Евгений Владимирович Витман
evgenij_vitman@inbox.ru
Аспирант кафедры уголовного права
Уральской государственной юридической академии

Достаточно спорным остается в теории и правоприменительной практике вопрос о квалификации действий лиц, которые самовольно истребуют у потерпевшего денежные санкции (неустойку, штраф). Устоявшегося мнения по этому поводу нет, лишь эпизодически данный вопрос затрагивается в литературе. В частности, фрагментарно данная проблема нашла свое освещение в работе С. Абросимова «Проблемы ответственности за вымогательство»⁰⁰¹ . Помимо всего прочего, автор критически оценил состоявшийся по конкретному делу судебный акт, в соответствии с которым действия лица, затребовавшего у потерпевшего явно несоразмерную размеру причиненного ему ущерба сумму, были квалифицированы как самоуправство⁰⁰² . Однако автор указанной работы, подняв проблему, не предложил никакого варианта ее разрешения, ограничившись эфемерным «думается, по этому вопросу должен высказать свою позицию Верховный Суд РФ».

Автору представляется, что при разрешении вопроса, вынесенного в заглавии статьи необходимо исходить из традиционной посылки о том, что в одну из первых очередей вымогательство и самоуправство разграничиваются по признаку наличия/отсутствия у виновного действительного или предполагаемого права на имущество потерпевшего.

В рамках настоящей работы автор рассматривает лишь те случаи, в которых при истребовании неустойки имеется хотя бы предполагаемое действительное основное обязательство (задолженность по договору купли-продажи, займа и т.д.), так как недействительность или отсутствие основного обязательства влекут за собой соответственно недействительность или отсутствие акцессорного (п.3 ст. 329 ГК РФ), которым в частности является неустойка. Вопрос о квалификации действий виновного, добросовестно заблуждавшегося о факте наличия основного обязательства, должен решаться по правилам о фактической ошибке. В случаях, когда виновный, заведомо осознавая отсутствие основного обязательства, тем не менее, самовольно истребует у потерпевшего неустойку, речь должна идти о вымогательстве.

Исходя из сказанного, вопрос о разграничении в подобных случаях вымогательства и самоуправства должен быть поставлен в зависимость от наличия и действительности заключенного между сторонами соглашения об уплате неустойки, а также от размера суммы, которую истребует виновный. Действующее гражданское законодательство предоставляет кредитору право требовать от должника уплаты неустойки в случаях, когда по соглашению сторон должен применяться данный способ обеспечения исполнения обязательств (ст. 330 ГК РФ); при этом соглашение о неустойке должно в обязательном порядке быть облечено в письменную форму под страхом ничтожности сделки (ст. 331 ГК РФ). Помимо этого, ГК РФ предусматривает, что независимо от соглашения сторон, недобросовестный должник, допустивший просрочку исполнения денежного обязательства, обязан уплатить кредитору проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со ст. 395 ГК РФ⁰⁰³ , «законная» неустойка предусмотрена и в некоторых других нормативно-правовых актах (например, Закон о защите прав потребителей). На практике возможны случаи, когда виновный, не называя истребуемую сумму неустойкой (иным подобным термином) фактически имеет в виду именно ее (в качестве примера можно привести довольно распространенный на практике случай, когда за восстановление автомобиля, пострадавшего по вине потерпевшего виновный истребует сумму, которая в разы превышает сумму действительного ущерба).

Для удобства исследования выделим две противоположные ситуации, в которых виновный осуществляет самовольное истребование неустойки:

1) соглашение о неустойке заключено

2) соглашение о неустойке отсутствует

1. В случае, когда имеется заключенное между сторонами соглашение о неустойке, необходимо в каждом конкретном случае проверить – не было ли совершение этой сделки вынужденным для должника, не заставил ли виновный подписать его соответствующие документы с целью придания законного вида своим действиям.

Представляется, что в случаях, когда обязанность уплатить неустойку установлена договором, добровольно заключенным потерпевшим, и виновный, нарушая установленный порядок реализации своего права на ее получение, самовольно истребует ее, речь может идти только о преступном самоуправстве (при наличии всех прочих признаков), так как виновный имеет действительное право на имущество потерпевшего, что исключено в составе вымогательства. В случае если соглашение о неустойке недействительно по каким либо основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, о чем виновный не знал, вопрос о квалификации действий виновного необходимо решать по правилам о квалификации при фактической ошибке: если при истребовании неустойки виновный добросовестно заблуждался в наличии действительного договора о неустойке, то необходимо признать, что в данном случае он реализовывал свое предполагаемое право. Если же виновный заведомо знал, что подписанное им соглашение о неустойке недействительно по какой либо причине, в том числе по причине несоблюдения письменной формы, то необходимо говорить о том, что истребование неустойки производилось в отсутствие соглашения сторон о ней, в отсутствие действительного или предполагаемого права, соответственно истребовал виновный не свое, а чужое имущество, то есть совершал вымогательство. Подобная квалификация будет иметь место и в случаях подписания соглашения о неустойке с малолетними, недееспособными и т.д.

2. Можно выявить несколько наиболее типичных примеров:

• Соглашение о неустойке сторонами не достигалось;
• Соглашение о неустойке, достигнутое сторонами не облечено в предусмотренную законом форму (письменную);
• Соглашение о неустойке подписано потерпевшим под влиянием насилия, угроз;
• Соглашение о неустойке заведомо для виновного является недействительным по каким либо иным основаниям.

Если виновный понуждает потерпевшего заключить соглашение о неустойке, либо же опирается на заведомо недействительное соглашение, либо вообще не опираясь ни на какие основания требует ее уплаты, то речь в данном случае идет о так называемом «счетчике» - термине, которым в определенных кругах обозначают назначенную волей кредитора неустойку. Безусловно, истребование неустойки, начисленной по правилам «счетчика» являет собой вымогательство, так как никакого правового основания в действиях виновного нет, и фактически он требует передачи ему чужого имущества. Тот факт, что в силу мнительности (например, осознания собственной значимости в криминальном мире, коротко именуемой «крутостью», «положением», «авторитетом» и т.д.) или иных обстоятельств (за исключением тех, которые позволяют говорить о добросовестном заблуждении) виновный полагал, что имеет право на неустойку, не влияет на квалификацию действий виновного. Виновный стремится в данном случае обогатиться, используя имеющуюся задолженность потерпевшего как повод заявить требования о передаче ему чужого имущества, то есть им движет корыстный мотив, а не стремление восстановить свои права (что характерно для самоуправства).

При всем изложенном выше, при рассмотрении вопросов о привлечении к ответственности лиц, виновных в самоуправном истребовании неустойки, в отношении которой не имелось договора, необходимо помнить, что в соответствии с положениями статьи 395 ГК РФ за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств. Размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора, а если кредитором является юридическое лицо, в месте его нахождения учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. В соответствии с положениями совместного Постановления пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда No6/8 от 01.07.1996 года «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ» - «51. Размер процентов, подлежащих уплате за пользование чужими денежными средствами, определяется … учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства. В настоящее время в отношениях между организациями и гражданами Российской Федерации подлежат уплате проценты в размере единой учетной ставки Центрального банка Российской Федерации по кредитным ресурсам, предоставляемым коммерческим банкам (ставка рефинансирования).». Размер учетной ставки периодически пересматривается Центробанком РФ⁰⁰⁴ .

Резюмируя сказанное выше можно сказать, что независимо от наличия соглашения о неустойке, должник обязан уплатить кредитору проценты (неустойку) в размере, определенном ставкой рефинансирования ЦБ РФ. Соответственно возможные притязания в таком размере являются правомерными, то есть виновный, в случае самовольного истребования неустойки, исчисленной по подобным правилам, имея на нее действительное право, не требует передачи ему ЧУЖОГО имущества⁰⁰⁵ .

С учетом сказанного выше о том, что даже в случае отсутствия соглашения о неустойке действуют нормы гражданского законодательства, позволяющие требовать «законную» неустойку встает вопрос о квалификации действий виновного, самовольно истребующего неустойку, превышающую этот размер. Автору представляется, что поскольку виновный имеет право на имущество потерпевшего (хотя и в меньшем размере, чем требует), говорить о том, что он вымогает у него всю истребуемую сумму нельзя, речь должна идти о вымогательстве лишь той суммы, которая превышает размер «законной» неустойки, соответственно в остальной части его действия должны квалифицироваться как самоуправство. На первый взгляд это как минимум нелогично, ибо если бы виновный истребовал только чужое имущество, его действия квалифицировались бы только как вымогательство, в случае же, если виновным в какой то части двигает желание восстановить нарушенное право, в его действиях обнаруживается идеальная совокупность. Несмотря на это уголовный закон не дает нам иного варианта – в ситуации, когда у виновного есть право на часть неустойки (однако форма ее истребования нарушает установленный законом порядок), а другая истребуется им в корыстных целях, налицо посягательство одновременно на два объекта – порядок управления и отношения собственности. Полагаем, что суд при назначении наказания должен учесть в качестве смягчающего обстоятельства тот момент, что толчком к преступным действиям виновного послужило неправомерное поведение потерпевшего, который несвоевременно исполнил денежное обязательство перед виновным.

Рассматривая вопрос об уголовной ответственности за самовольное взыскание неустойки нельзя обойти стороной проблему применения статьи 333 ГК РФ. Указанная норма говорит о том, что если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку⁰⁰⁶ . Практика применения ст. 333 ГК РФ показывает, что суды при рассмотрении подобных споров, в большинстве случаев по собственной инициативе снижают неустойку подлежащую взысканию, зачастую предусмотренную в договоре в «драконовских» размерах (например 0,5 % в день, что представляет из себя 182,5 % годовых); негласная практика рассмотрения подобных споров в арбитражном суде Свердловской    области состоит в том, что неустойка снижается до размеров, соответствующих ставке рефинансирования. Проблема при квалификации действий виновного возникает в такой ситуации когда неустойка является несоразмерной, однако виновный, тем не менее, самовольно истребует ее. Возникает вопрос, - в какой части его действия представляют из себя самоуправство, а в какой – вымогательство? Автору представляется, что в данном случае совокупность указанных преступлений отсутствует, и виновный должен отвечать только за самоуправство (при наличии к тому всех иных оснований). При этом необходимо исходить из следующих моментов: стороны при заключении соглашения о неустойке свободно распорядились своим правом на заключение договора, возложив тем самым на себя обязанность в том числе и по уплате неустойки в определенном размере; соразмерность подлежащей взысканию неустойки в соответствии со статьей 333 ГК РФ оценивает только суд, если неустойка взыскивается во внесудебном порядке, то снижению она подлежит только по соглашению сторон. Таким образом, следует сделать вывод, что в подобных случаях у виновного имеется даже не предполагаемое, а действительное право на получение неустойки именно в размере, предусмотренном договором; это право останется действительным пока решением суда не будет установлена несоразмерность неустойки.

Автору представляется, что при подготовке разъяснений о применении статьи 330 УК РФ Верховному суду РФ следует учесть приведенные выше моменты с тем, чтобы количество ошибок, допускаемых правоприменительными органами при квалификации самовольного истребования неустойки, было сведено к минимуму.

---

⁰⁰¹ "Законность" №5, 1999 г.
⁰⁰² Постановление Президиума Владимирского областного суда от 09.01.1998 года по делу Л. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998, №. 11, с. 8.
⁰⁰³ Вопрос о правовой природе процентов за пользование чужими денежными средствами неоднозначно решается даже в теории гражданского права - одни исследователи полагают, что это разновидность т.н. "законной" (то есть предусмотренной в самом законе) неустойки, другие - что это абсолютно самостоятельный вид ответственности. Не углубляясь в этот спор, полагаем возможным для целей настоящей работы признать данные проценты законной неустойкой.
⁰⁰⁴ Например, в соответствии с телеграммой Центрального банка РФ от 23 декабря 2005 г. № 1643-У, начиная с 26 декабря 2005 года, установлена ставка рефинансирования Банка России в размере 12 процентов.
⁰⁰⁵ Необходимо еще раз отметить, что "законная" неустойка в случаях предусмотренных законом может быть и выше ставки рефинансирования ЦБ РФ, соответственно законный размер притязаний виновного также увеличивается.
⁰⁰⁶ В соответствии со сложившейся арбитражной практикой, проценты по ст. 395 ГК РФ также могут быть снижены на основании ст. 333 ГК РФ (см. по этому поводу пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 08.10.98 №. 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами"), однако применяется указанный пункт чаще всего при взыскании задолженности с бюджетных организаций.