Б.С. Шац, к.э.н.

shats@inbox.ru

Начальник отдела страхования

ЗАО «Балтийское страховое общество»

            Вопрос о теоретической возможности суброгации при страховании ответственности до сих пор вызывает дискуссии в научном мире. Источником споров служит конструкция ст. 965 ГК РФ, которая регламентирует переход к страховщику прав на возмещение убытков в имущественном страховании. Однако не все ученые допускают суброгацию при страховании ответственности, являющимся подотраслью имущественного страхования. В данной статье сделана попытка внести ясность в этот вопрос.

Термин «суброгация» (subrogatio) ранее обозначал дополнение к старому закону в противоположность «оброгации» (obrogatio) – изменению старого закона[1]. По замечанию М.И. Брагинского, «Применительно к современному праву приведенное значение того же термина (суброгация – Б.Ш.) позволяет лишь определить этимологию слова. Имеется в виду, что оно получило теперь иное значение: платежа со вступлением в права кредитора или – более широко – замену в правоотношении между двумя участниками одного из них без изменения самого правоотношения»[2].            

И хотя утверждение того, что суброгация пришла на замену регрессу[3], стало общим местом, оно вряд ли соответствует истине. Российский/советский законодатель последовательно проводит мысль о переходе прав, которые страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки. Это положение было закреплено в ГК Р.С.Ф.С.Р. 1922 года, в ГК РСФСР 1964 года, Основах Гражданского законодательства Союза ССР и республик и в ст. 965 ГК РФ. Так же решался данный вопрос и в КТМ СССР 1968 года, и в действующей редакции КТМ РФ[4]. 

Против института суброгации в конце 20-х возражал Серебровский, который, правда, считал, что в ст. 395 ГК Р.С.Ф.С.Р. речь идет о регрессе[5]. Но сегодня не вызывает сомнения необходимость ее признания. Справедливо указал И.И. Иванов: «Суброгация – одно из правовых средств, которое применительно к страхованию призвано служить реализации принципов неотвратимости ответственности и полноты возмещения вреда»[6].

Проблема осуществимости суброгации при страховании ответственности поднималась учеными неоднократно. При этом большее внимание уделяется страхованию ответственности за причинение вреда (ст. 931 ГК РФ) как более «сложному» вид страхования. В самом деле, страхователь (застрахованное лицо) при страховании ответственности за причинение вреда может понести ответственность перед неограниченным кругом лиц. При страховании ответственности по договору (ст. 932 ГК РФ) страхователь может понести ответственность только перед контрагентом по договору-субстрату. Страхователь (застрахованное лицо) по договору страхования деликтной ответственности может причинить вред жизни, здоровью и имуществу других лиц, между тем как страхователь ответственности по договору может причинить только убытки своему контрагенту. Наконец, законодатель сильно ограничил саму возможность осуществления страхования по договору случаями, предусмотренными законом[7]. В настоящей статье рассмотрена, прежде всего,  допустимость суброгации при страховании ответственности за причинение вреда. Основные выводы, сделанные в статье, легко распространить и на страхование ответственности по договору.

            Существуют различные мнения по затронутой теме. Так Ю.Б. Фогельсон и О. Бирючев полагают, что суброгация при страховании ответственности невозможна[8]. В обоснование данной позиции приводится довод о том, что страховщик, выплачивая возмещение выгодоприобретателю, надлежащим образом исполняет деликтное обязательство, вследствие чего последнее прекращается[9]. Также Ю.Б. Фогельсон указывает на совпадение в одном лице должника и кредитора в деликтном обязательстве при переходе права требования в порядке суброгации от страхователя, если страхователь является лицом, ответственным за вред, и на отсутствие у страхователя права требования к лицу, ответственному за вред, если последнее не является страхователем[10].

Возражая Ю.Б. Фогельсону, В.А. Рахмилович заметил, что в случае признания позиции его оппонента «предусмотренная ст. 965 ГК суброгация права выгодоприобретателя выплатившему страховое возмещение страховщику вообще невозможна при любом страховании, а не только при страховании ответственности, поскольку в любом имущественном страховании ситуация та же – вред, причиненный ответственным лицом, возмещен страховщиком»[11]. Далее В.А. Рахмилович сделал вывод о том, что: «ст. 965 ГК не устанавливает каких-либо ограничений для применения суброгации»[12], следовательно, применение суброгации при страховании ответственности вполне допустимо. С таким подходом согласен С.В. Дедиков, с оговорками, но допускающий осуществление суброгации при страховании ответственности вообще и ОСАГО в частности[13].

Названными авторами выражены полярные точки зрения на проблему[14]. Проанализируем позицию законодателя.

1. Страховое возмещение всегда выплачивается страхователю или выгодоприобретателю (п.1. ст. 929 ГК РФ). Очевидно, что при наличии выгодоприобретателя именно он является лицом, в чью пользу заключен договор страхования. В литературе неоднократно отмечалось, что договор страхования ответственности может быть договором в пользу 3-его лица, а может и не быть им[15]. Законодатель мог обусловить непременное совпадение страхователя с лицом, чья ответственность застрахована, и обозначить одним из условий осуществления страховой выплаты возмещение страхователем вреда потерпевшему.

Если бы законодатель пошел по этому пути, избрав парадигму страхования риска реализации ответственности (страховой случай – реализация ответственности страхователя), он значительно упростил бы регулирование таких страховых отношений в ракурсе юридической техники. Однако законодатель предпочел внедрение в РФ модели страхования риска наступления ответственности (страховой случай – наступление ответственности) в пользу выгодоприобретателя, отличного от лица, ответственного за причинение вреда.

2. В соответствии со ст. 929 ГК РФ страховщик возмещает исключительно причиненные убытки. Определение термина «убытки» дано в ст. 15 ГК РФ, однако неоднократно отмечалось, что в ст. 929 ГК РФ то же понятие по своему содержанию шире этого определения[16]. К «страховым убыткам» следует в некоторых случаях отнести реальный ущерб лица, чье право не нарушено (типичный пример – неумышленное причинение вреда собственному имуществу при страховании имущества); упущенную выгоду лица, чье право не нарушено (например, неполучение ожидаемых доходов вследствие неблагоприятных изменений хозяйствования при страховании предпринимательского риска); расходы лица, возникающие вследствие надлежащего исполнения им обязательства или группы однородных обязательств (в частности, страховые выплаты по прямому страхованию - при перестраховании[17]).  

Поскольку в РФ реализована модель страхования риска наступления ответственности в пользу выгодоприобретателей, в отношении страхователя (застрахованного лица) целесообразно воспользоваться термином «предотвращенные убытки» (т.е. расходы, которые возникли бы у страхователя (застрахованного лица), вследствие исполнения им обязанности по возмещению вреда), но их нельзя отождествлять с причиненными убытками[18]. Следовательно, о переходе прав требования страхователя[19] к выплатившему страховое возмещение страховщику не может идти и речи.

Термин «причиненные убытки» уместно применять только по отношению к выгодоприобретателю. Бесспорно, страховщик не является лицом, ответственным за вред (как работодатель причинившего вред работника или родители малолетнего), он только исполняет обязательство из договора страхования. Как указал Конституционный суд РФ в Постановлении 6-П от 31 мая 2005 года, «..в страховом правоотношении обязательство страховщика перед потерпевшим возникает на основании заключенного страховщиком со страхователем договора страхования гражданской ответственности, а не норм главы 59 ГК Российской Федерации; ….наступление страхового случая… само по себе не освобождает страхователя от гражданско-правовой ответственности перед потерпевшим за причинение ему вреда».  Но для потерпевшего страховое возмещение является ничем иным как платежом в счет возмещения вреда, т.е. возмещением причиненных убытков[20]. Соответственно, к страховщику, выплатившему возмещение, переходит право требования выгодоприобретателя.

3. Не все права требования, однако, могут перейти в порядке суброгации. В силу нормы, основанной на ст. 383 ГК РФ, переход к лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, не допускается. В частности, не допускается переход прав о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью[21].

Не до конца исследована сама возможность страхования ответственности за причинение морального вреда. Полагаем, что нивелирование последствий морального вреда принципиально не может производиться путем возмещения убытков (ст. 1082 ГК РФ), а должно происходить только в форме компенсации вреда (ст.1101 ГК РФ), и данный вид страхования неосуществим[22]. В любом случае право на компенсацию морального вреда как нравственных и физических страданий гражданина[23] неразрывно связано с личностью кредитора и не может быть передано другому лицу (ст. 383 ГК РФ).

Таким образом, рассматривать проблему суброгации при страховании деликтной ответственности следует в плоскости перехода права требования выгодоприобретателя за причинение вреда имуществу.

4. В соответствии с п.1 ст. 942 ГК РФ при заключении договора имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение об имущественном интересе. Таким интересом в числе прочих может являться «риск ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц… - риск гражданской ответственности» (п. 2. ст. 929 ГК РФ). Переход к страховщику и реализация им права требования потерпевшего (выгодоприобретателя) к страхователю (застрахованному лицу) означали бы трансформацию предотвращенных убытков во вполне реальные и реализацию гражданской ответственности страхователя (застрахованного лица), хотя очевидно, что недопущение реализации ответственности и является целью страхования. В итоге налицо отсутствие интереса страхователя (застрахованного лица) в замещении (восполнении) поврежденного имущества потерпевшего страховщиком, а не им самим. В результате договор страхования ответственности нельзя считать заключенным (ст. 432 ГК РФ). Признание договора незаключенным обуславливает недействительность сделки по страхованию ответственности (ст. 168 ГК РФ). Разумеется, законодатель не закладывал в нормы ГК это внутреннее противоречие и суброгация при страховании ответственности невозможна, что и следует отразить в ст. 965 ГК РФ.

Переход права требования к страховщику невозможен только при страховании ответственности. При причинении вреда, например,  застрахованному имуществу «перешедшее к страховщику право осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и ответственным за убытки лицом»[24]. Соответственно, «двухлетний срок исковой давности (ст. 966 ГК РФ) на суброгационные отношения не распространяется. К ним применяется правило ст. 201 ГК об исчислении сроков исковой давности при перемене лиц в обязательстве»[25]. Во избежание ситуации, когда ответственное за вред лицо, чья ответственность застрахована, уже утратило возможность обратиться с иском к своему страховщику за истечением 2-х летнего срока, а возможность привлечения его к ответственности у потерпевшего сохранилась, желательно принять новую редакцию ст. 966 ГК, где устанавливался бы общий срок исковой давности по договорам страхования ответственности.

5. Нет единства во мнениях о возможности предъявления страховщиком регрессного требования[26] к лицу, ответственному за вред. Законодатель урегулировал возможность предъявления такого требования только при ОСАГО[27] и только в строго определенных случаях[28]. Такой подход кажется нам методологически правильным. Вполне уместно указать случаи допустимости предъявления страховщиком регрессных требований при страховании ответственности как в 48 главе ГК РФ (например, в п. 2 ст. 963 ГК РФ), так и в нормативно-правовых актах, регламентирующих отдельные виды страхования ответственности.

            Обобщая сказанное, отметим, что применение института суброгации при страховании всех видов ответственности не представляется возможным. По-видимому, целесообразно отразить данный принцип в ст. 965 ГК РФ; внести в законодательство нормы, регулирующие предъявление страховщиком регрессных требований к лицу, ответственному за вред  (в т.ч. в п. 2 ст. 963 ГК РФ); применять общий срок исковой давности по требованиям, вытекающим из договоров страхования ответственности (ст. 966 ГК РФ).

---