Уголовное законодательство

Дело возбуждено в результате
незаконных действий адвокатов
Бероева и Марьянова, участвовавших
в деле по неправомерному сговору с
прокурорско-следственными работниками
в целях получения доказательств обвинения
В соответствии с пунктом 14 действующего и опубликованного приказа Генерального прокурора Российской Федерации №31 от 18 июня 1997 года «ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА ЗА ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ СЛЕДСТВИЕМ И ДОЗНАНИЕМ», прокуроры обязаны «следить за недопустимостью использования доказательств, полученных с нарушением установленного законом порядка». Прокуроры обязаны «исключать из процесса доказывания доказательства, полученные с нарушением требований Конституции Российской Федерации, уголовно-процессуального законодательства».
По данному делу ничего подобного не произошло, поскольку само дело о взятках возникло в результате незаконных согласованных действий на стороне обвинительной власти адвокатов Бероева и Марьянова, работавших по делу, как оказалось, по поручению прокурорско-следственных работников Энской военной прокуратуры исключительно с целью добывания доказательств обвинения Кожевникова А.А. в получении взяток от Зверева А.А. и Трудис О.Л.
Право на жизнь выводу о неправомерном сговоре прокурорско-следственных работников с указанными адвокатами дает ряд существенных обстоятельств, которые вытекают непосредственно из материалов настоящего уголовного дела, а потому в соответствии со ст. 20 УПК РСФСР эти обстоятельства подлежат оценке судом наравне с представленными следователем в обвинительном заключении доказательствами обвинения Кожевникова А.А. в неоднократном получении взяток.
1. В пользу наличия сговора следователя с указанными адвокатами свидетельствует незаконный допуск следователем адвокатов Марьянова и Бероева к участию в деле на стороне Зверева А.А. и Трудис О.Л.
Указанные адвокаты были допущены следователем 29 февраля 2000 года к участию в деле на стороне Зверева и Трудис... без ордеров юридической консультации, что является явным и грубым нарушением требований ст. 47 УПК РСФСР.
В томе 9 дела Кожевникова А.А. на листе дела 30 имеется лишь «Соглашение» от 29 февраля 2000 года без какой-либо печати «на представительство (защиту) интересов Трудис О.Л. на предварительном следствии в Энской военной прокуратуре Российской Федерации» адвокатом юридической консультации №17 Энской объединенной коллегии адвокатов Бероевым Александром Владимировичем, которое якобы подписано зав.юр. консультацией. Есть все основания утверждать, что этот документ является поддельным, поскольку Бероев А.В., как видно из материалов уголовного дела, 28 и 29 февраля 2000 года находился в Москве и не выезжал в г.Энск для подписания указанного «Соглашения».
Ордер юридической консультации №7 Межрегиональной коллегии адвокатов помощи предпринимателям и гражданам г. Энска о поручении адвокату Бероеву А.В. «вести предварительное следствие гражданина Трудис О.Л. в Энской военной прокуратуре Российской Федерации», датирован только 4 сентября 2000 года и расположен в томе 9 дела Кожевникова А.А., на листе 16. Этот ордер ему также выдан незаконно, поскольку Бероев не являлся энским адвокатом.
При этом адвокат Марьянов представил в дело ордер ю/к №7 «Консул» МРК г.Энска», датированный только...7 марта 2000 года (том 9, л.д.9 дела Кожевникова А.А.), а сам был допущен следователем Погодиным, как уже было сказано, к участию в деле на стороне Зверева...29 февраля 2000 года. Как следует из объяснения Марьянова, на которое сослался старший следователь Гагаринской межрайонной прокуратуры г. Энска Ловец А.Е. в находящемся в настоящем деле постановлении от 25 января 2001 года (том 13, л.д.119), соглашение с Зверевым А.А. на ведение его дела в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ, было заключено только... в марте 2000 года.
2. Такой шаг следователя свидетельствует о явно «неформальных» его отношениях с адвокатами Марьяновым и Бероевым, что соответствует пояснениям Кожевникова А.А., которые он дал на предварительном следствии в качестве обвиняемого 26 марта 2001 года, а также в судебном заседании в качестве подсудимого..
Как указывал Кожевников А.А. :
«...Марьянов Е.В. заявил, что ... у него со следователем прекрасные отношения. Он заявил мне, что дает 120% гарантии, что у меня все будет хорошо...».
Подтвердил неформальные отношения со следователем также и адвоката Бероева А.В. и свидетель Кожевников А.М., показавший в судебном заседании от 30 ноября 2001 года,
что будучи в ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ, наблюдал, как адвокат Бероев фамильярно, на «ты» общался со следователем Погодиным, хвастался перед ним, что у него хорошие отношения со следователем.
О неформальных отношениях адвоката Бероева со следователем Погодиным, об осведомленности указанного адвоката о ходе расследования и планах следователя по дальнейшему расследованию дела, свидетельствуют и показания Трудис О.Л. в судебном заседании от 30 ноября 2001 года.
Отвечая на вопросы защитника, Трудис О.Л. пояснила, что она дважды обращалась по вопросу прекращения дела в отношении нее к своему адвокату Бероеву, спрашивая, когда в отношении нее прекратят дело. Первый раз она обратилась к адвокату через месяц после возбуждения уголовного дела, адвокат Бероев ответил ей, что дело будет прекращено, когда «мы все закончим», то есть когда я расскажу все до последнего эпизода дачи взятки, до последнего платежного поручения. Второй раз я обратилась к адвокату, когда эпизоды уже были закончены. Адвокат Бероев сказал, что еще один-два допроса «и бумага будет на руках». Речь шла о прекращении в отношении меня уголовного дела.
Наконец, о «неформальном» и заинтересованном отношении следователя Погодина К.А. к указанным «адвокатам» свидетельствует и то обстоятельство, что от них, в отличие от адвоката Назарова О.В., защищающего интересы Кожевникова А.А., в стадии предварительного следствия не отбиралась подписка о неразглашении данных предварительного следствия. Не заявили эти «адвокаты», в отличие от адвоката Назарова О.В., и ни одного ходатайства, не написали ни одной жалобы.
3. В пользу наличия сговора между следователем и адвокатами Марьяновым и Бероевым свидетельствуют и обстоятельства подачи Трудис О.Л. 29 февраля 2000 года заявления в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ о даче взяток.
Трудис Ольга Леонидовна в своем заявлении от 29 февраля 2000 года о даче взяток должностным лицам внутренних войск МВД РФ, которое вместе с заявлением Зверева А.А. явилось поводом для возбуждения в отношении Кожевникова А.А. уголовного дела по ст. 290 УК РФ, указала следующее. Цитирую дословно:
«...После долгих раздумий и сомнений я решила обратиться к своему адвокату Бероеву А.В., по совету которого я пишу это заявление...». (!).
Несмотря на то, что Зверев А.А. на прямой вопрос защитника в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, который звучал следующим образом: «Как случилось, что 29 февраля 2000 года, в один день с Трудис О.Л., Вы решили написать заявление о даче взяток Кожевникову А.А.?», показал, что «не помнит» об этом, об этих обстоятельствах, как оказалось, хорошо помнила Трудис О.Л., которая и дала в суде соответствующие показания.
В частности, в судебном заседании от 30 ноября 2001 года Трудис О.Л. на вопросы защитника поясняла:
«Соглашение с адвокатом Бероевым об оказании юридической помощи я заключила в сентябре-октябре 1999 года. 28 февраля 2000 года адвокат Бероев дал мне совет написать заявление. Бероев сказал, что если я не напишу заявление о даче взяток, то сама буду привлечена к уголовной ответственности, а написание заявления о даче взяток освободит меня от ответственности за обналичивание денег. Бероев мне посоветовал написать заявление о даче взяток, мы с Зверевым А.А. посоветовались и приняли решение написать. Я очень боялась, что буду отвечать за обналичивание денег».
Таким образом, как это видно из заявления Трудис О.Л. и ее показаний в суде, адвокат Бероев А.В. был инициатором написания ею указанного заявления в прокуратуру.
В соответствии со статьей 16 Положения об адвокатуре РСФСР адвокат обязан в своей деятельности...использовать все предусмотренные законом средства и способы защиты прав и законных интересов граждан, обратившихся к нему за юридической помощью.
Согласно статьи 51 УПК РСФСР защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь.
По состоянию на 28 февраля 2000 года, когда адвокат Бероев посоветовал написать заявление Трудис о даче взяток, как адвокату Бероеву, так и адвокату Марьянову, защищавшему интересы Зверева, было известно, что как Зверев, так и Трудис уже дали показания о том, что никаких взяток никому не давали.
Что касается фактов обналичивания денег, которые могло установить предварительное следствие, или уже установило по состоянию на 28 февраля 2000 года, то такое обналичивание в 1996-1998 годах само по себе преступлением не являлось. Ни в соответствии со старым УК РСФСР, ни в соответствии со статьей 174 Уголовного Кодекса РФ, введенного в действие с 1 января 1997 года. Указанная статья предусматривает уголовную ответственность только за совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами, приобретенными заведомо незаконным путем. Деньги в ООО «Аэрокосмос» поступали из МВД правомерно, в соответствии с договорами, не безвозмездно, а за выполненные услуги.
Таким образом, одно лишь проведение операций по обналичиванию правомерно поступивших безналичных денежных средств, состава преступления образовать не могло в 1996-1998 годах, не образует такого состава и в настоящее время.
Наличные деньги в коммерческой структуре вполне могли быть истрачены не на взятки, а правомерно, не в преступных целях. Причем, в случае проявленного органами предварительного следствия интереса к каналам траты обналиченных денег, как Трудис, так и Зверев вполне в соответствии со ст.51 Конституции Российской Федерации могли правомерно хранить молчание и не давать следствию никакой информации по этому вопросу. И адвокат не знать об этом не мог, и даже более того, обязан был в силу своего статуса дать клиенту именно такой правомерный совет.
При указанных обстоятельствах адвокат Бероев, сказавший Трудис о том, что если она не напишет заявление о даче взяток, то сама будет привлечена к уголовной ответственности, а написание заявления о даче взяток освободит ее от ответственности за обналичивание денег, тем самым обманул своего клиента, поскольку за одно лишь обналичивание денег к уголовной ответственности никого привлечь нельзя. В контексте уже изложенных обстоятельств, свидетельствующих об имевшемся сговоре адвокатов Марьянова и Бероева со следователем, есть основания утверждать, что Бероев умышленно ввел Трудис в заблуждение, сделав это в интересах следователя с целью получения следователем нужных последнему доказательств.
О том, что адвокат Бероев действовал таким образом, осуществляя общую с органами предварительного следствия линию поведения в отношении свидетелей, которых было принято решение обращать к нужным следствию показаниям путем обмана и угроз привлечения к уголовной ответственности за обналичивание денег, свидетельствуют и оглашенные 11 декабря 2001 года в суде показания на предварительном следствии и заявления прокурору Клещевой О.Н., которая поясняла, что следователь угрожал привлечь ее к уголовной ответственности по ст.174 УК РФ (том 28, л.д.36-40,75-78,134-136).
О том, что обман являлся одним из основных и общим как для следователей, так и для адвокатов Бероева и Марьянова приемом добывания доказательств по настоящему делу, помимо изложенных свидетельствуют и показания свидетеля Бояринова А.В., который в судебном заседании от 26 ноября 2001 года пояснил, что следователь, желая получить от него желательную для него информацию, прибегнул к обману, представив как себя, так и своего помощника-майора, прибывшими из... Управления по надзору Энской военной прокуратуры.
Таким образом, склонив Трудис и Зверева к написанию заявлений о даче взяток, адвокаты Бероев и Марьянов нарушили закон, поскольку своими действиями умышленно способствовали переводу клиентов из статуса свидетелей в статус преступников-взяткодателей, в то время как обязаны были использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих своих клинтов.
Очевидно, что если бы как Зверев, так и Трудис с правомерной помощью защитников воспользовались своими конституционными правами, они до настоящего времени на законных основаниях пребывали бы в здравии и покое, а не отдувались бы в суде в качестве хотя и освобожденных от уголовной ответственности, но все же уголовных преступников.
Напомню Уважаемому Суду, что в соответствии с пунктом 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», освобождение взяткодателя от уголовной ответственности по мотивам добровольного сообщения о совершении преступления не означает отсутствия в действиях этих лиц состава преступления.
Таким образом, совет защитника-адвоката клиенту написать в правоохранительные органы заявление о совершенном преступлении, явно не соответствовал законной компетенции защитника, но очень даже совпадал с интересами следователя Погодина К.А., для которого указанное заявление и послужило поводом для возбуждения 29 февраля 2000 года, в день подачи заявления, уголовного дела в отношении Кожевникова А.А. по признакам преступления, предусмотренного п.п. «б» и «г» ст. 290 УК РФ (том 9, л.д.2).
4. Изложенное дает достаточные основания утверждать о наличии противоправного предварительного сговора прокурорско-следственных работников с адвокатами Марьяновым и Бероевым а также с Зверевым А.А. и Трудис О.Л. на получение доказательств обвинения Кожевникова А.А. в получении взяток.
К числу обстоятельств, характеризующих согласованность действий всех указанных лиц, следует отнести:
проявление адвокатом Бероевым незаконной для него инициативы в написании Трудис О.Л. заявления о даче взяток;
спонтанность написания 29 февраля 2000 года ранее не признававшими себя виновными во вручении взяток Зверевым А.А. и Трудис О.Л. заявлений в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ о даче взяток,
спонтанное подписание упомянутыми «адвокатами» этих заявлений с указанием, что они написаны «в их присутствии»,
спонтанную явку указанных «адвокатов» вместе с заявителями в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ 29 февраля 2000 года,
безоговорочный незаконный допуск следователем указанных «адвокатов» без ордеров юридической консультации к участию в допросах Зверева А.А. и Трудис О.Л. уже 29 февраля 2000 года- в день подачи заявлений о даче взяток,
а также то обстоятельство, что заявление Зверева А.А. уже через 8 минут после регистрации в общем отделе канцелярии ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ, оказалось отмеченным резолюцией начальника следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ В.С.Головнева следующего содержания: «тов. Погодин К.А. Прошу принять решение в порядке ст.109 УПК РСФСР». Заявление Трудис О.Л. оказалось отмеченным такой же резолюцией начальника следственного управления уже через 5 минут после регистрации в общем отделе канцелярии ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ (см. том 9, л.д. 4-7).
Столь быстрое реагирование начальника следственного управления на указанные заявления свидетельствует о том, что он, конечно же, был заранее осведомлен о противоправном задействовании следователем «адвокатов» Марьянова и Бероева в операции по получению от Зверева А.А. и Трудис О.Л. «признательных» показаний о даче взяток, а также о том, что результатом такой операции была достигнутая договоренность всех названных лиц на содействие следствию в указанном направлении.
Более того, ряд не случайных, по мнению защитника, совпадений, дает основания утверждать, что не только начальник следственного управления, но и руководство ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ в лице заместителя Энского военного прокурора Черемухина Ю.П., было еще до 29 февраля 2000 года в деталях осведомлено как о проводившейся операции с участием «адвокатов» Марьянова и Бероева по незаконному обращению указанными адвокатами Трудис и Зверева к даче признательных показаний, так и об итогах этой операции, результатом которой было склонение указанных лиц к написанию заявлений о даче взяток должностным лицам ВВ МВД РФ.
Об этом свидетельствует то, что все важнейшие процессуальные решения, связанные с Трудис и Зверевым, были приняты в один день и с участием самого высокого руководства Энской военной прокуратуры: заявления Трудис и Зверева, «завизированные» «адвокатами» Марьяновым и Бероевым 29 февраля 2000 года, практически мгновенно поступили на стол к начальнику следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ Головневу В.С; в этот же день следователем Погодиным К.А. вынесено постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Кожевникова А.А. (том 9, л.д.2), а заместителем Энского военного прокурора Черемухиным Ю.П.- постановление о поручении расследования этого дела и следователю Следственного Комитета при МВД РФ Добровольской С.В. (том 9, л.д. 3), которая, как женщина, и должна была в дальнейшем работать (и работала) с Трудис Ольгой Леонидовной с тем, чтобы не допустить возврата этого лица к показаниям, которые исключали бы возможность обвинения Кожевникова А.А. в получении взяток. Если при этом учесть, что следователь Добровольская С.В. работает в Следственном комитете при МВД РФ- то есть в неподнадзорном заместителю Энского военного прокурора следственном органе, то становится очевидным, что договоренность о выделении этого специалиста с руководством Следственного комитета при МВД РФ (или даже с руководством МВД РФ), была не спонтанной, а состоялась... до 29 февраля 2000 года, то есть до официального обращения Трудис и Зверева в ЭНСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ с заявлением о дававшихся якобы взятках.
Таким образом является очевидным, что в противоправном использовании с целью получения доказательств обвинения от Трудис и Зверева «адвокатов» Марьянова и Бероева, помимо следователей было задействовано и руководство Энской военной прокуратуры в лице начальника следственного управления и заместителя Энского военного прокурора, которые и руководили этой незаконной операцией. Причем, руководили, как бы помячге выразиться, настолько неосмотрительно, что даже адвокату на основе анализа одних только материалов уголовного дела удалось вычислить их роль в указанной противоправной акции по склонению как Зверева А.А., так и Трудис О.Л. к изменению показаний в направлении, нужном органам военной прокуратуры.
С учетом изложенных обстоятельств не могут быть признаны соответствующими фактическим обстоятельствам настоящего уголовного дела показания Зверева А.А. в судебном заседании от 19 ноября 2001 года о том, что это-де, он принял решение о написании 29 февраля 2000 года заявления в прокуратуру о даче взяток, а адвокат Марьянов только поддержал его в этом его желании.
С учетом изложенного не соответствуют фактическим обстоятельствам и первоначальные показания Трудис О.Л. в суде о том, что это им с Зверевым А.А. сначала пришла в голову идея написать заявление в прокуратуру о даче взяток, и что только после этого они с Зверевым А.А. позвонили адвокатам и сказали им, что 29 февраля 2000 года надо прийти в Энскую военную прокуратуру.
С учетом изложенного не может быть признано соответствующим фактическим обстоятельствам и утверждение Зверева А.А. и Трудис О.Л. в суде и о том, что это не следователь предложил им нанять адвокатов Марьянова и Бероева.
Таким образом, не может быть в принципе признан соответствующим фактическим обстоятельствам вывод прокурора в имеющемся в настоящем деле постановлении от 7 апреля 2001 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении адвокатов Марьянова, Бероева и следователя Погодина о том, будто
«установлено, что адвокаты Марьянов Е.В. и Бероев А.В. в рамках своей деятельности, зная положения постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 26 мая 2000 года №398-111 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», в июне 2000 года, не ставя в известность следователя Погодина К.А., обсуждали за пределами Энской военной прокуратуры с Кожевниковыми А.М. и А.А. допустимость оказания юридической защиты последнему по делу №20\00\0005-99 и прекращения в отношении него уголовного преследования, а также рекомендовали быстро принять решение по данному поводу в связи с возможным изменением акта амнистии..., а также о том, что
«...в результате проверки не нашли подтверждения выводы Кожевникова А.А. о том, что следователь по особо важным делам следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ, полковник юстиции Погодин К.А., либо иной прокурорско-следственный работник Энской военной прокуратуры, находился в сговоре с указанными адвокатами...» (том 13, л.д.171-178).
Напротив, как оказалось, имеются достаточные данные для вывода о том, что такой противоправный сговор с целью добывания доказательств обвинения Кожевникова А.А. в получении взяток от Зверева А.А. при пособничестве в этом Трудис О.Л., как говорится, имел место быть. И активную роль в этом на стороне обвинительной власти и по предварительному сговору с ней, сыграли Бероев и Марьянов, которые, как оказалось, не только незаконно были допущены к участию в деле в качестве адвокатов-защитников взяткодателей Зверева А.А. и Трудис О.Л., но и по существу не имели цели защищать этих лиц, а действовали на стороне следователя, лишь формально прикрываясь статусом адвокатов.
Причем, Бероев столь рьяно выполнял задание следователя, что даже во время очной ставки между Трудис О.Л. и Ковалевым В.А. по не связанному напрямую с дачей-получением взяток вопросу обналичивания денег, задавал вместо следователя вопросы, направленные на... установление личности должностных лиц внутренних войск МВД РФ, якобы бравших взятки.
В частности, своей клиентке Трудис О.Л. «адвокат» Бероев А.В. задавал вопрос: «Называли ли Вы когда-нибудь Кириллову В.А. фамилию человека из ГК ВВ МВД РФ, который вымогал у ООО «Аэрокосмос» взятки?» (том 28, л.д.171).
Вопрос Бероева А.В. к Кириллову В.А. звучал так: «Что Вам известно о представителе ВВ МВД РФ, вымогавшему ООО «Аэрокосмос» взятки?» (том 28, л.д.171).
Уважаемый и Высокий Суд, говоря о противоправном использовании адвокатов в целях получения доказательств совершения преступления, я бы хотел обратить Ваше внимание и на этическую сторону этого вопроса. Я не буду напоминать, кто такой Йозеф Менгеле. Да, это тот самый дававший клятву Гиппократа эсэсовский врач-изувер, проводивший бесчеловечные опыты над людьми, приводившие к смерти подопытных в страшных мучениях. А чем лучше адвокат, который своими собственными руками, вопреки своему законному статусу защитника, умышленно толкает своего клиента в объятия следователя?
Думается, в случае с такими «адвокатами» в кавычках, ситуация еще более цинична по сути, чем с врачом-изувером. Тот нарушал клятву «не навреди» хотя бы из идейных соображений превосходства арийской расы над остальными, а оборотни-адвокаты нарушают закон о статусе адвоката за деньги. Причем, что является особо циничным,- они толкают клиента под меч правосудия за...его же собственные деньги...
И в этой же связи я хочу задаться риторическим вопросом, а кем же по своим морально-нравственным качествам тогда являются люди в погонах из Энской военной прокуратуры, которые используют таких «адвокатов» в своих целях?
Учитывая изложенное, я прошу суд применить ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР и признать в своем оправдательном приговоре все без исключения доказательства, полученные с участием Марьянова и Бероева в ходе предварительного следствия, не имеющими юридической силы, как полученные с нарушением закона, а именно- ст.51 УПК РСФСР, поскольку как Трудис О.Л., так и Зверев А.А. фактически были лишены помощи защитников, которые считали бы себя обязанными использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих указанных лиц.
Как оказалось, эти «адвокаты» умышленно принимали несвойственные профессии и процессуальным задачам адвоката меры лишь к переводу Зверева А.А. и Трудис О.Л. из процессуального положения свидетелей в качество подозреваемых-взяткодателей, а также к закреплению их такого положения путем дачи неправомерных рекомендаций Кожевникову А.А. признать себя виновным в получении взяток от Зверева А.А., что признали установленным прокурорские работники в двух имеющихся в деле постановлениях об отказе в возбуждении уголовного дела (том 13, л.д. 119, 171-178).
Помимо ст. 69 УПК РСФСР правовые основания для признания доказательств, полученных с участием указанных «адвокатов», не имеющими юридической силы, дает и пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации №8 от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия».
В этом постановлении судам разъяснено, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина.
В ст. 48 Конституции Российской Федерации, которая находится в главе 2 «ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА», указано, что «каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи».
В данном случае как Зверев А.А., так и Трудис О.Л. были лишены квалифицированной юридической помощи защитников, поскольку граждане Марьянов и Бероев, использовавшие статус адвокатов, умышленно действовали вопреки требованиям, установленным для адвокатов-защитников в ч. 1 ст. 51 УПК РСФСР. А именно, - они не принимали мер в целях выявления обстоятельств, оправдывающих указанных лиц, а напротив, умышленно способствовали приобретению Трудис О.Л.и Зверевым А.А. статуса преступников-взяткодателей.
При таких обстоятельствах и сами подписанные указанными «адвокатами» и послужившие поводом для возбуждения в отношении Кожевникова А.А. уголовного дела заявления Зверева А.А. и Трудис О.Л. от 29 февраля 2000 года о якобы имевших место фактах дачи взяток Кожевникову А.А., должны быть признаны судом не имеющими юридической силы доказательствами, и как следствие этого, само возбуждение уголовного дела в отношении Кожевникова А.А. должно быть признано незаконным, поскольку не имелось надлежащего повода для возбуждения дела.

Кроме того, показания Трудис О.Л., данные на предварительном следствии, должны быть признаны не имеющими юридической силы и по причине получения их на допросах, осуществлявшихся следователем по особо важным делам следственной части Следственного комитета при МВД РФ, подполковником юстиции Добровольской С.В., поскольку этот следственный работник незаконно участвовал в расследовании данного уголовного дела.
Добровольская С.В. введена в дело постановлением заместителя Энского военного прокурора Черемухина Ю.П. от 29 февраля 2000 года (том 9, л.д. 3).
В соответствии с п.9 ст. 211 УПК РСФСР прокурор действительно имеет право передавать дело от одного следователя другому, но должен делать это в пределах своей компетенции.
В соответствии с ч.4 ст.46 Федерального закона Российской Федерации «О прокуратуре Российской Федерации», свои полномочия органы военной прокуратуры осуществляют в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах, созданных в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами.
Следственный комитет при МВД РФ не относится к органам, где военная прокуратура может осуществлять по закону свои полномочия.
В соответствии с п. 1 Указа Президента Российской Федерации от 23 ноября 1998 года №1422 «О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации», Следственный комитет при Министерстве внутренних дел Российской Федерации является органом, обеспечивающим в пределах своих полномочий исполнение законодательства Российской Федерации об уголовном судопроизводстве и возглавляющим органы предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Кроме того в соответствии со ст. 126 УПК РСФСР по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст.290 УК РФ, предварительное следствие проводится следователями органов прокуратуры, поэтому участие следователя органов МВД РФ Добровольской С.В. в расследовании уголовного дела №20/00/0005-2000, возбужденного 29 февраля 2000 года по признакам преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, противоречило и указанной уголовно-процессуальной норме.
В соответствии со ст.69 УПК РСФСР доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. В этой связи все данные, полученные в результате допросов, проведенных следователем Добровольской С.В., подлежат исключению судом из числа доказательств обвинения.
К такому же шагу призывает и Пленум Верховного Суда РФ, который пунктом 16 своего постановления №8 от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», разъяснил судам, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если...собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом...
Таким образом, как бы руководству ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ ни казалось психологически оправданным привлечение к работе с Трудис Ольгой Леонидовной следователя-женщины, которых нет среди следователей Энской военной прокуратуры, а также нижестоящих подчиненных прокуратур, с правовой точки зрения такой шаг был абсолютно непригодным, поскольку эта следователь-женщина работала в неподнадзорном ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЕ органе власти и не вправе была расследовать в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона дела о взяточничестве.
Хочу обратить внимание Уважаемого Суда на то обстоятельство, что негативное отношение к требованиям закона при выборе средств и способов достижения поставленных целей, продемонстрировано по отношению к Кожевникову Александру Александровичу не только в стадии предварительного следствия.
Как оказалось, по этому делу была предпринята грубая противозаконная попытка оказания давления и на суд.
Едва дело поступило из ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ в Энский гарнизонный военный суд для рассмотрения по существу, как в газете «Энский комсомолец» от 30 июля 2001 года появилась публикация без подписи «Тыловик доверял ремонт самолетов тем, кто больше платил», в которой Кожевников назван «коррупционером» с указанием полной фамилии и занимавшейся им во внутренних войсках должности. При этом утверждалось, что он предстанет перед судом «за получение взяток».
Полагаю, что вопрос о том, кем была инспирирована эта публикация, является риторическим.
К сожалению, и в ходе судебного процесса по настоящему делу уважаемый представитель государственного обвинения пошел на явное нарушение закона.
В соответствии с. п 3 ст.7 Федерального закона Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности», основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются указания прокурора или определения суда по уголовным делам, находящимся в их производстве.
Никакого дела в производстве прокурора не имелось, поскольку дело находится уже давно в производстве военного суда, однако он, в нарушение требований указанного закона, направлял запросы в органы ФСБ о проведении оперативно-розыскных мероприятий как в отношении Кожевникова А.А., так и свидетелей по делу, а затем на основе незаконно полученных результатов таких мероприятий, сообщенных ему должностным лицом органов ФСБ, заявлял в суде 7 декабря 2001 года небоснованные ходатайства, правомерно оставленные судом без удовлетворения.
При этом о ничтожной правовой ценности указанной информации, сообщенной прокурору должностным лицом органов ФСБ, можно судить хотя бы потому, что в сообщении речь идет о предъявлении Кожевникову А.А. в Главкомате внутренних войск МВД «удостоверения МВД». Фактически же, как суд обозрел в судебном заседании по ходатайству защитника, Кожевников А.А. располагает типовым пенсионным удостоверением МВД в красной обложке...
Более того, представитель государственного обвинения оказался настойчив в своем заблуждении, и в судебном заседании 18 декабря 2001 года продолжал настаивать на том, чтобы суд «отменил свое определение и признал его ошибочным» в той части, в которой ему было отказано в приобщении к материалам уголовного дела сообщения должностного лица органов ФСБ с изложением результатов оперативно-розыскных мероприятий. Суд вновь законно и обоснованно отказал в удовлетворении указанного ходатайства.
Что я могу сказать по этому поводу?
Перед тем, как повторно будировать этот вопрос в суде, я бы рекомендовал уважаемому прокурору дополнительно заглянуть и в статью 5 Закона Российской Федерации «О государственной тайне». В этой статье содержится перечень сведений, составляющих государственную тайну. Среди них находятся и сведения о результатах оперативно-розыскной деятельности.
Кроме того, в Уголовном кодексе РФ есть статья 283, которая предусматривает ответственность за разглашение сведений, составляющих государственную тайну.
Под этой статьей ходит адвокат Назаров О.В., который на предварительном следствии предупрежден о неразглашении государственной тайны.
Адвокату, значит, нельзя, а прокурору можно не только незаконно требовать представления результатов оперативно-розыскной деятельности, но даже получать и представлять суду эти сведения в незасекреченном виде и даже более того, не ходатайствуя перед судом о закрытии судебного заседания, заявлять ходатайства о приобщении к материалам дела документа, который изначально должен был иметь гриф «Секретно», но не имел его... А ведь только по характеру и содержанию сведений, являющихся результатами оперативно-розыскных мероприятий, несложно выйти на конкретного негласного помощника органов, осуществляющих оперативно-розыскные мероприятия, который приложил руку к получению данных. А ведь сведения о таких помощниках также составляют государственную тайну. И почему об этом не думало должностное лицо органов ФСБ, которое подписало несекретный документ, которым разглашались результаты оперативно-розыскной деятельности?
Сожалею, что обо всем этом говорю суду, я, защитник. В то время как интересами государства должны быть по определению больше озабочены прокуроры и сотрудники органов ФСБ РФ.
Надеюсь, что органы военной прокуратуры и ФСБ извлекут необходимые уроки из настоящего процесса с тем, чтобы впредь в результате неправомерных действий правоохранительных органов не ущемлялись не только права и интересы подследственных, но и самого государства.
Со своей стороны полагаю, что суд должен отреагировать частным определением в адрес Генерального прокурора Российской Федерации на эти и другие выявленные при рассмотрении настоящего дела нарушения закона.

Оглавление

Оглавление