Бедретдинов Евгений Рудольфович

 E-mail: evgnbed@mail.ru  

 

Вот уже прошло более 4 лет  как вступил в действие УПК РФ. За это время он  выдержал серьезный экзамен на предмет его способности регулировать столь сложные правовые явления, какими являются отношения в сфере уголовного судопроизводства.

Несомненно, УПК РФ существенно преобразовал всю сферу государственной деятельности, связанную с предварительным расследованием и судебным разбирательством уголовных дел. С другой стороны, практическая деятельность правоприменителей вскрыла определённые недостатки Кодекса, которые, на наш взгляд требуют оперативного вмешательства законодателя  с целью  их ликвидации.

Часть 1 статья 48 Конституции Р.Ф. гарантирует каждому право на получении квалифицированной юридической помощи. Особую актуальность данное предписание приобрело в сфере уголовно-процессуальных отношений. Здесь состязательность сторон обвинения и защиты характеризуется наиболее острыми проявлениями противоборства, в результате которого могут наступать самые серьёзные правовые последствия.[1]

В соответствии с п. 2 ч.1 ст. 53 УПК РФ защитник впервые в истории Российского уголовного процессуального законодательства  получил право не только представлять, но и собирать  доказательства, необходимые для оказания  юридической помощи в порядке  установленном ч.3 ст. 86 УПК РФ. В данной норме указано, что защитник вправе собирать доказательства путём: получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребования справок, характеристик, иных документов от органов го­сударственной власти, органов местного самоуправления, общест­венных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

Анализ этих положений указывает, что после многочисленных дис­куссий в основу концепции УПК РФ не была положена идея введения па­раллельного расследования, проводимого стороной защиты[2], хотя многие ученые высказывались по вопросу о возможности наделения защитника обвиняемого правом проводить следственные действия с целью выявления оправдывающих или смягчающих ответственность обстоятельств с изло­жением своих выводов в «оправдательном заключении», которое можно было бы направлять в суд вместе с уголовным делом[3].

Прежде всего, необходимо отметить, что всей полнотой государственно-властных, в том числе процессуальных, полномочий по собиранию доказательств российский уголовно-процессуальный закон традиционно наделил только участников уголовного судопроизводства, ответственных за ведение уголовного дела. Собирание доказательств они производят по­средством проведения всех предусмотренных действующим законом следственных действий, включая обыск, личный обыск, выемку, осмотр, освидетельствование и др.

Для защитников УПК РФ предусмотрел полномочия по осуществлению только трех вышеупомянутых мер, ни одна из которых следственным действием не является.

Если следователь, в ходе проведения следственных и иных действий вправе реализовывать властные полномочия, т.е. давать обязательные для исполнения распоряжения в отношении лиц, не находящихся у него в служебной зависимости, принимать решения, обязательные для исполнения гражданами и организациями независимо от их ведомственной принадлежности

 

[4]в т.ч. применять принудительные меры, связанные с ограничением прав и свобод граждан, то защитник при проведении опроса лиц, получении предметов, документов и иных сведений, истребовании справок и т.д. ни в коей мере не вправе присваивать какие-либо властные полномочия..

В уголовно-процессуальном законе не решен вопрос, должен ли адвокат в разговоре с опрашиваемым им лицом сказать, что является защитником подозреваемого или обвиняемого, или достаточно простого согласия опрашиваемого лица. Следует согласиться с позицией Н. Кузнецова и С.Дадонова, которые утверждают, что адвокат, если не сразу, то хотя бы во время опроса, должен сообщить опрашиваемому, для чего нужны получаемые от него сведения. И уж конечно, адвокат не вправе придумывать для более успешного опроса лица «легенду» о своей принадлежности к какому-нибудь «компетентному» ведомству, а тем более принуждать опрашиваемого к даче ложных показаний.[5] Граждане не обязаны, а лишь вправе давать показания защитнику, если они на то согласны.

Защитник не вправе обязывать явкой в адвокатский кабинет (бюро, юридическую консультацию) лиц, которых он намерен опросить по обстоятельствам, имеющим отношение к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь. Он не вправе официально предупреждать опрашиваемое лицо об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний (ст. 307 и 308 УК РФ) в рамках данного опроса и отбирать соответствующую подписку. Он, конечно, может разъяснить лицу перспективы привлечения к уголовной ответственности за дачу ложных показаний или за отказ от дачи показаний на допросе у следователя, но никак не за аналогичные действия на прово­димом им самим опросе.

В равной мере защитник не имеет права изы­мать либо даже просто требовать те или иные предметы и документы у их владельца — физического лица, как - то вправе делать следователь (дознаватель) в рамках обыска или выемки. Мы полностью согласны с мнением Ю.П. Гармаева, что «адвокат  не имеет права использовать, при получении предметов и документов имеющих значения для уголовного дела, властные полномочия. Если органы, учреждения, общественные организации и объединения обязаны  предоставлять по запросу адвокатов соответствующие документы, то физических лиц такая обязанность не возложена. Соответственно, адвокат не вправе даже  просто требовать у них те или иные предметы и документы. Он может только попросить. А человек может, как предоставить адвокату интересующие его предметы или документы, так и отказать ему в этом»[6].

Далее, показания лиц, опрошенных защитниками, предметы, докумен­ты и иные сведения могут по своему содержанию являться доказательства­ми (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), но сами по себе, вне их процессуального оформления судом, прокурором, следователем или дознавателем не могут быть признаны допустимыми.

В литературе по данному вопросу высказываются  противополож­ные мнения. Например Л.П.Рыжаков стоит на позиции, что представляемые защитником объяснения опрошенных лиц, справки о проведенном исследовании приобщать к делу как «иные документы», которые, исходя из перечня ч. 2 ст. 74 УПК РФ, допускаются в качестве доказательств.[7]

Полагаем, что данная позиция ошибочна и крайне вредна для практики, посколь­ку не соответствует положениям норм, предусмотренных ст. 74-84 УПК РФ. Так, в качестве доказательств допускаются показания свиде­теля (п. 2 ч. 2 ст. 74 УПК РФ). При этом допустимые показания свиде­теля — это только те сведения, которые он сообщил на допросе суду или должностному лицу, производящему расследование (ст. 79 УПК РФ), но никак не показания, данные свидетелем в рамках опроса у за­щитника. То есть протокол опроса лица, составленный защитником, содержит показания свидетеля, а они могут быть процессуально лега­лизованы только через допрос этого свидетеля уполномоченным должно­стным лицом, а никак не через приобщение протокола опроса в качестве «иного документа» (ст. 84 УПК РФ). [8]

Здесь ситуация аналогична той, что складывается при решении вопроса о допустимости протоколов опроса (пресловутые «объяснения», «чистосердечные признания»), произведенного оперуполномоченными. Как известно, такие документы и содержащиеся в них показания признаются судами недопустимыми доказательствами.[9]

В данной ситуации мы полностью солидарны с мнением Н.М. Кипниса , что «даже если защитник в рамках проведенного им опроса получил сведения, интересующие сторону защиты, то эти сведения только тогда станут допустимыми доказательствами, когда названные уполномо­ченные субъекты допросят это лицо».[10] К примеру, если защитник требует приобщить к делу протокол опроса нужного ему лица — предполагаемого свидетеля защиты, но следователь по тем или иным объективным причинам не может допросить указанное лицо (свидетель тяжело болен, выехал в неизвестном направлении и т.п.), то такие показания не являются допусти­мыми доказательствами и не имеют юридической силы. Если и в суд такой свидетель не явится, то даже ссылаться на его показания защитник не вправе.

Аналогичным образом недопустимы и справки об исследовании, прове­денном по инициативе защитника. Допустимым доказательством является только заключение эксперта (п. 3 ч. 2 ст. 74 и ст. 80 УПК РФ), а оно содер­жит результаты исследования, которое проводится только на основании постановления лица, ведущего производство по делу (ст. 195 УПК РФ).[11] Вещественными доказательствами признаются только те предметы, которые проверены, оценены и признаны таковыми судом, прокуро­ром, следователем или дознавателем (ст. 81 УПК РФ), но никак не те предметы, которые только получены защитником.

По мнению Ю.П. Гармаева лишь тот полученный адвокатом предмет (документ) будет процессуально легализован как вещественное доказательство, который будет, затем проверен, оценен и приобщен к делу следователем, прокурором, судом[12].

На наш взгляд, все собранные и представленные защитником в нарушение комментируемых положений закона доказательства должны быть признаны недопустимыми согласно положениям ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ.

Следует выделить и некоторые особенности, связанные с процедурой проверки и оценки доказательств, собранных и представленных защитни­ком для приобщения к делу.

Как известно, субъектами проверки и оценки доказательств являются только дознаватель, следователь, прокурор или суд (ст. 87 и 88 УПК РФ). Проверка доказательств производится путем их сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в деле, а также установления их источни­ков, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергаю­щих проверяемое доказательство (ст. 87 УПК РФ). Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверно­сти, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела (ст. 88 УПК РФ). Предположим, что защитник в порядке ч. 3 ст. 86 УПК РФ лично добыл или получил от третьих лиц предмет или документ, оправдывающий или смягчающий вину его подзащитного. Следователь должен произвести вы­емку такого предмета или документа у защитника. Далее только он, а также смягчающий вину его подзащитного. Следователь должен произвести вы­емку такого предмета или документа у защитника. Далее только он, а также дознаватель, прокурор или суд вправе произвести проверку и оценку дан­ного доказательства, если оно таковым является. Так, с точки зрения источ­ника получения такой предмет может (хотя и не обязательно) вызывать обоснованные сомнения, поскольку получен от заинтересованного лица — защитника. Подобного же рода обстоятельства будут учитываться при оцен­ке допустимости и достоверности. В любом случае следователь должен про­верить данное доказательство в сопоставлении с другими, собранными по делу, и оценить его в соответствии с правилами оценки (ст. 88 УПК РФ), по своему внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и со­вестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ).

Мы полагаем, что толь­ко непосредственное изъятие следователем (дознавателем, прокурором) того или иного предмета или документа может обеспечить надежную перс­пективу признания их относимости, допустимости и достоверности как доказательства.

Итак, нормы действующего УПК РФ закрепляют право защитника на сбор доказательств. Но при этом, всей полнотой государственно-властных и в том числе процессуальных, полномочий по сбору доказательств Российский уголовно-процессуальный закон наделил только участников уголовного судопроизводства, ответственных за ведения уголовного дела. Показания лиц, опрошенных защитниками, предметы, докумен­ты и иные сведения могут по своему содержанию являться доказательства­ми (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), но сами по себе, вне их процессуального оформления судом, прокурором, следователем или дознавателем не могут быть признаны допустимыми.

Список использованных источников:

 

1. Конституция РФ. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.

 

2. Уголовно-процессуальный   кодекс   Российской   Федерации   от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ с последующими изменениями и дополнениями по состоянию на 1 октября марта 2006 года.

 

3. Гармаев Ю.П.   Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве/ М. 2005 г.

4. Фомин М.А. Сторона защиты в уголовном процессе. Досудебное производство/ М.2004 г.

5. Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе// Российская юстиция. 2002г. № 7.

 

 

6. Горя Н.П. Принципы состязательности и функции защиты в уголовном процессе//Советская юстиция. 1990. №7

 

7. Ларин А.М., Доказывание и предпроцессуальная деятельность защитника // «Адвокатура и современность». ИГПАН, М.,1987г.

 

8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 г.  № 6  «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»

 

9. Кузнецов Н., Дадонов С.  Право защитника собирать доказательства: сущность и преде­лы // Российская юстиция. 2002г. № 8.

 

10. Рыжаков Л.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2002 г.

 

11.Соловьев А.Б., Токарева М.Е., Ворон­цова Н.С. Проблемы законности и качества расследования в свете требований УПК РФ // Уголовное право. 2002г. № 2.

 

12.Кореневский Ю.В., Токарева М.Е. Использование результатов оперативно-розыскной
деятельности в доказывании по уголовным делам/ М. 2000 г.

 

13. Сильнов М.А.Вопросы обеспечения допустимости доказательств в уголовном процессе/ М. 2001г.

 

14.Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве/ М. 1995.г  

 

15.Научно-практический коммента­рий к Уголовно-процессуальному кодексу

Российской Федерации под общ. ред. В.М. Лебе­дева/ М, 2002г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---