Дело это представляет интерес прежде всего для адвокатов и нотариусов - уж так получилось, что мы первые стали оспаривать в судебном порядке закон о несправедливом налогообложении. Впрочем познакомиться с нашими баталиями полезно всем налогоплательщикам, ибо от произвола законодателя не застрахован никто.

Все в нашей стране платят взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации. Работающие граждане - по 1 % от своей зарплаты, работодатели - по 28 % от размера той же зарплаты. Но не все категории работающих и желающих, когда настанет "осень жизни", получать пенсию относятся к работодателям и наемным работникам. Не относятся к этим категориям плательщиков, в частности, адвокаты и частнопрактикующие нотариусы. В течение ряда лет они платили по 5% от своего дохода. Должно быть это несправедливо: за всех-то - по 29 %. Но этого никто ранее не замечал. И адвокаты и нотариусы объясняли эту разницу тем, что они оказывают бесплатную* юридическую помощь, которая у адвокатов составляет примерно треть, а кое-где чуть ли не половину всего объема оказываемой юридической помощи. Большинство самих адвокатов и нотариусов просто не задумывалось над тем, сколько и куда мы платим. Таков уж у нас, российских граждан, менталитет. Платим родному государству, ни на минуту не задумываясь: а надо ли? а куда деньги мои идут? польза-то от этого есть? Потому и государство наше никакой ответственности перед нами не чувствует, и потому же мы с удовольствием от налогов и сборов всячески уклоняемся, а правительство регулярно жалуется на "низкую собираемость" (слово-то какое!) налогов и ею объясняет все свои промахи.

____________________

Но вот в середине февраля 1997 года был подписан Президентом и опубликован федеральный закон о тарифах страховых взносов в пенсионный фонд на 1997 год, в котором (в законе, а не в 1997 году) тарифы, уплачиваемые адвокатами, частнопрактикующими нотариусами, частными охранниками и детективами, а также индивидуальными предпринимателями были установлены (выяснилось, что все эти люди называются "самозанятым населением") в размере 28%. Вот тут-то адвокатская общественность зашумела и зашевелилась! Был срочно созван чрезвычайный съезд адвокатов России, на котором избрали специальный комитет. Деятельность комитета свелась к попыткам лоббирования в Государственной Думе законопроекта о внесении поправок к злополучному закону. Поправки, естественно, не прошли (наивно было вообще думать, что депутаты пойдут на такой шаг, заведомо непопулярный - как же, ведь адвокатов, а с недавнего времени и нотариусов, принято считать богатыми людьми - пускай раскошеливаются на пенсионеров!). В некоторых регионах адвокатские коллегии принимали решения не оказывать бесплатной помощи - что могло вообще парализовать предварительное следствие и правосудие: ведь нельзя подозреваемого либо обвиняемого не обеспечить услугами адвоката, ибо это грубейшее нарушение права на защиту, заведомо обрекающее приговор на отмену! Не объявляя таких "забастовок" - подзащитные-то не должны страдать - мы вместе с коллегой Мариной Морозовой - адвокатом нашей коллегии "Адвокатская палата", подождав пока в Думе рассмотрят и отклонят внесенный депутатом Юрием Ивановым (бывшим адвокатом) законопроект о поправках, обратились в Конституционный Суд. Мы были не одни. С аналогичной жалобой обратился в Конституционный Суд нотариус Нуриман Шарафетдинов. Одновременно или чуть позже обратились с такими же жалобами группа адвокатов-пенсионеров, несколько человек, занимающихся индивидуальным предпринимательством.

Мы исходили из того, что установление для нас более высоких тарифов (как было подсчитано экспертами из-за разницы в налогооблагаемой базе нас вынуждали платить в полтора раза больше, чем остальное население) противоречит положениям статей 6 и 19 Конституции России о равноправии, что введение закона в действие "задним числом" (он был опубликован в феврале, а введен действие с 1 января) противоречит статье 57 Конституции, в соответствии с которой законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют. Он противоречит статье 48 Конституции о праве каждого на квалифицированную юридическую помощь, так как реально ограничивает возможности адвокатов эту помощь оказывать. Закон этот был принят и веден в действие с нарушением норм законотворческого процесса. А ведь в силу той же статьи 57 Конституции каждый обязан платить не любые, а лишь только законно установленные налоги и сборы.

Приняв наши жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд объединил их в одном производстве. Судебное разбирательство состоялось уже в феврале следующего - 1998 года - и длилось два дня.

* * *

Уважаемые судьи!

Закон, который обжалуем я и мои коллеги-адвокаты, мои коллеги-нотариусы и другие коллеги по "скамье потерпевших" от этого закона, представляется нам неконституционным по целому ряду положений.

Самое главное, на мой взгляд, нарушение Конституции, которое допустил здесь законодатель, состоит в том, что фактически введен специальный налог (я объясню потом, что я под этим имею в виду) без учета имущественного положения, с дифференциацией по профессиональному, по социальному и другим признакам, по которым дифференциация проводиться в силу Конституции не должна. Все мы равны перед законом и судом, это наше равенство обязан уважать и законодатель.

К сожалению, случилось так, что законодатель счел возможным для себя, не спросясь граждан, назначать их богатыми ибо бедными, заслуживающими большего либо меньшего налогообложения. Случилось так, что законодатель под видом страховых взносов счел для себя возможным устанавливать налоги, причем налоги специального характера.

В чем, собственно, разногласия наши здесь с законодателем - с Государственной Думой, которая все это обсуждала, с Советом Федерации, который одобрил, утвердил своим одобрением этот закон, и с Президентом, который его подписал?

В силу Конституции ( части 2 статьи 6 и статьи 19) мы равны перед законом и судом, мы несем равные обязанности, независимо от разного рода ситуаций. Из этих всех ситуаций выпадает, по-видимому, только имущественное положение. Мы обязаны платить законно установленные налоги и сборы. Что произошло в данном случае?

Закон установил для всех граждан страны 1% отчислений в Пенсионный фонд. Для некоторых граждан размер этой ставки, размер этих взносов значительно выше, в частности для нотариусов и адвокатов - 28%. Правильно ли это и можно ли так законодателю поступать? Думается нет, ежели мы все равны. Поэтому и делается попытка дать какое-то обоснование этому неравному обложению. В чем же оно состоит?

Нам говорят: вы - нотариусы, вы - адвокаты, именно поэтому вы должны так платить. Нас фактически приравнивают к работодателям и предпринимателям. Ни нотариусы, ни адвокаты предпринимателями не являются. Работодателями в том смысле, который придает этому термину этот закон, мы тоже не являемся. Ежели у нотариусов могут быть помощники, работающие там по найму, - это не те работники из труда которых извлекается прибыль. Ежели у нотариуса или у коллеги-адвоката могут быть наемные работники - секретари, помощники - это тоже не те работники, из труда которых извлекается прибыль. Мы получаем не прибыль, мы получаем доход от собственной своей работы.

И исходя из этого, по-видимому, и облагать нас любого рода налогами и сборами нужно также, как и остальных граждан, получающих не прибыль, а доход. Этого, к сожалению, здесь не произошло Более того, мы знаем, что в силу ст. 57 Конституции мы должны нести обязанность уплаты законно установленных (не любых, а именно законно установленных) налогов и сборов. Закон же, существующий по этому вопросу, - это Закон об основах налоговой системы, действующий в настоящее время, - считает объектом налогообложения отдельные виды деятельности, но не профессию.

Действительно, если говорить о налогообложении профессии, то это влечет целый ряд нарушений других статей Конституции. В частности, на мой взгляд, можно говорить о нарушении статьи 34 Конституции, которая объявляет недопустимой недобросовестную конкуренцию. Если люди, занимающиеся одинаковой деятельностью, но отличающиеся друг от друга по профессиональной принадлежности, облагаются налогами по разному, то что же это, если не поощрение недобросовестной конкуренции?

В чем состоит деятельность адвоката по своему содержанию? Это консультирование по правовым вопросам своих клиентов, это представительство, это составление разного рода правовых документов, это участие в уголовном судопроизводстве в качестве защитников или опять-таки представителей, участие в гражданском судопроизводстве, в том числе арбитражном. Все это могут делать не только адвокаты, как известно.

Деятельность любого гражданина, который сможет на основании доверенности, по договору поручения или на основании служебных своих полномочий заниматься тем же самым, деятельность будет та же самая. Профессия разная. Я - адвокат и ничего другого я делать не могу. Нотариус тоже ничего другого, кроме как составлять договоры, консультировать, да еще и удостоверять эти договоры, сделки, тоже ничего другого делать не может. Это другая профессия в рамках той же деятельности.

Если бы нам сказали, что вся юридическая деятельность облагается, мне трудно было бы спорить Но здесь облагается повышенной ставкой не вид деятельности, как предусмотрено Законом об основах налоговой системы, а именно профессия. Такой вот подход законодателя, на мой взгляд, означает дискриминацию адвокатов и нотариусов по профессиональному признаку, что недопустимо в силу упомянутых статей Конституции.

Статья 39 Конституции предусматривает гарантии социального обеспечения по возрасту, в случае болезни, инвалидности и потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом, в виде государственных пенсий. При этом в статье 39 указано, что государство должно поощрять добровольное социальное страхование, создание дополнительных форм социального страхования, обеспечения и благотворительности. В то же время эта статья не предусматривает обязательных, принудительных форм социального страхования, обеспечения или благотворительности. Между тем оспариваемый нами сегодня Закон устанавливает именно принудительное взыскание для решения этих целей, что статье 39 Конституции противоречит.

Статья 57 Конституции говорит об обязанности граждан "платить законно установленные налоги и сборы". Страховой взнос уже по названию не является налогом или сбором и Конституция не возложила на меня обязанности (на меня и моих коллег по обращению в Конституционный Суд) платить такие взносы.

А что же, собственно говоря, это такое - этот самый взнос в Пенсионный фонд? Что это - налог или сбор?

В Вашем распоряжении есть письмо Пенсионного фонда, где по этому поводу сказано: "Страховой взнос не является по своей экономической природе налогом. Если налог - это обязательный безэквивалентный взнос, подлежащий уплате в соответствующие бюджеты и призванный обеспечить поступление всех необходимых средств для покрытия всех государственных расходов, то страховой взнос является частью от суммы оплаты труда работника для его материального обеспечения при наступлении страховых случаев: достижения пенсионного возраста наступления инвалидности и т. д." - Таким образом, считает Пенсионный фонд, - "Страховые взносы в Пенсионный фонд являются элементом пенсионного страхования".

Эта позиция, на мой взгляд, отчасти верна - в том только смысле, что взносы в Пенсионный фонд не являются налогами по названию и по признаку включения их в налоговую систему. Все остальное в рассуждениях Пенсионного фонда, извините за не очень парламентское или не очень судейское выражение, все остальное - от лукавого. На самом деле, взносы в Пенсионный фонд - это не страховые взносы в том понимании, какое существует в нашей правовой системе. Страховой взнос (они здесь правильно пишут, что такое страховой взнос) - это взнос работника, который к нему возвращается при наступлении страхового случая.

Если бы взносы в Пенсионный фонд отвечали этому определению, не было бы спора. Но на самом деле этого нет. Если это так, то, коль уж с меня взыскивают больше, чем с других граждан, то, наверное, при наступлении страхового случая (выхода на пенсию) мне должны были бы платить и пенсию большую, чем остальным. Этого, как мы знаем, не происходит. Более того, на самом деле с меня берут сегодня этот взнос в Пенсионный фонд не для того, чтобы мне вернуть его в качестве пенсии.

Ярчайшим примером подтверждения того, что я говорю, служит ситуация, когда взносы в Пенсионный фонд удерживают с людей, сегодня уже пенсию получающих. Это и те самые адвокаты-пенсионеры, которые к Вам обратились самостоятельно, это и мы с Мариной Николаевной Морозовой, получающие пенсию за выслугу лет в органах прокуратуры, то есть вообще не от Пенсионного фонда. Мы платим в Пенсионный фонд 28% от наших гонораров не для того, чтобы эти деньги вернулись к нам в качестве наших пенсий. В итоге получается, что это не страховой взнос. Он к нам не вернется при наступлении страхового случая. На самом деле этот взнос обладает по существу своему, по содержанию своему, всеми признаками налога в точном соответствии с тем определением, с которым согласен и Пенсионный фонд и мы, его оппоненты. Это обязательный безэквивалентный взнос, подлежащий уплате в данном случае в бюджет Пенсионного фонда и призванный обеспечить поступление необходимых средств для покрытия государственных расходов. Государственные расходы на пенсии существуют, выплата пенсий по Конституции составляет обязанность государства. Для покрытия этих расходов мы и платим наши взносы.

Оспариваемый закон был внесен на рассмотрение Думы Правительством Российской Федерации. Причем дважды. Первый раз Дума вернула Правительству этот законопроект. После исправления некоторых частностей он был вновь внесен. И оба раза в пояснительной записке к законопроекту Правительство указало, что причиной повышения размеров страховых взносов в 1997 году является то, что в Пенсионном фонде дефицит средств У Вас есть копии обоих вариантов пояснительной записки. Откуда же возник этот дефицит, что об этом сообщает Правительство Думе? А оттуда, оказывается, дефицит средств в Пенсионном фонде, что - цитирую: "результаты проверок Счетной палаты показали многочисленные нарушения в расходовании средств фонда страхования на федеральном уровне". Из этого следует, что фактически так называемые страховые взносы в Пенсионный фонд, по крайней мере, в части, превышающей их размеры по сравнению с предыдущим периодом, являются специальным целевым налогом, взыскиваемым с нас для погашения дефицита средств в Пенсионном фонде, дефицита, возникшего в результате ненадлежащего их там расходования самим Пенсионным фондом.

В силу статьи 57 мы должны платить не всякие, а только "законно установленные налоги и сборы". Для признания налога или сбора законно установленным важно установить не только то, что этот взнос обязывает нас платить Закон, не только то, что он Законом установлен, но и что сам Закон (простите за каламбур) является законным. Возможность существования незаконных законов признается Конституцией хотя бы уже потому (мы это видим), что существует Конституционный Суд, наделенный правом признавать определенные законы неконституционными, то есть признавать по существу высшую форму их незаконности.

Оспариваемый Закон, установивший под видом страхового взноса налог для покрытия за счет отдельных категорий граждан недостач, возникших в результате допущенных в Пенсионном фонде нарушений, уже по этому вот основанию является незаконным. Здесь мы должны исходить из принципа справедливости, как одного из высших правовых принципов, обладающих наивысшей формой нормативной обобщенности. (Это я цитирую, кстати, постановление Конституционного Суда по одному из предыдущих дел).

Он является незаконным еще и потому, что принят с нарушением части первой статьи 1, части второй пункта 2 статьи 2, статьи 19 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 да "Об основах налоговой системы в Российской Федерации".

Таким образом, налог, установленный оспариваемым Законом, не может быть признан законно установленным и, следовательно, сам этот Закон, обязывающий нас платить этот налог, противоречит статье 57 Конституции.

Вообще, возвращаясь к принципу справедливости и причинам, повлекшим такое повышение ставок, я должен заметить, что Конституция не возлагает на граждан обязанности возмещать возникший в государственном фонде (а Пенсионный фонд - государственный) в результате чьих то противоправных действий дефицит средств.

В соответствии со статьей 57 Конституции, "законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют". Производимые в соответствии с этим федеральным законом удержания в Пенсионный фонд из моего заработка, заработка моих коллег по скамье заявителей, бесспорно ухудшают наше положение как налогоплательщиков - из наших доходов берут больше. Из-за этого, кстати, ухудшается и положение нашей налоговой системы, поскольку меньше остается для уплаты налогов. Поскольку наше положение как налогоплательщиков здесь ухудшается, постольку этот закон не должен иметь обратной силы. Об этом прямо записано в той же статье 57 Конституции. Тем не менее законодатель ничтоже сумняшеся придал этому Закону обратную силу. Закон, который должен начать действовать по всем существующим в нашей стране нормам с середины февраля, вводится в действие с 1 января 1997 года. Более того, Государственная Дума в 1998 году повторяет тот же пассаж неуважения Конституции, поскольку она (уже, правда, на меньший срок) только в январе приняла соответствующий Закон на 1998 год, в котором автоматически пролонгировала (ничего другого в том Законе нет) действие оспариваемого Закона и на этот год. И, приняв новый закон после 1 января, законодатель тоже вводит его в действие с 1 января. Это уже привычка - неуважение, несоблюдение Конституции, без всякой оглядки на граждан, на которых они - наши избранники обязаны оглядываться. В конце концов государство существует для того, чтобы могли нормально жить его граждане, а вовсе не наоборот.

Оспариваемый Закон, не соответствует статье 48 Конституции, которая декларирует право каждого гражданина на получение квалифицированной юридической помощи. Уменьшая существенно заработок адвоката (не хочу приводить цифры, перед Вами соответствующие справки), скажу только то, что практически с таким повышением взносов в Пенсионный фонд на руки адвокату остается примерно четверть то гонорара, который нам платит гражданин. Вот для того, чтобы обеспечить для себя нормальный уровень жизни, адвокат вынужден интенсифицировать свой труд. Все меньше остается времени на изучение литературы, на изучение судебной практики, что для практикующего юриста крайне необходимо. В итоге снижается уровень квалификации. Та самая квалифицированная помощь, упоминаемая в Конституции, реально становится менее квалифицированной. И меньше возможностей остается для того, чтобы оказывать эту помощь малоимущим гражданам. Ведь Конституция, когда упоминает о такой гарантированности, то имеет в виду не тех, кто в состоянии сам придти и заплатить, а в первую очередь тех, кто рассчитывает пусть не на бесплатную, но по крайней мере доступную для них по уровню оплаты помощь адвокатов. Все должны получить одинаково квалифицированную юридическую помощь, но сегодня, ущемляя адвокатов в их заработке, законодатель фактически перекладывает обязанность оплаты на других клиентов, с которых адвокат вынужден взять больше. У адвоката нет, не может быть других заработков. Либо адвокат вынужден отказываться от какой-то части работы, естественно это происходит за счет работы менее оплачиваемой.

Я думаю, что Конституционный Суд, рассматривая вопрос о конституционности того или иного закона, не может пройти мимо доводов, положенных законодателем в обоснование того принятого им решения. В связи с этим я пытался проанализировать стенограммы заседаний Государственной Думы, на которых обсуждался этот Закон. К большому сожалению, ни в одной строчке стенограмм я не обнаружил указаний на то, что там была хотя бы попытка обсудить - а почему? Вот они взяли какую-то категорию граждан, выбрали ее по профессиональному признаку (адвокатов, как в данном случае) и переставили ее в какую-то другую категорию граждан - приравняли нас, в частности, к работодателям. Никакого обоснования, ничего этого нет. Были рассуждения о дефиците средств, о нарушениях в Пенсионном фонде, Фонде обязательного медицинского страхования, фонде занятости. Об этом они вспоминали. Вывод из этого, правда, странный. Ни у кого не появилось желания тут же выяснить - а куда деньги делись, кто виноват и, соответственно, с кого надо взыскивать. Единственный раз о том, почему же все-таки адвокаты и нотариусы стали "именинниками", зашел разговор весной прошлого года, когда по инициативе адвокатов-депутатов Государственной Думы обсуждался законопроект о внесении изменений в оспариваемый закон, речь шла о снижении размера взносов. И какой же был выставлен довод? Очень простой - адвокаты и нотариусы, дескать, самые богатые люди в Советском Союзе. Так было сказано в Думе, это я цитирую: "Самые богатые люди". В принципе такая постановка вопроса, видимо, возможна, исходя из принципа справедливости. Ежели есть люди очень богатые в стране, есть очень бедные, то, наверное, богатые люди должны через систему налогов или как-то еще помогать существованию людей бедных. Это было бы справедливым. Но тогда возникает вопрос: а вправе ли законодатель назначать кого-то априорно богатым или бедным человеком?

Сегодня именно с этой точки зрения вопрос муссируется в общественном мнении - ах, богатые адвокаты не хотят платить бедным пенсионерам!

Именно с этих позиций Пенсионный фонд и его сторонники отстаивал самые высокие ставки налогообложения в Думе. Говорилось о том, что если государство не выплачивает денег на осуществление бесплатной юридической помощи, как это предусмотрено законом, то это их, адвокатов, проблемы. Заставьте, мол, государство платить вам, но не надо это делать за счет пенсионеров.

При этом упускается из виду, что на самом деле наоборот - решаются проблемы пенсионеров за счет повышения ставок взносов, взыскиваемых с адвокатов. Мы не собираемся что-то там с пенсионеров "урвать". Помилуйте, многие из нас пенсионеры и сами. У каждого, почти, из нас есть по существу на иждивении свои пенсионеры, которых мы вынуждены поддерживать ввиду явной недостаточности размеров государственных песий, а также ввиду того, что их нерегулярно платят (а кое-где, как известно, не платят вообще).

Речь идет не о том, что мы не хотим помогать пенсионерам. Речь идет совсем о другом. Мы считаем, что если действительно существуют в обществе люди с более высокими доходами и они должны платить, то пусть налогообложение дифференцируется не в зависимости от профессионального признака, а в зависимости от размера доходов.

Из представленных Вам материалов видно, что средний заработок адвоката в Российской Федерации за 1996 год (по 1997 году пока еще Минюст не имеет данных) составляет около полутора миллионов рублей в месяц. По той коллегии, к которой я принадлежу, за прошлый год как раз такой заработки вышел - около полутора миллионов рублей. Но это "в среднем". Мы должны помнить, что вся Россия - это не только Москва, что в России, наряду со среднеоплачиваемыми адвокатами, столько получающими, есть адвокаты, получающие значительно меньше, и их большинство.

Россия в основном сельская страна с громадой территорией. Что такое сельский адвокат, адвокат в сельском районе? Это подчас один адвокат на два - три района. Это человек, работающий в районах, где 20-25 уголовных дел и примерно столько же гражданских разрешается в суде за год. И дела такие, которые либо вообще рассматриваются без адвокатов, либо по которым проходят люди не имеющие возможности платить адвокату. Работы нет Клиентов, которые могут хоть что ибо заплатить, нет. И с этого человека надо еще что-то взыскивать? Это значит, что люди, которые там живут, фактически будут лишены юридической помощи. Это значит фактическое разрушение правовой системы, такого важнейшего элемента правовой системы страны, как адвокатура.

Все это опять-таки нарушает, конечно же, тот самый принцип равенства, заложенный в статьях 6 и 19 Конституции. Брать надо с адвокатов не потому, что они профессиональные юристы, а по тому, что они получают. И брать соразмерно тому, сколько получают. Дифференциация взысканий по профессиональному признаку означает дискриминацию, против которой мы выступаем.

Спасибо за внимание.

Высокий Суд! Уважаемые судьи!

Вашему вниманию представляются самые разные дела, которые можно объединить по одному только критерию - по степени их сложности. Ни одно из них, как правильно было замечено, не является простым. Особая сложность настоящего дела подтверждается тем, что даже между нами, адвокатами, в принципе высказывающими общую позицию, и то существуют определенные разногласия. Вот коллега Клигман говорил Вам, что, по его мнению, оспариваемый нами Закон, помимо прочих его незаконных особенностей, отличается тем, что противоречит части первой статьи 48 Конституции Российской Федерации. Я думаю, что он был не совсем прав. Этот Закон противоречит не только части первой, но и части второй той же статьи Конституции. Потому что, если часть первая говорит вообще о праве на квалифицированную юридическую помощь, о праве всех граждан, то часть вторая говорит о том, что услугами адвоката (защитника) должны быть обеспечены все лица, которые задержаны, арестованы либо которым предъявлено обвинение - с момента задержания либо ареста, либо предъявления обвинения. Настоящий Закон, резко подорвав материальную базу адвокатуры, сделал практически невозможным создание нормальной системы дежурных адвокатов, потому что людей задерживают, к сожалению большому, в течение суток в любое время. И в настоящий момент эта норма вообще не работает, поскольку не существует таких дежурных адвокатов, которые, заранее не зная, заплатят ему за это или не заплатят, останется ли он в этом деле защитником или не останется, должен срочно по вызову следователя или оперработника явиться в следственный изолятор, ИВС, прокуратуру или милицию, принять участие в допросах задержанного. Ничего этого нет, 90 процентов дел, к сожалению, именно такого рода уголовных дел - т. е. дел, по которым подозреваемые были задержаны, отличаются тем, что адвоката вообще стараются не пускать туда как можно дольше - реально это зависит от усмотрения следователя или оперработника. Впрочем это проблема не сегодняшнего дела. Проблемой настоящего дела она становится в той части, в какой мы можем констатировать, что такой адвокатской системы, системы адвокатских дежурств не существует. Эта статья Конституции фактически не работает во многом и потому, что сегодня адвокатура поставлена в такое положение, когда она не в состоянии обеспечить исполнение Конституции в этой части. Обеспечено это может быть только если адвокатура продолжит свое существование в виде коллегий адвокатов, а не частнопрактикующих юристов, имеющих лицензии, чисто организационно невозможно будет обеспечить. А вот как раз оспариваемый Закон побуждает адвокатов из коллегий выходить. Здесь в судебном заседании было показано достаточно ярко почему и как это может произойти, я не буду всего сказанного повторять, мы вчера и сегодня хорошо увидели и поняли, как это может произойти.

Я не буду повторять всех доводов, прозвучавших ранее, я скажу только то, что либо требует дополнительных каких-то пояснений в результате двухдневного судоговорения, либо то, что я обязан сказать в силу поручения, данного мне отсутствующим сегодня коллегой Шарафетдиновым. В деле имеется его доверенность, в его жалобе я назван его представителем. Ввиду того, что он сегодня отсутствует, я должен заявить от имени Шарафетдинова, что поддерживаю все те требования, которые он вчера высказал. Я поддерживаю также все то, что я излагал в своей жалобе, и то, что изложено в жалобе адвоката Морозовой, жалобах других адвокатов.

Я думаю, что весь ход судебного исследования, его результаты дают к этому достаточно оснований. Я думаю, что, не повторяя всех прежних доводов, все то, что мы слышали здесь, заставляет меня высказаться по крайней мере по нескольким проблемам.

Первый вопрос - это вопрос об обратной силе закона, который, в этой части, по нашему мнению, противоречит статье 57 Конституции. Вне зависимости от того, согласитесь ли Вы с позицией, в соответствии с которой страховые взносы в Пенсионный фонд не являются налогом, или согласитесь Вы с противоположной позицией, согласно которой они все-таки налог, в любом случае увеличение этих взносов ухудшает положение налогоплательщика, поскольку уменьшает суммы, остающиеся у него на руках для того, чтобы он продолжал нормально жить, существовать. Когда статья 57 говорит об обратной силе закона, она говорит не только о налоговых законах, она говорит о любом законе, который ухудшает положение налогоплательщика. Здесь прямо сказано: " ...устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщика". С этой точки зрения, я полагаю, что оспариваемый Закон ухудшает наше положение как налогоплательщиков, уменьшая те суммы, которые остаются у нас на руках после уплаты всех обязательных платежей, сборов, налогов, как хотите их назовите. После того, как мы расстаемся с той частью заработка, которая нам нужна для существования, наше положение, естественно, ухудшается. Поэтому мы считаем, что этот Закон не должен иметь обратной силы ввиду прямого запрета Конституции.

Второй вопрос - один из ключевых в настоящем процессе. Налог это или не налог? Я думаю, что интересные мысли по этом поводу высказал уважаемый эксперт Захаров. Только у него некоторая путаница здесь произошла. Я думаю, что здесь как раз по формальным признакам страховые взносы нельзя отнести к налогам. По сущностным признакам - это налог. Но право - это царство формального Если этот взнос в законе не назван налогом, а он таки назван иначе, можно много спорить о том, какой закон принят раньше, какой позже, это уже не имеет никакого значения. Что такое "страховой взнос" и что такое "налог" в праве известно. Я не буду повторять всех доводов в пользу той или иной точки зрения, я скажу только, что если с точки зрения формальной он налогом не назван и не регулируется налоговым именно законодательством, то, естественно, в силу статьи 57 Конституции, на мне не лежит конституционная обязанность этот взнос выплачивать, он не налог и не сбор, поскольку он так не назван в законе.

С другой точки зрения, если он все-таки по сути своей является налогом, повторяю, сущностные характеристики его все такие, что позволяют его к налогам приравнять, то и в этом случае нельзя считать, что Конституция, та же статья 57, возлагает на меня и моих коллег по скамье заявителей такую обязанность, потому что там речь идет не о любых налогах, а только законно установленных. Можно ли считать страховой взнос в Пенсионный фонд законно установленным налогом? Я убежден, что нет. Поскольку, во-первых, нельзя считать законно установленным налог, который налог только по сути, но по форме он назван иначе и иначе рассматривается законодателем применительно ко всей налоговой системе. Ведь что произошло бы, если бы Дума рассматривала его как налог? Законодатели вынуждены были бы подсчитывать общую сумму налогов, которые он взыскивает с налогоплательщика. И тогда вряд ли кто-нибудь из законодателей проголосовал бы "за": арифметика - вещь простая и убедительная, сложи процент, процент, процент и получается, что этот процент в конце концов зашкаливает за все рамки разумного и законного. А раз Конституция построена на принципе справедливости, то нельзя не сказать, что совершенно несправедливо устанавливать такие налоги, которые не оставляют человеку возможности жить на остатки его доходов. Никаких подсчетов не произошло, потому что законодатели поступили просто: они приняли налог под видом не налога. Законно установленный налог это налог, установленный законом, приятым в соответствии с правилами и регламентом законодательного процесса. Здесь эти нормы и правила соблюдены не были. Я думаю, что Конституция не возлагает на меня обязанности уплачивать такой незаконно установленный налог.

Поскольку, во-вторых, он незаконно установлен еще и потому, что, как здесь было выяснено, причем с гораздо большей основательностью и подробностями, чем было указано в наших жалобах, что на самом деле повышение ставок налога произошло не для того, чтобы больше платить пенсионерам. Ни на йоту ни моя пенсия, ни пенсии других адвокатов, ни нотариусов, ни иных пенсионеров от увеличения размера взносов ни в коей мере не увеличилась. Более того, та строчка в пояснительной записке Правительства к законопроекту, о которой я говорил в первоначальном выступлении, о множественных нарушениях при расходовании средств в Пенсионном фонде, достаточно ярко показывает, что на самом деле эти деньги не для пенсионеров фондом были получены. Я с удивлением услышал здесь от своих оппонентов - представителей Пенсионного фонда, что, оказывается господин Барчук (Председатель Пенсионного фонда Российской Федерации) вообще ничего не знает о "выявленных Счетной палатой нарушениях". Зная технику прохождения законопроектов, я прекрасно понимаю, что не просто виза господина Барчука или кого-то из его заместителей стоит на законопроекте, представленном в Думу Правительством. Насколько я понимаю, и сам законопроект, и пояснительная записка к нему готовились именно в Пенсионном фонде. Председателю Правительства В. С. Черномырдину, подписавшему документы по законопроекту, о нарушениях, выявленных в Пенсионном фонде Счетной палатой, известно, а почему-то господину Барчуку - нет. Кроме удивления это ничего вызвать не может.

Сегодня здесь прозвучали слова о том, что расходование средств Пенсионного фонда действительно не всегда производилось на те цели, на какие следовало. Оказывается, Правительство занимало само у Пенсионного фонда. Оно залезало в этот карман, а не адвокаты и нотариусы пытаются сегодня туда залезть. И Правительство не все возвратило - не возвратило процентов по кредиту. Но ведь процентная ставка Центрального банка за пользование чужими деньгами - это ведь не штрафная санкция. Это инфляционный процент. Потому что, к сожалению, в стране существует инфляция и немалая. Когда здесь говорят об индексации пенсий, как причине появления дефицита средств в Пенсионном фонде, я не думаю, что говорят это правильно. Речь идет всего лишь об индексации, о приведении пенсий в соответствие с новыми реалиями из-за инфляции. На самом деле, что бы об этом ни думал и ни говорил Пенсионный фонд, пенсия при этом не увеличивается. Сколько батонов хлеба можно было бы купить вчера на эту пенсию, столько можно и сегодня. Хотя арифметически размер ее вроде бы и увеличился.

Так вот, эта самая процентная ставка ЦБР - это только следствие инфляции. Это реальный долг Правительства Пенсионному фонду. Если они взяли вчера оттуда в долг миллиард, сегодня они должны вернуть уже не миллиард, а больше. Потому что деньги упали в цене. Здесь господин Молчанов (Заместитель министра финансов Российской Федерации) подтвердил, что этих процентных ставок, не возвращенных Правительством, если бы оно их возвратило, хватило бы на то, чтобы решить проблемы Пенсионного фонда без повышения ставок страховых взносов. А это значит, что нас заставляют возместить тот ущерб, который возник в результате недобросовестности Правительства. И это также подтверждает вывод о том, что в данном случае идет речь о незаконно установленном платеже.

Но самое главное несоответствие оспариваемого Закона Конституции заключается в его дискриминационном характере, в нарушении статей 6 и 19 Конституции.

Вчера нам объяснял уважаемый эксперт Захаров, сегодня об то же самое говорили представители Пенсионного фонда и Минфина: на самом деле, дескать, никакого увеличения ставок не произошло; это ранее, мол, пятипроцентная ставка была занижена по сравнению с другими категориями плательщиков - ведь если сами работники платят по 1%, а работодатели за них платят еще 28%, то всего получается 29% - даже больше на один процент, чем нотариусы и адвокаты. Здесь, однако, нельзя не заметить определенного лукавства, которое было вчера разоблачено господином Шаталовым (Эксперт, специалист в области финансов). Никто здесь не смог, да и не пытался опровергнуть его доводы. Все его рассуждения представители Пенсионного фонда и Минфина оставили вообще в стороне, как будто их вообще не существует. А ведь процент проценту - рознь. 285% от одного миллиарда рублей - это одна сумма. 28% от, допустим, 900 миллионов - сумма совершенно другая. Как правильно заметил господин Шаталов, дело в том, что речь идет о разной налогооблагаемой базе. Налогооблагаемой или платежом облагаемой - не имеет значения. Процент подсчитывается от разной базы. Когда речь идет о тех процентах, которые уплачиваются работодателем за наемного работника, то эти 28% исчисляются с той суммы, которая начислена в пользу работника. При этом ни налоги, ни эти 28% туда не включены. Когда же речь идет о тех 28%, которые уплачивает так называемый самозанятый человек - адвокат, нотариус, предприниматель - то речь идет о том, что эта сумма, с которой начисляется взнос, возрастает как раз на размер налога и пенсионного взноса вместе взятых.

Господин Шаталов очень убедительно показал, что на самом деле при одинаковой, казалось бы, цифре речь идет о разном взыскании, минимум - в 1,3 раза. В одну и одну треть. Реальная разница на самом деле гораздо выше. Потому, что существуют такие виды расходов на собственную деятельность, которые невозможно учесть в Законе, как бы нам этого и ни хотелось.

Если речь дет об адвокатских коллегиях, то никто не берет с клиентов денег на возмещение канцелярских расходов и расходов на оргтехнику - за чернила, бумагу, компьютеры и т. д., без чего работать нельзя. Если даже я клиенту скажу: вот, мол, жалоба - на пяти листах, - то это чтобы показать, сколько работы, а не сколько бумаги израсходовано. А сколько черновиков при этом изводится - вообще никому не известно и никакой клиент такого разговора просто не поймет. Совершенно не учитываются наши расходы душевных сил наших и нашего интеллекта. Для того, чтобы в суде по какому-нибудь делу выступить на полчаса, приходится иной раз неделями сидеть над юридической литературой, судебной практикой, законодательством. Адвокат должен идти в суд вооруженным знаниями. Эти знания надо постоянно пополнять.

А чего стоит расход нервной энергии, когда приходишь в прокуратуру и какой-то юный следователь начинает тебе объяснять, что черное - это белое. Ты чуть ли не диссертацию читаешь на тему о том, почему нет состава преступления. А тебе отвечают двумя строчками: "Ваша жалоба оставлена без удовлетворения". Все. Почему оставлена - никто не знает. Потому что так хочется этому юному дарованию. Или вернее потому, что не хочется - не хочется заниматься делом, не "делом" вообще, а конкретным уголовным делом. Выносить постановления, кого-то освобождать, что-то проверять, с кем-то спорить. Легче отказать адвокату и не спорить с ним при этом, отказать вообще не читая жалобу.

Существуют другие вещи, абсолютно невозместимые. Представляя интересы господина Шарафетдинова, я не могу не сказать об этом. Оказывается та работа, которую по закону нотариусы делают бесплатно, не учитывается в расходной части их налоговой декларации и не влечет уменьшения налогооблагаемого и облагаемого страховыми взносами дохода. Считать, что и в этой части законодательство соответствует Конституции - это значит умалить достоинство нашей Конституции так низко, что, я думаю, никто из нас позволить себе этого просто не вправе.

В итоге фактически происходит дискриминация наша по профессиональной принадлежности, по принадлежности - это более относится к адвокатам - к профессиональным объединениям. Создаются условия, при которых сегодня адвокату лучше уйти на частную практику с получением лицензии - тогда ему не нужно будет платить, нести расходы на общеколлегиальные нужды, тогда ему легче будет материально выжить. Но тогда будут нарушены права граждан. Тогда граждане будут ограничены в получении квалифицированной юридической помощи, о чем забывать никак нельзя.

Сегодня, мне кажется, это одна из самых больших и самых больных проблем нашей многострадальной страны. Потому что сегодня, прикрываясь лозунгом необходимости усиления борьбы с преступностью, очень часто и очень грубо нарушают права тех, кого привлекают к ответственности. Сегодня из уст самых высоких представителей правоохранительных ведомств звучит очень часто лозунг о том, что хватит защищать права преступников, пора защищать права потерпевших. Поскольку на самом деле речь идет не о правах преступников, а о правах обвиняемых, что, как Вы понимаете, далеко не одно и то же, в итоге осуждаются нередко невиновные люди, а действительные и безнаказанные преступники совершаю еще больше преступлений.

Не хочу излишне утомлять Вашего внимания, но достаточно вспомнить самые нашумевшие дела последних лет, так называемые дела о серийных убийствах. Ни одно это дело не обошлось без того, чтобы невиновные люди не были первоначально привлечены к ответственности, многие из них осуждены и некоторые - к смертной казни, и приговоры эти исполнены. Я имею в виду дело Чикатило, известное всем, дело Стороженко, которое было в Смоленске и т. д.

Это результат слабости и адвокатуры тоже. Это результат плохого Уголовно-процессуального кодекса, слабой, полуразрушенной прокуратуры, кризиса судебной системы и т. д. Теперь осталось развалить только адвокатуру. Она и так недостаточно сильна. Она и так находится в приниженном положении в общей системе, правоохранительной системе, куда мы хотим или нет, вынуждены ее отнести - если эта система охраняет право, то ведь задача адвоката именно в этом и состоит. Вот в этой системе мы и находимся в приниженном положении. И сохранять такой закон только потому, что, оказывается в Пенсионном фонде возник дефицит по вине Правительства? "Давайте же возьмем у адвокатуры", - адвокатура станет в результате еще хуже, но законодателю это все равно! Сохранение такого положения бесспорно будет противоречить Конституции.

Резюмируя, я думаю что одной из главных проблем этого процесса, является, во-первых, проблема духа и буквы закона. Вот говорят: налог - не налог. По букве закона - налог, по духу - нет. Но я со своего юридического детства привык к тому, что дух закона может быть познан только из его буквы. Нас же все время призывают здесь к обратному.

Важной проблемой из здесь возникших является проблема взимания страховых взносов в Пенсионный фонд с адвокатов-пенсионеров. Существует конституционное право каждого гражданина, адвокат он или нет, все равно, на получение государственной пенсии. Мы могли бы сказать, что здесь можно разделить, дескать, вот как пенсионер ты получаешь пенсию - твое право уважили, а вот как работающий человек - ты подлежишь обложению взносами. Этот довод заслуживал бы уважения, если бы взнос не продолжали взыскивать и тогда, когда о праве на пенсию речь вообще не идет, либо когда продолжение трудовой деятельности не влияет на размер пенсии. Речь идет о пенсионерах-адвокатах, получающих пенсию по выслуге лет в прокуратуре, органах внутренних дел и т. д. Или в тех случаях, гораздо более многочисленных, когда адвокаты-пенсионеры продолжают получать пенсию в максимальном размере. Он только называется максимальным. Мы все прекрасно понимаем, что на самом деле этот максимальный размер такой, что люди, оставаясь на такой пенсии, влекли бы полуголодное существование.

И вот государство, которое поставило пенсионеров-стариков в такую ситуацию, когда они вынуждены продолжать работу, сколько там они сегодня могут заработать? Это ведь не так много, Вы слышали цифры, здесь люди выступали, минимальные цифры получаются. Они вынуждены продолжать работать. Им бы по возрасту и состоянию здоровья лежать дома на печи и внуками заниматься. Нет, они не могут сегодня себе этого позволить, потому что тогда им нехватит на хлеб, в буквальном смысле нехватит на буханку хлеба. Они и продолжают работать, чтобы восполнить мизерность этой так называемой максимальной пенсии, а у них из этого заработка еще и взыскивают. Для чего? Якобы для того, чтоб еще кому-нибудь пенсию платить. Когда-то, в советские времена нам всем недоплачивали. Я работал тогда в прокуратуре. Прокуроры моего ранга, моего уровня в любой стране мира получали жалованье значительно больше моего. Но я прекрасно понимал: мне недоплачивают и за счет этого у нас самые лучшие ракеты, самый лучший балет, за счет этого мои дети бесплатно учатся в школе, бесплатно лечат моих стариков родителей, из за счет этого у меня будет когда-то пенсия. Теперь я эту пенсию получаю. Государство сегодня гораздо выше ценит труд прокуроров , кстати сказать, не намного ниже, чем клиенты ценят труд адвокатов. Я прокурорскую пенсию получаю. Это не подарок мне от Пенсионного фонда, от государства. Это мои деньги возвращаются ко мне. У меня лично берут в Пенсионный фонд ровно половину того, что я получаю в качестве пенсии, причем не из Пенсионного фонда, куда я за пенсией и не обращусь никогда. Я не думаю, что это конституционно. Тем более это неспрведливо в отношении пенсионеров, получающих социальную пенсию Потому что, повторюсь, наименование этой пенсии максимальной может только раздражать тех людей, которые ее получают на самом деле.

Законодатель, который, считается, должен думать о нас, государство, которое существует для того, чтобы обеспечить нормальное наше существование, на самом деле решают свои проблемы за наш счет, чего быть в такой форме не должно. Законодатель не вправе себе этого позволять, Конституция, по крайней мере, ему такого права не давала. Он не вправе решать за меня вопрос, к какой категории населения я отношусь, являюсь ли я богатым или бедным. Он не вправе мня назначать богатым или бедным независимо от жизненных реалий. Если законодатели вчера в этом Законе назвали меня богатым и на этом основании стали брать с меня 28% в пенсионный фонд, в полтора раза больше, чем со всех остальных, то завтра, когда похожий дефицит возникнет, допустим, в Фонде медицинского страхования, тогда с тем же успехом меня могут назначить и здоровым?!

Я думаю, что если всякая власть, кроме судебной, стремится к произволу, то дело власти судебной как раз в том и состоит, чтобы тое стремление к произволу ограничить. Я надеюсь на то, что Ваше решение как раз послужит именно этой цели, чтобы никому не повадно было решать свои проблемы за чужой счет.

Спасибо за внимание.

* * *

Решение Конституционного Суда было оглашено 24 февраля 1998 года: пункты закона, устанавливающие несправедливый, грабительский процент, признаны несоответствующими Конституции. В той части, в которой он дублирует этот "незаконный закон", признан не соответствующим Конституции и соответствующий закон на 1998 год. Специальным пунктом решения было постановлено, что дела об уплате страховых взносов тех адвокатов, нотариусов и других "самозанятых граждан", которые обратились в Конституционный Суд, подлежат пересмотру.

Казалось бы, справедливость восторжествовала. Ан нет! Мы живем в настолько правовом государстве, что и Конституционный Суд чиновникам - не указ. Пенсионный фонд не только не собирался исполнять принятое решение, но заместитель его председателя в регионы направил даже целых две директивы о том, чтоб с самозанятых людей продолжали взыскивать 28%. Суды общей юрисдикции разделились в своих симпатиях к Конституционному Суду: где-то иски и жалобы "самозанятых" удовлетворяли, исходя из тарифа 1%, где-то считали нужным остановится на 5%, кто-то принимал решение об уплате взносов по тарифу 20,6% (таков был размер тарифа, установленный незаконным и потому быстро отмененным постановлением Правительства). Арбитражные суды все как один встали на защиту Пенсионного фонда.

Мне пришлось противостоять Пенсионному фонду в судах, защищая не только интересы мои и Морозовой, но и некоторых нотариусов. Представители Пенсионного фонда демагогически били себя в грудь и, кипя неправедным возмущением, гневно заявляли, что за ними стоят 38 миллионов Российских пенсионеров, сирых и убогих, чьи права я пытаюсь растоптать. Я же отвечал им, что сирыми и убогими пенсионеров сделал не кто иной, как Пенсионный фонд, не выплачивающий пенсий, из-за чего пенсионеры "за Пенсионным фондом" не стоят, а лежат, так как от истощения уже стоять на ногах не могут. И вообще, не следует путать интересы Пенсионного фонда (который даже министр соцзащиты Дмитриева назвала "черной дырой", ибо даже ее министерство не могло добиться сведений о том, куда расходуются средства Пенсионным фондом) с интересами пенсионеров. Повышение тарифов страховых взносов в Пенсионный фонд не привело к ликвидации задолженности фонда перед пенсионерами.

В одном из судебных заседаний я даже привел для убедительности появившийся именно в те дни анекдот: "Новый русский" выходя из дому каждый раз давал по 10 долларов старушкам-пенсионеркам, сидящим на лавочке у подъезда. Но вдруг однажды сумма эта уменьшилась вдвое. "Вася, что случилось?", - вопросили старушки, - "Аль беда какая? Здоров ли?" - "Здоров-то здоров",- отвечал Вася, - "да вот дачу на Канарах строить начал. Деньги нужны. Экономия!" - "Ну ты даешь, Вася! Дача это, конечно, хорошо", - возмутились старушки, - "Но не за наш же счет!"

Кончилось тем, что Верховный Суд России обратился к Конституционному Суду с запросом о разъяснении решения.

В силу статьи 83 Федерального Конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (название закона состоит из пяти слов и все эти слова пишутся с большой буквы - вот как мы уважаем Конституционный Суд, ну чем не правовое государство?!):

"Решение Конституционного Суда Российской Федерации может быть официально разъяснено только самим Конституционным Судом Российской Федерации в пленарном заседании или заседании палаты, принявшей это решение, по ходатайству органов и лиц, имеющих право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации, других органов и лиц, которым оно направлено.

Вопрос о разъяснении решения Конституционного Суда Российской Федерации рассматривается в пленарном заседании или в заседании палаты, принявшей это решение, с участием ходатайствующего органа или лица. На заседание приглашаются также органы и лица, выступавшие в качестве сторон по рассмотренному делу".

Чтобы попытаться воспрепятствовать вынесению несправедливого, но необжалуемого и потому незыблемого определения о разъяснении, нотариус Шарафетдинов и я (по отдельности) тоже обратились в Конституционный Суд с ходатайствами о разъяснении. Ниже публикуется текст моего ходатайства.

Конституционный Суд
Российской Федерации
от адвоката Костанова Ю. А.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 1998 года признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации положения пунктов "б" и "в" ст. 1 Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" от 5 февраля 1997 года № 26-ФЗ, устанавливающие для адвокатов тариф страховых взносов в Пенсионный Фонд Российской Федерации в размере 28% от суммы заработка, а также ст. 5 того же закона, как устанавливающая обратную силу закону, ухудшающему положение налогоплательщиков. Тем же Постановлением Конституционного Суда РФ признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации положения Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" от 8 января 1998 года, воспроизводящие признанные неконституционными положения Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" от 5 февраля 1997 года. В Постановлении Конституционного суда РФ указано, что признанные неконституционными положения Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" от 8 января 1998 года не подлежат применению по истечении шести месяцев с момента провозглашения Постановления Конституционного Суда РФ, т. е. с 24 февраля с. г.

Кроме того, в пункте 5 указанного решения Конституционного Суда РФ указано, что дело о взыскании с меня страховых взносов в Пенсионный Фонд РФ подлежит пересмотру.

Настоящее ходатайство подано в соответствии с ч. 1 ст. 83 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российском Федерации", предусматривающей, что решение Конституционного Суда Российской Федерации может быть официально разъяснено только самим Конституционным Судом Российской Федерации по ходатайству органов и лиц, имеющих право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации. Поскольку решение, о разъяснении которого я ходатайствую, было принято по моей жалобе (наряду с жалобами и ряда других лиц) мое право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации было признано самим Конституционны Судом, принявшим жалобу к рассмотрению и рассмотревшим ее.

Ходатайство о разъяснении вызвано тем, что должностные лица Пенсионного фонда Российской Федерации, игнорируя состоявшееся решение Конституционного Суда Российской Федерации под надуманными, на мой взгляд, предлогами не исполняют этого решения даже в отношении меня и других лиц, в отношении которых в решении Конституционного Суда имеется прямое указание о перерасчете уплаченных ими страховых взносов, и, тем боле в отношении лиц, о которых такого указания в решении Конституционного Суда не имеется.

Заместитель председателя Пенсионного фонда Российской Федерации Е. Я. Васильев письмом № ЕВ-09-28/4022 от 26 мая 1998 года (опубликовано в газете "Экономика и Жизнь", приложение "Ваш партнер" № 26, июнь 1998г.), изданным в дополнение к Письму № ЕВ-09-28/1860 от 17 марта 1998 года 1860 "О постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 1998 г. № 7-П" разъяснил, что в отношении гонораров адвокатов не может быть применен тариф в размере 1 процента, "который уплачивают наемные работники, так как данная категория плательщиков страховых взносов к работающим по найму не относится".

Указанными письмами заместитель председателя Пенсионного фонда РФ Е. Я. Васильев предписал региональным отделениям Пенсионного фонда Российской Федерации впредь до соответствующего законодательного решения перерасчетов ранее уплаченных страховых взносов не производить, а начисление и уплату страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации с адвокатов впредь до внесения изменений в федеральный закон Российской Федерации от 8 января 1998 года производить в размере 28% с суммы выплат в пользу адвокатов.

Более того, при отказе уплачивать страховые взносы в размере 28% Пенсионный фонд взыскивает взносы в прежнем размере в безакцептном порядке, несмотря на неконституционность норм, на которых основан такой порядок, что отмечено определением Конституционного Суда Российской Федерации от 6 ноября 1997 г. № 111-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса арбитражного суда Архангельской области о проверке конституционности положений статьи 13 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации"

Попытки обращения за защитой наших прав в суды общей юрисдикции успеха не принесли, поскольку решения судов о взыскании с Пенсионного фонда излишне выплаченных сумм в пользу отдельных адвокатов не исполняются ответчиком на том основании, что плательщиками являются и являлись не отдельные адвокаты, а адвокатские коллегии, обращения же адвокатских коллегий в арбитражные суды оставлены без удовлетворения по тем же основаниям, по которым заместитель председателя Пенсионного фонда РФ предписал региональным отделениям Пенсионного фонда продолжать взыскание страховых взносов в размере, установленном нормами, которые признаны неконституционными, а именно: поскольку пункты “б” и “в” ст. 1 Федерального закона "О тарифах .... на 1997 год" признаны несоответствующими Конституции Российской Федерации, а адвокаты, дескать, не являются лицами наемного труда, которые должны уплачивать страховые взносы в размере 1%.

Исковые требования мои и других адвокатов в общих судах, как и исковые требования Московской коллегии адвокатов "Адвокатская палата", в которой я состою, были обоснованы следующими доводами.

Из перечисленных в пунктах “г” и “д” (конституционность которых не подвергалась сомнению) ст. 1 Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" от 5 февраля 1997 года категорий плательщиков страховых взносов в Пенсионный Фонд РФ адвокаты могут быть отнесены лишь к указанным в п. “д” указанной статьи закона работающим гражданам, для которых были установлены тарифы страховых взносов в Пенсионный Фонд РФ в размере 1%.

Утверждение о том, что тариф в размере 1% не может быть применен к адвокатам, поскольку адвокаты не являются наемными работниками и, потому перерасчет не может быть произведен в связи с отсутствием установленного законодателем тарифа страховых взносов для адвокатов, не основано на законе.

Само по себе отсутствие установленного законодателем тарифа страховых взносов для адвокатов может означать лишь отсутствие установленной законом обязанности адвокатов вообще уплачивать страховые взносы, но никак не может служить основанием уплачивать эти взносы в размере, установленном неконституционным законом.

Однако и сам вывод об отсутствии установления размеров страховых взносов для адвокатов в оставшихся действующими нормах указанного Федерального закона не соответствует действительности.

Пункт “д” ст. 1 вышеуказанного Федерального Закона устанавливает обязанность уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд РФ в размере 1% "для работающих граждан, включая наемных работников", из чего следует, что упомянутая норма закона распространяется не только на наемных работников, но и на иные категории работающих граждан, к которым относятся и адвокаты.

Статья 1 Федерального закона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" от 8 января 1998 года № 9-ФЗ, отсылочная по своему характеру, гласит: "Сохранить в 1998 году тарифы, порядок, условия уплаты и освобождения от уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования, действовавшие в 1997 году". Поскольку приведенная норма закона не определяет непосредственно размера подлежащих уплате страховых взносов, а отсылает к соответствующим нормам действовавшего в 1997 году законодательства, из которых признаны конституционными лишь нормы установившие, как указано выше, что с адвокатов должны взыскиваться страховые взносы в Пенсионный Фонд РФ в размере 1%, в 1998 году, вплоть до принятия Федеральным Собранием РФ нового закона по этому вопросу, с адвокатов должны взыскиваться страховые взносы в Пенсионный Фонд РФ в указанном размере - т. е. 1% от установленных выплат.

В некоторых случаях суды, отказывая адвокатам (и насколько мне известно, нотариусам) в удовлетворении адресованных Пенсионному фонду требований, ссылались на ст. 79 Федерального Конституционного Закона Российской Федерации "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которой положения законов считаются неконституционными, якобы, с момента признания их таковыми Конституционным Судом, из чего делается вывод о том, что при уплате страховых взносов за 1997 г. до 24.02.98 г. адвокатам и нотариусам необходимо руководствоваться п. 1 т. 1, ст. 5 Закона РФ "О тарифах …" № 26-ФЗ от 05.02.97 г. и пересчету эти суммы не подлежат.

Полагаю, тем не менее, что из ст. 79 Федерального Конституционного Закона Российской Федерации "О Конституционном Суде Российской Федерации" не следует, что признанный неконституционным закон утрачивает силу и не подлежит применению только с момента вынесения решения Конституционного Суда об этом. Наоборот, п. 5 постановления Конституционного Суда от 24 февраля 1998 года об обязанности компетентных органов пересмотреть дела о взыскании в 1997 году страховых взносов в Пенсионный фонд с конкретных граждан свидетельствует о том, что этот закон признан неконституционным и не подлежавшим применению с момента принятия.

Конституционный Суд указал в своем постановлении фамилии только тех граждан, которые оспаривали конституционность Федерального Закона от 05 февраля 1997 года № 26-ФЗ. Из этого, однако, по моему мнению не следует, что в отношении других плательщиков (адвокатов и частнопрактикующих нотариусов) перерасчет страховых взносов в Пенсионный фонд производиться не должен. Указанный Федеральный Закон носит нормативный характер, т. е. является актом всеобщего применения. Этот закон не может действовать в отношении гр-н Шарафетдинова, Костанова, Морозовой и других, упомянутых в постановлении Конституционного Суда, иначе чем в отношении прочих граждан, в этом постановлении не упомянутых.

С учетом изложенного просил бы разъяснить следующее:

1. Имея в виду, что статьей 57 Конституции Российской Федерации на каждого возложена обязанность платить законно установленные налоги и сборы, обязаны ли граждане уплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд при отсутствии законодательно установленных размеров этих взносов, либо уплата взносов в этом случае является лишь правом граждан и зависит от их личного усмотрения?

2. Сохраняют ли свое действие в части, конституционность которой не подвергалась сомнению, Федеральные законы, отдельные положения которых Конституционным Судом Российской Федерации признаны не соответствующими Конституции?

3. Сохраняют ли действие федеральные законы, устанавливающие размеры страховых взносов на определенный срок, после истечения этого срока, если новый закон по каким либо причинам не был принят?

4. Правомерна ли постановка вопроса об обратной силе судебных решений (в том числе решений и постановлений Конституционного Суда Российской Федерации), имея в виду, что суды всегда рассматривают дела в отношении событий и актов, имевших место или изданных ранее судебного разбирательства, а также с учетом положений ч 2 ст. 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" о пересмотре дел в отношении заявителей в случае признания Конституционным Судом Российской Федерации закона, примененного в конкретном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации?

5. Означает ли положение ч. 2 ст. 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" о пересмотре дел в отношении заявителей в случае признания Конституционным Судом Российской Федерации закона, примененного в конкретном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации, что дела в отношении других граждан пересмотру не подлежат? Не нарушает ли в таком случае отказ в пересмотре дел, решения по которым основаны на законе, признанном не соответствующим Конституции, нарушения закрепленного ст. 19 Конституции Российской Федерации принципа равенства всех перед законом (при том, что в отношении лиц, обратившихся с жалобой в Конституционный Суд, такой пересмотр производится)?

6. Относятся ли решения и определения Конституционного Суда Российской Федерации к тем судебным решениям, умышленное неисполнение которых может повлечь уголовную ответственность?

Ю. А. Костанов

* * *

И разъяснение было дано. Вкратце его смысл свелся к тому, что те, кто заплатил взносы в 1997 году, правильно сделали, те, кто не заплатил, - тоже правильно сделали; взыскивать с Пенсионного фонда ничего не следует, следует только перерассчитывать. По меткому замечанию моего коллеги по скамье заявителей в Конституционном Суде, выглядит это примерно так, как если бы признали противоречащим Конституции уголовный закон и отсидевшему по этому закону в тюрьме человеку сказали: "Отсидел, ну и ладно. Реабилитировать мы тебя не будем и ущерба возмещать тоже не будем".Впрочем в истории прецеденты подобного рода решений, говорят, уже были. Якобы царь Соломон во времена оны, выслушав претензии некоего человека к своему соседу, сказал ему, что он прав. Когда же к мудрому царю пришел оппонент этого посетителя, то царь и ему сказал, что он прав. Удивленной жене на ее вопрос, как же можно было этим людям сказать, что каждый из них прав, если в споре своем они утверждали прямо противоположное, царь ответил: "И ты тоже права". Внимательный и объективный читатель увидит, что это определение не столько разъяснило постановление, сколько породило новые вопросы. В самом деле, из разъяснения вытекает, как будто, что постановление Конституционного Суда обратной силы не имеет (раз уж уплаченные за 1997 год взносы перерасчету не подлежат). В то же время, в определении указано, что "не уплаченные индивидуальными предпринимателями, занимающимися частной практикой нотариусами, а также адвокатами суммы страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации за 1997 год после 24 февраля 1998 года не могут быть взысканы", а выплаты за период с 1 января о 10 февраля 1997 года должны быть компенсированы плательщикам, что возможно только в случае придания постановлению обратной силы. В результате такого разъяснения законопослушные граждане, уплатившие взносы в размере, предусмотренном законом, и надеявшиеся на последующий перерасчет, оказались в худшем положении по сравнению с теми, кто не стал ожидать признания этого закона противоречащим Конституции, а просто не платил вообще никаких взносов - таково, видимо, представление Конституционных судей о равенстве и справедливости. В определении указано, что перерасчету подлежат суммы, уплаченные в после 24 февраля 1998 года, т. е. после вынесения постановления Конституционного Суда. Но мы обратились с жалобами в Конституционный Суд весной 1997 года, а рассмотрены эти были больше чем через полгода - в феврале 1998 года. Получается, что мы терпим ущерб из-за волокиты в самом Конституционном Суде.

Впрочем, "лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать" - определение Конституционного Суда, опубликовано в "Российской газете" "___" декабря 1998 года. Это ходатайство вряд ли может быть отнесено к судебным речам. Однако для юристов (особенно адвокатов и нотариусов) вопрос достаточно интересен, чтобы оправдать эту публикацию.*

__________________

Конституционный Суд дал разъяснение, в результате которого львиную долю незаконно (вопреки Конституции!) удержанных сумм взыскать с Пенсионного фонда вряд ли удастся. Тем не менее наше обращение не было напрасным. Если бы мы вообще не обращались в Конституционный Суд, то со всех "самозанятых" так бы и продолжали удерживать 28%, и в будущих законах о тарифах закрепились бы эти 28% навечно. Наше обращение пресекло этот порочный процесс. Да и уплаченные за период с 1 января по 10 февраля 1997 года и после 24 августа 1998 года суммы, равно как и разница между уплаченными за период с 1 января по 24 августа 1998 года и подлежащими уплате в соответствии с размерами страховых взносов, которые должен установить законодатель на 1998 год, признано необходимым зачесть в счет будущих платежей. Поскольку же законодатель так и не установил размера страховых взносов, подлежащих уплате за 1998 год, суммы, уплаченные за период с 1 января по 24 августа 1998 года подлежат зачету в счет будущих платежей полностью (28% - 0% = 28%). Кроме того оказались прощенными все те не очень законопослушные граждане (из числа "самозанятых", разумеется), которые в 1998 году страховых взносов в Пенсионный фонд РФ не платили вообще.

К сожалению тяжба наша с Пенсионным Фондом еще не закончена: и Шарафетдинов и я обратились в Конституционный Суд с ходатайствами о повторном разъяснении, а Государственная Дума приняла закон о внесении изменений в законы о тарифах на 1997 и 1998 годы, в которых "задним числом" установлен размер взносов больший, нежели размер взносов, нами уплаченных за эти годы. Думается, это повод для новых жалоб.

Оглавление