ОБЪЕМ ПОНЯТИЯ «ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ» (ТЕЗИСЫ)

 

Магомедов Марад Шейхмагомедович,

выпускник юридического факультета Южного федерального университета
(бывшего Ростовского государственного университета)

 

Как известно, одной из основных целей международного гуманитарного права (МГП) является пресечение и наказание совершения серьезных нарушений (военных преступлений). Международный уголовный Трибунал по бывшей Югославии (МУТЮ) в решении по делу Купрешкича отметил, что нормы о запрете совершения военных преступлений относятся к числу императивный норм общего международного права – норм juscogens (ICTY, Kupreskic case, Judgement, 14.1.2000, § 520). Однако МУТЮ оставил открытым вопрос о конкретном перечне данных запретов.

 

Наиболее полным списком военных преступлений можно считать ст. 8 Римского Статута Международного уголовного суда (Статут МУС). Как верно отмечается в юридической литературе, объединение всех составов военных преступлений в одной статье Римского Статута (ст. 8) представляет собой существенный шаг в развитии МГП (Махниборода И. М. Роль Статута Международного уголовного суда в механизме имплементации норм МГП // Московский журнал международного права. 2005. № 3).

 

Однако остается без ответа вопрос о том, можно ли считать все положения ст. 8 Статута МУС обычно-правовыми нормами (при разработке Статута МУС указывалось, что ст. 8 Статута МУС носит обычно-правовой характер (Report of the Preparatory Committee on the Establishment of ICC, 1996)), а также нормамиjus cogens. Ответ становится менее очевидным, если учитывать, что иногда под сомнение ставится квалификация определенных действий или бездействий как военных преступлений (John B.Bellinger, III,William J.Haynes II. A US government response to the International Committee of the Red Cross study Customary International Humanitarian Law // International Review of Red Cross. June 2007 Vol. 89 No 866). Кроме того, отчет Комитета по учреждению МУС не может считаться источником обязательств государств по международному праву.

 

В ситуации отсутствия на международно-правовом уровне единого унифицированного перечня военных преступлений, который обладал бы юридической силой для всех без исключения государств, следует руководствоваться правилом о том, что объем понятия «военные преступления» различается (порой существенно) в свете критериев rationesituationis и rationepersonae (в последнем случае имеются ввиду государства, которые участвуют или не участвуют в конкретном международном договоре, содержащим нормы МГП).

 

Критерий rationesituationis: объем понятия «военные преступления» в рамках международного вооруженного конфликта (МВК) и вооруженного конфликта немеждународного характера (НВК) различен. Даже если признать, что в ситуации НВК определенные деяния могут быть квалифицированны как военные преступления, нужно констатировать, что договорный массив МГП, применяемый в НВК, значительно уступает массиву договорных норм, которые действуют в МВК. На практике получается, что одно и то же деяние в одной ситуации будет наказываться как военное преступление (с соответствующими правовыми последствиями, в частности, универсальной юрисдикцией), а в другой оставаться за пределами правовой реакции со стороны МГП.

 

Критерий rarionepersonae: в четырех Женевских Конвенциях 1949 года (ст. 23, 25, 27 и 28) определенные деяния квалифицируются как военные преступления. Данные нормы можно рассматривать как часть обычного международного права (по причине почти всеобщей ратификации и отсутствия официальных возражений со стороны государств). Соответственно, составы военных преступлений из перечня, обозначенного в Женевских Конвенциях 1949 года, можно считать включенные в объем понятия «военные преступления», который принят на уровне мирового сообщества и обязателен для всех государств в рамках МВК. Однако того же нельзя сказать в отношении ст. 11 и 85 Дополнительного протокола I (ДП I) и ст. 8 Статута МУС в связи с тем, что данные документы не получили достаточного уровня ратификаций, для того, чтобы считаться общепризнанными. Иными словами, в силу правила о международных договорах и третьих лицах (pacta tertiis nес nocent nес prosunt) в объем понятия «военные преступления» входят составы, указанные в ст. 11 и 85 ДП I и ст. 8 Статута МУС, лишь в случае, когда данный международные договоры обязательны (в силу ратификации, присоединения и т.п.) для соответствующих государств.