Уголовное законодательство

О противоречивости показаний
свидетелей обвинения Зверева А.А.,
Зверева Д.А., Сурихина Ю.Ю.,
Трудис О.Л., о несоответствии
их показаний фактическим обстоятельствам
дела
Показания Энскых свидетелей обвинения- Зверева Александра Александровича и Трудис Ольги Леонидовны не могут быть положены в основу обвинительного приговора и по мотивам непоследовательности, внутренней противоречивости, а также потому, что они не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.
В частности, показания Зверева А.А. и Трудис О.Л. противоречили фактическим обстоятельствам дела уже по самим обстоятельствам сотрудничества Зверева А.А. с фирмой ООО «Аэрокосмос».
В суде Зверев А.А. показал, что до увольнения из армии в конце 1996 года ООО «Аэрокосмос» только консультировал, но деньги там ни официально, ни конфиденциально не получал. Зарплату там получала лишь жена и братья Дмитрий и Вячеслав.
Трудис О.Л., первоначально также утверждавшая, что Зверев А.А. ни официально, ни конфиденциально в 1996 году денег в «Аэрокосмосе» не получал, под давлением улик в судебном заседании от 7 декабря 2001 года все-таки призналась, что
«Не хотела подводить Зверева А.А., поэтому и говорила, что когда он служил в армии, не получал денег в ООО «Аэрокосмос».
Фактически же, как видно из ежедневника за 1996 год, записи в котором, по признанию Трудис О.Л., ею же и внесены туда, практически в каждом месяце Зверев А.А., наряду с другими сотрудниками ООО «Аэрокосмос», значится в списке под рубрикой «Зарплата», в котором против его фамилии, равно как и против фамилии Трудис О.Л. и других сотрудников ООО «Аэрокосмос», проставлены суммы в валюте и рублях. При этом Трудис О.Л. пояснила, что это не было официальной зарплатой, которая выплачивалась под роспись в ведомости. То есть это был учет неофициальных выплат. Из этих же записей видно, что Звереву А.А. за счет ООО «Аэрокосмос» оплачивались в 1996 году и путевки за границу, за счет фирмы он и обедал там.
В судебном заседании от 11 декабря 2001 года Зверев А.А. также изменил показания и стал утверждать, что «заработную плату а «Аэрокосмосе» я не получал, «а получал премию по итогам выполнения договоров». «Раньше меня никто в суде про премии не спрашивал, поэтому я о них не говорил». Также Зверев А.А. утверждал и о том, что «Было известно на следствии, что я получал деньги. Я говорил, что это премии».
После оглашения в суде показаний Зверева А.А. на предварительном следствии, когда он утверждал прямо противоположное, а именно, что «в ООО «Аэрокосмос» я зарплату или иные денежные вознаграждения не получал, т.е. корыстной цели не преследовал» (том 5, л.д.26, 27), Зверев А.А. в ходе этого же судебного заседания заявил, что «Я не вижу противоречий». «То есть корыстной цели не преследовал»-фраза моя, но что я в нее вкладывал, пояснить не могу, поскольку не силен в лексике, т.к. являюсь инженером». Вслед за этим Зверев А.А. все же пояснил,что «Корыстная цель- использование служебного положения в корыстных целях».
На вопрос защитника о том, обсуждает ли он с Трудис О.Л. в коридоре суда вопросы, задававшиеся ей судом при допросе, происходившем в его отсутствие, Зверев А.А. ответил: «Все обдумываем, когда выходим из зала суда, как говорить».
Изложенное дает основания оценить показания Зверева А.А. и Трудис О.Л. как на предварительном следствии, так и в суде в части того, что Зверев А.А. не получал деньги в «Аэрокосмос» во время службы в армии, как заведомо ложные, а изменение показаний обоими свидетелями по этим обстоятельствам, -обусловленным сговором указанных лиц в перерыве между допросами в суде.
Причем, я бы просил Уважаемый Суд обратить внимание на то, что склонность указанных свидетелей к «вранью» (это не мое выражение, так охарактеризовал свои действия сам Зверев А.А., а я лишь повторяю его слова), не исчерпывается приведенными обстоятельствами. Причем, врали Зверев А.А. и Трудис О.Л. по самым разным поводам, в том числе и ради того, чтобы выгородить друг-друга.
Оказывается, по словам Зверева А.А. в судебном заседании от 7 декабря 2001 года, в адресованном Кобылянскому письме Трудис О.Л. по эпизоду №7 (том 4, л.д.270) они с Трудис О.Л. «соврали» указанному высокопоставленному должностному лицу из числа командования внутренними войсками в том, что брали банковский кредит под 80% годовых. На самом деле-де, кредит такой, по утверждению Зверева А.А., не брался.
Такой же особенностью отличается и Трудис О.Л., которая в судебном заседании от 30 ноября 2001 года, отвечая на вопрос защитника, утверждала о том, что «Соврала следователю, сказала неправду, говоря о том, что никому взятки не давались». Призналась Трудис О.Л. в суде и в том, что «придумала сама» про сауны, на которые Зверев А.А. якобы тратил деньги.
По эпизоду №5, кроме того, Зверев А.А. утверждал на предварительном следствии:
«Из 5800 долларов США я передал Кожевникову 4000 долларов США»(том 16, л.д. 167).
В судебном же заседании от 29 ноября 2001 года, Зверев А.А., изменил показания и стал утверждать, что в госпиталь Трудис О.Л. передала ему только 4000 долларов США, а не 5800 долларов США. При этом он показал, что на следствии давал неверные показания о том, что Трудис отдала ему 5800 долларов США, на самом деле получил от нее 4000 долларов США. В ответ на вопрос защиника Зверев А.А. поначалу пояснил, что не хотел Трудис впутывать и жену, а затем показал: «Не могу пояснить, почему давал неправильные показания на предварительном следствии».
После этих показаний председательствующим оглашены показания Зверева А.А. в томе 16, на л.д. 62-66.
В ответ на вопрос председательствующего по содержанию оглашенных показаний, Зверев А.А. сообщил: «35 тысяч долларов США я не получал от Трудис».
На вопрос председательствующего о том, почему на предварительном следствии он говорил, что получал 35 тысяч долларов США? Зверев А.А. ответил: «Я подтверждал факты, не соответствующие действительности. Мне показывали показания, я подтверждал. Я хотел улучшить положение Трудис О.Л. ».

Противоречили показания Зверева А.А. и Трудис О.Л. и в отношении количества и места заграничных поездок Зверева А.А.
В отношении поездок за границу Зверев А.А. в судебном заседании от 19 ноября 2001 года показал, что как отдельно с семьей, так и совместно с другими сотрудниками, был два раза в Турции, два раза в Испании, а также в два раза в Таиланде. Больше поездок не было. Поездку на отдых в Прагу с 21 по 25 июня 1996 года Зверев А.А. скрыл, и только отвечая на вопрос защитника в судебном заседании от 11 декабря 2001 года вынужден был признать, что такая поездка имела место.
Эти показания не соответствуют показаниям в суде Трудис О.Л., которая в судебном заседании от 30 ноября 2001 года поясняла, что помимо Таиланда (начало февраля 1996 года), Турции (вторая половина 1996 года), Испании (в сентябре 1995 года), в Испании (август 1997 года), Таиланда (1998 год), Зверев А.А. еще дважды летал... в Германию (после 10 и до 24 мая 1996 года, а также с 28-29 мая по 1-2 июня 1997 года). Причем, в ряд заграничных поездок, по словам Трудис О.Л., супруги Зверевы А.А. и Г.И. брали своих двоих детей.
Показания Зверева А.А. на предварительном следствии были противоречивы и по самим обстоятельствам его знакомства с Кожевниковым А.А.
В частности, на допросе от 29 февраля 2000 года Зверев А.А. давал следующие показания об обстоятельствах знакомства с Кожевниковым А.А.:
«...В феврале 1996 года я зашел поздравить с днем «Защитника Отечества» начальника отдела авиационного управления ВВ МВД РФ, полковника Кожевникова А.А...Таким образом произошло наше знакомство» (том 9, л.д.12).
Будучи допрошен 3 апреля 2000 года, Зверев А.А. уже стал говорить: «...Возможно, не в феврале, а в январе 1996 года я познакомился с Кожевниковым А.А.» (том 21, л.д.69).
На допросе от 25 сентября 2000 года Зверев А.А. изменил показания и стал утверждать, что встретился с Кожевниковым А.А. в первый раз в январе 1996 года в его кабинете в авиационном управлении ( том 10, л.д. 23).
На очной ставке с Кожевниковым А.А., проводившейся 15 ноября 2000 года, Зверев А.А. уже стал утверждать, что познакомился с Кожевниковым А.А. в его служебном кабинете в конце 1995 года, а в январе 1996 года у него с Кожевниковым А.А. состоялась очередная встреча (том 10, л.д.129).
На вопрос защитника в суде о том, чем он может объяснить противоречия в показаниях в части, касающейся даты знакомства с Кожевниковым А.А., Зверев А.А. пояснил, что «не может пояснить» причину указанных противоречий.
В суде показания Зверева А.А. по этим же обстоятельствам также не отличались последовательностью, а были еще более противоречивы.
В частности, в судебном заседании от 19 ноября 2001 года Зверев А.А. показал, что познакомился с Кожевниковым в 1996 или в 1997 году. Вслед за этим Зверев А.А. уточнил свои показания и сказал, что знакомство произошло «скорее всего в 1997 году». При этом он связал это утверждение с тем, что в декабре 1996 года был издан приказ о его увольнении из Российской Армии. Вслед за этим Зверев А.А. стал утверждать еще более определенно, что познакомился с Кожевниковым «в начале 1997 года».
В судебном заседании от 20 ноября 2001 года, давая показания по эпизоду №1, Зверев А.А. вновь изменил показания и стал утверждать, что с Кожевниковым А.А. познакомился в январе... 1996 года.
Противоречивыми были его показания в суде не только по датам знакомства с Кожевниковым, но и по иным обстоятельствах этого знакомства.
В частности, Зверев А.А. поначалу показал о знакомстве с Кожевниковым, что «это мог быть просто праздник с бутылкой водки». В ходе этого же допроса Зверев А.А. стал утверждать, что с Кожевниковым познакомился через Хлыстова, а как конкретно- «не помню».
Давал Зверев А.А. в суде крайне противоречивые показания и по другим существенным обстоятельствам дела, и в частности о том, кто и когда возил договоры в Авиационное управление.
В судебном заседании от 19 ноября 2001 года Зверев А.А. показал, что в 1995-1996 годах он не привозил в МВД проекты договоров, их привозил брат Дмитрий. «В 1997-1998 годах я привозил в МВД проекты договоров». В ходе этого же допроса Зверев А.А. вновь повторил, что «в 1996 году Дмитрий носил договоры».
Однако в судебном заседании от 20 ноября 2001 года, давая показания по эпизоду №1, Зверев А.А. показал, что договор от 15 августа 1995 года №С-01Р возил Кожевникову... он, Зверев А.А.
Однако при оглашении указанного договора, находящегося в томе 14, Зверев А.А. в ходе этого же допроса в суде 20 ноября 2001 года, пояснил, что в договоре №С-01Р по ремонту самолета Ан-30 подпись или Трудис или брата Дмитрия, этим договором занимался Дмитрий со Хлыстовым. Деньги Хлыстову передал брат Дмитрий.
Показания Зверева А.А. имели существенные противоречия и в той их части в которой он говорил о возможности продолжать работу при условии отсутствии взяток.
Зверев А.А. давал показания в суде в ответ на вопрос председательствующего, из которых следует, что с Кожевниковым А.А. не велось речи о том, что если он не даст взятку, то договор не будет заключен и в последующем заключение договоров будет невозможным. Не пробовал он и не давать взятку, чтобы убедиться в том, что заключать договоры при таких обстоятельствах с ним не будут.
В судебном заседании от 7 декабря 2001 года Зверев А.А. изменил показания в этой части и стал утверждать, что у него состоялся разговор с Кожевниковым А.А. по поводу необходимости вручения последнему сорока тысяч долларов и Кожевников А.А. якобы при этом сказал: «Хочешь работать- плати, не хочешь- не плати».
Существенные противоречия имели показания Зверева А.А. и по обстоятельствам якобы имевших место случаев его выезда из госпиталя для дачи взяток Кожевникову А.А.
Крайне противоречивы были показания Зверева А.А. на предварительном следствии и в суде и по датам, а также по иным обстоятельствам якобы переданных им Кожевникову А.А. взяток.
По эпизоду №1 Кожевникову А.А. вменено, что 27 февраля 1996 года в период с 12 до 16 часов он получил от Зверева А.А. взятку в сумме 7 тысяч долларов США.
Будучи первоначально допрошенным по этому эпизоду, Зверев А.А. пояснял, что после того, как от ВВ МВД были получены денежные средства и обналичены, «я передал Кожевникову 5 тысяч долларов США, взятка передана во второй половине марта 1996 года (том 14, л.д.57).
24 мая 2000 года Зверев А.А. показал, что взятку в размере 2 тысяч долларов США он передал Кожевникову в конце февраля 1996 года (том 14, л.д.190-193).
Затем Зверев А.А. стал утверждать, что взятка в размере 7 тысяч долларов США была передана между 12 и 16 часами 27 февраля 1996 года (том 14, л.д.196).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что «примерно в конце февраля 1996 года передал взятку 2 тысячи долларов США» (том 10, л.д.130).
На вопрос защитника в судебном заседании от 19 ноября 2001 года о том, чем он может объяснить эти противоречия по датам и суммам, Зверев А.А. ответил, что «не может пояснить». В судебном заседании от 20 ноября 2001 года, в ответ на вопрос защитника Зверев А.А. пояснил, что 27 февраля 1996 года было указано в записях Трудис О.Л. в еженедельнике, который ему показали. До того, как показали еженедельник, по датам он не помнил, когда это было. 22 ноября 2001 года в ходе судебного следствия и допроса по эпизоду №1 Зверев А.А. вновь показал, что дата 27 февраля 2001 года взята им из записей Трудис.
В постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого следователь пришел к выводу о том, что Зверев А.А. познакомился с Кожевниковым А.А. в декабре 1995 года.
Зверев А.А., о чем я уже говорил, по поводу даты и обстоятельств знакомства с Кожевниковым А.А. давал самые противоречивые показания. Будучи допрошенным 20 ноября 2001 года конкретно по этому эпизоду, Зверев А.А. утверждал, что с Кожевниковым А.А. познакомился в январе 1996 года.
Наряду с этим Кожевников А.А. утверждал, что знакомство с Зверевым А.А. состоялось в феврале 1996 года. При этом Кожевников А.А. пояснил, что указанным договором занимался Хлыстов, а он к договору отношения не имел.
Показания Кожевникова А.А. в этой части ничем не опровергнуты. В этой связи утверждение следователя в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого о том, что Кожевников А.А. потребовал от Зверева А.А. в декабре 1995 года взятку, не может быть признано соответствующим фактическим обстоятельствам. Не соответствует это утверждение и показаниям Зверева А.А. по этому эпизоду о времени знакомства с Кожевниковым А.А. в январе 1996 года.
Будучи допрошен конкретно по этому эпизоду 20 ноября 2001 года, Зверев А.А. показал, что с Кожевниковым А.А. познакомился в январе 1996 года. Однако при таких обстоятельствах не могут быть признаны соответствующими фактическим обстоятельствам показания Зверева А.А. в ходе этого же допроса о том, что содействие по этому эпизоду Кожевникова А.А. заключалось в том, что он взял договор и подписал его.
Договор №С-01Р по этому эпизоду был подписан со стороны внутренних войск, как указано в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, 15 августа 1995 года. Таким образом, утверждение Зверева А.А. при допросе в суде 20 ноября 2001 года о том, что и этот договор он отдал Кожевникову А.А., противоречит его же показаниям о том, что он познакомился с Кожевниковым А.А. только в... январе 1996 года. Противоречит это утверждение и показаниям Зверева А.А. в ходе этого же допроса о том, что договор №С-01Р он не подписывал. В договоре роспись или Дмитрия Зверева, или Трудис. Этим договором занимался Дмитрий. Занимался с Хлыстовым. Дмитрий Хлыстову деньги и передал.
Не соответствуют фактическим обстоятельствам и показания Зверева А.А. по обстоятельствам передачи Кожевникову А.А. счетов.
В частности, давая показания 22 ноября 2001 года по эпизоду №1, Зверев А.А., отвечая на вопрос защитника, показал, что счет №001 от 12 января 1996 года на сумму 368.237.783 рубля на переоборудование самолета Ан-30, он в тот же день передал Кожевникову А.А. Счет №04 от 20 февраля 1996 года на 221.104.600 рублей, он также в тот же день передал Кожевникову А.А.
Между тем, как следует из данных о командировках Кожевникова А.А. (том 4 л.д. 163-164), с 3 января по 22 января 1996 года он находился в командировке на Северном Кавказе, с 17 февраля 1996 года- в Ермолино.
Эти данные подтверждены и показаниями Кожевникова А.А., который 22 ноября 2001 года в суде, в присутствиии Зверева А.А. пояснил, что никаких счетов от Зверева А.А. в указанные дни не получал и получить не мог, поскольку находился в служебных командировках вне Энска. Причем, в Ермолино был не менее недели и как минимум до 23 февраля 2001 года, поскольку меньше 7-10 дней командировки начальством вообще не выписывались. Последнее обстоятельство подтверждено в суде и свидетелем Зарайским Г.К. в судебном заседании от 26 ноября 2001 года, пояснившим, что командировки выписывались не меньше, чем на 10 дней.
Зверев А.А., выслушав приведенные показания Кожевникова А.А., а также убедившись, что в деле действительно имеются официальные данные о нахождении последнего в командировках в дни, когда он якобы вручил ему в Москве указанные счета, даже до выяснения вопроса о том, говорит ли Кожевников А.А. правду по февральской командировке в Ермолино, тут же, в этом же судебном заседании от 22 ноября 2001 года, изменил свои показания и пояснил: «Возможно, я ошибась, что счета Кожевникову А.А. отдал. Мог выйти любой офицер, кто мог забрать эти счета».
По этому же эпизоду органы предварительного следствия вменили Кожевникову А.А. со слов Зверева А.А., что «в начале февраля 1996 года Зверев А.А. сообщил Кожевникову А.А. о том, что возглавляемая им фирма хотела бы получить о авиационного управления ГК ВВ МВД РФ заказ на ремонт агрегата ТА-6А. За содействие в получении заказа и оплате этой сделки Кожевников А.А. потребовал от Зверева А.А. взятку на сумму 2 тысячи долларов США, и Зверев А.А. согласился с этими требованиями».
В судебном заседании от 30 ноября 2001 года Трудис О.Л. заявила, что с 1,2,3 или 4 февраля 1996 года она, Зверев А.А. с женой, Зверев Дмитрий, Зверев Вячеслав, а также Федорова находились в течение 7 дней в Таиланде.
Таким образом получается, что и в данном случае Зверев А.А. лжет, утверждая о состоявшейся указанной договоренности с Кожевниковым А.А.
Не опровергнуты органами предварительного следствия и показания Кожевникова А.А. по эпизоду №1 о том, что письмо начальнику ГУМТ и ВС МВД России по поводу перечисления 221.104.600 рублей, им не подписывалось, его подпись на этом документе (том 14, л.д. 163), является поддельной. Поскольку эти показания в ходе предварительного следствия не проверялись, утверждение следователя в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого о том, что это письмо подписано наряду с Бояриновым и Кожевниковым, не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела.
И что, Уважаемый Суд, задаю я риторический вопрос,- на показаниях этого лица можно базировать какое-либо обвинение в том, что Кожевников А.А. получал от него взятки вообще и 27 февраля 1996 года в частности? Говоря об этой дате вручения взятки, Зверев А.А. утверждал, что взял эту дату из еженедельника Трудис О.Л.
Трудис О.Л., будучи допрошенной в суде 4 ноября 2001 года, противореча показаниям Зверева А.А., пояснила, что запись о дате вручения Кожевникову А.А. взятки именно 27 февраля 1996 года она внесла со слов... Зверева А.А.
Таким образом получается замкнутый круг, выбраться из которого нельзя, равно как нельзя и определить, так кто же все-таки был источником информации о взятке- Трудис или Зверев? А может быть и не тот и не другой, кто-то третий, кому очень нужно было сделать Кожевникова А.А. взяточником?
По эпизоду №2 Кожевникову А.А. вменено, что он получил от Зверева А.А. взятку в сумме 21 тысяча долларов США в один из рабочих дней марта 1996 года.
На допросе от 23 мая 2000 года Зверев А.А. показал, что «примерно в марте 1996 года я передал Кожевникову А.А. за совершенную сделку...21 тысячу долларов США наличными (том 14, л.д.266).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в марте 1996 года- 21 тысячу долларов США дал в виде взятки Кожевникову А.А.
В судебном заседании от 20 ноября 2001 года Зверев А.А., на вопрос защитника о причинах противоречий в показаниях, ответил: «Не помню, когда, поэтому и сказал-«примерно» в марте 1996 года.
При допросе в судебном заседании 23 ноября 2001 года по эпизоду №2, по ходатайству защитника судом была оглашена накладная без номера от 27 февраля 1996 года (том 14, л.д. 232), из которой следовало, что от АОЗТ АТК в «Аэрокосмос» отгружено втулка- 2 ящика, рулевой винт в ящике. Эта накладная была подписана от АОЗТ АТК Пиринеевым, от ООО «Аэрокосмос» Зверевым Д.А. Передача в в/ч 0301 от ООО «Аэрокосмос» втулки, рулевого винта в количестве 16 штук, значатся также по накладной осуществленной 27 февраля 1996 года (накладная в томе 14, на л.д.222).
Зверев А.А. по этому поводу пояснил в суде 23 ноября 2001 года:
«Я с представителем АТК АОЗТ виделся один раз, когда директор этой фирмы Пиринеев (отчества и имени я не помню) привозил к офису «Аэрокосмос» на грузовом автомобиле лопасти, втулки и др. з/ч, Пиринеев привозил указанные запчасти 27 февраля 1996 года. Я рассчитался наличным расчетом с Пиринеевым, только 56 миллионов рублей мы отправили в АТК АОЗТ платежным поручением за резину. 170 тысяч долларов США получила Трудис и передала мне лично. О том, что я рассчитался наличными денежными средствами в валюте с АОЗТ за представленные запчасти и резину, я Трудис ставил в известность как фактического бухгалтера фирмы. Оставшиеся деньги от 170 тыс. долларов после расчета в Пиринеевым, я вернул Трудис О.Л. Договаривался с Пиринеевым брат Дмитрий Зверев, он же и представил ему Пиринеева как директора. Песина и Халимову я не знаю. Деньги Пиринееву были переданы из рук в руки, документов, подтверждающих передачу, не имеется. Брат не хотел связываться с наличными 170 тыс. долларов США, а потому я взял для передачи 170 тыс. долларов США».
В судебном заседании от 29 ноября 2001 года на вопрос защитника Зверев А.А. также подтвердил эти свои показания и дополнительно сообщил:
«27 февраля 1996 года взяток Кожевникову не возил-времени не хватило. Брат Дмитрий повез запчасти в воинскую часть, а я , расплатившись с Пиринеевым из 170 тысяч наличных долларов США и вернув остаток денег Трудис О.Л., поехал домой. Это было уже в конце рабочего дня, часов в 18 или позже. С Кожевниковым в этот день я не виделся, взятку по этому эпизоду отдал ему в марте. На вопрос защитника Зверев А.А. ответил: «Ничего про эти обстоятельства я не путаю и не забыл».
Этими показаниями Зверев А.А. полностью дезавуировал, то есть дал основания признать недостоверными, его же показания в суде о передаче Кожевникову А.А. 27 февраля 1996 года взятки по эпизоду №1 в размере 7 тысяч долларов США.
На вопрос защитника в судебном заседании от 29 ноября 2001 года о том, чем он может пояснить существенные противоречия в показаниях по поводу дачи Кожевникову А.А. взятки 27 февраля 1996 года, свидетель Зверев А.А. не смог пояснить, почему он давал и дает такие показания.
Кроме того, этими показаниями Зверева А.А. в суде дезавуированы и записи Трудис О.Л., как заслуживающий доверия источник информации о фактах и датах якобы врученных Кожевникову А.А. денег в виде взяток (том 14, л.д. 250).
Этими показаниями полностью дезавуированы показания Зверева А.А. в суде и о том, что деньги на взятку по второму эпизоду были взяты из обналиченных 19 февраля 1996 года денежных средств.
Наконец, если нет оснований доверять показаниям Зверева А.А. о даче им взятки 27 февраля 1996 года по первому эпизоду, то почему ему же следует верить в той части его показаний, что по второму эпизоду взятка была передана в один из рабочих дней марта 1996 года?
Защита таких оснований не видит, поскольку имеются существенные противоречия в показаниях допрошенных лиц и по обстоятельствам, связанным с передачей взятки и по второму эпизоду.
Как видно из постановления о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, следователь по эпизоду №2 вменил, что «в начале февраля 1996 года Зверев А.А. предложил Кожевникову А.А. услуги по закупке для нужд войсковой части 0301 запасных частей к авиатехнике. Кожевников А.А. согласился с его предложением при условии дачи ему взятки...».
Показаниям Зверева А.А. о роли Кожевникова А.А. в этом эпизоде не соответствуют показания Зверева Д.А., который в судебном заседании от 17 декабря 2001 года показал, что в качестве эксперта от МВД при проверке предлагавшихся к продаже лопастей, был использован...Бояринов, который смотрел лопасти в районе Быково. После этого лопасти, не завозя в офис, он, Зверев Д.А., повез в войсковую часть, там же, на месте, после приема в воинской части запчастей, он наличными расплатился с представителем продавца. Осматривал ли Зверев А.А. остальные запчасти возле офиса- не помнит. В какой конкретно сумме произведена оплата- не помнит. Деньги наличные для этой цели ему передал брат- Зверев А.А. Фамилий продавцов не знает, они, как выразился свидетель- «не светились», поскольку расплата происходила наличными и резона «светиться» не было. АОЗТ АТК он не знает. Песина и Халимову он не знает. Никакие раписки от продавцов за полученные деньги не получались. Все могло быть совершено в один день- и прием нами запчастей и прием их в воинской части.
При наличии таких существенных противоречий в показаниях допрошенных лиц, остался вообще открытым вопрос, откуда же Зверев А.А. взял деньги для передачи Кожевникову А.А. по второму эпизоду, если его показания в этой части опровергает его же брат Зверев Д.А., утверждая, что деньги наличные Зверев А.А. передал ему.
Если говорить об эпизоде №2, то имеются и другие существенные несоответствия фактическим обстоятельствам.
Следователь в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого от 25 марта 2001 года счел установленным, будто «7 февраля 1996 года Зверев А.А. дал указание Трудис О.Л. об оформлении счетов №№02 и 03 на общую сумму 1.020.635.148 рублей, что она и сделала. В тот же день Кожевников А.А. завизировал оба счета, поступившие для оплаты...».
Указанная констатация следователя как по дате вручения счетов, так и по тому, что эти счета были вручены Зверевым А.А. именно Кожевникову А.А., также не соответствует фактическим обстоятельствам, поскольку в судебном заседании от 30 ноября 2001 года Трудис О.Л. заявила, что с 1,2,3 или 4 февраля 1996 года она, Зверев А.А. с женой, Зверев Дмитрий, Зверев Вячеслав, а также Федорова находились в течение 7 дней в Таиланде.
Это противоречие не устранено, а потому утверждение следователя о встрече Зверева А.А. 7 февраля 1996 года и именно с Кожевниковым А.А., не может считаться соответствующим фактическим обстоятельствам дела.
По этим же основаниям, а также поскольку Кожевников А.А. показал в суде, что указанные счета были поначалу у его заместителя Лелина, констатацию следователя о встрече Зверева А.А. с Кожевниковым А.А., не может быть признанной соответствующей фактическим обстоятельствам и суд.
Не опровергнуты показания Кожевникова А.А. в суде по этому эпизоду и в той их части, в которой он утверждал, что инициатором закупки запчастей был не Зверев А.А. а вышестоящее командование, которое признало необходимым срочное их приобретение. Зверев А.А. доставил запчасти на Сидоровский аэродром в в/ч 0301, а «мы,-как показал Кожевников А.А.,- в Энск». После этого Зверев А.А. выставил счет, в/ч 0301 оплатила этот счет, так как деньги находились в части. «Я завизировал счет, так как должен был убедиться в том, что это счет за запчасти». Никаких действий по ускорению прохождения счета я не предпринимал. С Зверевым А.А. в данном случае работали потому, что он на 10-15% дешевле сделал запчасти. Это было благодаря его связям с заводами. Как показал Кожевников А.А., у пограничников узнавали цены и пришли к выводу, что у Зверева А.А. дешевле.
По эпизоду №3 Кожевникову А.А. вменено, что он получил от Зверева А.А. взятку в размере 9 тысяч долларов США 26 марта 1996 года.
На допросе от 25 сентября 2000 года Зверев А.А. пояснял, что «сейчас я вспомнил, что две взятки на сумму 5 тысяч долларов США и 4 тысяч долларов США, я передал Кожевникову А.А. при схожих обстоятельствах 26 марта 1996 года (том 10, л.д. 25).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в марте 1996 года передал Кожевникову А.А. 9 тысяч долларов США.
На вопрос защитника в судебном заседании от 20 ноября 2001 года: «Так когда же? И чем Вы объясните противоречия?», Зверев А.А. пояснил, что на допросе ему представили документ- отрывной листок календаря, где было написано 26 марта 1996 года.
На допросе в суде по этому эпизоду 23 ноября 2001 года Зверев А.А. показал, что в марте передал взятку. Точную дату назвать не может. Если есть запись у Трудис О.Л. 26 марта 1996 года,-то на основании ее записи им названа дата вручения взятки. Вслед за этим на прямой вопрос, почему названа дата 26 марта 1996 года Зверев А.А. ответил: «Затрудняюсь ответить».
Показания Зверева А.А. и в части вручения взятки 26 марта 1996 года не соответствуют фактическим обстоятельствам.
Во-первых, отрывные листки календаря с записями Трудис О.Л. не содержат такой записи дачи взятки с датой 26 марта 1996 года.
Во-вторых, как показал Кожевников А.А. в суде, чьи показания подтверждены показаниями свидетелей Рогозина и Зарайского, 26 марта 1996 года он находился в командировке на Северном Кавказе, в г. Ессентуки.
Выслушав указанные показания Кожевникова А.А., Зверев А.А. вновь с легкостью изменил показания и сделал вывод: «Значит запись Трудис не соответствует дате вручения денег».
Показаниям Кожевникова, Рогозина и Зарайского о нахождении Кожевникова А.А. 26 марта 1996 года в г.Ессентуки не противоречат и оглашенные 14 декабря 2001 года в суде показания на предварительном следствии свидетеля Файрулина В.Н., который показал, что улетел с Кожевниковым А.А. из Объединенных Арабских Эмиратов «примерно 21-23 марта 1996 года»(том 13, л.д.295-297). Как показал Кожевников А.А. в судебном заседании от 14 декабря 2001 года, по прилету из ОАЭ он практически сразу же и вылетел на Северный Кавказ.
Не противоречат показаниям Кожевникова А.А. и не опровергают их и показания свидетеля Назиева А.Я., допрошенного в суде по ходатайству прокурора 28 декабря 2001 года. Как показал этот свидетель, в 1996 году он, Рогозин, Слюнько и Зарайский были в санатории «Дон». Позже к ним присоединился и Кожевников, где находился сутки-двое. День внутренних войск отмечали дважды, в том числе вечером в подвальном помещении в ресторане в Пятигорске, где был и начальник санатория Золотухин С.И. Был ли там Кожевников А.А., свидетель не помнит. В ресторан поехали на «Рафике», там пела девочка. Свидетель не утверждает, что Кожевников А.А. прибыл только на отдых, а не для решения служебных задач. Как пояснил Назиев А.Я., площадка для возможного приземления авиатехники, действительно осматривалась.
Не противоречат показаниям Кожевникова и не опровергают их и пояснения допрошенного в суде 17 декабря 2001 года по ходатайству прокурора бывшего начальника санатория «Дон» Золотухина С.И., пояснившего, что хотя он и не помнит обстоятельств пребывания Кожевникова в санатории в период конца марта 1996 года, но вполне допускает, что показания Кожевникова по этим обстоятельствам соответствуют действительности. При этом Золотухин пояснил, что если Кожевников проживал в номере у кого-либо из зарегистрированных в санатории, то вполне мог быть сам и не зарегистрирован там.
Причем, просил бы Уважаемый Суд обратить особое внимание на то обстоятельство, что Золотухин не стал отрицать саму возможность пребывания Кожевникова в санатории без какой-либо регистрации даже после того, как прокурором на него было оказано давление, которое было сродни наводящим вопросам, запрещенным в российском уголовном процессе. В частности, в ходе неоконченного допроса свидетеля прокурор заявил ходатайство об оглашении полученных по его запросу документов, в которых нынешний начальник санатория «Дон», основываясь на регистрационных документах, сообщал, что Кожевникова якобы... не было в санатории в конце марта 1996 года. Очевидно, что расчет прокурора состоял в том, что Золотухин, ранее давший показания о том, что все прибывающие в санаторий офицеры подлежат регистрации, узнав об отсутствии данных об официальной регистрации Кожевникова, ответит отрицательно на вопрос о том, был ли Кожевников в санатории фактически. Надежды прокурора на это не оправдались, свидетель не исключил возможности пребывания Кожевникова в санатории и без регистарции.
Не оказало влияния на показания этого свидетеля и другое неправомерное действие государственного обвинителя. Так, вопреки требованиям ст.238 УПК РСФСР, Золотухину еще в аэропорту, по прилете последнего из Германии, по инициативе прокурора была вручена не судебная повестка, а письмо государственного обвинителя с предложением явиться в суд для допроса, которое было обозрено в суде и из которого следовало, что его вызывают для допроса в качестве свидетеля по обвинению Кожевникова в неоднократном получении взяток. Указана была в этом письме и о статья УК РФ, по которой Кожевников А.А. привлекается к уголовной ответственности.
При оценке приобщенных судом 18 декабря 2001 года к делу по ходатайству прокурора документов, исходящих от нынешнего начальника санатория «Дон», в которых указанное должностное лицо утверждает, что Кожевникова А.А. 26,27 марта 1996 года в санатории не было по тем мотивам, что он не значится в регистрационных учетах, я бы просил иметь в виду показания Золотухина С.И. о том, что Кожевников мог находиться в санатории и без регистрации.
Для того, чтобы наглядно суду показать, как можно ошибиться, полагаясь только на регистрационные документы, я хочу рассказать о своем печальном опыте.
На днях я вынул из почтового ящика уведомление налоговой инспекции, которым Назаровой Ольге Михайловне, как собственнику квартиры, предлагалось уплатить налог на недвижимость за 2001 год. Все в этой бумаге было правильно за исключением одного- указания субъекта, который должен уплатить налог. Дело в том, что моя жена Назарова Ольга Михайловна...умерла семь лет назад. Спросили бы в налоговом органе меня, живого пока еще человека, я бы сказал, кому надо адресовать указанные требования. Однако чиновники доверились регистрационной бумаге и попали впросак. При оценке документов, поступивших из санатория, я бы просил Уважаемый Суд обратить внимание и на то обстоятельство, что в ксерокопии журнала регистрации отдыхающих имеются непропечатанные графы. В этой связи не исключено, что именно там Кожевников А.А. и значится зарегистрированным в санатории именно в указанное время.
По данному делу такой ошибки, какая произошла в отношении моей покойной жены, слава Богу, произойти не может, поскольку допрошены живые люди: Рогозин, Зарайский, Кожевников, чьи показания по факту нахождения Кожевникова 26-27 марта 1996 года в Ессентуках не противоречивы и согласуются между собой. Не противоречат им и показания Золотухина С.И.
Кроме того, показания Кожевникова А.А. о деталях его пребывания в Ессентуках в период 26-27 марта 1996 года: о наличии в санатории в тот период автомашины «Рафик», об именах-отчествах женщин, бывших в компании отдыхающих 27 марта 1996 года совместно с Кожевниковым, Золотухиным и другими, о наличии девочки в ресторане, соответствуют фактическим обстоятельствам, поскольку подтверждены и показаниями Золотухина с Назиевым.
При этом просил бы обратить особое внимание на то, что Кожевников по ходатайству защиты был первым допрошен по обстоятельствам общения с Золотухиным 26-27 марта 1996 года года, при этом показал, что в связи с настоящим делом с Золотухиным не встречался лично, не разговаривал с ним и по телефону. Кроме того, Золотухин доставлен в военный суд на служебной автомашине, явился в суд по письму прокурора-государственного обвинителя, до допроса в суде с Кожевниковым не общался. Как Вы видели, именно защитник был озабочен соблюдением гарантий объективности показаний как Кожевникова, так и свидетеля Золотухина.
Что касается свидетеля Назиева, то он вызван прокурором уже после окончания судебного следствия, этот вызов был неожидан для Кожевникова А.А. и его защитника, которые возражали против возобновления судебного следствия и допроса этого свидетеля по тем мотивам, что все обстоятельства пребывания Кожевникова в 1996 году в Ессентуках и так полно и объективно исследованы.
В этой связи ни у кого не может и не должно возникнуть даже мысли о том, что показания всех указанных лиц по данному эпизоду были результатом какого-либо противоправного сговора, как старался все представить в суде представитель государственного обвинения.
Не противоречат показаниям Кожевникова А.А. о том, что поднимали 27 марта 1996 года в г.Ессентуках тост за присвоение Семко звания генерал-полковника и приобщенные по ходатайству прокурора данные о том, что звание этому должностному лицу было присвоено Указом Президента РФ 30 марта 1996 года. Как показал Кожевников А.А. в суде, ему стало известно о том, что присвоено, или готовится присвоение звания от кого-то из офицеров. Факт присвоения звания Указом Президента РФ 30 марта 1996 года не исключает возможности для подчиненных знать о готовящемся присвоении звания начальнику и отметить грядущее присвоение в свойственной в мужской офицерской компании неформальной обстановке.
Считал бы необходимым обратить внимание Уважаемого Суда и на то обстоятельство, что представитель государственного обвинения, желая во что бы то ни стало опорочить показания свидетелей о пребывании Кожевникова А.А. 26-27 марта 1996 года в г.Ессентуки, пошел даже на то, чтобы заявить 18 декабря 2001 года в суде ходатайство о приобщении взимоисключающих доказательств: документов, которые свидетельствовали об одновременном нахождении Слюнько и Назиева в городе Грозном и в санатории «Дон» в городе Ессентуки.
При оценке доказательств по этому эпизоду я бы просил Уважаемый Суд иметь в виду, что выезд офицеров МВД по служебным надобностям вполне мог осуществляться и без командировочных удостоверений, как это и случилось с Кожевниковым А.А. Это обстоятельство подтверждается документом, находящимся в том 4 на л.д. 164, исполненным от имени начальника штаба авиации внутренних войск МВД России, генерал-майора В.А. Рожина.
В этом документе отражены выезды Кожевникова А.А. в командировки и отпуск в 1998 году. Практически во всех случаях приказы о командировках были изданы после фактического прибытия Кожевникова А.А. из командировок.
Кроме того, по данному эпизоду не соответствуют фактическим обстоятельствам и утверждения Зверева А.А. в той их части, что Кожевников А.А. был причастен к получению заказа и оплате денег.
Как показал Кожевников А.А., он вообще не имел никакого отношения к переоборудованию вертолета Ми-8 и закупке запчастей по этому эпизоду.
Показаниям Кожевникова А.А. в этой части соответствует содержание калькуляции (том 15, л.д. 6), подписанной Трудис, а со стороны внутренних войск- Бояриновым.
Счета №№5, 9, были подписаны командиром в/ч 1581, а завизированы заместителем командира по инженерно-авиационной службе Суворовым (том 15, л.д.7,95).
Эти показания Кожевникова А.А., противоречащие показаниям Зверева А.А. в той их части, что именно Кожевников А.А. способствовал получению заказа и его оплате, ничем не опровергнуты.
При оценке показаний допрошенных по этому эпизоду лиц следует также иметь в виду, что вертолет Ми-8 МТВ-2 №45033, за дополнительный ремонт которого было перечислено162,96 млн. рублей войсковой частью 1581, принадлежал указанной части. Как следует из показаний командира части Лизичева Г.И., калькуляцию поэтому должен был подписывать заместитель по ИАС АУ Бояринов, который отвечал по своим функциональным обязанностям за ремонт авиационной техники авиации ВВ.
По эпизодам №№4,5
По указанным эпизодам Зверев А.А. в судебном заседании от 29 ноября 2001 года стал утверждать, что с 14 апреля по 14 мая 1996 года находился в госпитале, взятки в апреле 1996 года возил Кожевникову А.А, будучи одетым в спортивный костюм и кроссовки...из госпиталя на служебной автомашине «Аэрокосмос» с водителем. В ответ на вопрос защитника о том, почему на предварительном следствии не говорил, что из госпиталя взятки возились, Зверев А.А. ответил: «Меня никто об этом не спрашивал».
В судебном заседании от 19 ноября 2001 года Зверев А.А. утверждал, что в Центральном авиационном госпитале в Сокольниках находился в марте-апреле 1996 года.
В судебном заседании от 11 декабря 2001 года Зверев А.А. показал, что в госпитале был с 15 апреля по 15 мая 1996 года.
Наряду с этим на предварительном следствии Зверев А.А. утверждал, что «в мае 1996 года я стационарно обследовался в Центральном авиагоспитале» (том 5, л.д. 40).
Показания Зверева А.А. в суде о том, что из госпиталя он дважды на черной автомашине марки «Волга» выезжал в Главкомат для передачи взяток Кожевникову А.А., противоречат показания в судебном заседании от 14 декабря 2001 года свидетеля Сурихина Ю.Ю., согласно которым и он один раз в 1996 году из госпиталя возил Зверева А.А. в Главкомат на встречу с Кожевниковым А.А. на своем «Москвиче».
В ответ на вопрос прокурора о том, что он может пояснить по поводу приведенных показаний Сурихина Ю.Ю., Зверев А.А. в судебном заседании от 14 декабря 2001 года пояснил, что «Для передачи взятки мог ездить и на «Москвиче», но конкретно утверждать этого не могу. Мог быть один случай и на «Москвиче».
Таким образом, свидетель Зверев А.А. полностью подорвал доверие к своим показаниям о выезде из госпиталя с кем-либо из водителей для передачи взяток Кожевникову А.А.
Что касается показаний Сурихина Ю.Ю., то и на них нельзя опираться как на доброкачественное доказательство обвинения, поскольку они являются внутренне противоречивыми.
В частности, в судебном заседании от 14 декабря 2001 года Солодов Ю.Ю. стал утверждать, что несколько раз привозил и передавал Кожевникову А.А. документы, что видел Кожевникова А.А. с Зверевым А.А. у Главкомата. Между тем, на предварительном следствии он об этом не говорил (том 12, л.д.4-6).
На вопрос о том, чем он может объяснить противоречия, Солодов Ю.Ю. пояснил: «Я не знаю, что на это ответить». На вопрос председательствующего Солодов Ю.Ю. ответил: «У меня нет ответа на этот вопрос, причину противоречий пояснить не могу».
Не могут вызвать доверия показания этого свидетеля и потому, что на предварительном следствии он скрыл, что Трудис О.Л. является с 1994 года его фактической супругой. Кроме того, он утверждал, что следователь Погодин допрашивал его 5 минут, а фактически в протоколе допроса значится, что допрос длился 40 минут.
Противоречат показания Сурихина Ю.Ю. о том, что он возил в 1996 году Зверева А.А. из госпиталя в Главкомат и показания Зверева Д.А., который в судебном заседании от 17 декабря 2001 года утверждал, что Солодов Ю.Ю. пришел работать в ООО «Аэрокосмос» после... февраля 1997 года, когда он сам оттуда уволился. «После того, как уволился,- показывал Зверев Д.А. в судебном заседании от 17 декабря 2001 года,- я несколько раз видел Сурихина в «Аэрокосмосе», может быть это был декабрь 1997 года, а может быть 1998 года».
Не соответствуют показаниям Зверева А.А. и Сурихина Ю.Ю. в той их части, в которой они показывали, что Зверев А.А. выезжал из госпиталя для встреч с Кожевниковым А.А., и показания Зверева Д.А. в судебном заседании от 17 декабря 2001 года, который показывал, что брат Зверев А.А. лежал в госпитале в 1996 году, его облучали, ему трудно было ходить, он, Зверев Д.А. и их мать поэтому навещали его в больничной палате.
Таким образом, противоречивые показания Зверева А.А в той их части, что он из госпиталя отвозил взятки Кожевникову А.А., не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, ничем объективно не подтверждены.
Как показал в суде Кожевников А.А., отрицавший получение взятки как по этому эпизоду, так и по всем остальным, договор он видел, но команд на оплату не давал. Почему договор заключался с Зверевым А.А.- не знает. На договоре поставил визу, которая удостоверяла то обстоятельство, что ремонтировать надо. Экземпляры договоров ему иногда приносил Лелин, иногда из Ермолино. Иногда он обнаруживал договоры на столе. Зверев А.А. и его братья никогда ему договоры не привозили. Кто привозил договоры, он не знает.
Не соответствует версии органов предварительного следствия о получении Кожевниковым А.А. взятки по этому эпизоду и то обстоятельство, что счета оказались завизированными... Бояриновым.
По эпизоду №5, кроме того,
Зверев А.А., утверждал на предварительном следствии:
«Из 5800 долларов США я передал Кожевникову 4000 долларов США»(том 16, л.д. 167).
В судебном же заседании от 29 ноября 2001 года, Зверев А.А., изменил показания и стал утверждать, что в госпиталь Трудис О.Л. передала ему только 4000 долларов США, а не 5800 долларов США. При этом он показал, что на следствии давал неверные показания о том, что Трудис отдала ему 5800 долларов США, на самом деле получил от нее 4000 долларов США. В ответ на вопрос защиника Зверев А.А. поначалу пояснил, что не хотел впутывать Трудис и жену, а затем показал: «Не могу пояснить, почему давал неправильные показания на предварительном следствии».
Не соответствовало фактическим обстоятельствам и утверждение Зверева А.А. о том, что у ООО «Аэрокосмос» имелись транспортные расходы в сумме 1623 долларов США на доставку установки ТА-6А.
Не соответствует версии органов предварительного следствия о получении Кожевниковым А.А. взятки за заключение договора по этому эпизоду и то обстоятельство, что договор №Д-05Р от 8 апреля 1996 года оказался завизированным не Кожевниковым, а инженером Бояриновым.
Не соответствует версии органов предварительного следствия о получении Кожевниковым взятки за получение ООО «Аэрокосмос» заказа путем заключения договора от 8 апреля 1996 года на ремонт вспомогательной силовой установки ВСУ ТА-6А и то обстоятельство, что ремонт установки был осуществлен еще 29 ноября 1995 года (том 16, л.д. 145).
Как показал Кожевников А.А. в суде, Зверев А.А. выкупил установки у завода. Я не содействовал в перечислении денег, никаких телеграмм, докладных записок не писал. Деньги в войсковой части были. Войсковая часть сама могла заключать договоры. К вышестоящим начальникам я не ходил, не выпрашивал деньги. Меня не интересовало, сколько это стоило. Начальник финансовой службы полка должен был цены смотреть. У нас в Управлении не было финансового специалиста. Я не давал Лизичеву указание подписать договор. Он мне по службе не подчинялся. Я его не убеждал подписать договор. 8 апреля у меня день рождения, возможно, счет приносил Лелин.
Эпизод №6
Существенные противоречия фактическим обстоятельствам выявлены в показаниях Зверева А.А. и по этому эпизоду. Как он показал в судебном заседании от 6 декабря 2001 года, это якобы Кожевников А.А. назвал ему сумму взятки в рублях, равную 16 миллионам рублей. Он ему при встрече якобы вручил 4 тысячи долларов США. Как пояснил Зверев А.А., 4 тысячи долларов США было указано в блокноте с записями Трудис О.Л., который предъявлял ему следователь. В каком блокноте- он сказать не может. «Если бы не было записей, я бы не вспомнил об этом эпизоде. Как и по всем остальным эпизодам».
Между тем, никаких записей о якобы переданных Кожевникову А.А. 4 тысячах долларов США, в блокнотах не имеется.
Кожевников А.А. отрицал получение взятки и по этому эпизоду и показал, что накладных на лопасти в части нет. Лопасти оплачивал ГУМТ, а не часть.
По эпизоду №7 Кожевникову А.А. вменено, что он получил от Зверева А.А. взятку в размере 40 тысяч долларов США в один из рабочих дней апреля-мая 1996 года.
На допросе от 1 июня 2000 года Зверев А.А. показал, что 40 тысяч долларов США передал Кожевникову А.А. в апреле-мае 1996 года (том 17, л.д.214).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в один из рабочих дней апреля 1996 года- 40 тысяч долларов США передал Кожевникову А.А.
На вопрос защитника в судебном заседании от 20 ноября 2001 года о причинах противоречий в показаниях, Зверев А.А. показал, что не помнит, когда это было.
Не соответствует фактическим обстоятельствам и утверждение следователя в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого о том, что «во время передачи Кожевникову А.А. Зверевым Д.А. (братом Зверева А.А.) документации по этой сделке, Кожевников А.А. изменил свои первоначальные намерения и потребовал взятку в размере 40 тысяч долларов США. Об этом стало известно Звереву А.А., который принял решение о передаче Кожевникову А.А. взятки именно на эту сумму».
Показания Зверева Д.А. по этому вопросу имели существенные противоречия, на которые первым обратил внимание суда государственный обвинитель.
В частности, на предварительном следствии Зверев Д.А. показал, что Кожевников А.А. на бумажке написал только одну цифру- «40» (том 17, л.д. 247-248). В судебном заседании от 11 декабря 2001 года он стал утверждать, что на бумажке Кожевников А.А. якобы написал «40 тыс.». На вопрос прокурора о причинах противоречий в показаниях Зверев Д.А. сообщил, что на предварительном следствии «40» написано не точно, на самом деле якобы было написано «40 тыс.».
Кожевников А.А., отрицая получение взятки и по этому эпизоду, показал, что ремонт самолета Ан-12- задача ИАС. Откуда взяты деньги на ремонт, кто проплачивал- не знаю. Лизичеву я не давал указание подписать договор. Моя закорючка стоит на договоре в связи с тем, что мне его показали, наверное. Наличие закорючки значит лишь то, что я видел этот договор. К моим должностным обязанностям закорючка отношения не имела. С Зверевым А.А. и его братом я по этой сделке не беседовал. Я ничего для Зверева А.А. по этому договору не делал.
По эпизоду №8 Кожевникову А.А. вменено получение от Зверева А.А. 40 тысяч долларов США- в один из рабочих дней конца ноября 1996 года.
На допросе от 1 июня 2000 года Зверев А.А. показал и о том, что 40 тысяч долларов США передавались им Кожевникову А.А. «в один из дней конца ноября 1996 года»( том 17, л.д.215).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в ноябре 1996 года- 40 тысяч долларов США передал Кожевникову А.А. в виде взятки.
На вопрос защитника в судебном заседании от 20 ноября 2001 года о причинах противоречий в показаниях, Зверев А.А. показал, что не видел разницы во фразах, поэтому так и сказал.
Не соответствовали показания Зверева А.А. фактическим обстоятельствам и по другим обстоятельствам, относящимся к этому эпизоду.
В частности, как утверждал Зверев А.А., он вдвоем с Кожевниковым А.А. ходил к Кобылянскому с просьбой заключить договор №Д-6 на переоборудование самолета.
Кожевников А.А. отрицал факт совместного с Зверевым А.А. посещения Кобылянского в этих целях и показал, что не приносил договор и не просил его подписать, с 28 октября по 11 ноября 1996 года находился в командировке в Ермолино. Акт сверки от 31 октября 1996 года. Он не мог к нему иметь отношения, поскольку был в командировке. Договор оплачивал ГУМТС, согласовывал этот договор Семин. Я не имею отношения к этому договору, его оформлял Селиванов. Договор нужен был войсковой части, инициировало заключение договора командование, а не Кожевников. Никакой моей роли по этому договору не было. Увидел его впервые, когда знакомился с материалами уголовного дела.
Свидетель Селиванов А.Л. суде показал, что
«Кожевников А.А. не приносил ему договор №Д-6. Я сам этот договор оформлял. Поэтому Кожевников физически не мог принести указанный договор. На предварительном следствии назвал Кожевникова А.А. как лицо, принесшее договор, по инерции обсуждаемой темы. Я не могу утверждать на 100%, что договор принес Кожевников. Это мог быть и Семин. Точно я не могу утверждать. По самолету- прерогатива ИАС, я не могу ничего возразить против того, что это мог быть Семин, а не Кожевников. Этот договор я мог отнести Кобылянскому. Я мог позвонить в «Аэрокосмос». Скорее всего они забирали договор».
По эпизоду №9
КожевниковА.А., отрицая получение взятки и по этому эпизоду, показал, что ремонт 8 двигателей был произведен без моего ведома и без ведома Лизичева. Неизвестно, с кем заключался договор Зверев А.А.-Трудис О.Л. «Я этот договор не видел, его не визировал». Ни к Кобылянскому, ни к командиру части по поводу подписания договора не обращался. Я этот договор не привозил и не отслеживал. Я не могу сказать, кто к этому договору имел отношение. Авиационное Управление к этому договору отношения не имело.
По эпизоду №10 Кожевникову А.А. вменено, что он получил от Зверева А.А. 35 тысяч долларов США- в один из рабочих дней июля-августа 1997 года.
На допросе от 7 июня 2000 года Зверев А.А. пояснил, что взятку в размере 35 тысяч долларов США он вручил Кожевникову А.А. в июле-августе 1997 года (том 19, л.д.158).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. не указал дату, но утверждал, что передал Кожевникову А.А. 35 тысяч долларов США в 1997 году.
В судебном заседании от 20 ноября 2001 года в ответ на вопрос защитника о причинах противоречий в показаниях, Зверев А.А. пояснил, что на очной ставке не представили записи Трудис О.Л. А так он не помнил дат вручения денег.
Кожевников А.А., отрицая получение взятки и по этому эпизоду, показал, что не имеет отношения к этому договору.
По эпизоду №11 Кожевникову А.А. вменено получение взятки от Зверева А.А. в размере 20 тысяч долларов США в один из рабочих дней второй половины мая 1998 года.
Будучи допрошен 21 августа 2000 года, и 21 февраля 2000 года, Зверев А.А. показал, что взятку в размере 20 тысяч долларов США он передал с 12 до 16 часов в один из рабочих дней мая 1998 года (том 20, л.д.132,137).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в 1998 году передал Кожевникову А.А. 20 тысяч долларов, но когда, не помнит.
В судебном заседании от 20 ноября 2001 года, Зверев А.А. на вопрос защитника о причинах противоречий показал: «Таких показаний на очной ставке не могло быть, поскольку я в мае 1998 года передал взятку». После оглашения показаний, данных на предварительном следствии, Зверев А.А. пояснил: «Я говорил в мае, а следователь не записал». Зверев А.А. также показал, что изменений не внес, поскольку невнимательно прочитал протокол перед тем, как его подписал.
Не соответствовали фактическим обстоятельствам и другие утверждения следователя по этому эпизоду, основанные на показаниях Зверева А.А.
Как следует из постановления о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, «11 февраля 1998 года договор №2В-01-98 подписан заместителем Энскокомандующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенантом Кобылянским П.Н. и Зверевым А.А. За заключение этого договора и договора №2Т-02-98 от 2 марта 1998 года между ЗАО «ПКП «Аэрокосмос» и ГК ВВ МВД РФ на ремонт двигателей Д-30, которые были сняты с того же самолета, Кожевников А.А. потребовал от Зверева А.А. взятку в сумме 45,0 тыс. долларов США».
Кожевников А.А. показал, что физически не мог заниматься этими договорами, поскольку был в командировке: с 8 по 11 января 1998 года- в Энске, с 14 по 21 января 1998 года- в Хабаровске, с 3 по 6 февраля 1998 года, когда проходил тендер- в Энске, с 11 по 14 февраля 1998 года-командировка, с 16 февраля по 4 марта 1998 года- в отпуске. Опритов захотел заключить договор напрямую. Он написал письмо в Минск. Ему пришел отказ. Завод сказал, что с Зверевым А.А. будет работать. Я не участвовал во всем этом. Был в Энске. При тендере не присутствовал. Я не помню, подписывал ли первый договор у Кобылянского. Второй договор я не подписывал у Кобылянского. Никаких денег Зверев А.А. мне не давал.
Эти его показания объективно подтверждены документом, находящимся в том 4 на л.д. 164, исполненным от имени начальника штаба авиации внутренних войск МВД России, генерал-майора В.А. Рожина, согласно которому Кожевников А.А. находился в служебных командировках с 8 по 11 января 1998 года, с 14 по 21 января 1998 года, с 3 по 6 февраля 1998 года, с 11 по 14 февраля 1998 года также находился в командировке, а с 16 февраля по 4 марта 1998 года был в отпуске с выездом в г.Донецк.
Как показал в суде свидетель Зарайский Г.К., ведавший кадрами в Авиационном Управлении, этот документ был подготовлен для адвоката, но не направлен, поскольку следователь Погодин предупредил его о недопустимости направления адвокату каких-либо сведений без его ведома. На вопрос защитника этот же свидетель показал, что несмотря на то, что документ не подписан, сведения в нем изложены правильно, на основе архивных документов.
Этими данными органы предварительного следствия располагали задолго до окончания расследования, однако в силу необъективности следователя они не были учтены при предъявлении Кожевникову А.А. обвинения.
Как видно из показаний свидетеля Петриченкова Н.В., Кожевников А.А. не был причастен и к проведению тендера перед заключением договора по этому эпизоду. Как показал этот свидетель, в качестве эксперта был Семин, в конкурсной комиссии также принимал участие Семин.
Такие же показания дал в суде и свидетель Правдин К.В.
Не подтвердил в суде, что именно Кожевников А.А. приносил документы по самолету Ту-134 и свидетель Сорокин С.Г.

В судебном заседании от 19 ноября 2001 года Зверев А.А. в самом начале своих показаний, в ответ на предложение дать показания по обстоятельствам преступления, пояснил: «Давно все уже было, я не помню по датам, когда и сколько давал. Подтверждаю показания, которые давал на предварительном следствии. Взятки я давал».
Причины противоречий в своих показаниях Зверев А.А. объяснял особенностями памяти, когда восстановление в памяти отдельных событий у него происходит только после демонстрации документов.
В частности, будучи допрошенным в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, Зверев А.А. на вопрос председательствующего показал:
«...В сентябре 1999 года лежал в психиатрической больнице и с тех пор имею проблемы с памятью: для того, чтобы вспомнить о каких-либо событиях, надо, чтобы мне продемонстрировали документы, связанные с этими событиями, что и делали на предварительном следствии, предъявляя мне договоры, калькуляции, счета, записи Трудис О.Л. на листках отрывного календаря. Раньше, до больницы, таких проблем с памятью не было».
В томе 5 на л.д. 59-60 действительно имеется документ, подтверждающий, что с 12 сентября 1999 года Зверев А.А. находился на излечении в психиатрической больнице 17 койко-дней.
Такие же показания Зверев А.А. дал и в судебном заседании 20 ноября 2001 года, отвечая на вопрос председательствующего о причинах изменения показаний по датам по эпизоду №10. Он показал, что забыл дату на очной ставке и пояснил, что это, возможно, свойство его памяти- воспроизводить, восстанавливать события только после представления документов.
При этом на вопрос защитника о том, почему он на предварительном следствии, 23 марта 1999 года, поначалу отрицал, что давал кому-либо взятки, Зверев А.А. сначала ответил, что давая такие показания следователю, не помнил самих фактов дачи взяток, а вспомнил о том, что давал взятки только после того, как ему стали демонстрировать документы, в том числе и записи Трудис О.Л. на отрывных листках календаря. В последующем, по ходу судебного следствия, он изменил свои показания в этой части и стал утверждать, что давая показания о том, что не давал никому взяток, «обманул» следователя. По этим же обстоятельствам Зверев А.А., отвечая на вопрос защитника, пояснял в суде и о том, что «не может пояснить», почему, отрицая первоначально на предварительном следствии дачу взяток, «не говорил правду». В последующем, отвечая на вопрос защитника о том, когда же ему стало известно о ведении Трудис О.Л. записей по взяткам на отрывных листках календаря, Зверев А.А. пояснил: «Я затрудняюсь ответить когда, я не помню». В ходе допроса 22 ноября 2001 года по эпизоду №1, Зверев А.А. на вопрос защитника о причинах, по которым отрицал вначале вручение кому-либо взяток, отвечал: «Затрудняюсь ответить, Обманул следователя. Почему обманул- затрудняюсь ответить. Не могу ответить». На вопрос защитника почему не можете ответить, Зверев А.А. ответил: «Не могу и все».
Таким образом, показания Зверева А.А. о даче им взяток Кожевникову А.А., в силу только своей непоследовательности, неконкретности, предположительности и внутренней противоречивости, не могут заслуживать доверия не только у суда, но и у всех иных непредвзятых участников процесса.
В этой связи непонятно, на каком основании прокурор в своей речи постоянно повторял, что «Зверев А.А. последовательно пояснял»...
Причем, эти показания Зверева А.А. не только противоречивы внутренне, они не соответствуют и существенным фактическим обстоятельствам уголовного дела, что также делает невозможным использование свидетельств этого лица в качестве доказательств виновности Кожевникова А.А. в совершении вмененного ему органами предварительного следствия преступления.
Даже если бы показания Зверева А.А. и не имели упоминавшихся уже противоречий по самым существенным обстоятельствам, которые не дают возможности признать показания этого лица достоверными и в части указания на сами факты передачи взяток, они все равно не могли бы быть положены в основу обвинения, поскольку органами предварительного следствия не отработана и не опровергнута версия о том, что Зверев А.А. деньги не передавал Кожевникову А.А., как он о том говорил Трудис О.Л., а присваивал и тратил по своему усмотрению.
При таких обстоятельствах многократные утверждения прокурора в прениях о том, что вина Кожевникова А.А. доказана-де «неопровержимо» и «бесспорно», не соответствуют фактическим обстоятельствам, которые прокурор, как это видно из его речи, полностью игнорировал.

Оглавление

Оглавление