Громкое дело по иску известной телеведущей Оксаны Пушкиной в рамках уголовного дела к врачу-косметологу Гелене Рымаренко, признанной виновной в том, что она нанесла вред здоровью Пушкиной, сделав ей «укол красоты», продолжает волновать общественность. Рымаренко подала кассационную жалобу с просьбой пересмотреть приговор. Ведь до сих пор ни один из врачей, допускавший подобные ошибки, не подвергался столь строгому наказанию. Напомним, что Тверской суд Москвы приговорил косметолога к трем годам условно, однако освободил подсудимую от наказания, амнистировав ее в связи со столетием Госдумы.
Между тем независимо от того, каким окажется решение вышестоящего суда, можно констатировать, что созданный Оксаной Пушкиной и ее адвокатом Еленой Львовой прецедент разрывает порочную цепь недоказуемости врачебных ошибок и может стать хорошей основой для наработки новой практики по подобным делам.
Приговор Тверского суда Москвы (с извлечениями) опубликован в "АГ" № 17, а комментарий адвоката Елены ЛЬВОВОЙ читайте ниже.
До сих пор медики, причинившие вред здоровью и внешности своих клиентов вследствие халатных и непрофессиональных действий, как правило, уходили от серьезной ответственности даже при очевидных подтверждениях их вины. Статьи 235 и 238 УК РФ «не работали» в силу целого ряда причин. Прежде всего, из-за трудностей доказывания вины врача. Представителю потерпевшей стороны нужно было не только доказать суду факт оказания услуг, повлекших причинение вреда здоровью человека. Важно предъявить исчерпывающие доказательства самих последствий с указанием степени их тяжести, а также раскрыть причинно-следственную связь между действиями врача и наступившими последствиями.
Основная причина, по которой врачей не привлекают к ответственности, заключается в том, что представителям пострадавшей стороны очень трудно доказать, что наступление вреда связано с действиями врачей, а не с особенностями организма их пациентов или какими-либо другими факторами. Наука диагностики с ее бесконечными оговорками и исключениями из правил предоставляет медикам возможность ответить практически на любой каверзный вопрос. И в случае с Оксаной Пушкиной происходило то же самое: врач-косметолог настаивала на том, что дело не в коле, а в том, что Пушкина не правильно себя вела после инъекции: пользовалась солярием, делала чистку лица и т.п.
Второй принципиальный момент – сложность получения объективных и непредвзятых результатов судебно-медицинской экспертизы. Нужно иметь в виду, что в роли экспертов выступают медики, имеющие непосредственное отношение к исследуемой практике. Вольно или невольно они проявляют корпоративную солидарность. Это также наблюдалось в нашем деле. Результаты первой экспертизы оказались достаточно расплывчаты и нечетки для предъявления обвинения. И только повторная экспертиза позволила доподлинно установить, что врачом-косметологом использовались препараты, неизвестного происхождения, а вред здоровью потерпевшей причинен вследствие непрофессиональных действий врача.
Дела о врачебных ошибках сами по себе специфичны. Сложность в привлечении свидетелей объясняется тем, что они не хотят выступать против своих коллег, а тем более делиться профессиональными секретами. Корпоративная солидарность заставляет косметологов противостоять широкой огласке фактов причинения вреда пациентам, поскольку это повышает в обществе степень недоверия к подобным процедурам, отчего сокращается приток клиентов.
Необходимо учитывать и специфику определенного направления медицины. Особое внимание следует уделить деталям. Адвокату, представляющему интересы пострадавшей стороны, придется разобраться в особенностях препаратов, используемых при проведении процедур, узнать, какие существуют ограничения в их применении. Всем памятен недавний случай гибели в косметологическом кресле молодой женщины, решившей удалить несколько родинок на ногах. Врач не потрудился выяснить, подходит ли для его пациентки применяемый им для анестезии препарат, и она скончалась от аллергического шока. За врачебную ошибку, стоившую человеческой жизни, доктор получил два года условно.
Адвокату, представляющему интересы потерпевшей стороны, необходимо получить достоверные сведения, какие именно препараты вводились его клиенту с самого начала процедур. В случае с Оксаной Пушкиной было установлено, что при первой процедуре ей был введен препарат-имплантант «Рестилайн перлайн», а при второй процедуре в ту же зону коррекции вместо обещанного препарата «Рестилайн перлайн» врач ввела не установленный препарат типа «Дермалайф». Для того чтобы выяснить это, Оксане пришлось сделать биопсию в Швеции, где выпускается препарат «Рестилайн перлайн». Специалисты установили, что введенный препарат не соответствует ни одному из введенных в оборот медицинских препаратов и высказали предположение, что врач, возможно, использовал контрафактную продукцию. Именно это обстоятельство послужило основанием для проведения расследования в Генеральной прокуратуре РФ.
В дело включился высокопрофессиональный следователь, передавший дело в суд только после того, как им были собраны неоспоримые доказательства, устанавливающие причинно-следственную связь между действиями врача и тяжелыми для здоровья потерпевшей последствиями проведенных процедур. В частности, было установлено, что введение препарата постоянного действия с частицами пластических масс, которые вызвали у Пушкиной развитие гранулем инородного тела, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, причинило здоровью Оксаны Пушкиной тяжкий вред, который устраним только хирургическим путем.
Сложность работы следователя заключалась в том, что врач Г.А. Рымаренко вообще отрицала факт введения Пушкиной каких-либо препаратов, заявляя, что уколов Пушкиной она не делала – принципиальной ошибкой моей доверительницы было то, что она не заключила письменный договор с врачом о предоставлении ей соответствующих услуг. Однако следствию удалось установить, что уколы делала именно Рымаренко.
Вторая группа вопросов, которые неизбежно приходится решать в делах о врачебных ошибках, – вопросы материального плана и компенсации морального вреда. Они обычно рассматриваются в рамках гражданского иска. Для этого необходимо, чтобы выводы о наличии материальной ответственности лица, причинившего вред, были сделаны еще на стадии уголовного судопроизводства.
Известно, что Гражданский Кодекс РФ позволяет предъявлять исковые требования в части не понесенных расходов, которые, однако, будут понесены в результате сложившейся ситуации (скажем, на предстоящую операцию). Но обычно такие требования не имеют материальных последствий в уголовном деле. Поэтому мы заявили ходатайство о наложении ареста на имущество ответчика в части обеспечения исковых требований в гражданском производстве, что и было сделано. Судья удовлетворила иск в части компенсации расходов на адвоката, взыскала моральный вред, и указала, что на исполнение приговора можно обратить арестованное имущество, в том числе машину и квартиру.
У нас остается возможность поучаствовать в рассмотрении иска о компенсации морального ущерба в процессе гражданского судопроизводства. Эта возможность уже заложена решением Тверского районного суда, в котором указывается: «Признать за гражданским истцом Пушкиной О.В. право на удовлетворение заявленного ею гражданского иска в части возмещения имущественного вреда и в соответствии с ч. 2 ст. 309 УПК РФ передать вопрос о размере возмещения исковых требований в данной части для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства».
Потерпевшим немаловажно знать, сколько денег они потратили в результате случившейся драмы. Поэтому их адвокатам нужно настоятельно рекомендовать своим доверителям собирать все платежные и проездные документы, фиксировать расходы на экспертов и специалистов.
Какие принципиальные выводы следует сделать из прецедента по иску Оксаны Пушкиной к врачу-косметологу?
Первый. Главной задачей адвоката, выступающего на стороне потерпевшего, является установление причинно-следственной связи между действиями врача и тяжелыми последствиями, наступившими в результате этих действий.
Второй. Важнейшим подспорьем для обеспечения позиции является широкий пласт ведомственных нормативных актов, определяющих порядок хранения, использования и применения соответствующих медицинских препаратов, проведения лечебных процедур и т.д. Например, лишь приняв на себя поручение представлять интересы О. Пушкиной, я выяснила, что процедуры, которые Оксана принимала на квартире у врача, по установленным правилам можно проводить только в стационаре; что на каждого пациента врач обязан завести медицинскую карту и т.д.
Третий. Рассмотренный прецедент содержит значительный позитивный потенциал, направленный на улучшение качества косметологической медицины и, несомненно, будет полезен не только для адвокатов, представляющих интересы соответствующей категории клиентов, но и для граждан – потребителей косметологических услуг.
