А. Кирей

E-mail: akir50@mail.ru

Ненужные законы ослабляют законы, являющиеся необходимыми.
Шарль-Луи Монтескье

Известно, что с давних времен во многих странах неоднократно пытались разрешать возникающие у них проблемы такими методами, которые с позиции современной теории рассматриваются как антинаучные. Так, например, алхимики, зарабатывая себе на жизнь, обещали правителям решить их финансовые проблемы посредством “философского камня”, способного превращать простые металлы в золото и серебро. Достоверных свидетельств о выполнении ими своих обязательств не имеется, однако подобные превращения научились производить в другой сфере - законодательстве.

Внешне все выглядит довольно просто. На чистые листы бумаги наносится текст, состоящий из “нормоподобных” выражений. Ему придается некое солидное наименование, которое обязательно начинается со слова “закон”. Далее по правилам, выработанным еще алхимиками, создается обстановка ожидания чуда. В современном варианте это выглядит как широкое обсуждение подготовленного проекта закона. При этом неукоснительно соблюдаются два условия: недопущение никакой реакции на замечания тех, кто высказал их, будучи знаком с азами современных теорий, и постоянное нагнетание экспрессии вокруг подготовленных материалов. Если они соблюдены, то вожделенный результат - появление практически из ничего закона - может быть достигнут.

Как это реализуется на практике рассмотрим на примере еще “тепленького” Закона Украины “О бухгалтерском учете и финансовой отчетности в Украине” от 16 июля 1999 года No 996-ХIV (далее - Закон). Прежде чем приступить к этому, сделаем небольшой экскурс в основы теории права.

Правовые принципы, предписания и действия не являются субъективно-произвольными, а вытекают из правовой природы соответствующих общественных отношений, содержание которых определяется взаимодействием субъектов правоотношений. Она обуславливает выбор определенного метода их правового регулирования. При этом особое значение имеет четкое определение степени “автономности” субъектов правоотношений и их взаимоположение (равенство сторон или соподчиненность).

Содержательный момент правового регулирования выражается в правовых нормах - абстрактных, неперсонифицированных моделях поведения, обобщающих типичные, повторяющиеся ситуации. Правовая норма состоит из трех элементов. В первом указывается на условия, при наличии которых возникают права и обязанности. Содержание последних раскрывается во втором элементе нормы, а санкции за их ненадлежащее исполнение излагаются в третьем.

Из содержания нормативных предписаний, приводимых в законодательных актах, должна представляться полная структура нормы. То есть должен быть описан законченный момент поведения участников правоотношения, в котором можно найти ответы на следующие вопросы: кто, при каких обстоятельствах и как должен себя вести, а также что будет при нарушении этого правила? Отсутствие или неадекватное формулирование какого-либо элемента правовой нормы указывает на несистемность, пробельность ее содержания и, соответственно, на неэффективность правового регулирования определенных отношений.

Итак, вернемся к Закону из вводной части которого следует, что им определяются “...правовые основы регулирования, организации, ведения бухгалтерского учета и представления финансовой отчетности в Украине”. Как говорится, на тысячу рванули как на пятьсот. Однако “спеклись” уже на статье 2, в которой продекларировано, что действие Закона распространяется лишь на юридических лиц, которые обязаны в соответствии с действующим законодательством вести бухгалтерский учет и представлять финансовую отчетность.

Прежде чем разбираться, кто входит в круг лиц, на которых распространяется Закон, необходимо получить четкий ответ на вопрос: какие общественные отношения он регулирует?

Если рассматривать бухгалтерский учет как одну из функций управления предприятием, то проблемы его организации являются сугубо внутренним делом хозяйствующего субъекта и явно не касаются тех общественных отношений, которые должны регламентироваться на законодательном уровне. Очевидно, что на каждый “чих” (функцию управления) законом не наздравствуешься.

Совсем иначе выглядят отношения хозяйствующего субъекта, касающиеся предоставления информации о своей деятельности другим субъектам (госорганам, партнерам и т.д.). В соответствии с Законом Украины “Об информации” от 2 октября 1992 года No 2657-ХII последние наделяются правом получать информацию, необходимую им для осуществления своих задач и функций. Отсюда следует необходимость установления определенных прав и обязанностей по представлению информации.

Исходя из такого понимания объекта правоотношения, субъектами правоотношения являются:

• субъекты предпринимательской деятельности, а также органы государственной власти, другие организации и граждане, получающие финансовую отчетность;
• субъекты, устанавливающие правила составления и представления финансовой отчетности;
• субъекты предпринимательской деятельности и другие хозяйствующие субъекты” представляющие финансовую отчетность.

Конечно, авторы Закона не могли это проигнорировать и в статье 6 представили некоторых других участников правоотношений, о которых умолчали в статье 2. Трудно сказать, с умыслом это было сделано или нет, но таким образом они ловко обошли один из главных вопросов правового регулирования - определение “автономности” субъектов правоотношений и их взаимоположения.

Совершенно очевидно: если в статье 2 были бы перечислены все участники правоотношений по поводу представления финансовой отчетности, то вместо статей 3 и 4 необходимо было поместить статью, в которой раскрывались бы принципы правового регулирования отношений между указанными субъектами.

И вот здесь начинают возникать вопросы, на которые до сих пор нет ясного ответа. Так, если право на информацию распространяется на широкий круг пользователей, то почему регулирование вопросов методологии бухгалтерского учета и отчетности (п.2 ст.6 Закона) возлагается только на Минфин? Не исключено, что законодатель просто позабыл, в частности, то обстоятельство, что абсурдный с точки зрения теории учета и губительный для многих субъектов порядок учета основных средств был установлен Минфином именно с его подачи. Уже в этой связи Минфин не может рассматриваться как единственный “творец” методологии бухгалтерского учета и финансовой отчетности. А если вспомнить, что для ведения первичного учета и составления отчетности используются документы и классификаторы, утверждаемые другими ведомствами, то становится совершенно не понятно: кому и для чего понадобилось декларировать то, чего в принципе быть не может?

Вместо того, чтобы попытаться найти формы и методы правовой регламентации отношений между пользователями информации и органами, устанавливающими состав показателей финансовой отчетности, порядок ее подготовки и представления, авторы Закона пошли по пути наименьшего сопротивления. Они просто заменили проблему, требующую правового регулирования на законодательном уровне, на вопрос другого плана, касающийся внутренней организации работы Минфина. Имеется в виду похвальное желание последнего иметь при себе Методологический совет по бухгалтерскому учету, состоящий из высококвалифицированных специалистов. При этом депутатов совсем не смутило даже то обстоятельство, что Минфин своим приказом от 29.10.97 г. No 230 уже определил их в решении данной задачи, а упомянутая актуальная проблема так и осталась неразрешенной.

Что касается самого массового участника данных правоотношений - субъекта хозяйственной деятельности, то его права и возможность влияния на других участников правоотношения, например на Минфин, вообще никак не рассматриваются.

Приведенного представляется вполне достаточно, чтобы понять, в каком духе подготовлен Закон, однако особо хотелось бы остановиться еще на одном обстоятельстве.

Характер правовой регламентации деятельности государственных органов отличается от аналогичных действий в отношении остальных субъектов. Для государственных органов она должна выстраиваться по принципу: все, что не разрешено власти, ей запрещено. На остальных субъектов распространяется принцип: разрешено все, что не запрещено законом. Исходя из этого, многие положения статьи 8, в том числе и упоминание о том, что предприятие самостоятельно выбирает форму организации бухгалтерского учета, а также разрабатывает систему и форму внутрихозяйственного (управленческого) учета, представляются не более чем “архитектурными излишествами”. Их назначение состоит в заполнении очевидной пустоты Закона.

Подводя итоги, можно высказать предположение, что в будущем рассматриваемый Закон может быть использован в качестве классического примера, каким не должен быть закон. Однако существует и иной аспект проблемы: как обеспечить правовую регламентацию отношений, касающихся представления финансовой отчетности, не урегулированных Законом.

В качестве одного из вариантов решения данной проблемы может быть рассмотрена возможность доработки Закона Украины “Об информации”. Это обусловлено тем, что действие данного Закона “распространяется на информационные отношения, возникающие во всех сферах жизни и деятельности общества и государства при получении, использовании, распространении и хранении информации”. Однако это не совсем соответствует действительности, так как в нем отсутствуют нормы, определяющие основы правового регулирования на начальной стадии информационного процесса - этапе формирования информации.

Вариант доработки Закона Украины “Об информации” с изменениями, направленными на создание основ для правового урегулирования отношений на всех стадиях информационной деятельности, включая и отношения по представлению финансовой отчетности, опубликован (см. “Д.К.К.”, 1998, No 50, с. 38 - 43) и может быть обсужден с участием всех заинтересованных сторон. Есть все основания предполагать, что принятие новой редакции данного Закона не только сформирует предпосылки для упорядочения законодательства в сфере информационной деятельности, но и позволит создать прецедент по преодолению традиции бессистемного законотворчества, не пересекающегося с современными достижениями теории права.

 

Бухгалтерия No 18 (381), 2000 г., С. 96 – 98.