Об уменьшении объема социальных прав офицеров, обучающихся в военных образовательных организациях по очной форме обучения

Глухов Евгений Александрович, кандидат юридических наук, доцент;

Корякин Виктор Михайлович, доктор юридических наук, профессор

Аннотация: в статье анализируется правовой статус офицеров, повышающих свою квалификацию в образовательных организациях Минобороны России, сопоставляется с правовым статусом тех же военнослужащих до поступления на обучение. Выявляются те сферы жизни, в которых права обучающихся ограничены по сравнению с правами остальных военнослужащих. Автор показывает причины и условия, способствующие снижению объема социальных прав указанной категории военнослужащих, их влияние на формирование менталитета слушателей и адъюнктов и на престижность получения дополнительного профессионального образования.

Ключевые слова: слушатели, адъюнкты, военные вузы, ограничения прав, ст. 55 Конституции России, приспособленчество, бюрократизм, военное управление, право на жилье, право на отдых.

Осознание проблемы –
первый шаг к ее разрешению.

В настоящей статье авторы ставят своей целью рассмотреть вопрос о специфике реализации некоторых социальных прав военнослужащими из числа офицеров, обучающихся в военных вузах (слушателях и адъюнктах), о законности ограничения некоторых их социальных прав, а также о влиянии данного ограничения прав на правосознание указанной категории лиц. В связи с обозначенным предметом нашего исследования далее для краткости под военнослужащими будем понимать лишь ту их часть, которая проходит военную службу по контракту и относится к гражданам РФ.

Начнем с общеизвестных положений законодательства.

В соответствии с п. 2. ст. 1 Федерального закона «О статусе военнослужащих»[1] (далее для краткости – Закон № 76-ФЗ) военнослужащие обладают правами и свободами человека и гражданина с некоторыми ограничениями, установленными федеральными законами.

Безусловно, интересы военной службы, выполнение обязанностей по защите Отечества связаны с необходимостью беспрекословного повиновения и выполнения военнослужащими поставленных задач в любых условиях, в том числе с риском для жизни. Поэтому без законодательного ограничения некоторых прав человека и гражданина задачи по вооруженной защите Отечества вряд ли выполнимы в принципе. При этом, по мнению профессора А.В. Кудашкина, назначение законодательно установленных ограничений некоторых общегражданских прав военнослужащих состоит в том, чтобы:

а) обеспечить эффективную служебную деятельность военнослужащих;

б) установить препятствия возможным злоупотреблениям должностными полномочиями со стороны военнослужащих;

в) создать условия для независимости служебной деятельности военнослужащих от какого-либо влияния, не связанного с военной службой[2].

Вместе с тем, необходимо отметить, что законодательное ограничение прав военнослужащих по сравнению с остальными гражданами предопределяется самим их статусом, а не занимаемыми должностями или выслугой на военной службе, например. Так, запрет на занятие предпринимательской деятельностью (п. 7 ст. 10 Закона № 76-ФЗ) одинаково распространяется и на генерала, и на рядового.

Д.Е. Зайков по данному вопросу пишет: «Равенство в военно-служебных отношениях имеет двойственную природу: в военно-служебных отношениях обязательному учету подлежат как общеправовые (основные) положения равенства (например, равенство мужчин и женщин, равенство ответственности за равные правонарушения), регулируемые общегражданским законодательством, так и специальные, обусловленные спецификой военно-служебных отношений (например, равенство военнослужащих, проходящих военную службу в разных местностях, имеющих различные воинские звания, различную выслугу лет и др.), регулируемые военным законодательством»[3].

По мнению И.В.Печенева принцип равенства социально-экономических прав военнослужащих заключается в законодательном определении такого правового положения, которое бы обуславливало предоставление и возможность осуществления прав одинакового объема. При этом правовое положение должно основываться на формальном равенстве нормативно закрепленных прав, а также на равенстве правовых средств, обеспечивающих их осуществление[4]

Одновременно с ограничениями прав для военнослужащих устанавливается единая система правовой и социальной защиты, а также материального и иных видов обеспечения с учетом занимаемых воинских должностей, присвоенных воинских званий, общей продолжительности военной службы, выполняемых задач, условий и порядка прохождения ими военной службы (п. 1 ст. 3 Закона № 76-ФЗ).

То есть законодательство устанавливает единую систему ограничения прав военнослужащих и единую же систему предоставления им дополнительных мер правовой и социальной защиты. В этом ракурсе представляет интерес позиция академика В.С. Нерсесянца, полагавшего, что право есть нормативная форма выражения принципа формального равенства людей в рамках общественных отношений. А сами правовые нормы можно рассматривать как равные меры свободы по единому, т.е. общему для всех субъектов и отношений, подпадающих под действие соответствующей нормы, масштабу[5].

Похожую мысль высказал в одном из постановлений и Конституционный Суд Российской Федерации: «Федеральный законодатель в процессе реализации своих полномочий в сфере социальной защиты граждан обладает широкой дискрецией как при установлении мер социальной поддержки, так и при определении категорий граждан, нуждающихся в социальной защите. Вместе с тем, осуществляя соответствующее правовое регулирование, федеральный законодатель связан требованиями Конституции РФ, в частности, ее ст. 19 (ч. ч. 1 и 2), обязывающими его следовать гарантирующим защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод принципам юридического равенства и справедливости, из которых вытекает необходимость равного обращения с лицами, находящимися в равных условиях, и соблюдение которых означает, помимо прочего, запрет вводить не имеющие объективного и разумного оправдания различия в правах лиц, находящихся в одинаковых или сходных обстоятельствах»[6].

Сказанное не означает, что все военнослужащие обладают полностью одинаковым набором прав, льгот, социальных гарантий и обязанностей. В силу универсального принципа разделения труда каждый военнослужащий выполняет свою служебную функцию, которая отличается по трудоемкости, квалификации, необходимому опыту и уровню навыков. Дополнительные ограничения, и как следствие, объем предоставляемых прав, могут быть, в частности, установлены в связи с участием военнослужащего в боевых действиях или контртеррористических операциях; за работу со сведениями, составляющими государственную тайну и т.п. Возможны и различия в объеме прав и обязанностей в связи с прохождением военной службы в различных местностях (районах крайнего севера, на режимных объектах или в ЗАТО) и силовых ведомствах. Поэтому дифференциация, конечно же, возможна, но она должна быть установлена законодательно и обоснованна[7]; эта дифференциация не означает неравенство самого статуса военнослужащих.

Любая дифференциация правового регулирования, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъектов права, должна осуществляться законодателем с соблюдением требований Конституции РФ, в том числе вытекающих из принципа равенства (ч. ч. 1, 2 ст. 19), в силу которых различия допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и преследуют конституционно значимые цели, а используемые для достижения этих целей правовые средства соразмерны им. Основные права и свободы могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой этого требует защита основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55 Конституции).

Соблюдение конституционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях)[8].

Более того, в Уголовном кодексе РФ даже содержится статья 136, грозящая наказанием за дискриминацию, то есть за нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от … должностного положения, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Но приведенная норма УК РФ к рассматриваемым правоотношениям (по данным автора) никогда не применялась.

А теперь обратимся к рассмотрению проблемных вопросов в объеме прав и обязанностей офицеров, поступивших на обучение в военные вузы в качестве слушателей и адъюнктов. Указанные офицеры набираются из лиц, положительно зарекомендовавших себя на службе, годных по состоянию здоровья, по итогам конкурсного отбора.

В соответствии с п. 1 ст. 35 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»[9], граждане, зачисленные в военные образовательные организации высшего образования, назначаются на воинские должности курсантов, слушателей или иные воинские должности. Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации»[10] относит к слушателям лиц, осваивающих дополнительные профессиональные программы, а к адъюнктам – осваивающих программы подготовки научных и научно-педагогических кадров (ст. 33).

И слушатели, и адъюнкты в военных вузах получают послевузовское образование, повышают свою квалификацию, чтобы в дальнейшем на более высоком уровне исполнять обязанности военной службы. Ведь недаром при поступлении в военные вузы они заключают новый контракт о прохождении военной службы на время обучения и 5 лет службы после окончания военного вуза. А при окончании обучения они назначаются на воинские должности, подлежащие замещению лицами с необходимым уровнем образования, и не ниже ранее занимаемых (п. 9 ст. 11 Положения о порядке прохождения военной службы[11]).

Таким образом, в военных вузах обучаются одни из лучших офицеров, а их обучение происходит в интересах военного ведомства. Казалось бы, при таком подходе должен увеличиваться и объем социальных прав обучающихся в военных вузах слушателей и адъюнктов, чтоб таким образом стимулировать офицеров на повышение своей квалификации и поступление в военные вузы.

К сожалению, на самом деле это не так[12]. Ниже рассмотрим, почему.

Во-первых, остановимся на рассмотрении такого важного права любого человека как право на жилище.

Для тех военнослужащих, которые и до поступления в военные вузы служили в том же городе, где дислоцирован данный вуз, и обеспечены там жильем (служебным или постоянным) ничего кардинально не изменяется. Они по-прежнему проживают в том же жилье. Однако подавляющее большинство слушателей и адъюнктов поступают в военные вузы из других населенных пунктов, следовательно, для них поступление на обучение является еще и переводом к новому месту военной службы.

В соответствии с п. 1 ст. 15 Закона № 76-ФЗ военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей предоставляются не позднее трехмесячного срока со дня прибытия на новое место военной службы служебные жилые помещения по нормам и в порядке, установленным законодательством РФ. При этом военнослужащим, имеющим трех и более детей, служебные жилые помещения предоставляются во внеочередном порядке.

Приведенная норма не содержит каких-либо ограничений по кругу лиц, и соответственно, распространяется на слушателей и адъюнктов (при выполнения условия о предварительном признании их нуждающимися в жилых помещениях).

Однако на практике адъюнктам и слушателям не предоставляются служебные квартиры при их обучении в военных вузах. Предоставляются лишь общежития. И, конечно же, общежитие гораздо хуже для удобства проживания семьи, нежели отдельная служебная квартира, хотя бы по параметрам площади, общей с другими людьми кухни, туалета, ванной комнаты, возможности побыть без посторонних. Жилые помещения в общежитиях предоставляются из расчета не менее шести квадратных метров жилой площади на одного человека (ст. 105 Жилищного кодекса РФ), в то время как служебные жилые помещения предоставляются в виде отдельной квартиры (ст. 104 ЖК РФ) с учетом количества совместно проживающих членов семьи.

Военнослужащие обеспечиваются служебными жилыми помещениями в соответствии с нормами, установленными федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Ведомственными приказами установлено, что служебные жилые помещения предоставляются военнослужащим не менее нормы предоставления, установленной статьей 15.1 Закона № 76-ФЗ (18 квадратных метров на одного человека)[13].

Естественно, что для обычного человека пользование служебной квартирой гораздо более удобно, чем пользование помещением в общежитии. Тем более при проживании совместно с семьей, с детьми. Тем более законодательство позволяет слушателям и адъюнктам претендовать на получение служебного жилья.

Однако, как говорится, гладко было на бумаге. В соответствии с директивными указаниями Министра обороны РФ от 08.03.2013 № 205/2/114 слушатели, обучающиеся по программам с высшей военной оперативно-стратегической подготовкой и с высшей оперативно-тактической подготовкой (военнослужащие переменного состава) обеспечиваются во внеочередном порядке специализированными жилыми помещениями только на время обучения в военном вузе. Обеспечение данными жилыми помещениями производятся жилищными органами МО РФ на основании представленных военными вузами планов размещения военнослужащих переменного состава на период обучения.

Во исполнение данных указаний Департаментом жилищного обеспечения Минобороны России был установлен порядок обеспечения слушателей подведомственных военных вузов в указаниях от 19.10.2016 № 194/12/26863, от 05.10.2017 № 194/12/24351 и от 16.08.2018 № 194/12/20508, согласно которым обучающиеся военнослужащие переменного состава обеспечиваются во внеочередном порядке исключительно жилыми помещениями в общежитиях при непосредственном участии высших военно-учебных заведений[14].

Естественно, что приведенные указания, на основании которых офицерам переменного состава вузов предоставляются лишь общежития, не являются нормативными правовыми актами, которыми могут регулироваться жилищные правоотношения, не опубликованы для всеобщего сведения, не были зарегистрированы в Минюсте России, и, вероятнее всего, противоречат законодательству. Согласно п. 2 ст. 5 Жилищного кодекса РФ правом издания правовых актов по жилищным вопросам обладает само Минобороны России, а не его структурные органы. Кроме того, письма и указания не относятся к категории нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти[15]

Однако, как показывает судебная практика, они активно применяются. Более того, на основании данных указаний суды отказывают военнослужащим переменного состава вузов в их требованиях быть обеспеченным жильем посредством получения компенсации за найм жилого помещения[16]. Как ни странно, такую же правовую позицию заняла и Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда РФ, которая указала, что особенностью жилищного обеспечения указанной категории военнослужащих является обеспечение их жилыми помещениями на период обучения в общежитиях, находящегося в ведении военных вузов, вне очереди в соответствии с планами размещения военнослужащих переменного состава[17].

Между тем, для остальных военнослужащих, не относящихся к переменному составу военных вузов, с той же выслугой лет, с тем же воинским званием действует иной порядок жилищного обеспечения. Общежития предоставляются им только на первые три месяца прохождения военной службы в новой местности, а в дальнейшем – лишь с их согласия (п. 4 Инструкции о предоставлении военнослужащим-гражданам РФ, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах РФ, служебных жилых помещений, утв. приказом Минобороны России от 30.09.2010 № 1280). Именно такое мнение, с коим согласен и автор, приведено в рубрике «ГВП отвечает» на страницах Российской газеты от 08 ноября 2017 г[18].

Учитывая изложенное, следует признать, что жилищные права военнослужащих переменного состава военных вузов ограничены по сравнению с равными им по статусе субъектами, не относящимися к числу переменного состава вуза.

Во-вторых, по сложившейся практике во многих военных вузах их руководство препятствует офицерам переменного состава в регистрации их по месту жительства по адресам данных военных вузов. Между тем, такое право предусмотрено п. 3 ст. 15 Закона № 76-ФЗ, где указано, что военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, и члены их семей, прибывшие на новое место военной службы, до получения жилых помещений по установленным нормам, регистрируются по месту жительства, в том числе по их просьбе по адресам воинских частей. Приведенная правовая норма также не содержит исключений для лиц переменного состава военных вузов, но зачастую применяется весьма избирательно или в искаженном виде. Так, например, военнослужащим переменного состава предлагают зарегистрироваться по адресу военного вуза, но временно, т.е. по месту пребывания, без штампа в паспорте. Меж тем, законодательство предусматривает особую регистрацию военнослужащих по месту пребывания лишь в случаях их нахождения в командировке либо в отпуске, а по адресам воинских частей – лишь по месту жительства.

Одним из условий регистрации военнослужащего по адресу воинской части является его нуждаемость в жилье, т.к. закон говорит, что такого рода регистрация производится до обеспечения его жильем. А поскольку, как указано выше, офицерам переменного состава вузов, предоставляются общежития, то и признавать их нуждающимися в служебном жилье, по мнению жилищных органов, уже не надо. Соответственно, получить документ о своей нуждаемости в жилье указанные военнослужащие не могут, что уже само по себе является основанием для отказа в регистрации их по адресам воинских частей.

Регистрация же по адресам жилых помещений в общежитиях еще более неурегулирована, т.к. эти общежития обычно не стоят на балансе военных вузов, соответственно, руководство вуза не имеет полномочий по оформлению документов для регистрации там кого либо. Жилищные же органы Минобороны России (Департамент жилищного обеспечения и его структурные подразделения) не наделены правомочиями по регистрационному учету граждан и оформления необходимых для него документов.

Получается «замкнутый круг», который не дает возможности самому военнослужащему и членам его семьи быть зарегистрированным по месту жительства в том населенном пункте, где он фактически проживает. Как следствие, семья военнослужащего ограничена в реализации многих социальных гарантий и льгот, предоставляемых гражданам, зарегистрированным в данной местности по месту жительства (пособия, связанные с рождением детей, льготный проезд на транспорте, льготное питание детей в школах и детских садах и т.п.)[19]. Затруднительны для семьи военнослужащего становятся вопросы получения кредитов, уплаты налогов, трудоустройства, участия в судебном процессе и т.п. Сам военнослужащий и члены его семьи вольно или невольно становятся правонарушителями согласно ст. 19.15.2 КоАП РФ.

По мнению автора, проиллюстрированная проблема довольно искусственна и вполне могла бы быть разрешена при наличии на то желания руководства военного ведомства и нормативной регламентации данного вопроса. Однако нормативного акта, регламентирующего регистрационный учет военнослужащих и членов их семей по адресам военных организаций, до настоящего времени не существует. Военное же ведомство, по мнению автора, не заинтересовано в регистрации офицеров переменного состава по месту жительства в крупных городах, где расположены военные вузы, т.к. это-де будет дополнительной причиной для них не покидать данные крупные города и подталкивать таких офицеров к увольнению со службы.

В-третьих, объем служебной нагрузки слушателей и адъюнктов позволяет ставить вопрос о нарушении их права на отдых. Поясним подробнее.

Из анализа п. 1 ст. 11 Закона № 76-ФЗ и ст. 91 Трудового кодекса РФ общая продолжительность еженедельного служебного времени военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, не должна превышать нормальную продолжительность еженедельного рабочего времени – 40 часов в неделю. Из данного общего правила есть исключения: боевая служба учения и другие мероприятия, перечень которых определяется руководителем военного ведомства, проводятся при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени (п. 3 ст. 11 Закона № 76-ФЗ). О привлечении к такого рода мероприятиям руководитель военной организации издает письменный приказ. Время такой т.н. «переработки» впоследствии компенсируется военнослужащему, либо по его просьбе вместо времени отдыха ему выплачивается денежная компенсация за т.н. «переработку».

Приведенные нормы права в полном объеме распространяются на адъюнктов и слушателей военных вузов. Однако на практике слушатели и адъюнкты опять оказываются ограниченными в реализации данного права.

Как было указано выше, слушатели и адъюнкты являются обучающимися, с ними проводятся занятия, они сдают экзамены и зачеты, им выставляют оценки. Процесс обучения организуется согласно Федеральных государственных образовательных стандартов, учебного плана и рабочих программ учебных дисциплин, где указываются количество учебных часов по изучаемым предметам и видам занятий.

Практически во всех военных ведомствах установлено, что общий объем учебной деятельности обучающихся, включая самостоятельную работу, планируется из расчета не более 54 академических часов в неделю[20]. Как видно, максимальное время для учебной деятельности слушателей и адъюнктов может быть установлено объемом 54 часа в неделю[21], что существенно превышает максимальную еженедельную продолжительность служебного времени (40 часов в неделю). И на практике, учебные занятия так и планируются: по 6 часов учебных занятий с понедельника по субботу включительно, и по 3 часа самостоятельной работы с понедельника по пятницу включительно, что в сумме дает 51 учебный час. И все это время офицеры переменного состава должны проводить на службе[22].

Но кроме собственно учебной деятельности слушатели, адъюнкты могут привлекаться еще и к выполнению иных служебных мероприятий: построениям, совещаниям, учениям, участия в конференциях, несению службы в наряде, обслуживанию вооружения и техники и т.п.

Таким образом, среднее время привлечения слушателей к исполнению служебных обязанностей практически всегда превышает 40 часов в неделю. Предоставлять им время отдыха только за то, что они учились, и тем самым отрывать их от других занятий, также не принято. Многие командиры предпочитают просто не замечать фактической переработки указанной категории офицеров. По мнению командования, раз офицер сам поступил на обучение, то тем самым он сам добровольно отказался от реализации своего права на отдых в полном размере[23]. Вполне возможно, в представлении командования офицеры должны проходить обучения также как курсанты 1 курса. А, казалось бы, самый простой путь решения данной проблемы – разрешить проводить часы самоподготовки дома, вне стен вуза, считают неприемлемым и чреватым увеличением количества правонарушений с их стороны.

Кроме трех вышеперечисленных сфер ограничения прав, возможны и другие, которые не рассматриваются в данной статье.

Ограничение прав военнослужащих здесь происходит не по сравнению с гражданскими лицами, не в связи со статусом военнослужащего, а по сравнению с другими военнослужащими. Фактически это дискриминация одной из категорий военнослужащих по признаку должностного положения, по статусу «переменного состава вуза». И это ограничение прав противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, происходит даже не на основании закона и вовсе не направлено на достижение общественно полезных целей. Ведь вряд ли, например, запрет проживать в служебном жилье или на условиях поднайма вредит обороноспособности страны. Как и запрет иметь регистрацию по месту жительства в населенном пункте, где фактически военнослужащий проживает.

По мнению автора, такое положение стало возможным ввиду нескольких факторов, главным из которых является отношение руководства к обучающимся офицерам не как к перспективным будущим назначенцам на высокие должности, а как к необремененным обязанностями, подчиненным личным составом и техникой лицам, прибывшим почти на отдых, у которых нет даже четких должностных обязанностей. И поэтому их можно и нужно использовать на любые авралы и работы, т.к. в отличие от постоянного состава военного вуза слушателям и адъюнктам не получится сослаться на загрузку исполнением должностных обязанностей. А необходимость «учить уроки» не является причиной настолько важной, чтобы она перевесила мотив задействовать их на других мероприятиях (ведь при желании, учиться можно и ночью).

Законодательный запрет привлечения офицеров переменного состава к выполнению задач, не связанных с реализацией профессиональных образовательных программ[24], решениями командиров на местах, забывается или уходит на второй план по сравнению с необходимостью решения сиюминутных задач. Тем более если в подчинении есть подразделение высококвалифицированных офицеров с довольно размытыми обязанностями. Ну и, наконец, в качестве аргумента уменьшения прав подчиненных используется постулат «так было и раньше», поэтому не надо ничего менять.

По образному выражению профессора А.В. Оболонского, бюрократически деформированному сознанию современного руководителя становится присуще доминирование ретроградно охранительных стереотипов поведения, таких как перестраховка, предпочтение и даже ритуализация привычного порядка, боязнь перемен, особенно предполагающих сокращение сферы контроля над людьми и материальными ценностями, поскольку это ограничивает меру влиятельности[25].

Другой «стороной медали» является восприятие указанных выше ограничений своих социальных прав самими слушателями и адъюнктами. Полагаю, что многие из них понимают происходящее, знают об ограничении своих прав, ощущают понижение своего статуса. И само по себе это уже отбивает желание многих офицеров поступать на обучение в военные вузы.

Отдельно хотелось бы остановиться на профессиональной деформации обучающихся офицеров, вызванной ограничением их прав. В свое время К. Маркс четко сформулировал принцип исторического материализма: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»[26]. Служебная деятельность, профессия, эмоциональная атмосфера на рабочем месте откладывают отпечаток на характер и психику человека.

В данном случае возникает диссонанс между правовым лозунгом об увеличении количества социальных гарантий военнослужащих со сроком их военной службы (п. 2 ст. 10 Закона № 76-ФЗ) и объективно реальностью, свидетельствующей об обратном (применительно к обучающимся офицерам). А Федеральный закон «О статусе военнослужащих» вообще не содержит такого термина как «переменный состав», тем более в качестве градации социальных прав военнослужащих.

Не вдаваясь в детали, предположим, что в некоторых случаях восстановить нарушенные права слушателям и адъюнктам вполне смогла бы процедура обжалования действий различных воинских должностных лиц в суде, но такие случаи чрезвычайно редки. В большинстве своем офицеры переменного состава стойко переносят тяготы и лишения, обусловленные статусом переменного состава, безо всяких жалоб. За свои права они предпочитают не бороться.

И объясняется это не только их альтруизмом и готовностью жить в любых условиях, а нежеланием конфликта с начальством, который чреват не только последующими придирками и взысканиями, но и отчислением из вуза. Тем более, что при желании и скрупулезном подходе подловить выскочку-слушателя (адъюнкта) на экзамене или нарушении при несении службы можно практически всегда. Следует признать, что отстаивание своих прав, возражения начальству, пусть даже и обоснованные, основанные на законе по-прежнему расцениваются воинскими руководителями как пререкательство и конфликтность, считаются негативными характеристиками[27].

Они интуитивно сознают, что бюрократическая корпоративная этика включает в себя, в т.ч. неприятие и отторжение как чужеродных элементов «возмутителей спокойствия» и вообще неординарных людей, могущих составить угрозу столь любезному сердцу бюрократа рутинному порядку вещей, раз и навсегда заведенному шаблону[28].

Австрийский психиатр и бывший узник нацистских концлагерей Б. Беттельгейм, анализируя вопрос о подавлении личности в лагере, к одному из инструментов такого подавления относит коллективное наказание. «за нарушения члена группы наказывали всю группу. Считалось, что группа будет стараться контролировать своих членов. Именно в интересах группы было сдерживать всякого, кто своим поведением мог бы ей навредить. Угроза наказания возникала чаще, чем само наказание, что вынуждало группу утверждать свою власть над индивидуумом чаще и иногда даже эффективнее, чем это делало СС»[29]. Встречается такая методика и в армиях разных стран, причем речь идет не о юридическом наказании, а об иных его формах – лишения времени отдыха, дополнительные работы и занятия, строгость проверяющих, формально правильные требования, но по сути придирки руководства и т.п.

В итоге слушателям и адъюнктам приходится приспосабливаться. У них так же складывается своеобразный приспособленческий менталитет безропотного принятия ограничения своих прав. Формируется и соответствующий стиль работы, который они понесут в дальнейшем к новым местам службы. Приспособленчество к незаконным правилам и требованиям руководства здесь – есть защитная реакция на угрозу быть изгнанным из группы лиц, собравшихся успешно делать карьеру на военном поприще. Но нужно ли будущему военному руководителю культивировать такие качества вместо чувства чести и самоуважения?

В этой связи уместно привести выдержку из книги воспоминаний бывшего кандидата в Президенты России и генерала Лебедя А.И. о своем поступлении в военную академию в качестве слушателя:

«Нарофоминск. Учебный центр военной академии, 1982 год. Стекаются сюда офицеры звена начальник штаба – командир батальона – замкомандира полка, успехами в службе завоевавшие право продолжать свое военное образование в академии. Стекаются, чтобы сдать экзамены. Распорядок щадящий. 4 – 5 дней подготовки, экзамен, и так далее. Но тяготят не экзамены, тяготит атмосфера. Она насквозь пропитана унижением. Создалось впечатление, что такая атмосфера складывалась годами. Ты комбат, у тебя за спиной 13 лет службы, ты отвечал за ход и исход боевых операций, за жизнь людей. Ты привык уважать себя и привык, что тебя уважают. И вдруг, о чудо, ты снова ощущаешь себя молодым и вислоухим щенком, попавшим в средней паршивости учебку к скверному сержанту. Переход из одного качества в другое слишком резок, не все выдерживают.

Каждый день с утра – уборка территории: задача собрать окурки, бумажки. А метлы, а грабли? "С метлами и дурак уберет. Вы вот так, ручками, ручками".

Или надо: "скосить вот тот лужок – это вам задача на группу, времени – до утра!"

- А косы?

- Ну, с косами и дурак...

Господа героические афганские комбаты, на колодках которых боевые ордена, с помощью перочинных ножей строгают себе деревянные сабли для покоса.

А кто отдает команды? Как правило, каптер ефрейтор с лоснящейся от безделия физиономией, в лучшем случае прапорщик. Разницы никакой. Они одинаково беспредельно наглы, потому что оба знают – достаточно им доложить начальнику факультета: "Вот тот, товарищ майор, не желают-с!" – и майор замарширует в родной полк для продолжения дальнейшей службы с соответствующей сопроводиловкой. Там не будет написано, что майор, не без основания считая себя офицером, счел ниже своего достоинства собирать окурки. Нет! Там напишут: неуживчив, болезненно реагирует на замечания, подчиняться не умеет и не желает. Ну, а если не умеет подчиняться, то как же сможет командовать? Вывод один – зелен и незрел. Воспитывайте»[30].

Библиография

1. Глухов, Е.А. Разделение прав военнослужащих на получение постоянного жилья в зависимости от календарной даты [Текст] / Е.А.Глухов // Право в Вооруженных Силах. 2014. № 4. С. 19 – 27.

2. Глухов, Е.А. По закону или по понятиям? ... Или о типовых случаях поведения военных начальников вразрез с требованиями законодательства [Текст] / Е.А.Глухов // Военно-юридический журнал. 2018. № 6. С. 9 – 13.

3. Глухов, Е.А. О приспособленчестве в органах власти [Текст] / Е.А.Глухов // Гражданин и право. 2019. № 4. С. 82 – 91.

4. Глухов, Е.А. Бюрократический подход в вопросе регистрации военнослужащих и членов их семей по адресам военных организаций [Текст] / Е.А.Глухов // Право в Вооруженных Силах. 2020. № 12. С. 20 – 30.

6. Зайков, Д.Е. Особенности равенства в военно-служебных отношениях [Текст] / Д.Е.Зайков // Право в Вооруженных Силах. 2010. № 7. С. 17 – 22.

7. Кудашкин, А.В. Военная служба в Российской Федерации: теория и практика правового регулирования. Монография [Текст] / А.В.Кудашкин / СПб., 2003. 574 с.

8. Лебедь, А.И. За державу обидно. [Текст] / А.И.Лебедь. М. 1995.

9. Маркс, К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13.

10. Нерсесянц, В.С. Право – математика свободы. Опыт прошлого и перспективы. [Текст] / В.С.Нерсесянц / М., 1996. 160 с.

11. Оболонский, А.В. Чиновник как социальное зло (паталогии бюрократического сознания) [Текст] / А.В.Оболонский // Общественные науки и современность. 2019. № 1. С. 87 – 98.

12. Печенев, И.В. Конституционный принцип равенства в социально-экономических правах военнослужащих: теория закрепления и практика реализации [Текст] / И.В.Печенев // Право в Вооруженных Силах. 2012. № 5. С. 112 – 116.