Журнал "Право:Теория и Практика"

МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОММЕРЧЕСКИЙ АРБИТРАЖ: ПОНЯТИЕ
И КРИТЕРИИ ПРИМЕНЕНИЯ ОГОВОРКИ
О ПУБЛИЧНОМ ПОРЯДКЕ

Траспов Роман Александрович,
аспирант Российской Академии государственной службы
при Президенте РФ

В случае, если признание или приведение в исполнение иностранного арбитражного решения противоречит публичному порядку «страны исполнения», суд этого государства обязан отказать в признании или приведении в исполнение этого решения. Данный принцип отражен в ст.V Нью-Йоркской Конвенции, ст. 244 АПК РФ, а также ст. 36 Закона РФ о международном коммерческом арбитраже.
Разрешая вопрос о применении оговорки о публичном порядке, суд неизбежно сталкивается с проблемой достижения баланса между двумя интересами. Так, с одной стороны, государственный суд не должен приводить в исполнение арбитражное решение, признание или исполнение которого противоречит принципам, формирующим публичный порядок страны исполнения. С другой стороны, государственный суд не должен допускать такой стандарт применения оговорки о публичном порядке, который бы нарушал принцип окончательности иностранного арбитражного решения. Учитывая потенциальную возможность расширительного толкования данного основания судебного контроля, одним из условий достижения правовой определенности в правоприменительной практике, является осведомленность как о понятии и содержании оговорки о публичном порядке, так и закономерностях ее применения национальными судами.
Отметим, что как в российской, так и зарубежной науке оговорка о публичном порядке является общепризнанным принципом международного частного права. Вместе с тем, ни в одной стране, где законодательно предусмотрено применение оговорки о публичном порядке, не дается детальное определение публичного порядка. Так, либо используется формулировка «публичный порядок» без каких либо разъяснений, либо даются самые общие ориентиры в виде указания на основополагающие принципы права, основы правопорядка(ссылки на конкретные национальные законы). Указанное позволяет сделать вывод о том, что содержание оговорки о публичном порядке не является четко определенным. В этой связи основные элементы понятия публичного порядка раскрываются в литературе с учетом национальной судебной практики. В российской литературе, обсуждение проблем применения оговорки о публичном порядке опирается на иностранную судебную практику. Указанное, по мнению проф. Дмитриевой, вытекает из того обстоятельства, что «в интересах развития сотрудничества СССР со всеми государствами независимо от их социально-экономического строя применение оговорки о публичном порядке могло быть лишь исключением». В настоящее время увеличивается количество научных работ российских ученых, посвященных оговорке о публичном порядке. Одновременно в судебной практике России данному институту не уделяется должного внимания.
Понятие оговорки о публичном порядке мало подвержено изменению. Решением Палаты Лордов в 1853 году было установлено, что под публичным порядком следует понимать такой принцип, согласно которому никому не должно дозволяться делать то, что способно нанести вред основам любого общества.^[1] Английские юристы Чешир и Норт определяют публичный порядок как «совокупность моральных, экономических и социальных принципов, представляющий особый интерес, который надлежит защищать без каких либо исключений».^[2] В контексте исполнения иностранных арбитражных решений, понятие оговорки о публичном порядке было определено следующим образом: «Содержание публичного порядка и реализацию его в оговорке о публичном порядке нельзя определить исчерпывающим образом. Скорее к оговорке о публичном порядке необходимо подходить с крайней осторожностью...».^[3] В своем знаменитом решении по делу «Парсонс энд Витмор» американский судья Джозеф Смит в 1974 постановил, что в исполнении иностранного арбитражного решения может быть отказано по основанию «оговорки о публичном порядке» «только в случае, если исполнение арбитражного решения нарушает самые базовые принципы правосудия и нравственности».^[4] Подход в толковании оговорки, принятый немецкими судами также базируется на узком толковании ограничений публичного порядка в смысле соблюдения основополагающих принципов правосудия: «Нарушение основ немецкого публичного порядка применительно к иностранным арбитражным решениям существует только в случаях, когда арбитражное решение противоречит принципам, на которых базируется общественная или коммерческая жизнь Германии, а также в случаях противоречия фундаментальным представлениям о правосудии. В этой связи, нарушение арбитром той или иной нормы материального права не является достаточным для применения судом оговорки о публичном порядке».^[5] В качестве примера толкования оговорки о публичном порядке российской судебной практикой сошлемся на Определение Верховного Суда РФ от 25.09-1998г. Согласно указанному решению «публичный порядок определяется как основы общественного строя Российского государства». При этом указывается, что «суд, рассматривая ходатайство об отмене арбитражного решения, пересматривать выводы МКА по существу не вправе, за исключением случаев, указанных в подп.2, п.2 ст.34 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже». Таким образом, с одной стороны устанавливается принцип невозможности пересмотра выводов арбитража, а с другой, указывается на оговорку о публичном порядке как допустимое исключение.
О проблемах связанных с применением оговорки о публичном порядке на практике отмечается во многих научных исследованиях. Так, утверждение доктора Лью, сделанное более двадцати лет назад, является актуальным и сегодня «Каждому судье известно, что такое публичный порядок. Вместе с тем, вряд ли можно найти такое же количество судей, которые бы знали каковы закономерности применения оговорки на практике. Указанное вытекает из абстрактности понятия публичный порядок. Так, совершенно очевидно, что публичный порядок отражает фундаментальные экономические, правовые, нравственные, политические, религиозные стандарты устройства каждого государства или экстра-национального сообщества. Абстрактно это те священные принципы, на которых базируется каждое общество».^[6] Применительно к тому какое значение публичный порядок как форма судебного контроля играет в отношении арбитража необходимо исходить не из абстрактного понятия «публичный порядок», а из того, какое влияние такое конкретное явление как арбитраж оказывает на абстрактное содержание публичного порядка. В этой связи структура публичного порядка применительно к подконтрольному явлению целиком и полностью зависит от интересов, лежащих в основе политики государства в отношении такого явления как арбитраж. В основе данного положения дел, по мнению Ван Ден Берга, находится широкое признание необходимости защиты такого интереса как окончательность международного арбитражного решения, которое и обосновывает отличие внутреннего от международного публичного порядка.^[7] Косвенным доказательством вышеприведенной логики служит редкое применение оговорки о публичном порядке как основания контроля в отношении международного коммерческого арбитража. Исключением могут служить, когда суды расценивают те или иные императивные положения внутренних законов в качестве законов публичного порядка. Указанное предполагает наличие четких именно международно-правовых критериев о том, что в материально-правовом смысле является несовместимым с публичным порядком. В отсутствии такого единообразия велик риск расширительного толкования, могущего привести к пересмотру решения МКА по существу. Думается, что в основе данного утверждения заложено одно из самых значительных опасений, высказанных английским судьей в 1824 году: «оговорка о публичном порядке есть дикая лошадь, которая может непонятно куда завести».^[8] Указанное лишний раз свидетельствует о необходимости достижения баланса между абстрактным понятием оговорки о публичном порядке и необходимостью наличия пределов ее применения, препятствующих расширительному толкованию данного основания судебного контроля. Как замечает Ю.Г. Морозова, неконкретность термина «публичный порядок» часто является основанием злоупотребления, а также искусственного использования данного основания судебного контроля.^[9] В этой связи вопрос о критериях применения оговорки о публичном порядке является крайне дискуссионным. Анализ судебной практики позволяет сделать вывод об отсутствии в рамках международных коммерческих отношений унифицированного представления о том, что в материально-правовом смысле является несовместимым с публичным порядком. На сегодняшний день можно утверждать, что применительно к МКА в законодательстве и судебной практике формируется тенденция более ограничительного толкования категории публичного порядка как совокупности основополагающих принципов, свойственных не одному государству, а всему цивилизованному сообществу (международный публичный порядок) В некоторых национальных законах содержится прямое указание именно на международный публичный порядок как основание судебного контроля в отношении решения международного коммерческого арбитража.^[10] Данная формулировка закреплена в ГПК Франции. То же самое положение принято в законе Португалии. Более того, даже суды стран, законы которых не содержат указание на международный публичный порядок, оценивают такое основание контроля как оговорка о публичном порядке с точки зрения международного характера арбитражного решения. Так, Апелляционный суд Милана указал, что понимание оговорки о публичном порядке в смысле основания судебного контроля над международным коммерческим арбитражным решением должна пониматься в смысле «оговорки международного публичного порядка». Думается, что данное утверждение соответствует логике согласно которой содержание оговорки о публичном порядке зависит от содержания интересов, составляющих основу арбитража как явления, порождаемого публичным порядком. Вместе с тем, указанная формула устанавливает лишь общие закономерности определения содержания оговорки о публичном порядке с поправкой на международно-правовой характер решения арбитража. Данный подход опять же не определяет конкретных пределов судебного контроля при заявлении возражений базирующихся на оговорке о публичном порядке. Так в данном случае можно говорить, что под оговоркой о публичном порядке необходимо понимать наиболее основополагающие принципы правопонимания и нравственности признаваемых большинством цивилизованных наций. Мы опять сталкиваемся с дефиницией, которая характеризует публичный порядок слишком широко с одной стороны, одновременно не определяя конкретных закономерностей применения оговорки о публичном порядке на практике. Представляется, что в этой связи необходимо сослаться на решение Верховного Суда США по делу Грейс, которое по нашему мнению, наиболее удачно формулирует условия применения оговорки в отношении арбитражного решения.^[11] Отказывая в отмене арбитражного решения суд установил принцип, согласно которому для отмены арбитражного решения по этому основанию необходимо наличие двух условий.
1)Первое заключается в том, что «ссылка на нарушение принципов публичного порядка допустима только, если эти принципы являются четко определенными и доминирующими в обществе, что должно быть нормативно закреплено в законах, судебной практике нежели вытекать из общих соображений или представлений о публичном интересе».
2)Вторым условием применения оговорки о публичном порядке является «явное, а не предполагаемая несовместимость арбитражного решения с указанными принципами». Позднее Верховным Судом был сформулирован третий принцип применения оговорки.
3) «Защитный фильтр публичного порядка не должен иметь широкую и неограниченную сферу применения».
В этой связи заметим следующее. В коммерческих отношениях в отличии от иных правоотношений, вытекающих из гражданских очень сложно оценить какой интерес является доминирующим. Любое положение частного коммерческого права содержит общественно важный интерес. Именно этой дилеммой обусловлены трудности в поиске доминирующих с одной стороны и узких в смысле сферы их применения с другой стороны принципов публичного порядка. В доказательство данной логики укажем на вполне сложившуюся практику применения оговорки по делам, не имеющим коммерческого содержания и, связанных, например, с трудовыми отношениями. Так суд пятого округа США признал, что решение арбитров о восстановлении водителя, находившего под влиянием алкоголя, противоречит публичному порядку и подлежит отмене.^[12] По другому делу апелляционный суд восьмого округа признал, что арбитражное решение противоречит публичному порядку, поскольку восстанавливает в трудовых правах работника АЭС, умышленно нарушившего правила специальной безопасности. Приходя к такому выводу, судом был установлен сильный, доминирующий публичный интерес, касающийся «соблюдения правил безопасности работы с источниками энергии». К выводу о применении оговорки о публичном порядке суды также приходили при анализе интересов лежащих в основе «недопутимости растраты общественных средств», случаев, касающихся «алкогольной, наркотической интоксикации работников», «недопустимо низких стандартов медицинского обслуживания». Указанные принципы публичного порядка, провозглашаемые федеральными судами, были также поддержаны решениями судов штатов Иллианойс, Нью-Хэмпшир, Огайо, Калифорния. Указанное свидетельствовало о четкой определенности этих интересов и о их доминировании в обществе. Применительно к оговорке о публичном порядке в международных коммерческих отношениях наблюдается отсутствие четко сформулированных судебной практикой принципов о том, что в коммерческом смысле является несовместимым с публичным порядком. Даже применительно к внутреннему арбитражу наблюдается отсутствие единообразия и каких-либо ориентиров в применении оговорки о публичном порядке в материальном смысле. Так, суды разных штатов США по разному определяют условия для применения такого основания для отмены решения как «очевидное игнорировнаие норм права», являющегося нестатутным основанием судебного контроля. Применительно к международным коммерческому арбитражу, с одной стороны доминирует принцип окончательности арбитражного решения, а с другой наблюдается желание отдельных юрисдикций защитить свои интересы, рассматривая определенные материальные законы в качестве законов публичного порядка, и тем самым создать исключение из принципа окончательности арбитражного решения. Так, решением итальянского суда решение арбитража, не содержащего обоснованной мотивировочной части решения признано несовместимым с публичным порядком Италии.^[13] Одновременно суд Германии поддержал арбитражное решение, не содержащего мотивов решения, указав, что данное обстоятельство не нарушает публичный порядок Германии.^[14] Федеральный суд Индии отказал в исполнении иностранного арбитражного решения в связи с неправильной квалификацией арбитрами экспортного законодательства, составляющего особоважный элемент правопорядка Индии.^[15] При этом государственный суд отказался проводить различие между национальными и международными представлениями о публичном порядке, а именно является ли указанное обстоятельство несовместимым с международным публичным порядком, имеющего более либеральное содержание. Характерно, что при применении оговорки о публичном порядке в материально-правовом смысле суды в ряде случаев отказывались оценивать противоречие решения публичному порядку с точки зрения категории международного публичного порядка. Так, не признавая арбитражное решение, содержащее чрезмерно карательные санкции, американский суд отказался проводить различие между внутренним и международным публичным порядком.^[16] Данное обстоятельство свидетельствует о желании расценивать даже такое международно-правовое явление как внешнеторговый арбитраж с точки зрения именно национальных интересов, а не единообразного представления о том, что априори должно соответствовать публичному порядку большинства стран (международный публичный порядок). Вышеизложенное лишний раз свидетельствует об отсутствии единообразного представления о нормативном содержании оговорки о публичном порядке в международных коммерческих правоотношениях. В этой связи можно говорить лишь о проявлении определенного сегмента, составляющего национальное понимание принципов публичного порядка, не обязательно совпадающих с представлениями об основах правопорядка в другом государстве. Данное обстоятельство обуславливает непопулярность случаев применения оговорки о публичном порядке в материально-правовом смысле.
Указанное предполагает выявление тех очевидных и доминирующих интересов в смысле международного публичного порядка, которые бы обосновывали особоважную потребность многих государств в защите того или иного коммерческого правоотношения. Отталкиваясь от данной логики, на примере судов стран ЕС, попытаемся определить возможные условия, ограничивающие принцип окончательности арбитражного решения, а также условия наделения норм материального права качеством законов публичного порядка, оправдывающих применение оговорки о публичном порядке. Речь идет о механизме наделения отдельных статей Договора ЕС качеством сверхимперативных норм, входящих как в региональный, так и национальный публичный порядок каждого государства участника ЕС. О значении сверхимперативных норм^[17] как элемента публичного порядка отмечается как в зарубежной, так и отечественной литературе.^[18]
Так, ранее Европейский суд Сообществ обходил стороной вопрос о возможности рассмотрения в арбитраже публично-правовых вопросов, вытекающих, например, из законов ЕС о конкуренции. Указанное обстоятельство не влияло на практику вынесения арбитражных решений, затрагивающих вопросы антимонопольной политики. Позднее, на практике возник вопрос о роли арбитражного трибунала в вопросах правоприменения законов Европейского Союза.^[19] Речь шла о том, может ли арбитр игнорировать нормы Европейского союза обязательные для соблюдения национальными судами. В качестве первого шага Европейский суд постановил, что для унификации правил правоприменения арбитр может опосредовано через государственный суд обращаться в Европейский суд Сообществ с заявлением о получении предварительного заключения по вопросу о праве Сообществ. Впоследствии в доктрине возник вопрос о том, в какой степени решение арбитра, игнорирующее положение ст.81 Договора (недопустимость ограничения конкуренции) может быть предметом судебного контроля. Решение указанного вопроса подогревалось увеличением количества заявлений об отмене арбитражных решений по основанию противоречия публичному порядку того или иного государства – члена ЕС в связи с неправильным применением или игнорированием законов ЕС о конкуренции. В конечном итоге Европейский Суд Сообщества в решении по делу «Эко Свис» определил, что
1)положения ст.81(1) Договора, (о недействительности любого соглашения противоречащего законам Сообщества о конкуренции) представляют собой, «в силу особой важности этих положений», нормы, составляющие как региональный, так и национальный публичный порядок.
2)суды стран участниц ЕС обязаны отменять арбитражное решение, которое нарушает ст.81 Договора, если национальное законодательство предусматривает возможность отмены арбитражного решения. Далее суд постановил,
3)что никакое арбитражное решение не должно приводиться в исполнение, если данное решение признает действительным соглашение в нарушение положений антимонопольного законодательства ЕС. ^[20]
Данная позиция Суда Сообществ была поддержана национальным судом Швейцарии, который своим постановлением от 28 апреля 1992 года по спору между Испанской и Бельгийской компанией отменил решение международного коммерческого арбитража, признавшего действительным, в нарушении законов ЕС о конкуренции, соглашение между двумя компаниями. Аналогичную позицию занял Верховный Суд Австрии, расценивший положения коммунитарного права в качестве законов публичного порядка Австрии. В этой связи можно говорить о том, что позиция, занятая Судом ЕС, явилась очень важным шагом в определении законов, составляющих позитивный публичный порядок на основе теории сверхимперативных норм, подлежащих применению вне зависимости от права, регулирующего спорное правоотношение.
Данная теория (учета всех, связанных с правоотношением интересов) отражена в п.1 ст.7 Римской Конвенции 1980 согласно положениям которой: при выборе права суд может применить императивные нормы страны, с которой правоотношение имеет тесную связь, если по закону этой страны эти нормы подлежат применению вне зависимости от права, регулирующего контракт. Рассматривая вопрос о применении этих императивных норм, суд должен оценить их содержание и цель, а также последствия их применения или неприменения.^[21]
Касаясь арбитража как альтернативного механизма разрешения международных коммерческих споров, необходимо заметить следующее. Арбитр не имеет a priori обязательной для него системы права в смысле международного частного права. Он не связан национальными коллизионными особенностями правоприменения. Единственная обязанность арбитража заключается в вынесении решения не противоречащего принципам международного публичного порядка. В этой связи, признание за отдельными законами значения сверхимперативных норм, составляющих публичный порядок того или иного государства, предъявляет новые требования к уровню учета в арбитражном разбирательстве всех интересов, вытекающих из контракта. Представляется, что данное условие есть адекватная реакция на возможность рассмотрения в арбитраже публично-правовых споров, вытекающих из частного контракта. Таким образом, публичный порядок не только санкционирует арбитрабильность публичных споров, но и налагает на арбитраж обязанность учета интересов государств, связанных с коммерческим правоотношением.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что условием наделения того или иного закона качеством «закона публичного порядка» зависит от уровня и степени провозглашения этого интереса в качестве элемента публичного порядка.
Одновременно необходимо помнить о риске расширительного толкования оговорки. Так, думается, что любое положение публичного закона (например, положения законодательства о валютном контроле), сопутствующее исполнению внешнеторговой сделки, может быть квалифицировано в качестве закона публичного порядка. Как уже указывалось, суды крайне нежелательно включают те или иные публичные законы в позитивный публичный порядок заинтересованного государства. Речь идет об опасении, основанного на все том же высказывании о «дикой лошади» Так, следуя логике, согласно которой основой включения в публичный порядок той или иной нормы материального права является особая значимость этой нормы можно прийти к расширительному толкованию значения любой нормы, которую арбитр не применил. В этой связи любая норма, имеющая отношение к исполнению внешнеторговой сделки может быть квалифицирована как особоважная и составляющая позитивный публичный порядок государства в международном смысле. В конечном итоге процедура контроля рискует превратиться в пересмотр арбитражного решения по существу. В этой связи нужны определенные критерии, позволяющие толковать эту норму в качестве сверхимперативной в смысле международного частного права.
Так, согласно положениям ст.7 Римской конвенции условием наделения нормы качеством сверимперативности является как 1)указание в ней самой на сферу ее применнения, так и 2) вывод суда о ее особой значимости и цели принятия. Таким образом, презюмируется отсутствие специального указания в самой норме на ее сверхимперативность, которая может выводиться из характера связи этой нормы с правоотношениема, а также из степени ее значимости для правоотношения. Учитывая, что сверимперативные нормы первого вида встречаются крайне редко, именно второй критерий сверхимператвиности того или иного положения закона, тесно связанного со сделкой, становится сегодня актуальным. В настоящее время, встречающиеся редкие судебные попытки обосновать включение той или иной публичной нормы в позитивный публичный порядок с целью применения оговорки о публичном порядке терпят неудачу. Отчасти, указанное может быть обусловлено внутренними разногласиями в рамках судебной системы той или иной юрисдикции. Так, уже упоминавшееся решение индийского суда, пытавшегося расценить нарушение национального законодательства в области экспортного контроля в качестве условия достаточного для применения оговорки о публичном порядке, не нашло теоретического обоснования в позиции Верховного суда Индии, сославшегося лишь на общее определение публичного порядка как «совокупность основополагающий принципов права и нравственности». Вместе с тем, как показывает национальная практика стран участниц ЕС, а также позиция самого Суда ЕС категория публичного порядка вбирает в себя не только процессуальные гарантии «надлежащего процесса», но и вполне определенные принципы позитивного права. Таким образом, думается, что вопрос заключается не в том, насколько важна та или иная норма в субъективном понимании судьи, а в том каким образом определяется ее особоважная значимость. Речь идет о политическом методе «очевидного провозглашения особой роли той или иной нормы в качестве элемента публичного порядка именно в международном смысле». Указанное правило наделяет такое основание судебного контроля как оговорка о публичном порядке правовой определенностью и в конечном итоге, делает возможным обуздание «этой неуправляемой лошади». В судебной практике ЕС указанная задача была осуществлена Судом сообществ, прямо указавшего на степень значимости законов ЕС как законов публичного порядка.
Сходная проблема возникает и при оценке роли тех или иных принципов позитивного права как принципов, формирующих публичный порядок. Речь идет о несоблюдении таких фундаментальных принципов права как: «pacta sunt servanda», «принцип доброй совести», «запретна на экспроприацию без компенсации». Так, согласно решению Апелляционного суда Парижа по делу «Республика Кот Де Вуар», принципом международного публичного порядка является добросовестность при исполнении контрактов.^[22] Вместе с тем, как было показано, национальная практика судов базируется на необходимости очевидного определения какая конкретно норма (принцип) и почему должна толковаться как закон публичного порядка в международном смысле. Потенциальная возможность двусмысленного (расширительного) толкования значения той или иной нормы (принципа) является основанием для отказа в применении судом оговорки о публичном порядке. В настоящее время одним из примеров отчетливого провозглашения «фундаментальных принципов права» как элемента оговорки о публичном порядке является провозглашение так называемого принципа «целесообразности и соразмерности наказания». Настоящая тенденция выражена в практике Американских судов. Так, суд штата Джорджиа по делу «Саузвайер», отказал в признании и исполнении иностранного арбитражного решения по тому основанию, что определенные арбитром проценты на присужденную сумму являлись карательной, а не компенсаторной мерой.^[23]
Позднее, однако, применительно к карательным санкциям взыскиваемых по решению суда, Верховный Суд США, «очевидно» указал на необходимость применения нового стандарта пересмотра решений о взыскании карательных санкций (punitive damage).^[24] Согласно позиции Верховного Суда апелляционные суды, руководствуясь принципами «должного процесса», обязаны пересматривать по существу решения о взыскании «чрезмерных убытков». Отмечается, что подобная позиция Верховного Суда явилась логическим продолжением решения того же Верховного Суда по делу БМВ о частичной недействительности решения, являющегося чрезмерным в части взыскания карательных санкций. Настоящее решение вызвало реакцию многих институтов гражданского общества и является в настоящее время предметом оживленной дискуссии в средствах массовой информации. По мнению американского юриста Брайана Мак Дона, данное решение суда может стать началом провозглашения новой федеральной политики в области судебного контроля над арбитражными решениями, аналогичной той, которая сделала возможным рассмотрение в арбитраже споров, затрагивающих положения публичного права. Принцип «соразмерности наказания» отражает основы правопорядка таких стран как Швейцария, Германия, Россия и в этой связи может являться очень важным элементом противодействия решениям, направленных на злоупотребление правом.^[25]
В судебной практике России, несмотря на значительное количество теоретической литературы по вопросу об оговорке о публичном порядке,^[26] данный вопрос практически не исследуется. Можно утверждать, что в настоящее время российский суд учитывает лишь тот аспект международного публичного порядка, который связан с необходимостью окончательного разрешения спора. С другой стороны, нельзя не учитывать постепенно складывающуюся тенденцию направленную на расширение категории допустимых споров (арбитрабильность) и на постепенное сближение значения арбитража и государственного суда в вопросе применения норм права, имеющих сверхимперативный характер (применяющихся вне зависимости от права, регулирующего спор). Указанное наделяет суд и арбитраж не только правами, но и обязанностями по защите всех интересов, тесно связанных с правоотношением.
В этой связи, одним из способов достижения баланса между принципом окончательности арбитражного решения и принципом учета всех интересов, связанных с правоотношением, может стать очевидное и недвусмысленное провозглашение законодателем или органами судебной системы сверхимперативной природы тех норм, которые отражают национальную политику по защите определенных правоотношений в области международной торговли. Указанное позволит достичь как правовой определенности по вопросу о содержании оговорки о публичном порядке, так и сократить количество недобросовестных ссылок на данное основание судебного контроля.

^[1] Sheppard A. Interim report on Public Policy as a Bar to Enforcement of International Arbitral Awards. P.3
^[2] Cheshire and North. Private International Law. 1999. P.123.
^[3] 2 Lloyd's Rep. 246. P.254.
^[4] 508 F.2 d969 (2^nd Cir. 1974).
^[5] BGH. 1990 – III ZR 174/89. NJW 1990. P.3210.
^[6] Lew. Applicable Law in International Commercial Arbitration. 1978. P.32
^[7] Van Den Berg. Refusal of Enforcement under the New-York Convention 1958 // ICC Bulletin. 1999. P.86.
^[8] Harris and Meisel. Public Policy and the Enforcement of International Arbitration Awards. P.567.
^[9] Морозова Ю.Г. Оговорка о публичном порядке: теоретические основания и практика применения в России // Арбитражная практика. 2001. №6. С.87.
^[10] Fouchard, Gailard and Goldman on International Commercial Arbitration. Kluwer. 1999. Para.1648.
^[11] Kombrink K. Challenging Grievance Arbitration Awards Based on Public Policy Grounds. 2001. P.5.
^[12] Там же. С. 7.
^[13] YB Comm. Arb. XVII. 1992. P.529.
^[14] YB Comm. Arb. XVII. 1992. P.503.
^[15] YB Comm. Arb. XI. 1986. P.502-507.
^[16] 484 F. Supp 1063 (N.D. GA 1980).
^[17] Нормы права применяющиеся вне зависимости от права, регулирующего спор.
^[18] По мнению Блессинга сверхимперативный характер нормы вытекает как из указания в ней самой, так и е значения в области международных коммерческих отношений. Российский ученый А.Г. Светланов также говорит о возможности презюмируемого сверхимперативного значения той или ной нормы. Так, по его мнению, положения ст. 1062 ГК РФ, распространяются практикой российских государственных судов на форвардные сделки (вследствие чего таким сделкам отказано в судебной защите), носят императивный характер и должны применяться даже в тех случаях, когда стороны договорились в соглашении о применении иностранного права.
^[19] Idot L. Arbitration and the Reform od Regulation 17/62//European Competitiom Law Annual. 2001. P.3-8.
^[20] Sheappаrd A. Указ. Соч. С. 19.
^[21] Blessing M. Impact of Extraterritorial Application of mandatory Rules of Law on International Contracts // Swiss Commercial Law Series. 1999. Vol.9 P. 20.
^[22] Sheappard A. Указ. Соч. С.23.
^[23] 484 F.Supp.1063.(ND Ga 1980).
^[24] http://www.dbr.com
^[25] Морозова Ю.Г. Указ. Соч. С.90.
^[26] Об институте оговорки о публичном порядке также см. Пиленко А.А. Очерки по систематике частного международного права. 1911. С.94. Лунц. Л.П. Курс международного частного права. 1973. С.305-333. Левитин А.Б. Вопросы публичного порядка в международном частном праве//Проблемы международного частного права. 1960. С.208. Звеков. В.П. Международное частное право. Курс лекций. 1999. С.154. О закономерностях применения оговорки о публичном порядке в международном коммерческом арбитраже см. Морозова Ю.Г. Оговорка о публичном порядке: теоретические основания и практика применения в России // Арбитражная практика. 2001. №6. С.86-92. Морозова Ю.Г. Отказ в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений: основания публичного характера // Вестник ВА РФ. 2000. № 17. С.145.