытка интеллектуальным способом обнаружить, чему в реальности соответствует категория правоотношения. Только, выявить такую реальность, по определению, невозможно через понятие общественных отношений. Поскольку оно обладает похожей спецификой. Сначала безоговорочно принят тезис исторического материализма о том, что в обществе формируются общественные отношения, а после этого осуществляются попытки охарактеризовать на научном уровне, что же это такое. Обе эти категории не соотнести с действительностью на эмпирическом уровне, в силу того, что они изначально введены в науку без опоры на эмпирический опыт. И как следствие, осуществленные с помощью подобных понятий интеллектуальные построения, в свою очередь, опять же не соотнести с практической деятельностью.

Вероятно, материалистическая концепция как таковая и заслуживает определенного внимания, но напрямую переносить выработанные в ней категории в науку, гибельно для самой науки. Она вырождается как наука в подлинном смысле этого слова и становится неким продолжением философской концепции, трудно соотносимым с практической деятельностью. Не случайно, в государственных структурах в настоящее время не так много людей с юридическим образованием. Существующие в отечественной юридической науке интеллектуальные построения не основаны на научной методологии. Такие построения не являются адекватным эмпирическому уровню систематизированным знанием о внутреннем устройстве общества, поэтому они, во многом, лишь запутывают рассмотрение конкретных вопросов. Сейчас в юридической науке ценна преимущественно та ее часть, которая непосредственно рассматривает законодательство, государственные структуры и их функционирование. Это та ее часть, которая напрямую связана с практической деятельностью юриста, либо рассматривает указанные элементы в историческом аспекте. Фактически она должна быть основанием для осуществления дальнейших построений. Законы и государственные органы - та реальность, изучение которой предполагает дальнейший поиск адекватных научных методик, на основе которых будет формироваться понятийный аппарат и будут осуществляться научные построения. В настоящее время, наоборот, проявления реальной жизни пытаются «втолкнуть» в имеющиеся интеллектуальные построения, основанные на положениях философии, что, разумеется, далеко не всегда получается.

Вопросы методологии обсуждались в первой главе работы, и нет необходимости полностью повторять предлагаемые там положения. Противоречия, существующие при рассмотрении категории правоотношения, лишь еще одно подтверждение неуместности осуществления научных изысканий, в общее методологическое основание которых положена философия того или иного рода.

Явления, обозначенные категориями государства, права, юридической нормы, законодательства, субъекта права, достаточно проявлены в окружающей действительности; во всяком случае, они поддаются характеристике на эмпирическом уровне. Феномен, соответствующий отношению между людьми, если предполагать его реальное существование, пока слишком неопределен. Если явления, обсуждаемые в предыдущих главах, по большей части, нужно лишь адекватно определить, то феномен, соответствующий отношению между людьми нужно для начала хотя бы достоверно найти и достаточно полно описать его свойства, и только потом есть смысл рассматривать возможность внесения соответствующей ему категории в понятийный аппарат науки.

Можно понимать под такими отношениями связи между людьми. Опять же, если они существуют реально, то значит, эти связи имеют нематериальную (в традиционном смысле этого слова) природу. В юридической науке обсуждаются иногда подобные явления, как, например, правосознание. Полноценно определить их, при имеющемся в науке уровне знаний о действительности, все равно не удастся, но попытаться обсудить все же, видимо, можно. Такие связи, вероятно, должны соответствовать проявлениям субъектов на полевом уровне, поскольку в материальном смысле люди достаточно обособлены. Следовательно, такие связи нужно искать где-то вне материи (в традиционном смысле) и можно предположить, что на полевом уровне действительно образуется определенные связи. Субъекты, осуществляя ту или иную деятельность, вероятно, с одной стороны, основываются на этих связях, с другой стороны, изменяют их в результате своих деяний.

Феномен государства, массово ограничивая определенные типы деяний, способствует установлению одних и ослаблению или неосуществлению других связей такого рода. Вероятно, есть некоторое соответствие между этими связями и деяниями субъектов. Другой вопрос: каково это соответствие и какие типы связей можно выделить действительности? Если бы можно было определенно ответить на эти вопросы, то, вероятно, была бы возможность установить, какие связи вообще затрагиваются при функционировании феномена государства, какие из них он стремится разрушить, а какие поддерживает. Категории правоотношения в существующих редакциях соответствуют, вероятно, те связи, которые могут быть непосредственно затронуты и изменены при функционировании феномена государства.

При таком подходе субъекты, вовлеченные в правоотношение, - это субъекты общественной системы, между которыми возникли те связи, которые могут быть непосредственно скорректированы при функционировании государства.

Объектами, вовлеченными в правоотношение, могут быть любые феномены действительности, существование которых реально затронуто возникшими между субъектами связями и которые охраняются государством как представляющие определенную ценность для развития общественной системы в целом или е¨ частей.

Очевидно, что подобные построения слишком неопределенны и, прежде всего, потому, что не изучена природа таких связей, то есть природа того, что названо отношениями между людьми. Не установлены зависимости между деяниями субъекта и такими отношениями. Для практического решения юридических вопросов подобные построения фактически неприемлемы.

Следует отметить, что на практике категория правоотношения и в том виде, в каком она существует, применяется весьма ограниченно. Можно выделить два основных варианта ее использования. Она используется для указания на то, что конкретная ситуация должна быть рассмотрена в соответствии с нормами определенного законодательства. Или она встречается в самой юридической науке. В этом случае ее используют при характеристике отрасли права, отмечая, какими особенностями отличаются правоотношения, урегулированные этой отраслью. Фактически при этом характеризуют те конкретные ситуации, к которым применимы нормы данной отрасли, рассматривая правовое положение субъектов, характерный субъектный состав, возможное воздействие государства на субъектов и те объекты или интересы субъектов, по поводу которых данная ситуация сложилась, а точнее говоря, существенные для юридического рассмотрения конкретной ситуации, поскольку само взаимодействие могло начаться и по незначительным, в юридическом смысле, поводам, не связанным с такими объектами и интересами.

В первом случае фактически можно легко обойтись без категории правоотношения, указав на то какими именно юридическими нормами или их отраслью регламентирована конкретная ситуация.

Сложнее во втором случае. Здесь использование понятия правоотношения связано во многом с тем, что в правовой науке не найден достаточно адекватный критерий деления юридических норм на отрасли.⁰⁸⁵ В настоящее время отрасли права опять же определяются во многом через категорию общественных отношений. Вероятно, если будут найдены более определенные основания классификации, то потребность в употреблении понятия отношения между людьми и производных от него в науке может отпасть естественным образом. Для существующего в юридической науке положения можно без ущерба для практического использования предложить следующую характеристику правоотношения:

Правоотношение - такое отношение между субъектами в конкретной ситуации, на которое может быть оказано воздействие со стороны феномена государства посредством противодействия противоправным деянием субъектов.

Все же, при рассмотрении юридических вопросов, видимо, лучше по возможности не использовать понятия отношений между людьми и производных от него. Можно употребить понятие поведения, например, говорить о взаимном поведении участников конкретной ситуации. Понятие поведения ближе к юридическим нормам, потому что в них описаны деяния субъектов, и само по себе оно соответствует эмпирическому уровню.

Если оставить понятие правоотношения в юридической науке, то представляется адекватным при его рассмотрении и использовании придерживаться следующих положений:

1. Правоотношение - лишь описательная категория, ей соответствует реальные отношения между людьми (связи) определенного рода, то есть такие, на которые может оказать непосредственное воздействие функционирование феномена государства.
2. Правоотношение не способно активно что-либо регулировать. Если и говорить о том, что реальные отношения между субъектами активно регулируются каким-либо феноменом, то достаточно очевидно, что в правовой сфере общественной системы им может быть только феномен государства.
3. В правоотношение, по определению нельзя включать ни субъектов, ни объектов какого-либо рода. Если рассматривать такие элементы, то, вероятно, следует говорить о той части действительности, которая выделяется при рассмотрении конкретной ситуации. Такая часть действительности может включать и субъектов, и объекты, и ту «тонкую» реальность, которую, по всей видимости, обозначили как правоотношение.
4. Нельзя рассматривать состав правоотношения либо его содержание, прежде всего, потому, что феномен, обозначенный как отношения между людьми, не выявлен на научном уровне как таковой и, следовательно, неуместно говорить, во всяком случае, пока, ни о его свойствах, ни о составе или еще чем-либо. Если и предполагать его реальное существование, то на научном уровне, в настоящее время, возможно только само это предположение. Его суть сводится к утверждению: между субъектами, при их взаимодействии, реально возникает «нечто», обозначим его отношениями между субъектами.
5. Правоотношение нельзя рассматривать в отрыве от феномена государства. Именно возможность влияния с его стороны на реальные отношения между людьми хоть как-то позволяет выделить ту часть из них, которую обозначают понятием правоотношения.

В целом, можно сказать, что понятие отношений между людьми и производные от него, в настоящее время, могут применяться в науке лишь как вспомогательное описательное средство. Они не могут быть использованы как понятия, лежащие в основе научных построений, до тех пор, пока не будет достаточно четко определена и охарактеризована на эмпирическом уровне та реальность, которая подразумевается за такими понятиями. Для научного использования необходимо иметь с ней достоверный контакт, сформулировать ее основные свойства и определить ее границы. Никакие научные методики не смогут внести ясность в рассмотрение такой реальности до тех пор, пока с ней нет достаточно определенного контакта на эмпирическом уровне.

Использование понятий отношения между людьми и производных от него в настоящее время происходит, по большей части, на основе интуиции или здравого смысла, что при имеющемся уровне знаний вполне объяснимо, но осуществленные на такой основе построения нельзя признать удовлетворительными для науки.

Наука – «это осмысленное, систематизированное устоявшееся знание, а не интуитивное знание, основанное на здравом смысле. Нет такой науки, введение в которую не начиналось бы с предостережения относительно здравого смысла. Нельзя принимать на веру то, что кажется очевидным».⁰⁸⁶

При рассмотрении категории правоотношения есть еще один подход, который может помочь внести ясность.

То, что сейчас называют элементами правоотношения, действительно полезно учитывать, например, при рассмотрении отрасли права или конкретной жизненной ситуации. Другой вопрос, что такие элементы, по определению, не охватываются понятием правоотношения либо еще каким-либо отношением между людьми. Поскольку указанные элементы обсуждаются как при рассмотрении конкретной ситуации, так и при характеристике отрасли юридических норм, то они, вероятно, могут соответствовать определенной части реальности, которую они и характеризуют. Видимо, из потребности хоть как-то обсуждать эту реальность в юридической науке до настоящего времени так устойчиво используется понятие правоотношения. Несмотря на то, что оно и утрачивает при осуществляемых подменах свой первоначальный смысл, все же, надо полагать, что та неопределенная конструкция из субъектов, их прав и обязанностей и объектов, обозначаемая сейчас как правоотношение, соответствует какой-то существенной при рассмотрении юридических вопросов части действительности. Просто такая ее часть определена и описана неприемлемым образом.

Если это так, то имеет смысл попытаться выявить эту реальность, но уже без интеллектуальных подмен и, основываясь на понятиях, обозначающих феномены, которые проявлены на эмпирическом уровне более определенно, чем то, что называют отношениями между людьми. Изыскания в таком направлении могут внести значимую ясность в юридические построения и помочь в поиске адекватного критерия деления юридических норм на отрасли. Несмотря на сложность таких исследований, все же можно попытаться осуществить подобные разработки. Возможный вариант такой разработки предлагается ниже.

Достаточно определенно можно сказать, что обсуждая субъекты, их права и обязанности и объекты характеризуют конкретную ситуацию взаимодействия или вид таких ситуаций. Происходящее в этих ситуациях взаимодействие затрагивает некоторую часть действительности и само, разумеется, происходит в этой действительности. Можно сказать, что конкретной ситуации взаимодействия соответствует определенная часть действительности. Есть все основания попытаться обозначить ее. При этом, лучше всего, сразу уточнить, что для решения юридических вопросов имеют значение только такие взаимодействия, в рамках которых осуществлены деяния, так или иначе описанные в юридических нормах. Введем вспомогательную категорию:

Правоповедение - деяния субъектов, описание которых в том или ином виде имеет место в юридических нормах. Такие деяния могут повлечь либо не повлечь возможного противодействия со стороны государства. Правоповедение - это такие деяния субъектов, которые феномен государства в соответствии с юридическими нормами способен как-либо «оценивать». Ту часть действительности, включая и самих субъектов, которая непосредственно затрагивается в результате их правоповедения можно обозначить как правовую область взаимодействия.

В такой области возможно выделить:

1. Самих субъектов.
2. Объекты - любые достаточно обособленные части действительности(кроме субъектов), непосредственно затронутые правоповедением и охраняемые государством как представляющие определенную ценность для развития и существования общественной системы в целом, ее компонентов или самих людей.
3. Вероятно, разнообразные связи «тонкой» природы, возникающие между указанными в пунктах 1 и 2 элементами, и обозначаемые в настоящее время через категорию отношение либо категорию правоотношение, там где она ещ¨ не утрачивает свой первоначальный смысл.

Имеет смысл более подробно остановится на 2-ом пункте.

Обратимся к действующему законодательству и попытаемся проанализировать, какие части действительности так или иначе охраняются государством и могут выступать в качестве обозначенного объекта. Приведем некоторые формулировки:

«В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей...»,

«Земля и природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории»,

«Достоинство личности охраняется государством...»⁰⁸⁷ ;

«Клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, - наказывается...»,

«Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка... - наказывается...»,

«Совершение должностным лицом действий,... повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемые законом интересов общества или государства, - наказывается...».⁰⁸⁸

Можно привести достаточно много похожих формулировок, показывающих, что согласно юридическим нормам государством могут защищаться самые разнообразные части окружающей действительности, имеющие значение в жизни общества, государства, организаций и отдельных людей. Иначе говоря, под объектом правовой области взаимодействия следует понимать объекты в самом широком смысле.

Ими могут быть как материальные объекты, так и явления «тонкого» уровня, с которыми имеет место достаточно определенный контакт на эмпирическом уровне. Только такие определенно проявленные на эмпирическом уровне объекты и могут быть так или иначе описаны в юридических нормах.

Основываясь на предложенных положениях, можно попытаться охарактеризовать критерий деления права на отрасли. При этом нужно учитывать, что, во-первых, такой критерий нужно определять в соотнесении с феноменом государства, поскольку в юридических нормах регламентировано его функционирование. И, во-вторых, отрасль права, а фактически отрасль юридических норм, определяет функционирование государства при его воздействии на определенную сторону общественного существования, если так можно сказать, описывает воздействие феномена государства на специфическую сферу существования общественной системы.

Используя введенные в этой главе понятия, можно сказать, что отрасль юридических норм регламентирует воздействие феномена государства на однородную группу правовых областей взаимодействия.

К такой однородной группе можно отнести правовые области взаимодействия, в которых есть однородные по своему характеру объекты (в предложенном толковании таких объектов), субъекты либо связи «тонкой» природы.

Области взаимодействия, вероятно, могут быть сгруппированы по одному характерному признаку либо по нескольким связанным между собой признакам. По всей видимости, допустимо рассматривать однородность по объекту, однородность по субъекту, по связям, и, кроме того, смешанную, как сочетание некоторых из указанных трех «чистых» видов однородности.

Внутри однородной группы правовые области взаимодействия могут быть снова сгруппированы, что предопределяет деление отраслей на институты. Можно сказать, что в правовых областях взаимодействия, соответствующих институтам, есть два характерных признака однородности - родовой, соответствующий делению юридических норм на отрасли, и вторичный - видовой, предопределяющий деление отрасли на институты.

 

Попытаемся охарактеризовать с помощью предложенных категорий некоторые отрасли права:

 

Арбитражно-процессуальное право – однородность смешанного вида – по субъектам и связям(субъекты предпринимательской деятельности и судебные органы в связи с рассмотрением судебных дел);

Земельное право – однородность по объекту(земля);

Водное право – однородность по объекту(водоемы);

Семейное право – однородность по субъектам(субъекты - члены семьи);

Жилищное право – однородность по объекту(жилые помещения);

Гражданское право – однородность по связям(связи гражданского оборота);

Гражданско-процессуальное право – однородность смешанного вида – по субъектам и связям(субъекты, не являющиеся предпринимателями, и судебные органы в связи с рассмотрением судебных дел);

Трудовое право – однородность по связям(связи «Работник»-«Организация», обозначаемые сейчас как трудовые отношения);

Административное право – однородность по объекту и связям(наличие вредного воздействия на охраняемые государством объекты );

Государственное право – однородность по субъектам(субъекты относящиеся к подсистеме государства);

Уголовное право – однородность смешанного вида - по объекту и связям(наличие опасного воздействия на охраняемые государством объекты);

Уголовно-процессуальное право – однородность смешанного вида – по субъектам и связям(физические лица, совершившие общественно опасное деяние, и следственно-судебные органы в связи с подготовкой и рассмотрением судебных дел);

Конституционное право – однородность по связям(основополагающие принципы и особенности построения подсистемы государства);

...

 

Основываясь на предложенных в этой главе положениях можно обсуждать следующие аспекты:

1. Отрасль юридических норм как регламентирующую воздействие феномена государства на однородную группу правовых областей взаимодействия.
2. Характерный субъектный состав однородной группы правовых областей взаимодействия.
3. Характерные конкретные права и обязанности субъектов однородной группы правовых областей взаимодействия.
4. Характерные объекты однородной группы правовых областей взаимодействия.

Если придерживаться предлагаемых положений, то нет никакой необходимости использовать, во всяком случае, так широко, понятие отношений между людьми и производные от него и включать их в понятийный аппарат юридической науки. Конечно, предложенные вместо них понятия, в ряде случаев, так ч¨тки, как того хотелось бы, но, по крайне мере, они основаны на конкретных проявлениях, доступных эмпирическому исследованию, и это то, что пока удалось предложить вместо используемых понятий, на взгляд автора, еще более неопределенных.

 

5. Критерий юридичности

 

Основываясь на положениях, которые были получены в предыдущих главах, можно попытаться охарактеризовать критерий юридичности.

«...специфическую черту, позволяющую выделить правовую норму из общей массы правил социального поведения...называют юридичностью».⁰⁸⁹

Придерживаясь полученных выводов, можно сказать, что для юридической нормы характерно, прежде всего, то, что на ее основе осуществляется функционирование феномена государства. Другие нормы непосредственно не определяют его функционирование.

Нужно отметить, что если принимать действительное существование скажем, моральных норм, то они, вероятно, должны быть связаны с реально существующим интегральным проявлением. Если они хоть сколько-нибудь действенны в масштабах выделенного социального образования, то это означает, что существует феномен, оказывающий на их основе упорядочивающее воздействие. И такие нормы, надо полагать, описывают его функционирование. Опять же этот феномен должен являться органической системой. Соотнося это положение с окружающей действительностью, можно предположить, что, если такие феномены и существуют, то они, вероятно, могут сформироваться в национальных образования или в социальных областях, связанных более с конкретной территорией, где имеет место определенная специфика общения между людьми(например, больших городах, национальных областях и т.п.). Попытаться выявить такие феномены можно, например, с помощью достаточно обширного социологического опроса, на основе которого будут определены социальные общности, где имеют место распространение достаточно однородной совокупности моральных норм.

Разумеется, это только предположение. Даже если подобные феномены и существуют, то они по сравнению с государством проявлены слабо. Их влияние не столь значительно, и изучать их при имеющемся уровне знаний будет весьма сложно.

Вероятно, что-то похожее на органическую микросистему может иметь место на уровне семьи или рода.

Изыскания в подобных направлениях более относятся к области социологии или психологии, но в связи с применением методологии системного анализа к рассмотрению общества в целом, при начальной его оценке как органической системы, было уместно упомянуть о возможности осуществления аналогичных системных исследований в указанных направлениях.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Выводы, полученные в данной работе, позволяют положительно ответить на оба вопроса, поставленных перед ее написанием и отмеченных во Введении.

Оценка социального феномена как органической системы достаточно адекватна, и его исследование с помощью отмеченной в главе II работы методологии системного анализа эффективно.

Это позволяет предположить, что рассматриваемое в работе направление исследования общества может быть использовано в дальнейших разработках и может оказаться полезным для изысканий, проводимых в юридической науке.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Конституция Российской Федерации. М., 1994.
2. Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 1996.
4. Алексеев С.С. Теория права. М., 1994.
5. Большая советская энциклопедия. Изд. 3-е.
6. Большой толковый словарь иностранных слов. М., 1995.
7. Волкова В.Н., Денисов А.А. Основы теории систем и системного анализа. СПб., 1997.
8. Жариков Ю.Г. и др. Земельное право. М., 1997.
9. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.
10. Козлихин И.Ю. Современная политическая наука. СПб., 1994.
11. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право. М., 1995.
12. Ленин В.И. Избр. соч. М., 1986.
13. Ленин В.И. Полн. собр. соч.
14. Маркова М.Г. Основы гражданского права. СПб., 1996.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Изд. 2-е.
16. Методологические проблемы правоведения. Под ред. М.Н. Марченко. М., 1994.
17. Основы государства и права. СПб., 1998.
18. Основы онтологии. Под ред. Ф.Ф. Вяккерева и др. СПб., 1997.
19. Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989.
20. Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997.
21. Сырых В.М. Метод правовой науки. М., 1980.
22. Теория государства и права. Под ред. М.Н. Марченко. М., 1997.
23. Тилле А.А. Швеков Г.В. Сравнительный метод в юридических дисциплинах. М., 1978.
24. Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. СПб., 1991.
25. Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991
26. Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974.
27. Хомяков Д.М., Хомяков П.М. Основы системного анализа. М., 1996.
28. Юридическая энциклопедия. Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 1997.

---

⁰⁰¹ Большая советская энциклопедия. Изд. 3-е. Т. 16. С. 162.
⁰⁰²  Философский словарь. Под ред. .И.Т.Фролова. М., 1991. С. 258.
⁰⁰³ Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С. 315.
⁰⁰⁴  Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С. 21-22.
⁰⁰⁵  Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. 1991. С. 540.
⁰⁰⁶  Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С.19.
⁰⁰⁷  Методологические проблемы правоведения. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1994. С.111.
⁰⁰⁸  Жариков Ю.Г. и др. Земельное право. М., 1997. С. 55.
⁰⁰⁹  Юридическая энциклопедия. Под ред. М.Ю.Тихомирова. М., 1997. С.98.
⁰¹⁰ Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С.136.
⁰¹¹ Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С. .541.
⁰¹²  Основы онтологии . Под ред. Ф.Ф.Вяккерева и др. СПб., 1997. С.3-4.
⁰¹³  Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 408.
⁰¹⁴  Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С. 488.
⁰¹⁵  Философский словарь. Пд ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 410.
⁰¹⁶  Там же. С. 410.
⁰¹⁷ Хомяков Д.М., Хомяков П.М. Основы системного анализа. М., 1996. С. 9.
⁰¹⁸  Там же. С. 10.
⁰¹⁹ Волкова В.Н., Денисов А.А. Основы теории систем и системного анализа. СПб., 1997. С. 45.
⁰²⁰ Сырых В.М. Метод правовой науки. М., 1980. С. 124.
⁰²¹ Козлихин И. Ю. Современная политическая наука. СПб., 1994. С. 38.
⁰²² Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. СПб., 1991. С. 12.
⁰²³  Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 410.
⁰²⁴  Козлихин И.Ю. Современная политическая наука. СПб 1994. С. 37.
⁰²⁵  Там же. С. 38.
⁰²⁶  Там же. С. 38.
⁰²⁷  Козлихин И.Ю. Современная политическая наука. СПб., 1994. С. 38.
⁰²⁸  Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. СПб., 1991. С. 129.
⁰²⁹  Там же. С. 20.
⁰³⁰  Там же. С. 21.
⁰³¹  Там же. С. 29.
⁰³² Тилле А.А, Швеков Г.В. Сравнительный метод в юридических дисциплинах. М., 1978. С. 71.
⁰³³  Жариков Ю.Г. и др. Земельное право. М., 1997. С. 8.
⁰³⁴  Там же. С. 9.
⁰³⁵  Большой толковый словарь иностранных слов. Т.3. М., 1995. С. 119.
⁰³⁶  Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С. 30.
⁰³⁷  Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. М., 1995. С. 7.
⁰³⁸  Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 10.
⁰³⁹  Там же С. 137.
⁰⁴⁰  Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С. 30.
⁰⁴¹  Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 22-23.
⁰⁴²  Там же. С. 23.
⁰⁴³  Там же. С. 24.
⁰⁴⁴  Там же. С. 36.
⁰⁴⁵  Основы государства и права. СПб., 1998. С.4.
⁰⁴⁶  Там же. С. 6.
⁰⁴⁷  Там же С. 8.
⁰⁴⁸  Юридическая энциклопедия. Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 1997. С. 98.
⁰⁴⁹  В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Изд. 5-е. Т.29. С. 441.
⁰⁵⁰  В.И. Ленин Избр. Соч. М., 1986. Т.7. С. 226.
⁰⁵¹  Там же. С. 293.
⁰⁵²  Конституция Российской Федерации, М., 1994. (ст. 4, 19, 21, 52).
⁰⁵³ Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 494.
⁰⁵⁴ К. Маркс, Ф. Энгельс. Полн. собр. соч. Изд. 2-е. Т.26, ч. III. С. 100.
⁰⁵⁵  Философский словарь. Под ред, И.Т.Фролова. М., 1991. С. 494.
⁰⁵⁶  Там же. С. 494.
⁰⁵⁷  Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 153.
⁰⁵⁸ Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 253.

⁰⁵⁹  Основы государства и права. СПб., 1998. С. 4.
⁰⁶⁰ Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С. 122.
⁰⁶¹ Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С.283.
⁰⁶² Там же. С. 369.
⁰⁶³ Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 153.
⁰⁶⁴ Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С.274.
⁰⁶⁵ Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С.610.
⁰⁶⁶  Комментарий части первой гражданского кодекса РФ. Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 40.
⁰⁶⁷  Конституция Российской Федерации. М., 1994. Ст.2.
⁰⁶⁸ Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 12.
⁰⁶⁹ Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С. 385.
⁰⁷⁰ Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 192.
⁰⁷¹ Словарь иностранных слов. Изд. 18-е. М., 1989. С. 315.
⁰⁷²  Там же. С. 489.
⁰⁷³ Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 182.
⁰⁷⁴  Теория государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М., 1997. С. 386.
⁰⁷⁵  Основы государства и права. СПб., 1998. С. 83.
⁰⁷⁶ Юридическая энциклопедия. Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 1997. С. 345.
⁰⁷⁷  Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 312.
⁰⁷⁸  Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 182.
⁰⁷⁹  Маркова М.Г. Основы гражданского права. СПб., 1996. С. 10.
⁰⁸⁰  Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1997. С. 182.
⁰⁸¹  Философский словарь. Под ред. И.Т.Фролова. М., 1991. С. 366-367.
⁰⁸² Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 10.
⁰⁸³  Основы государства и права. СПб., 1998. С. 83.
⁰⁸⁴ Спиридонов Л.Н. Теория государства и права. М., 1997. С. 191-192.
⁰⁸⁵ .Тилле А.А, Швеков Г.В. Сравнительный метод в юридических дисциплинах. М., 1978. С. 74.
⁰⁸⁶ Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986. С. 278.
⁰⁸⁷ Конституция Российской Федерации. М., 1994. (ст. 7, 9, 21).
⁰⁸⁸  Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 1996. (ст. 129, 213, 268).
⁰⁸⁹ Карбонье Ж . Юридическая социология. М., 1986. С. 154.