Общая теория права

Тюгашев Евгений Александрович

к. филос. наук, доцент, заместитель декана юридического факультета Новосибирского государственного университета
e-mail: urfakngu@irs.ru

Юридическое понятие личности

В юридической науке представление о личности обычно вводится в связи с характеристикой прав, свобод и обязанностей человека и гражданина, и личность понимается как индивидуально определенная совокупность социально значимых свойств человека, проявляющихся в отношениях между людьми^[1]. Личность рассматривается как принадлежность человека. Поэтому в нормативно-правовых актах понятия "человек" и "личность" используются как синонимы.
На этом основании термин «личность» может вообще не употребляться при характеристике прав и свобод. Так, конституционные акты США и Великобритании оперируют термином "лицо". Конституции Италии, ФРГ и Испании права и свободы равным образом относят к личности, человеку, гражданину. В ряде актов личность и человек неявно дифференцированы. Во Всеобщей декларации прав человека, Конституциях Греции и Испании говорится о "человеческой личности". Согласно ст. 13 Конституции Японии, все люди должны уважаться как личности. Тем самым предполагается несовпадение человека и его личности.
Такое несовпадение является известным фактом права. Servis non habet personam – раб не имеет личности. Но раб остается человеком, имеющим индивидуально определенную совокупность социально значимых свойств человека, проявляющуюся в отношениях между людьми. Следовательно, раб имеет личность? Как мы видим, в теоретической конструкции возникает антиномия – понятие личности противоречие исторически известному закону. По закону раб не имеет личности; согласно же современным теоретическим воззрениям, он ее имеет.
Указанное доктринальное противоречие требует разрешения. Оно возможно несколькими путями. Во-первых, признанием положения servis non habet personam незаконным, т. е. не фактом, а артефактом. Во-вторых, уточнением понятия личности, согласованием его содержания с фактами права. В-третьих, исключением понятия личности из теории права.
Оценивая выделенные варианты решения зафиксированной антиномии в понимании личности как категории права, следует прежде всего разрешить вопрос о необходимости этой категории. Не исключено, что в юридической науке личности как теоретического конструкта, строго говоря, не должно существовать, и все рассуждения о ней (впрочем, как и о человеке) следует признать некатегориальными. Употребляемое в юридической науке понятие личности заимствуется, как правило, из философии, психологии, социологии. Поскольку понятие личности определяется в указанных системах знания, то оно не имеет специфического юридического содержания и не может использоваться как методологическое средство для дефиниции категорий права. Иначе должно быть предложено юридическое понимание личности (и человека) и поочередно разграничены права личности, человека, гражданина.
На наш взгляд, история права и традиция юридической науки однозначно решают эту проблему в пользу признания понятия личности одной из основополагающих категорий права. Определяющей в этом отношении является практика гражданского права. Характеризуя значение гражданского права для обоснования понятия личности, известный русский цивилист И.А. Покровский писал: "Гражданское право исконно и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения. Здесь впервые зародилось представление о человеке как субъекте прав, т. е. представление о личности как о чем-то юридически самостоятельном и независимом даже по отношению к государству и его властям. Раз за человеком признано то или другое субъективное право, он уже занимает определенную позицию по отношению к этим последним, он уже чего-то может требовать от них, он уже известная волевая единица, а не безгласная особь кем-то пасомого стада"^[2].
Действительно, для гражданского права основополагающим является учение о лицах – физических и юридических. Правами и обязанностями располагают только лица, и никто другой. Поэтому право изначально имеет личный характер. Об этом удачно сказал М. Мосс, сравнивавший древнее право с современным: "С самого начала мы оказываемся перед теми же системами фактов, что и предшествующие, но уже в новой форме: "личность" (personne) – больше, чем факт организации, больше чем имя или право на персонаж и ритуальную маску, она фундаментальный факт права. В праве, говорят юристы, существуют только personae, res и actiones; этот принцип управляет разделением наших кодексов"^[3].
О личности как одном из трех китов права писал и Е.В. Спекторский: "Система частного права строится на трех китах: на личности как изолированном эгоистическом существе, для которого легальное своекорыстие считается уже добродетелью, юридической, Ульпиановой добродетелью; на собственности как неограниченной власти лица над вещью безотносительно к государству и обществу; наконец, на договоре как добровольном свободном соглашении отдельных лиц, которым никто не помогает, но также и не мешает взаимно обязываться о чем угодно. Система публичного права строится на трех других основаниях: на государстве как особой надличной и надобщественной вещи или личности; на власти как возможности приказывать, запрещать и разрешать населению; и, наконец, на политических правах граждан как предоставлении, патенте, терпимости со стороны государственной власти"^[4]. Подчеркнем, что государство – тоже особая личность.
И.А. Покровский был убежден в том, что в системе любого правопорядка не обойтись без признания человека юридической личностью, субъектом прав. Он полагал, что, не будучи юридической личностью, т.е. субъектом прав, и не обладая субъективными правами, личность физическая, т.е. индивид, никогда не мог бы явиться господином своих сил и способностей, никогда не мог бы стать субъектом прогресса^[5].
Направление в юриспруденции, принимающее личность в качестве фундаментальной ценности права, И.А. Покровский обозначает как персонализм. Содержание же трансперсонализма, пишет И.А. Покровский, составляет мысль о том, что "право и государство получают свою ценность не от человеческой личности, а от некоторой надиндивидуальной инстанции, что самая человеческая личность, есть не цель, а только служебное средство для достижения таких или иных высших интересов целого"^[6].
Персоналистическая ориентация в праве выражается двояко. Прежде всего личность признается важнейшей, но внешней для права ценностью. Так, например, Н.С. Малеин декларирует: "Закон существует для личности, но не она для закона". И поясняет: "Уважение к личности выражается в признании ее единственной ценностью первичного порядка, относительно которой определяются все иные вторичные ценности, включая право"^[7]. Е.А. Лукашева пишет о личностной ценности права – его гуманистической ориентации, способности обеспечивать интересы и цели личности, ее творческое развитие и социальную активность^[8].
Следует заметить, что такого рода "личностную ценность" может при данном подходе иметь не только право, но и экономика, политика и др. Признание личности исключительно внешней ценностью для права, ценностью более важной, нежели Бог, общество или государство существенно не меняет внутренней структуры правы, его объективной конструкции, в которой путем простой подстановки Бог замещается на государство, человека, общество и т. п. Поэтому персонализм такого рода остается внешним, формальным, несущественным для содержания права и для самого понимания личности.
Наряду с внешним, формальным персонализмом представляется возможным выделить внутренний, содержательный персонализм как особую аксиологическую ориентацию в юридической науке. В этом случае многие правовые явления становится возможным рассматривать как отдельные аспекты или стороны жизнедеятельности личности.
Данный подход предлагал, в частности, Гегель: "Личность содержит вообще правоспособность и составляет понятие и саму абстрактную основу абстрактного и потому формального права. Отсюда веление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц"^[9].
Точка зрения внутреннего, имманентного персонализма формулировалась Л.А. Тихомировым. Он, в частности, писал: "Все, что называется в политике правом и свободой – свобода и права гражданские и политические – все это вытекает из психологического факта самостоятельности личности, ее прирожденной свободы"^[10]. Развитие права и личности он рассматривал как взаимообусловленные процессы: "Но если выработка личности составляет необходимое условие, без которого ничего не значат и рассыпаются, как карточный домик, все юридические условия, то и эти последние, в свою очередь, необходимы для выработки личности"^[11].
В советской литературе о существенной взаимосвязи права и личности писал Л.С. Явич: "Поскольку нас интересует проблема связи личности и права, то уместно подчеркнуть не только роль права по отношению к становлению и совершенствованию личности, но также и то, что само право тесно связано с процессом развития личности. Если личность нельзя себе представить все социального общения и обособления, если одним из ее социальных свойств является стремление к творческой самодеятельности, к свободе решения и действия при упорядоченных отношениях, то нельзя на определенном уровне и в соответствующем социальном срезе рассматривать личность в качестве совокупности правовых отношений?"^[12].
Последовательно проведенная персоналистическая ориентация в юридической науке позволяет не только охарактеризовать ценность личности для права, но и признать личность правовой ценностью, т. е. явлением по сути своим правовым. Если на определенном уровне и в соответствующем социальном разрезе представляется возможным рассматривать личность в качестве совокупности правовых отношений, то и сущность личности следует определять через совокупность правовых отношений. Личность тогда не есть категория психологии, социологии или философии. Личность есть базисная категория права, воспринятая из права и функционирующая в качестве инструментального понятия в других формах общественного сознания. Суть юридического персонализма состоит не только в личностном понимании права, но и в юридическом понимании личности.
Существуют ли для этого достаточные эмпирические основания? Допускает ли общий смысл понятия "личность", позволяет ли семантическое поле этого термина признать юридическую интерпретацию в качестве исходной и определяющей? Ответ на этот вопрос мы находим в исследовании академика Ю.С. Степанова.
Он приходит к однозначному выводу о том, что понятие "личность-персона" всегда связано с правовым, юридическим оформлением. В ядро концепта "личность" входят следующие представления: 1) свободный человек; 2) обладающий максимумом юридических прав; 3) мужчина; 4) не дитя и не старик^[13]. В представление о личности, подчеркивает Ю.С. Степанов, входит еще компонент "степенной личности", т. е. представление о том, что человек может быть личностью в большей или меньшей степени, то служит основой юридического оформления прав личности. Такое правовое, юридическое положение дает форму понятию "личность": последняя стала осмысляться как нечто "переменное", способное представать различными своими сторонами, как бы различными "обликами" в зависимости от отношения, в котором она берется в обществе, как нечто отчуждаемое от самого физического человека, как "лицо, которое может меняться", как "личина" или "маска".
Согласно данным индоевропейского языкознания, понятие личности возникло в правовом обороте. Поэтому это понятие исконно юридическое. Количественная определенность личность является важным свойством, позволяющим интерпретировать личность как субстанцию права, меру правовых отношений.
Абстрактное понимание личности как субстанции, т. е. самостоятельно сущего, присутствует в философии права. Е.В. Спекторский определяет личность как "свободное и волевое существо"^[14]. Б.Н. Чичерин видел в личности (лице) разумное существо, обладающее свободной волей и на этом основании правами^[15]. А.П. Куницын трактовал личность как свободное существо, носителя прав и обязанностей^[16].
Обратим внимание, что личность не конкретизируется исключительно в качестве человека. Речь идет только о существе свободном, разумном, волевом. Только этими предикатами ограничиваются наиболее общие и наиболее простые определение личности. Одно из первоначальных определений личности, данное Кассиодором, звучало так: persona – substantia rationalis individua, – т. е. личность есть неразделимая, индивидуальная рациональная субстанция^[17]. По Боэцию, лицо есть разумная природа, или разумная субстанция. Поэтому предварительное определение персоны (личности) – индивидуальная субстанция или субсистенция разумности природы (человек, Бог, ангел)^[18].
В философию толкование личности как субстанции вошло после Никейского собора, разрешившего спор о Троице в догмате единства личности: Unitas in tres personas, una persona in duas naturas. Единый Бог и рассматривался в христианском богословии как личность в собственном смысле слова. Понятие личности философы заимствовали из христианского богословия. Тертуллиан, один из отцов церкви, перенес термин persona (маска, персона, лицо, личность) из права в философию.
Предпринятый экскурс позволяет в полной мере оценить скептическое отношение М. Мосса к понятию личности как к психологическому и моральному понятию. На его взгляд, пришло время "заменить этот наивный взгляд на историю этого понятия и теперешнюю его ценность взглядом более точным"^[19]. Точная история феномена личности показывает несостоятельность его морально-психологической редукции и приводит к его юридическим первоисточникам.
Отправным пунктом в разработке понятия личности является латинское понятие persona. Вот как оценивает эту ситуацию Л.П. Карсавин: "Но большое несчастие для западного метафизика, что ему приходится строить учение о личности, исходя из понятия "хари""^[20]. Л.П. Карсавин с негодованием поясняет, что он имеет в виду "личину, извне налегающее обличье, закрывающую лицо неподвижную и мертвую, безобразную харю или маску"^[21]. Более сдержанно о первофеномене личности пишет М. Мосс: "Известно, до какой степени укоренилось и стало классическим латинское понятие persona: маска, трагическая маска, ритуальная маска и маска предка"^[22].
История персоны – это история маски. В этой связи аксиоматическим является тезис о том, что личность человека не есть человек (или его часть). Личность человека – это нечеловек.
Persona (личность) первоначально есть посмертное изображение, маска покойного. Маску человек надевал на лицо, чтобы не быть узнанным. Она преображала человека в первопредка, от лица которого он мог легитимно действовать. Маски носят на лбу, на голове, на пальцах, держат в зубах; встречаются маски-костюмы, маски парные, в демонстрации которых участвуют два человека, и маски коллективные, каждую из которых представляют от трех до ста человек и более^[23]. Маски составляют костюм, многослойную личность. "Но между раскраской лица, а зачастую и тела и одеждой или маской существует лишь различие в степени и нет различия в функции. И в одном, и в другом случае все ведет к экстатическому представлению предка", – указывал М. Мосс^[24].
Маска – символ предка. Духи предков персонифицированы участниками мистерий, ряжеными в соответствующие маски. Центральный персонаж первобытных мистерий – самые ужасные маски главного судьи над душами умерших. Поэтому маской пользовались при розыске воров и колдунов, при осуждении преступника, при уплате вором компенсации, при благословении полей, выражении благодарности за урожай, при обращении к предкам с просьбой спасти народ во время войны, а также для того, что высмеять мелких преступников.
Ни один человек не имеет права судить других. Законодателями являются предки, вся власть осуществляется от имени предков, и всякий приговор выносится от их лица. Правовые акты вершились от лица предков, которые действовали в лице представлявших их в масках существ. Поэтому судьи одевают маски, парики и мантии^[25].
Поскольку маска изготовлена, то естественным является следующее заключение М. Мосса: "значение искусственности – наиболее сокровенное в понятии личности"^[26]. Поэтому личность есть собственно искусственная личность, представляющая другого.
В юридической науке искусственными личностями принято называть юридических лиц. Вот каким образом вводил представление об искусственной личности Т. Гоббс: "О личности. Личностью является тот, чьи слова или действия рассматриваются или как его собственные, или как представляющие слова или действия другого человека или какого-нибудь другого предмета, которым эти слова или действия приписываются поистине или посредством фикции. Личность естественная и искусственная. Если слова или действия человека рассматриваются как его собственные, тогда он называется естественной личностью. Если же они рассматриваются как представляющие слова или действия другого, тогда первый называется вымышленной, или искусственной личностью"^[27]. В юридической науке в дальнейшем в качестве искусственных личностей интерпретировались главным образом юридические лица.
Эталонной формой искусственной личности является государство, которое Т. Гоббс рассматривает как единую личность, состоящую из многих естественных личностей. Как образуется искусственная личность? "Множество людей становится одним лицом, когда оно представлено одним человеком или одной личностью, если на это представительство имеется согласие каждого из представляемых в отдельности"^[28]. О государстве Т. Гоббс пишет: "...Многие естественные лица, заботясь о самосохранении, объединяются под влиянием взаимного страха в одно гражданское лицо, которое мы называем государством"^[29]. Государство есть одно лицо, обладающее собственными правами и имуществом^[30].
Важным элементом учения об искусственной личности является факт того, что юридическим лицом, как указывает Т. Гоббс, может быть неодушевленная вещь, владеющая собственностью и обладающая правами. "Таким юридическим лицом может быть, например, храм, мост или какая-нибудь другая вещь, для сохранения которой требуются средства..."^[31].
Абстрактное представление о личности человека как носителе прав и обязанностей позволяет дифференцировать, с одной стороны, личность как носителя прав и обязанностей, с другой стороны, человека как носителя личности. Человек как может быть носителем личности, так может им и не быть. Носителем личности может быть как человек, так и любое другое существо.
Э. Цительман справедливо, на наш взгляд, отмечал: "Взгляд, будто человек только может быть юридическим субъектом, есть недоказанная посылка, не вытекающая из понятия права"^[32]. И дело не только в том, что юридическим субъектом могут быть человеческие коллективы, как это можно было бы предположить, опираясь на суждение немецкого правоведа Леонгарда: "... Субъективные права, связываемые гражданским правом с личностью человека, равно как и само понятие личности, созданное для человека, аналогически переносятся на такие субъекты, которые не суть отдельные люди"^[33]. Дело в том, что в праве носителями личности могут быть самые разные существа. Об этом писал Д. Гирке: "Вообще способность быть субъектом прав и обязанностей или личностью может быть признана со стороны объективного права только за носителем свободной воли, и именно исключительно за человеком, хотя на ранних ступенях культуры олицетворялись и существа высшие, и существа низшие, чем человек (Бог, святые, животные и даже безжизненные вещи). Человек есть лицо, даже если в нем имеется только зачаток или задаток разумного хотения в области внешней свободы, и остается лицом, хотя бы этот зачаток никогда не развился, или хотя бы развившись, разумная воля опять исчезла бы раньше телесной смерти. Люди затем имеют личность или как индивиды, или как союзы"^[34].
Основным признаком личности в юриспруденции считается свобода. Данное понимание личности содержалось в § 16 Австрийского Уложения, которое гласило: "Всякий человек имеет прирожденные, уже самим разумом диктуемые права и вследствие этого должен почитаться как личность"^[35].
Рационалистическое представление о разуме как достаточном основании прав и свобод личности трансформируемо в понятие о личности как индивидуальном разуме, подлежащим ведению психологии. Рационалистическая психологизация личности эхом отражается в правовой теории. Если личность – это разум, содержащий понятия, то юридическая личность – не более чем понятие, т. е. фикция. Так в цивилистической литературе XIX века возникла теория фиктивности юридических лиц, которой, в свою очередь, оппонировала теория реальности юридических лиц.
Бесспорно, юридическое лицо не может быть абсолютной фикцией. Для существования личности достаточно наличия имени. Собственное личное имя есть минимум индивидуальности, необходимый для выделения личности^[36]. Поскольку юридическое лицо располагает хотя бы именем, то это лицо физически реально. В этом смысле можно сказать, что всякое юридическое лицо имеет физическое лицо, и без этого лица не существует. Так, в норме физическое лицо государства как юридического лица представлено такими его элементами как территория и народ.
И, соответственно, любое физическое лицо имеет в то же время юридическое лицо. Т. Гоббс указывал на двойственный характер личности в праве: "...Каждый человек или собрание, обладающее верховной властью, представляют два лица или, как чаще выражаются, имеют два качества: одно – естественное, а другое – политическое..."^[37]. Он указывал, что отдельный человек одновременно есть и физическое (естественное), и юридическое (гражданское, политическое) лицо^[38].
Дифференциация и неразрывная взаимосвязь в составе отдельной человеческой личности ее физического и юридического лица было исторически значимо. "Если в древние времена возможно было распоряжение самой юридической личностью, возможны были самопродажа и самозаклад человека, – писал И.А. Покровский, – то в настоящее время такие распоряжения невозможны: юридическое качество субъекта прав неотделимо от физического бытия человеческой личности"^[39]. Указываемая И.А. Покровским неотделимость все же относительна. Динамика физических параметров личности в определенных границах необходимо ведет к изменению конфигурации ее юридической составляющей. И, наоборот, когда, например, гражданская смерть лица может предварять его физическую смерть.
Дифференциация и неразрывная взаимосвязь физического и юридического лица существует в составе любой отдельной личности, в т. ч. государства. Следовательно, физические и юридические лица следует рассматривать не столько как автономные правосубъекты, сколько как диалектически противоречивые стороны личности как носителя права вообще.
С этой точки зрения, представляется продуктивным проведенное Гегелем различение "личности" и "лица". Вот как излагает его позицию К. Маркс: ""Но субъективность", – говорит Гегель, – в своей истине имеет бытие лишь в качестве субъекта, личность имеет бытие лишь в качестве лица". Это также является мистификацией. Субъективность есть определение субъекта, личность – определение лица". И вот, вместо того чтобы брать их как предикаты субъектов, Гегель делает из предикатов нечто самостоятельное и затем заставляет их мистическим образом превращаться в субъекты этих предикатов"^[40]. Личность существует только как лицо. Отсюда можно заключить, что личность есть свойство существа быть лицом^[41].
Учение о двойственном характере личности, содержащей в качестве своих сторон физическое и юридическое лица, имеет важное значение для юридической науки. Анализ заключенного в личности противоречия позволяет сделать выводы, методологически эквивалентные учению К. Маркса о двойственном характере труда, о противоречивом единстве стоимости и потребительной стоимости в составе товара. Личность, таким образом, может быть интерпретирована (по аналогии с товаром) в качестве простейшей и элементарной формы правовой жизни общества.

^[1] Общая теория государства и права: академический курс в 2-х томах. Отв. ред. проф. М. Н. Марченко. Том 1. Теория государства. М.: Издательство "Зерцало", 1998. С. 260.

^[2] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 309.
^[3] Мосс М. Об одной категории человеческого духа: понятие личности, понятие "Я" // Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. М., 1996. С. 280.
^[4] Спекторский Е.В. Христианство и правовая культура // Русская философия права: философия веры и нравственности. Антология. СПб., 1997. С. 335.
^[5] Покровский И.А. Указ. соч. С. 112.
^[6] Там же. С. 78.
^[7] Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. М.: Юридическая литература, 1981. С. 4.
^[8] Лукашева Е.А. Социалистическое право и личность. М.: Наука, 1987. С. 45.
^[9] Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 98.
^[10] Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. М.: ГУП "Облиздат", ТОО "Алир", 1998. С. 567.
^[11] Там же. С. 579.
^[12] Явич Л.С. Сущность права: Социально-философское понимание генезиса, развития и функционирования юридической формы общественных отношений. Л.: Изд-во Ленинградск. ун-та, 1985. 57.
^[13] Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2001. С. 712.
^[14] Спекторский Е.В. Указ. соч. С. 356.
^[15] Чичерин Б.Н. Философия права. СПб.: Наука, 1998. С. 58.
^[16] Куницын А.П. О человеке и праве // Русская философия права: философия веры и нравственности. Антология. СПб., 1997. С. 21 – 59.
^[17] Мосс М. Указ. соч. С. 288.
^[18] Боэций. Против Евтихия и Нестория // Боэций. "Утешение философией" и другие трактаты. М.: Наука, 1990. С. 171 – 173.
^[19] Мосс М. Указ. соч. С. 264.
^[20] Карсавин Л.П. О личности // Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. М.: "Ренессанс", 1992. С. 25
^[21] Там же. С. 24.
^[22] Мосс М. Указ. соч. С. 278.
^[23] Дэвлет М.А. Загадка грозной мистерии // Атеистические чтения. М., 1990. Вып. 19. С. 33.
^[24] Мосс М. Указ. соч. С. 276 – 277.
^[25] Тернбул К.М. Человек в Африке. М., 1981. С. 193.
^[26] Мосс М. Указ. соч. С. 285.
^[27] Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Мысль, 1991. С. 124.
^[28] Там же. С. 127.
^[29] Гоббс Т. Основы философии. // Гоббс Т. Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1991. С. 345.
^[30] Там же.
^[31] Гоббс Т. Левиафан... С. 276.
^[32] Цит. по: Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. М.: "Статут", 2000. С. 91.
^[33] Там же. С. 96.
^[34] Там же. С. 97.
^[35] Цит. по: Покровский И.А. Указ. соч. С. 20.
^[36] Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л., 1976. С. 66.
^[37] Гоббс Т. Левиафан... С. 186.
^[38] Там же. С. 216.
^[39] Покровский И.А. Указ. соч. С. 120.
^[40] Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 244.

^[41] Суворов Н.С. Указ. соч. С. 68.