Уголовное законодательство

Не соответствовало фактическим
обстоятельствам и утверждение
следователя о наделении Кожевникова А.А.
какими-то особыми полномочиями

Как признал установленным следователь в постановлении от 25 марта 2001 года о привлечении в качестве обвиняемого,
1. «С октября 1995 года по устному распоряжению начальника авиационного управления ГК ВВ МВД РФ генерал-лейтенанта Рогозина В.А., на Кожевникова А.А. была возложена обязанность по финансовому обеспечению деятельности авиации войск»;
Кроме того, как утверждал следователь, в обязанности Кожевникова А.А. входило:
2. «Руководство подготовкой письменных докладов о необходимости выделения авиационному управлению денежных средств»;
3. «Доказывание обоснованности выделения денежных средств для авиации войск на совещаниях у заместителя Командующего ВВ МВД РФ по вооружению, где решались вопросы распределения денежных средств, выделенных из бюджета на содержание войск, а также истребование от финасовых органов МВД РФ денежных средств на содержание авиационной техники»;
Кроме того, Кожевникову А.А. вменено, что он
4. «Отдавал незаконные устные распоряжения командирам войсковых частей 0301 и 1581 полковникам Опритову Ю.М. и Лизичеву Г.И. о подписании договоров на ремонт авиационной техники именно с указанными фирмами и о своевременной оплате счетов»;
5. «Неоднократно убеждал заместителя Энскокомандующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенанта Кобылянского П.Н. в необходимости подписания договоров на ремонт авиационнй техники именно с ООО «Аэрокосмос», объясняя экономическую целесообразность их подписания, чем вводил последнего в заблуждение»;
Эти утверждения следователя не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, поскольку не подтверждены ни должностными обязанностями Кожевникова А.А., ни его показаниями, ни показаниями допрошенных по делу свидетелей.
Кожевников А.А. показал в суде:
«Я в интересах Зверева А.А. и возглавляемых им коммерческих фирм ООО «Аэрокосмос» и ЗАО «ПКП «Аэрокосмос», никогда не действовал, хотя на ряде договоров, заключенных этими фирмами с авиацией внутренних войск МВД РФ, я свои визы ставил. Моя позиция при этом была связана с тем, что я, как должностное лицо, проверял эти договоры на соответствие тому, что они заключались именно по ремонту авиационной техники. Никакой другой цели я при этом не преследовал.
Никаких указаний командирам войсковых частей 0301 и 1581 о необходимости подписания того или иного договора с фирмой ООО «Аэрокосмос» или ЗАО «ПКП «Аэрокосмос», я никогда не давал. Их обязанность заключать договоры на ремонт техники была предусмотрена директивой № 1\4586 от 17 сентября 1995 года Командующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенанта Распутина и заместителя Министра внутренних дел РФ генерал-лейтенанта Свиблова, где в п.12 сказано: «авиационным воинским частям ВВ самостоятельно осуществлять приобретение авиационно-технического имущества, а также оплату ремонта и продления ресурса авиационной техники».
Начальник авиационного управления ГК ВВ МВД РФ, генерал-лейтенант Рогозин В.А. не отдавал мне каких-либо распоряжений заниматься решением всех вопросов финансового обеспечения деятельности авиации войск.
Занимался я с коммерческими организациями по поводу заключения договоров на ремонт летательных аппаратов и агрегатов к ним по поручению, которое воспринимал как приказ, своего прямого и непосредственного начальника- Рогозина В.А».
Приведенные показания Кожевникова А.А. соответствуют показаниям его непосредственного начальника- генерала Рогозина В.А., который в судебном заседании от 23 ноября 2001 года показал, что
Не было такого, чтобы я назначил Кожевникова А.А. ответственным за распределение финансов. Кожевников не финансист, ремонтом он не занимался. Он занимался вещевой службой, строительством и т.д. Ремонтом занимался заместитель по инженерно-авиационной службе. Распределение денежных средств осуществлялось следующим образом: Министр делил деньги по управлениям, Главком делил на нас. Эти деньги шли Кобылянскому, Кобылянский делил на 7 Управлений, в том числе на связь, на химиков, на нас. Выделенные нам деньги мы делили коллегиально у себя внутри управления. Свои предложения выдвигали связист, инженер, тыловик, штурман. Я решал, кому сколько дать денег. Состоявшееся таким образом распределение средств я утверждал и направлял бумагу Кобылянскому. После распределения денег у меня, каждый занимался по своим деньгам. Кожевников не наставивал на том, чтобы «Аэрокосмос» с нами сотрудничал. Мы работали со многими фирмами. Ремонтом занималась ИАС. Тыл- закупкой. При ремонте авиатехники все занимались для достижения результата. Я не давал Кожевникову поручения обобщать финансы. И тыл и инженеры контролировали договоры, заключаемые командирами частей. Контроль заключался в том, что они докладывали мне по понедельникам на совещании о том, как обстоят дела.
Допрошенный в суде генерал-лейтенант Кобылянский П.Н. показал, что план по ремонту подписывался начальником Авиационного Управления, визировался им и утверждался Главкомом. Исходя из годового плана выбирали организации, которые могут осуществить ремонт. Инженеры подыскивали заводы- это была их прерогатива. Кожевников занимался тылом. Проекты договоров по своим направлениям приносил и Кожевников и инженеры, но могли и другие приносить. Что за организация ООО «Аэрокосмос» я не помню, это к летчикам вопрос.
Не подтвердил в суде наличие у Кожевникова А.А. каких-либо особых полномочий по распределению финансов и свидетель Сорокин С.Г.- начальник 2 отдела финансового управления, который показал, что распределение денежных средств входило в круг должностных обязанностей начальника авиационного управления.
Не подтвердил в суде фактов посещения Кожевниковым А.А. начальства в службе тыла МВД России по вопросам оплаты работ по договорам и свидетель Сидоров О.Ю.
Допрошенный в суде свидетель Илюхин Т.З., бывший начальником квартирно-эксплутационной службы, показал, что положение среди заместителей начальника Авиационого Управления было равным. Рогозин никого не выделял. Как показал этот свидетель: «Мне думается, что Энскые инженеры Тимофеев и Семин были даже более весомыми». Помимо начальника АУ Кожевников не мог выбивать деньги. Субординация была.
Свидетель Соколов В.Н., служивший Энскым бухгалтером, показал в суде, что распределением денежных средств Кожевников А.А. не занимался. Такого не было, чтобы именно Кожевников занимался планированием. Знаю по службе Кожевникова. Как все, так и он приходил, не чаще. У Авиационного Управления не было права подписи на платежных поручениях, на счетах. Приносил и Кожевников счета, и другие службы приносили. Кожевников не приносил счета по линии службы боевой подготовки и ИАС. По уже решенному начальством денежному вопросу Кожевников мог неделю ходить добиваться исполнения. Мы и по сегодняшний день финансируемся на 40-60% от потребности. Был случай, когда Лелин подделывал подпись Кожевников на финансовых документах.
Свидетель Бояринов А.В., с ноября 1994 года по ноябрь 1998 года служивший в АУ Энскым инженером по ремонту самолетов и двигателей, в судебном заседании от 26 ноября 2001 года также показал, что Кожевников А.А. не мог распоряжаться денежными средствами. Как показало это лицо: «Я не слышал, чтобы Рогозин говорил, что Кожевников распоряжался деньгами». Бояринов также показал и о том, что в ИАС не было закрепления сотрудников за определенными коммерческими структурами, его показания на предварительном следствии по этому вопросу не соответствуют фактическим обстоятельствам, подписание протокола с такими показаниями обусловлено оказанным на него давлением. Визы на договорах он ставил, так как контролировать ремонт было его служебной обязанностью. Виза подтверждала необхордимость выполнения работ по ремонту. Документы на визу приносил его подчиненный Хлыстов с просьбой завизировать. Как показал Бояринов: «Я не имел права давать командирам части указание заключать договоры. Я визой подтверждал только необходимость ремонта». На вопрос о том, мог ли Кожевников А.А. ходить в Главкомат выбивать средства, свидетель ответил: «Не знаю, я не ходил».
Свидетель Плужников С.А.- заместитель начальника 2 отдела финансового управления, чьи показания на предварительном следствии были оглашены по определению суда, показал, что договоры между ООО «Аэрокосмос» и воинскими частями в финуправлении не проверялись, так как войсковые части самостоятельные юридические лица (том 10, л.д.192-195).
Свидетель Рогов Н.А., служивший начальником отдела боевой подготовки авиационного управления, показал в судебном заседании от 26 ноября 2001 года, что финасирование АУ происходило сверху, за ремонт двигателей, агрегатов отвечали инженеры, по закупке запчастей инициаторами также были инженеры. Кожевников никаким приоритетом по службе у Рогозина не пользовался. Не пользовался Кожевников приоритетом и в плане распределения денежных средств. Эти вопросы решали коллегиально, в зависимости от складывающейся ситуации. Ремонтом авиационной техники все занимались по своим направлениям. В вопросе финансирования окончательное решение было не за начальником Авиционного Управления, а за Главкоматом. На вопрос о том, мог ли Кожевников А.А. ходить в Главкомат выбивать средства, свидетель ответил: «Я не думаю, что заместитель Главкома мог бы иметь какие-либо отношения с полковником». Кожевников давал в Авиационном Управлении свои предложения по финансированию. Кожевников не мог подменять ИАС. Он относился к ИАС, как к параллельному отделу. Отношение к тылу и ИАС было равным. Кожевников не мог по должности возглавлять еще и ИАС.
Свидетель Папуша А.В. также показал в суде, что деньги приходили сначала к Кобылянскому, Рогозин мог при этом сказать: «Деньги нам пришли». Этот же свидетель пояснил, что в ремонте авиатехники тыловики пересекались с инженерно-авиационной службой. Приоритет был при этом у задачи по ремонту, а не у какой-либо службы.
Свидетель Челышев С.Ж., служивший финансистом в/ч 1581, показал в суде, что решал финансовые вопросы или с Кожевниковым, или с Бояриновым (Семиным). Кто какой договор курировал, тот и решал вопрос по финансам. Бывало, что и Кожевников звонил по оплате договоров. И Кожевникову и Бояринов я докладывал по договорам. Давления никакого не было, это был чисто служебный вопрос. «Аэрокосмос» не выделялся Кожевниковым. Договорами тыл и инженеры занимались по направлениям.
Свидетель Челноков В.А., служащий начальником отдела материально-технического обеспечения также показал в суде, что финансирование шло сверху вниз, на части. До 1998 года включительно работали по ситуации. В 1995-1996 годах шла война, распорядителем финансов был Главкомат. Исходя из потребностей, которые превышали возможности, садились заинтересованные лица, думали, как оптимально распределить средства. В первую очередь обслуживался Кавказ, во вторую-литерные самолеты, в третью-части на перефирии. Расчет клался на стол начальнику АУ, он утверждал его и возвращал в Управление техники и вооружений. Деньги по ремонту направлялись в части прямого подчинения. Договоры заключали как командиры частей единолично, так и в Главкомате. В условиях неполного финансирования лоббировать финансирование было проблематичным. Все отделы дрались за копейку. Деньги делили коллегиально, в кабинете начальника Авиационного Управления. Многие уходили обиженными. Начальник АУ утверждал расчеты по деньгам, внизу расчеты подписывал тыл и ИАС. Ни я, ни Кожевников не были полномочны заключать договоры. Целью виз на договорах командиров частей было придать им большую уверенность в том, что это нужно, если посредник- для уверенности. Необходимость работ определялась коллегиально. ИАС имел приоритет. Мы, тыловики, выполняли их заявки. Вопросы о том, как, где, с кем ремонтировать, мы не навязывали командирам. Эти вопросы решали те, кому деньги поступали. При мне такого не было, чтобы Кожевников давал указания командирам частей по заключению договоров.
Относительно показаний этого свидетеля о том, что командиры частей Лизичев и Опритов говорили ему, будто Кожевников давал прямые указания о подписании договоров, следует отметить, что эти показания более ничем не подтверждены, в том числе и допрошенными в суде самими Лизичевым и Опритовым.
Опритов Ю.М., например, показал в суде: «Никто не заставлял меня подписывать договоры». Как Лизичев Г.И., так и Опритов Ю.М. пояснили, что это от них исходила инициатива, чтобы инженеры и тыловики визировали договоры перед подписанием их командирами частей, что инженеры с тыловиками АУ и делали.
Кожевников А.А. отрицал, что давал указания командирам частей подписывать договоры и говорил, что у него не было власти заставить командиров частей подписывать договоры. Точно такие показания дал в отношении своих полномочий и Бояринов. Кроме того, Кожевников А.А., комментируя показания свидетеля Челнокова в этой части, отметил, что «это штучки Погодина про прямые указания».
Судебное исследование собранных на предварительном следствии доказательств подтверждает правильность такого замечания Кожевникова, поскольку на предварительном следствии отмечалось стремление следователя привязать Кожевникова А.А. к обстоятельствам передачи взяток любыми путями.
Наглядной иллюстрацией сказанного являются показания в суде свидетеля Правдина К.В. (начальника организационно-испекторского отдела ГУ «ГУРО МВД РФ»). Как видно из показаний этого лица на предварительном следствии, именно Кожевников А.А. в 1998 году эпизодически приходил к ним в подразделение, Кожевников А.А. лично приносил документы на конкурс и приводил представителей ЗАО «ПКП «Аэрокосмос». Фактически, роль Кожевникова А.А. сводилась к тому, что он в лице представителей ЗАО «ПКП «Аэрокосмос» представлял в ГУМТ и ВС МВД РФ поставщиков продукции. Этот же свидетель якобы показывал на следствии, что именно Кожевников А.А. представил список из трех фирм, в числе которых была фирма «Аэрокосмос» для проведения конкурса на ремонт самолета Ту-134А (том12, л.д.80-85).
Фактически же, Правдин К.В., будучи допрошен в судебном заседании, показал, что Кожевников А.А. видит в первые, лично с ним не встречался, а на допросе у следователя говорил о...Семине.
Не подтверждены другими доказательствами и показания свидетеля Старикова М.Г., который показал, что в апреле 1996 года замещал Опритова, который запретил ему в его отсутствие подписывать какие-либо договоры. Потом приезжал Колядин с договором по двум комплектам лопостей. Помня о приказе Опритова, он отказался подписывать договор, который, по словам Колядина, составлен инженерами из Главка. Через день или два прибыл Кожевников и сказал, что в силу служебной необходимости надо подписать договор. Он отказал. Через некоторое время ему позвонил Рогозин и потребовал в силу служебной необходимости подписать договор. После этого он подписал договор.
Как следует из обвинительного заключения, показания этого лица приведены в качестве доказательства «явной заинтересованности Кожевникова А.А. в сотрудничестве с ООО «Аэрокосмос» (стр. о/з 21).
Между тем, эти показания не могут быть признаны соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела, поскольку договора, якобы подписанного Стариковым М.Г., в деле нет и неизвестно, был ли вообще такой договор подписан. Кожевников А.А. показал, что он не может ни подтвердить, ни опровергнуть эти показания, поскольку в деле нет договора. Более того, как видно из постановления о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, по эпизоду №6 заключение договора на поставку двух комплектов лопастей следователем не вменялось.
Таким образом, в позиции органов предварительного следствия усматривается существенное противоречие. С одной стороны, утверждается, что договор был, а с другой- в формулировке обвинения заключение такого договора не вменяется.
Даже показания свидетеля Хлыстова А.Л., находящегося с Кожевниковым А.А. в откровенно неприязненных отношениях, не подтверждали приведенные выводы органов предварительного следствия. В частности, на вопрос защитника Хлыстов А.Л. показал: «Я не знаю, то ли Кожевников по своей линии выбивал деньги, то ли не по своей». Что касается показаний этого лица о том, что Кожевников по его службе визировал договора и эти визы означали-де, первоочередную проплату, то свидетель оговорился, что это его предположение. Предположения же, как известно, в основу приговора положены быть не могут. Сам Кожевников А.А. такое значение своей визы отрицал, не подтверждены показания Хлыстова А.Л. в этой части и другими незаинтересованными в исходе дела лицами. Не соответствуют фактическим обстоятельствам и показания Хлыстова А.Л. в той их части, в которой он утверждает, что Кожевников А.А. якобы по рангу был выше инженеров. Ни один из допрошенных по делу свидетелей это обстоятельство не подтвердил, хотя все допрашивались наряду с другими и по этим обстоятельствам.
При оценке показаний этого свидетеля я бы просил иметь в виду показания Кожевникова А.А. в той его части, что неприязненные отношения у него с Хлыстовым А.Л. возникли на том основании, что он, Кожевников А.А., уличил Хлыстова и своего подчиненного Лелина в подделке финансовых документов. Показания Кожевникова А.А. в этой части подтвердил и свидетель Соколов В.Н., служивший Энскым бухгалтером, который показал в суде, был случай, когда Лелин подделывал подпись Кожевникова на финансовых документах.

Оглавление

Оглавление