Уголовное законодательство

Об иных незаконных методах, которыми органы
предварительного следствия
достигли дачи Трудис О.Л. и Зверевым А.А.
показаний против Кожевникова А.А. и удерживали
их на этих показаниях
При оценке достоверности показаний Зверева А.А. и Трудис О.Л. в суде о том, что они-де, стали давать показания против Кожевникова А.А. вовсе не под угрозой привлечения их к уголовной ответственности в случае отказа давать такие показания, я бы просил Уважаемый Суд иметь в виду не только обстоятельства умышленного лишения этих лиц на предварительном следствии права на защиту в виду противоправного сотрудничества их адвокатов с органами предварительного следствия в целях получения доказательств обвинения, о чем я уже подробно говорил в своей речи, но и иные действия органов предварительного следствия, которые в своей совокупности не могут не свидетельствовать о том, что дача указанными лицами нужных следствию показаний в отношении Кожевникова А.А., а также удержание Зверева А.А. и Трудис О.Л. на этих показаниях, достигались наряду с прочим и необоснованным затягиванием вопроса о прекращении дела в отношении них, как добровольно заявивших о даче взятки, а также незаконным освобождением Зверева А.А. и Трудис О.Л. от уголовной ответственности за совершенные самими этими лицами иные преступления.
В частности, как это видно из собранных в суде доказательств, как Звереву А.А., так и Трудис О.Л. вначале было обещано не привлекать их к уголовной ответственности за дачу взяток, а потом эти лица долго держались в «подвешенном» состоянии: дело в отношении них длительное время безосновательно не прекращалось в соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ.
Так, при написании ими заявлений о даче взяток в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ 29 февраля 2000 года, вопрос о прекращении дела в отношении них в соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ, был решен только спустя... год и два месяца- 26 апреля 2001 года, за день до объявления Кожевникову А.А. об окончании предварительного следствия (том 13, л.д.162-163, 164-165, 231-240).
О том, что вопрос о прекращении дела действительно интересовал Зверева А.А., он показал, отвечая на вопрос защитника в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, поясняя, что следователь Погодин сказал ему, что дело не будет прекращено в отношении него, пока не завершится расследование.
Трудис О.Л. в судебном заседании от 30 ноября 2001 года, отвечая на вопросы защитника, также признала, что вопрос о прекращении в отношении нее дела ее интересовал, она дважды обращалась по этому вопросу к своему адвокату Бероеву, спрашивая, когда в отношении нее прекратят дело. Первый раз она обратилась к адвокату через месяц после возбуждения уголовного дела, адвокат Бероев ответил ей, что дело будет прекращено, когда «мы все закончим», «то есть когда я, Трудис О.Л., расскажу все до последнего эпизода дачи взятки, до последнего платежного поручения». «Второй раз я обратилась к адвокату, когда эпизоды уже были закончены. Адвокат Бероев сказал, что еще один-два допроса «и бумага будет на руках». Речь шла о прекращении в отношении меня уголовного дела».
Постановление о прекращении дела в отношении как Зверева А.А., так и Трудис О.Л. действительно было вынесено, поскольку, как признал установленным следователь в своем постановлении, они «добровольно» заявили о даче взятки. Однако я бы просил Уважаемый Суд обратить внимание на то обстоятельство, что при условии «добровольности» подачи заявлений, у следователя не имелось никакой законом обусловленной необходимости затягивать принятие решения о прекращении дела, поскольку по версии органов предварительного следствия, как это видно из дела, до 29 февраля 2000 года- даты подачи Зверевым и Трудис заявления о даче взятки, органы предварительного следствия не имели какой-либо официальной информации о даче взяток, а значит имели полные основания для прекращения дела в отношении этих лиц незамедлительно, а не спустя свыше года после поступления заявлений.
Необоснованное и незаконное затягивание в принятии решения о прекращении дела, как это видно из показаний Трудис О.Л., ссылавшейся на слова адвоката Бероева А.В., использовалось органами предварительного следствия в качестве фактора давления на Трудис и Зверева с целью побудить их говорить на тему о даче взяток в нужном им направлении, в то время как закон связывал возможность прекращения дела только с фактом добровольной подачи заявления о даче взятки, который имел место еще 29 февраля 2000 года.
Как следует из дела, органы предварительного следствия не ограничились только неправомерным затягиванием принятия решения о прекращении дела, но и само дело прекратили незаконно, исказив, к тому же, роль Трудис О.Л., безосновательно признав ее всего лишь «пособником совершения Зверевым А.А. противоправного деяния».
Как указано в описательно-мотивировочной части постановления о прекращении (том 13, л.д.231-240):
«...29 февраля 2000 года Зверев А.А. и Трудис О.Л. добровольно сообщили в Энскую военную прокуратуру, то есть органу, имеющему право возбуждать уголовное дело, о даче взяток.
В тот же день по их заявлениям было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п.п. «б» и «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ и 19 октября 2000 года Кожевников А.А. привлечен к уголовной ответственности».
Кроме того, следователем констатировано в постановлении, что
«Трудис О.Л. в силу служебного положения и обязанностей в «Аэрокосмос» изначально знала о предназначении передаваемых Звереву А.А. наличных денег и о даче их в качестве взяток должностным лицам ВВ МВД РФ, осозновала характер этих деяний, о чем 29 февраля 2000 года сообщила в своем заявлении.
Обналичивание денежных средств осуществлялось Трудис О.Л. с целью создания непосредственно источника взятки, чем она фактически содействовала достижению противоправных намерений взяткодателя Зверева А.А. и предвидела возможность наступления вредных последствий. При этом ее материальное вознаграждение, как сотрудницы коммерческих организаций, зависело от доходов, получаемых фирмами ООО «Аэрокосмос» и ЗАО «ПКП «Аэрокосмос», в том числе по заключенным с внутренними войсками МВД РФ договорам.
Таким образом Трудис О.Л. являлась пособником совершения Зверевым А.А. противоправного деяния, то есть совершила преступление, предусмотренное ч. 5, ст. 33 и ч. 2 ст. 291 УК РФ».
Решение о прекращении дела в отношении этих лиц следователь принял руководствуясь ст.ст. 208 и 209 УПК РСФСР, ст. 75 и примечанием к ст. 291 УК РФ и
«принимая во внимание, что Зверев А.А. и Трудис О.Л. впервые совершили противоправные действия, по собственной воле явились в прокуратуру с заявлением о совершенном преступлении, о котором органам власти не было известно, деятельно раскаялись и способствовали раскрытию преступления, а также учитывая требования примечания к ст. 291 УК РФ и то обстоятельство, что эти лица не возражают против прекращения дела по основаниям, указанным в ст. 7 УПК РСФСР».
Прекращение дела в отношении Трудис О.Л. по указанным следователем основаниям является незаконным по следующим основаниям.
В соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ, лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольно сообщило органу, имеющему право возбудить уголовное дело, о даче взятки.
Согласно разъяснению, содержащемуся в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», не может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки стало известно органам власти.
В данном случае органам власти о даче взятки стало известно сначала от Зверева А.А. и только потом от Трудис О.Л.
Так, Зверев А.А., отвечая на вопрос защитника, показал в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, что прибыв в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ 29 февраля 2000 года вместе с Трудис О.Л. и адвокатами Марьяновым и Бероевым, первым зашел в кабинет к следователю Погодину и написал в присутствии адвоката Марьянова заявление о даче взяток.
Трудис О.Л. в судебном заседании от 30 ноября 2001 года на вопрос защитника дала аналогичные показания и пояснила, что 29 февраля 2000 года сначала Зверева А.А. и его защитника завели в помещении ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ в кабинет к следователю, она со своим защитником Бероевым какое-то время посидела там же в коридоре, потом подошел работник Энской военной прокуратуры, завел их в пустой кабинет, где она начала с Бероевым писать заявление в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ о даче взяток Кожевникову А.А. Адвокат Бероев помогал ей как юрист, консультируя, как лучше написать. Как пояснила Трудис О.Л.: «Мне было спокойней, когда Бероев был рядом». Когда заявление было написано, она и адвокат Бероев его подписали, после этого зашел какой-то работник ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ, взял заявление, сказал, что его надо зарегистрировать».
Показаниям Зверева А.А. и Трудис О.Л. об очередности подачи ими заявлений о даче взяток соответствуют и данные о регистрации их заявлений в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ.
Как видно из заявления Зверева А.А. от 29 февраля 2000 года (том 9, л.д.4), оно зарегистрировано в общем отделе канцелярии ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ в 11 часов 07 минут. В 11 часов 15 минут начальник следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ Головнев написал в левом верхнем углу резолюцию: «тов. Погодин К.А. Прошу принять решение в порядке ст. 109 УПК РСФСР». Заявление Трудис О.Л. (том 9, л.д.6-7), зарегистрировано в общем отделе канцелярии ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ в 11 часов 35 минут. Начальник следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ Головнев написал резолюцию следователю Погодину на этом заявлении аналогичного содержания в 11 часов 40 минут.
Таким образом получается, что о даче взяток органам власти от Зверева А.А. стало известно раньше, чем от Трудис О.Л., а потому ее сообщение не может быть признано добровольным и она незаконно освобождена 14 апреля 2001 года от уголовной ответственности.
Более того, при таких обстоятельствах есть все основания констатировать, что как следователь, так и утвердивший его постановление прокурор, прекратив таким образом дело в отношении Трудис О.Л., сами выполнили состав преступления, указанный в статье 300 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное освобождение от уголовной ответственности.
Представляется, что в Энской военной прокуратуре неспроста изначально не представили все таким образом, что заявления о даче взяток от Зверева А.А. и Трудис О.Л. поступили туда одновременно, минута в минуту. Тогда бы не было оснований держать Трудис О.Л. «на крючке». Поэтому-то начальник следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ В.С. Головнев, будучи безусловно опытным работником, осведомленным о готовящемся «адвокатами» Марьяновым и Бероевым «признании» Зверева А.А. и Трудис О.Л., так дальновидно и подставил Трудис О.Л. под уголовную ответственность за дачу взятки, уточнив до минут и проставив время поступления к нему заявлений от указанных лиц, согласно которому первым заявил о взятке Зверев А.А., а не Трудис О.Л.. Очевидно, что при этом имелось в виду, что с женщиной в случае чего будет меньше хлопот с тем, чтобы держать ее на нужных следствию показаниях...(Напомню Уважаемому и Высокому Суду, что Трудис Ольга Леонидовна показала в суде: «Я очень боялась, что я буду отвечать за обналичивание денег»).
О том, что в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ учитывался именно психологический фактор общения с женщиной по этому делу, свидетельствует и то обстоятельство, что к 29 февраля 2000 года уже была достигнута договоренность с руководством Следственного комитета при МВД РФ о работе с Трудис женщины-следователя Добровольской, которых в Энской военной прокуратуре никогда не имелось.

При уяснении мотивов столь резкого изменения позиции как Трудис О.Л., так и Зверева А.А. в отношении Кожевникова А.А. на прямо противоположную (от полного отрицания дачи ему взяток, до «деятельного раскаяния» в даче взяток этому должностному лицу), следует помимо изложенного также иметь в виду и то обстоятельство, что они ходили и ходят до настоящего времени под топором ч. 2 статьи 171 УК РФ, которая предусматривает наказание лишением свободы на срок до пяти лет за осуществление организованной группой предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии), когда такое разрешение (лицензия) обязательно, если это деяние сопряжено с извлечением дохода в особо крупном размере.
Как признали органы предварительного следствия установленным в постановлении от 25 марта 2001 года о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, ООО «Аэрокосмос» не имело лицензии и «не зарегистрировано в Федеральной службе воздушного транспорта России как организация по ремонту авиационной техники, не имеет права заниматься такого рода деятельностью».
А Трудис О.Л. и Зверев А.А. имели, как известно, к ООО «Аэрокосмос» прямое и непосредственное отношение, поскольку в разное время были руководителями этого Общества.
При такой формулировке следующим логичным шагом Энской военной прокуратуры было бы возбуждение уголовного дела по указанной статье УК РФ в отношении указанных лиц и направление его по подследственности в территориальные органы прокуратуры. К этому прямо обязывали ст.3 и ч. 1 ст. 112 УПК РСФСР, согласно которой при наличии основания к возбуждению уголовного дела прокурор, следователь, орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело.
Ан нет.
А чем же тогда еще держать Зверева А.А. и Трудис О.Л. на их «признательных» показаниях в отношении Кожевникова А.А., по которым они освобождены от уголовной ответственности как лица, «деятельно раскаявшиеся» в даче взятки? В отличие от остальных случаев, касающихся Хлыстова (том 13, л.д.241) и Клещевой (том 40, л.д.2), где в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ усмотрели признаки преступления и приняли хоть какое-то процессуально решение, выделив материалы, в ответ на выявленные неправомерные действия Зверева А.А. и Трудис О.Л. по занятию незаконным предпринимательством, со стороны следственного управления Энской военной прокуратуры была полная тишина...
Как будто ничего и не было...
О том, что констатация факта отсутствия у ООО «Аэрокосмос» права заниматься ремонтом авиационной техники в упомянутом постановлении от 25 марта 2001 года о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, была не случайной, и что как Зверев А.А., так и Трудис О.Л. «примерялись» органами предварительного следствия к привлечению к уголовной ответственности по ст.171 УК РФ как до написания ими 29 февраля 2000 года заявления о даче взятки Кожевникову А.А., так и после, свидетельствует содержание протоколов допросов этих лиц, из которых видно, что следователь проявлял интерес к работе ООО «Аэрокосмос» без соответствующей лицензии как до 29 февраля 2000 года, так и гораздо позже.
В частности, будучи допрошен 7 октября 1999 года в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 285 УК РФ, Зверев А.А. пояснял:
«...предприятию «Аэрокосмос» никаких лицензий, сертификатов или разрешений на занятие указанной деятельностью не требовалось и не требуется». (том 5, л.д.42).
Трудис О.Л., будучи допрошенной 20 декабря 2000 года, поясняла:
«...В период с 1995 по 1999 года, так как наша фирма занималась посредническими услугами в ремонте авиационной техники и продаже запасных частей к ней, то деятельность фирмы ООО «Аэрокосмос» и ЗАО «ПКП «Аэрокосмос» не лицензировалась. Хотя я понимаю, что мы подписывали договоры на ремонт авиатехники, а не на осуществление посреднических функций. Мне понятно, что в этих случаях деятельность наших фирм должна была лицензироваться» (том 12, л.д.30).
Понятно, что не по своей инициативе Зверев А.А. и Трудис О.Л. стали говорить о лицензировании, а лишь потому, что этот вопрос был интересен следователю. Причем, интересен этот вопрос был для следователя, как оказалось, на протяжении всего предварительного следствия в отношении Кожевникова А.А.
О том, что указанные вопросы интересовали органы предварительного следствия, как Зверев А.А., так и Трудис О.Л. показали и в суде.
Уголовное дело по ч.2 ст. 171 УК РФ в отношении указанных лиц не было возбуждено даже после получения следователем Погодиным К.А. 22 декабря 2000 года письма Первого заместителя Генерального директора Российского авиа-космического агентства, который сообщал в ответ на запрос следователя, что
«ООО «Аэрокосмос» ни Росавиакосмосом, ни Минэкономики России лицензия на ремонт не выдавалась. Сведенями о выдаче временных разрешений на ремонт авиационной техники Росавиакосмос не располагает. Указанные временные разрешения выдавались Госкомоборонпромом России, затем, после его преобразования, Миноборонпромом России, а после ликвидации последнего- Минэкономики России» (том 10, л.д.183).
Такое пристальное и длительное внимание в совокупности с отсутствием итогового процессуального решения о возбуждении уголовного дела в отношении Зверева А.А. и Трудис О.Л. по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.171 УК РФ, только подтверждает вывод защиты о том, что напоминание о возможности привлечения указанных лиц к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 171 УК РФ использовалось органами предварительного следствия как для изменения ими показаний в отношении Кожевникова А.А., так и для удержания их на этих, измененных показаниях.
Такому выводу не противоречат и показания Зверева А.А. в судебном заседании от 19 ноября 2001 года. На вопрос защитника «Не было ли у Вас разговора со следователем о возможности привлечения Вас к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 171 УК РФ- за осуществление организованной группой предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии), кода такое разрешение (лицензия) обязательно, если это деяние сопряжено с извлечением дохода в особо крупном размере? Если такой разговор был, то почему Вас не привлекли к такой ответственности?», Зверев А.А. ответил: «Я не помню, говорил ли следователь о возможности привлечения меня по ст. 171 УК».
Что касается показаний Трудис О.Л. в суде в ответ на вопрос защитника о том, что следователь, якобы не говорил ей о возможной ответственности по ст.171 УК РФ, то к показаниям свидетеля в этой части следует отнестись с недоверием, поскольку они не соответствуют фактическим обстоятельствам, согласно которым как Трудис О.Л., так и Зверев А.А. были на протяжении всего следствия в отношении Кожевникова А.А. примеряемы следователем под ответственность по указанной статье Уголовного кодекса, и сам факт работы ООО «Аэрокосмос» без соответствующего разрешения констатирован следователем в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого.
В целях сохранения Трудис О.Л. и Зверева А.А. на позициях изобличения Кожевникова А.А. в якобы совершенном им преступлении, оставлены следователем без какого-либо внимания и процессуального решения и показания Трудис О.Л. на предварительном следствии от 2 марта 2000 года о том, что
«..часть денежных средств, получаемых от заключения договоров с внутренними войсками МВД РФ, обналичивалась для обеспечения представительских расходов на самих авиаремонтных заводах. Под этим подразумевалась оплата услуг ресторанов, саун и других мероприятий для достижения расположения руководителей этих предприятий и в конечном итоге для обеспечения ремонта авиатехники» (том 9, л.д. 29-32).
Эти же показания Трудис О.Л. подтвердила и в судебном заседании от 30 ноября 2001 года, пояснив, что только в отношении саун «я придумала сама».
Зверев А.А. в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, отвечая на вопрос защитника, также показал, что им расходовались деньги на представительские расходы- на кафе, рестораны (но не на сауны). Сколько расходовалось, не помнит. В Екатеринбурге расходовал деньги для достижения расположения руководства завода. Чеки по приезде отдавал Трудис О.Л. в качестве отчета о расходовании денег.
Трудис О.Л. в судебном заседании от 30 ноября 2001 года подтвердила получение чеков, но пояснила, что выбрасывала их в ведро, поскольку они не являлись документами бухгалтерской отчетности.
В данном случае в действиях Зверева А.А. имелся по крайней мере состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст.204 УК РФ- коммерческого подкупа, совершенного неоднократно, за совершение которого вполне можно было получить лишение свободы сроком до четырех лет. Трудис О.Л. должна была отвечать за соучастие в этом преступлении, поскольку была осведомлена о целях выдачи ею Звереву А.А. наличных денег.
Причем, поскольку об этом органам предварительного следствия сообщила первой Трудис О.Л., Зверев А.А. не подлежал освобождению от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к ст. 204 УК РФ, как лицо, добровольно сообщившее о подкупе органу, имеющему право возбудить уголовное дело.
Однако и в этом случае в Энской военной прокуратуре было проявлено исключительное благодушие и никакого решения по этим фактам не принято, хотя по такому же заявлению Трудис О.Л. в отношении Кожевникова А.А. была проявлена необыкновенная прыть- мгновенно было возбуждено уголовное дело и даже незаконно привлечена к работе с Трудис Ольгой Леонидовной следователь-женщина Добровольская С.В. из неподназорного Энской военной прокуратуре Следственного комитета при МВД РФ.
При таких обстоятельствах, не может вызвать доверия утверждение Зверева А.А. в суде 19 ноября 2001 года и о том, что со следователем не было разговора о возможном привлечении его к уголовной ответственности за коммерческий подкуп в случае, если он откажется от своих показаний о даче взяток Кожевникову А.А.

Наконец, как в действиях Трудис О.Л., так и Зверева А.А. в ходе расследования данного дела нельзя было не усмотреть преступление, предусмотренное статьей 162.2. УК РСФСР - сокрытие доходов (прибыли) или иных объектов налогообложения, введеной Законом РФ от 02.07.92 N 3181-1 - Ведомости СНД РФ и ВС РФ, 1992, N 33, ст. 1912.
Забегая несколько вперед, скажу, что факт многотысячных валютных неофициальных выплат наличными, произведенных Звереву А.А. и Трудис О.Л., которые были укрыты от налогообложения, по настоящему делу был подтвержден записями Трудис О.Л. в еженедельнике за 1996 год, которым органы предварительного следствия активно пользовались для доказывания вины Кожевникова А.А. в получении взяток, но предпочли «не заметить» совершение преступления Зверевым А.А. и Трудис О.Л., никоим образом не оценив эти действия и не выделив из дела Кожевникова А.А. какие-либо материалы с целью привлечения указанных лиц к уголовной ответственности за совершенное ими преступление.
О том, что при расследовании настоящего уголовного дела шла активная противоправная торговля, предметом которой были нужные следствию показания, пояснил в суде и отец подсудимого- Кожевников Александр Михайлович, показавший, что следователь Погодин уговаривал его повлиять на сына с тем, чтобы он дал показания на генералов Рогозина, Кобылянского. При этом говорил, что если сын выполнит эти условия, то судьба его будет решена положительно.
Этот же свидетель показал в суде и об использовании следователем обмана с целью получения нужных показаний. Обман заключался в том, что отцу сообщалось о наличии кассеты, на которой якобы запечатлена передача денег Зверевым А.А. На самом же деле ничего подобного в деле нет и не было. Есть видеокассета со следственным экспериментом, на которой Зверев А.А. показывает место, где он якобы передавал взятки.
Обман, по словам Кожевникова А.М. имелся и со стороны начальника следственного управления Головнева, который обещал не арестовывать сына. На самом же деле, как показал Кожевников А.М., сына арестовали, причем, получилось так, что он сам его и привел в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ под влиянием обмана со стороны органов предварительного следствия.
Причем, в данном случае нельзя исключить, что и Трудис О.Л., и Зверев А.А., стали давать показания против Кожевникова А.А. не только вследствие указанной противоправной торговли с органами предварительного следствия при посредничестве так называемых «адвокатов» Марьянова и Бероева по поводу привлечения-непривлечения их к уголовной ответственности, но и в результате каких-либо иных противоправных угроз в их адрес со стороны последних из названных лиц.
Основания для выдвижения такой версии дают никем и ничем не опровергнутые в ходе предварительного следствия показания Кожевникова А.А., который, не признавая себя виновным в получении взяток, неоднократно, в том числе и 26 марта 2001 года, на допросе в качестве обвиняемого, 28 марта 2001 года- в отдельном заявлении о совершенном преступлении на имя Энского военного прокурора, заявлял о совершенных в отношении него адвокатами Марьяновым и Бероевым, в том числе и в расположении ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ, преступных действиях, выражавшихся в вымогательстве у него 15 тысяч долларов США за благоприятный исход дела, ставил вопрос о проверке версии о причастности к этим действиям следователя Погодина К.А., который, не исключено, из мести за отказ уплатить деньги, и привлек Кожевникова незаконно и необоснованно к уголовной ответственности за получение взяток.
Факт такого вымогательства подтвердил в судебном заседании от 30 ноября 2001 года и отец Кожевникова А.А.- Кожевников А.М.
Как показвал Кожевников А.А.
«12 июля 2000 года, в 14.00 я встретился с Бероевым А.В. возле метро Фрунзенская, он мне рассказал, что помимо меня были обыски у Рогозина, Семина, Слюнько на работе и дома у них, также сказал, что у Рогозина нашли визитку Зверева А.А., что Рогозин все валит на меня, против него следователь работает по другим материалам, но я там не замешан. Я понял, что адвокаты Зверева А.А. знают все, что делает следователь. Также Бероев А.В. мне сообщил, что следователь Погодин К.А. выписал на меня арест, и что на этой неделе меня арестуют, но он может вопрос закрыть и по делу и по аресту. Нужны деньги 15 тыс.$, в противном случае Зверев А.А. еще напишет эпизоды взяток, а также Бероев А.В. сделает все, чтобы меня отправить в зону. Если у меня нет таких денег сразу, то я должен их найти партиями, сегодня вечером 5 тыс.$, завтра 5 тыс.$, и через неделю 5 тыс.$, и я должен сейчас сказать, что я согласен, а Бероев А.В. должен перезвонить и снять арест. Я понял, что адвокаты Зверева А.А. затеяли какую-то игру, я сказал, что я подумаю, если достану вечером деньги, то им позвоню. Бероев А.В. тут же позвонил по мобильному телефону и сказал, что Саша согласен, арест надо отменить. Когда я собрался уезжать, Бероев А.В. сказал подумай о своем сыне, все может случиться. Вечером я позвонил отцу в Донецк, и попросил его приехать и забрать ребенка. Также в 21.00 я позвонил от соседа Силина Володи в контору юридическую Бероев А.В. и сказал, что я не приеду к ним, в ответ получил опять угрозы и мне сказали, что я об этом пожалею. 13 июля 2000 года я был в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ, у меня брали образцы подписей, в этот момент зашел Бероев А.В. вместе со следователем Погодиным, они посидели, затем вышли вместе, потом обратно зашли. Когда почерковедческая экспертиза была закончена, я вышел в коридор, находился возле бильярдного стола, затем вышел Бероев А.В., подошел ко мне и сказал, чтобы я не делал вид, что его не знаю, ты видишь, в каких я отношениях со следователем Погодиным, я все знаю по делу, а ты губишь себя и Зверева А.А., и опять сказал, что нужны деньги 15 тыс.$ и все будет хорошо».
По сообщению прокуратуры города Энска от 26 ноября 2001 года, по заявлению Кожевникова А.А. возбуждено уголовное дело по ч.4 ст.33 и п.п. «а», «г» ч.4 ст.290 УК РФ- подстрекательство к даче взятки должностному лицу. Дело находится в стадии расследования и никакого окончательного решения по нему еще не принято. Постановление ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении следователя Погодина К.А. признано Энским гарнизонным военным судом незаконным и необоснованным (оба документа приобщены судом к материалам дела по письменному ходатайству защитника).
При оценке доводов защиты о неправомерном склонении Зверева А.А. к даче показаний против Кожевникова А.А., а также методах оставления его на этой позиции на протяжении всего предварительного следствия в отношении Кожевникова А.А., просил бы суд иметь в виду, что Зверев А.А., как оказалось, вообще склонен часто менять показания и по другим поводам, а также обладает слабой психикой, которая дает сбои под влиянием внешних угрожающих для него обстоятельств.
Так, 12 сентября 1999 года Зверев А.А., попытавшись употребить с целью самоубийства упаковку успокаивающих таблеток, попал на стационарное излечение в психиатрическое лечебное учреждение с диагнозом: «Ипохондрическое расстройство. Депрессивный синдром, суицидальная попытка» (том 5, л.д. 59). К числу причин, побудивших его к такому шагу, сам Зверев А.А. отнес и «переживания, связанные с ведением в отношении меня уголовного дела» (том 5, л.д. 41).
Постановлением от 8 сентября 1999 года в отношении Зверева А.А. в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ действительно было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ (том 5, л.д.2). В этот же день в постановлении о производства обыска Зверев А.А. назван «подозреваемым» (том 3, л.д. 2). Постановлением от 9 сентября 1999 года в отношении подозреваемого Зверева А.А. была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде (том 5, л.д. 26). В этот же день он допрашивался в качестве подозреваемого (том 5, л.д.28). Через три дня после этого он пытался отравиться и попал в психиатрическое лечебное учреждение- Клиническую больницу №1, где и находился на лечении с 12 по 29 сентября 1999 года (том 5, л.д. 44). Постановление о привлечении Зверева А.А. в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 285 УК РФ вынесено 17 сентября 1999 года, а объявлено ему 7 октября 1999 года (том 5, л.д.34).
В этой связи становится очевидным, что существующая угроза привлечения его к уголовной ответственности еще и за квалифицированное незаконное предпринимательство, а также за иные преступления, повергла Зверева А.А. в такое состояние, в котором он был готов выполнить любое указание следователя и «адвоката» Марьянова по изменению показаний в отношении Кожевникова А.А. в нужном этим лицам направлении, что и было сделано им в обмен на непривлечение к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 171 УК РФ и за другие указанные уже в речи преступления. Обоснованности такого вывода соответствуют и показания Зверева А.А. от 29 февраля 2000 года, в которых он утверждал, что «готов в дальнейшем оказывать всяческое содействие следствию» (том 9, л.д. 10-16).
В суде Зверева А.А. на вопрос защитника показал, что это значило «подтверждать факты, а не опровергать их». Вот он и подтверждал, а не опровергал факты, которых не было в действительности, но подтвердить которые требовали следователь и адвокаты.
Прецеденты таких поведенческих реакций Зверева А.А., когда он, чувствуя угрозу для себя, изменял показания на прямо противоположные, имелись в рамках расследования этого же дела и до того, как Зверев А.А. стал показывать против Кожевникова А.А.
В частности, подозреваемый в должностном злоупотреблении Зверев А.А. показывал 9 сентября 1999 года:
«...Я оказывал консультационные услуги созданному моими родственниками (братом и женой) и Трудис О.Л. предприятия ООО «Аэрокосмос»: подал им идею о создании этого предприятия, сориентировал их на работу по организации ремонта авиационной техники в системе МВД РФ (точнее- во внутренних войсках), давал им иные советы по работе ООО «Аэрокосмос»...» (том 5, л.д.28-33).
Будучи допрошенным 7 октября 1999 года в качестве обвиняемого в совершении этого же преступления, Зверев А.А. изменил показания о своем участии в ООО «Аэрокосмос» на прямо противоположные и показал:
«...Я не принимал никакого участия в создании предприятия ООО «Аэрокосмос», не руководил деятельностью этого предприятия и не оказывал никакого содействия этому предприятию в работе. В ходе допроса в качестве подозреваемого 9 сентября 1999 года я не совсем верно выразился, пояснив, что подал жене и брату Дмитрию идею о создании указанного предприятия, что сориентровал их на работу по организации ремонта авиационной техники во внутренних войсках, давал им иные советы по работе. Во время того допроса 9 сентября 1999 года я был взволнован предъявленными мне подозрениями, поэтому по ошибке дал не совсем верные показания. Прошу в этой части верить моим сегодняшним показаниям, как более правильным. На самом же деле мой брат Зверев Дмитрий и моя жена самостоятельно, без каких-либо консультаций со мной, приняли решение о создании предприятия ООО «Аэрокосмос»; самостоятельно, без консультаций со мной, организовали работу этого предприятия, установили связи с другими фирмами, занимавшимися аналогичным бизнесом (то есть ремонтом авиационной техники), а также с авиаремонтными заводами и должностными лицами внутренних войск. Я ни брата, ни жену, ни третьего учредителя ООО «Аэрокосмос» Трудис ни с кем из должностных лиц внутренних войск или авиаремонтных заводов- не знакомил, никаких советов о направлении деятельности предприятия ООО «Аэрокосмос»- не давал» (том 5, л.д. 37).
Однако уже 12 октября 1999 года Зверев А.А. он вновь развернулся в своих показаниях на 180 градусов и стал показывать:
«...Я вынужден признаться в том, что я действительно в 1995-1996 годах, до увольнения с военной службы, оказывал непосредственное содействие своим близким родственникам (жене, брату Дмитрию), а также подруге жены Трудис, в деятельности созданного ими предприятия ООО «Аэрокосмос». На допросе 9 сентября 1999 года я дал правдивые показания о том, что подал им идею о создании указанного предприятия, консультировал их о том, с кем и какие договоры о сотрудничестве и о конкретных сделках о ремонте авиационной техники можно заключать. Все это мне было известно, конечно же, потому, что я, работая в УКВР ВВС, то есть в сфере организации ремонта авиационной техники, располагал необходимой информацией и связями. Благодаря этой информации в сфере ремонта авиатехники и своим связям (в том числе личным знакомствам с директорами многих авиаремонтных заводов) я направлял деятельность ООО «Аэрокосмос». Можно сказать, что наряду со своей женой и братом Дмитрием, я в 1995-1996 годах являлся одним из руководителей (правда, неофициальным) предприятия ООО «Аэрокосмос».
...На допросе 7 октября 1999 года я, желая предстать перед органами следствия в более выгодном свете, дал не совсем правдивые показания о своей роли в создании и деятельности ООО «Аэрокосмос». В этой части прошу верить моим сегодняшним показаниям, как более верным и правдивым» (том 5, л.д.53).
В свете уже приведенных аргументов в пользу «обработки» Зверева В.А. на предварительном следствии с целью склонения его к нужным следователю показаниям, фраза Зверева А.А. «я вынужден признаться...» не может восприниматься как результат правомерных действий следователя, якобы «доказавшего» по словам Зверева А.А. в суде необходимость дачи таких показаний.

Оглавление

Оглавление