Уголовное законодательство

Обвинение неконкретно,
а потому право на защиту
Кожевникова А.А. существенно
нарушено, допущены следователем
и другие существенные нарушения
уголовно-процессуальных норм,
препятствующие вынесению
судом обвинительного приговора
Свою речь в защиту Кожевникова Александра Александровича я завершаю доведением до сведения суда данных о тех существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, которые допущены в стадии предварительного следствия, и которые препятствуют вынесению судом в настоящем процессе обвинительного приговора даже при условии, если бы выдвинутое против Кожевникова А.А. обвинение в неоднократном получении взяток было доказано в соответствии с требованиями закона.
Обвинение Кожевникову А.А. в окончательном виде предъявлено 26 марта 2001 года и при этом нарушен уголовно-процессуальный закон, а именно- требования ст.144 УПК РСФСР в части, согласно которой в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, наряду с прочими существенными обстоятельствами совершения преступления, в обязательном порядке должно быть указано время совершения преступления.
В соответствии с ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия)...
Согласно п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», получение взятки должностным лицом считается оконченным с момента принятия получателем хотя бы части переданных ценностей.
В соответствии со Словарем русского языка С.И.Ожегова, момент- это миг, мгновение, короткое время, в которое происходит что-нибудь (Москва, «Русский язык»,1985).
Таким образом, получение взятки является оконченным преступлением в мгновение (короткое время) принятия взяткополучателем предмета взятки.
Как показывал в суде Зверев А.А., его встречи с Кожевниковым А.А. в период якобы имевших место передач-получения взяток, длились всего минут десять.
Коль скоро органы предварительного следствия сочли указанные Зверевым А.А. факты взяточничества доказанными, они обязаны были указать конкретные дни и время дня, когда эти короткие встречи имели место быть, что соответствовало бы требованиям ст.144 УПК РСФСР, а не приводить в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого растянутые на месяц и больше периоды, когда якобы и были совершены вмененные Кожевникову А.А. преступления.
Вопреки указанным требованиям ст.144 УПК РСФСР, вменив Кожевникову А.А. неоднократное получение взяток, органы предварительного следствия по большинству эпизодов не указали в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого, в какой же конкретно день и когда конкретно имел место момент якобы совершенных им преступных действий по принятию денег.
В частности, в постановлении указано, что Кожевников А.А. получил взятку:
«в один из рабочих дней марта 1996 года»;
«в один из рабочих дней конца апреля 1996 года»;
«в один из рабочих дней апреля 1996 года»;
«в один из рабочих дней конца мая 1996 года»;
«в один из рабочих дней апреля-мая 1996 года»;
«в один из рабочих дней конца ноября месяца 1996 года»;
«в один из рабочих дней декабря 1996 года»;
«в один из рабочих дней июля-августа 1997 года»;
«в один из рабочих дней второй половины мая 1998 года».
Такое нарушение уголовно-процессуального закона признается судебной практикой существенным, поскольку нечеткое и неконкретное обвинение лишает обвиняемого возможности осуществлять конституционное право на защиту.
В частности, как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ своим определением от 26 марта 1997 года, согласившись с решением суда первой инстанции о направлении дела Сыркова для дополнительного расследования, «доводы государственного обвинителя в протесте о том, что по делу невозможно установить более точное время... совершенных преступлений, не могут быть приняты во внимание, так как они не основаны на законе» (см. Бюллетень Верховного Суда РФ №10, 1997).
Нечеткость и неконкретность обвинения в части указания времени якобы совершенного в одном и том же месте города Энска многоэпизодного преступления, лишает Кожевникова А.А., последовательно отрицавшего сами факты получения денег от Зверева А.А., возможности выдвинуть свое алиби и тем самым защититься от необоснованно и незаконно выдвинутого обвинения.
Как показал Кожевников А.А. в суде:
«Против предъявленного мне обвинения нельзя защититься, поскольку в нем не указано конкретное время якобы совершенных мной преступлений.
Это лишает меня возможности выдвинуть свое алиби.
Органы предварительного следствия, формулируя обвинение, сочли достаточным установление дат нахождения меня в отпусках и командировках, однако при этом не учли возможности отсутствия меня на рабочем месте в виду служебной необходимости в течение не всего рабочего дня, а только его части.
А таких случаев было немало. Я постоянно в течение дня выезжал на Сидоровский аэродром, отпрашивался и по семейным обстоятельствам.
Если бы органы предварительного следствия вменили мне конкретные даты якобы совершенных мной преступных действий, я бы мог также конкретно защищаться от предъявленного обвинения путем предъявления суду доказательств того, что в указанное органами предварительного следствия время якобы совершенных мной преступных действий, я был в другом месте.
Этого не сделано и по этой причине мое право на защиту от предъявленного обвинения оказалось существенно нарушенным».
Показания Кожевникова А.А. о частых отлучках в течение рабочего дня подтвердил и его непосредственный начальник, генерал-лейтенант Рогозин В.А., который в судебном заседании от 23 ноября 2001 года показал, что
с 1996 года у Кожевникова А.А. начались раздоры в семье. Он стал опаздывать на службу, отпрашиваться, по неделям не выходил на службу, поскольку оставался дома в связи с необходимостью ухода за ребенком. Одной из причин увольнения Кожевникова А.А. со службы и послужило то, что все эти отлучки вошли в систему. В кадрах об отлучках могли и не знать, поскольку документальных следов таких отлучек не имелось, отпускал Кожевникова А.А. со службы в устной форме. Снабженец не может по роду своих должностных обязанностей сидеть на месте, для поездки на Сидоровский аэродром отпрашиваться не надо было».
Свидетель Зарайский Г.К., ведавший кадрами в Авиационном Управлении, также показал в суде, что
его служба не фиксировала факты отлучек по семейным обстоятельствам, а также факты выезда в рабочее время на Сидоровский аэродром. В 1996 году велся на отдельном листке только учет по отпускам. По отпускам и командировкам стали вести учет только с 1997 года, однако все равно могли быть случаи, когда командировки по его учетам могли и не пройти.
Органы предварительного следствия не только сами не выяснили конкретное время якобы совершенных Кожевниковым А.А. преступлений, но и существенно нарушили его право на защиту, незаконно воспрепятствовав защитнику Кожевникова А.А. в стадии предварительного следствия в установлении возможного алиби последнего.
В частности, 1 ноября 2000 года за №Г-14 защищавший на предварительном следствии интересы Кожевникова А.А. адвокат Подхватилин Н.С. направил через юридическую консультацию запрос в Авиационное Управление Энского командования внутренних войск МВД РФ с просьбой сообщить имеющие значение для дела сведения о том, был ли Кожевников А.А. «в указанные ниже периоды времени на службе. Если отсутствовал, то где находился (в командировке, отпуске, в лечебном учреждении и т.п.) и в какие конкретно дни: в январе, феврале, марте, апреле, мае, июле, августе, ноябре и декабре 1996 г., а также в феврале-мае 1998 года».
Справку по данному вопросу высказывалась просьба передать адвокату Подхватилину Н.С. для приобщения к материалам уголовного дела.
Право адвоката на представление такой информации предусмотрено ст. 51 УПК РСФСР, согласно которой с момента допуска к участию в деле защитник вправе представлять доказательства, а также ст.6 Закона СССР от 30 ноября 1979 года «Об адвокатуре СССР» и ст. 15 Положения об адвокатуре РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 20 ноября 1980 года.
Согласно последним двум законам адвокат, выступая в качестве защитника, правомочен запрашивать через юридическую консультацию справки, характеристики и иные документы, необходимые в связи с оказанием юридической помощи, из государственных и общественных организаций, которые обязаны в установленном порядке выдавать эти документы или их копии.
Право защитника на получение запрошенной информации было грубо нарушено в стадии предварительного следствия.
10 ноября 2000 года выполнявший поручение следователя дознаватель войсковой части 63155 Силаев М.В. изъял в ходе выемки этот запрос адвоката в оперативном отделе авиационного управления Главкомата ВВ МВД РФ (том 4, л.д.159).
В результате, адвокату незаконно не было сообщено государственной организацией о фактах отсутствия Кожевникова А.А. на службе по болезни и по тому подобным причинам (помимо командировок и отпуска). Кроме того, не сообщено адвокату было и о времени возвращения Кожевникова А. А. из служебных командировок в п. Ермолино, в г. Санкт-Петербург. Не располагал адвокат данными о командировках и отпусках Кожевникова А.А. и в 1998 году.
Как показал в суде свидетель Зарайский Г.К., ведавший кадрами в Авиационном Управлении,
после изъятия дознавателем Силаевым запроса адвоката, он был вызван в Энскую военную прокуратуру, где следователь Погодин предъявил ему претензии по поводу незаконности его действий, связанных с ответом адвокату на его запрос и предупредил о недопустимости сообщения адвокату каких-либо сведений без его ведома. После этого адвокату ничего по его запросам не сообщалось.
При таких обстоятельствах уголовное дело подлежало бы направлению для производства дополнительного расследования в виду существенного нарушения права Кожевникова А.А. на защиту в стадии предварительного следствия. В ходе дополнительного расследования следовало обеспечить надлежащее исполнение запроса адвоката о представлении необходимой информации; по окончении расследования предъявить обвиняемому и его защитнику для ознакомления все материалы дела.
Однако защитой вопрос так не ставится, поскольку имеются основания для оправдания Кожевникова А.А. по всем эпизодам вмененного ему преступления.
Если же продолжить разговор о датах якобы совершенных Кожевниковым А.А. преступлений, то помимо неконкретности предъявленного в этой части обвинения, следует констатировать, что ряд все таких же растянутых во времени промежутков, в которые Кожевниковым А.А. якобы были получены взятки, вообще не основан на каких-либо доказательствах, а определен следователем произвольно.
Право Кожевникова А.А. на защиту и в данном случае оказалось нарушенным, поскольку такое право предполагается возможным осуществлять только в условиях объективности следователя, а не произвольного его отношения к фактам и доказательствам.
По эпизоду №4 Кожевникову А.А. вменено получение взятки в размере 10 тысяч долларов США «в один из рабочих дней конца апреля 1996 года».
По эпизоду № 6 Кожевникову А.А. вменено получение взятки в размере 4 тысяч долларов США «в один из рабочих дней конца мая 1996 года».
По эпизоду №11 Кожевникову А.А. вменено получение 20 тысяч долларов США «в один из рабочих дней второй половины мая 1998 года».
Если сопоставить показания Зверева А.А.- единственного прямого свидетеля якобы врученных Кожевникову А.А. взяток, с содержанием постановления от 25 марта 2001 года о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого и обвинительного заключения, то получается, что время вручения Кожевникову А.А. денег по этим эпизодам определил в ряде случаев бездоказательно и произвольно сам... следователь.
В частности, по эпизоду №4 на очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в апреле 1996 года передал 10 тысяч долларов США в виде взятки Кожевникову А.А.
Будучи допрошен 1 июня 2000 года, Зверев А.А. показал по эпизоду №6, что в мае 1996 года передал Кожевникову А.А. сумму в 4 тысячи долларов США, эквивалентную 16,0 миллионов рублей (том 16, л.д.242,245).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. также показал, что в мае 1996 года- 4 тысячи долларов США передал Кожевникову А.А. в виде взятки.
Таким образом, никаких уточнений в виде «конца апреля» и «конца мая» 1996 года, в показаниях указанного свидетеля не имеется, а потому упомянутые периоды не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.
Не соответствует фактическим обстоятельствам и утверждение следователя о получении взятки Кожевниковым во «второй половине мая 1998 года».
Будучи допрошен 21 августа 2000 года, и 21 февраля 2000 года, Зверев А.А. показал, что взятку в размере 20 тысяч долларов США он передал с 12 до 16 часов в один из рабочих дней мая 1998 года (том 20, л.д.132,137).
На очной ставке с Кожевниковым А.А. 15 ноября 2000 года Зверев А.А. показал, что в 1998 году передал Кожевникову А.А. 20 тысяч долларов, но когда, не помнит.
Более того, как оказалось, несмотря на все ухищрения следователя по подгонке дат якобы имевшего место вручения Зверевым А.А. Кожевникову А.А. денег, следователь все-таки сам запутался во временных периодах, допустив в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого противоречивые утверждения по этому вопросу.
Так, в одном месте постановления от 25 марта 2001 года о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, следователь Погодин К.А. утверждал, что «всего за период с декабря 1995 года по май 1998 года Кожевников А.А. получил от Зверева А.А. 210,0 тысяч долларов США» (стр. 2 постановления).
В конце этого же постановления следователь утверждал, что взятки Кожевниковым А.А. получались «в период с января 1996 года по май 1998 года».
Наряду с приведенными утверждениями и противореча всем им вместе взятым и каждому в отдельности, первый эпизод якобы полученной Кожевниковым А.А. взятки датирован следователем не декабрем 1995 года и не январем 1996 года, а ...27 февраля 1996 года.
В этой связи не может не возникнуть риторический вопрос: если следователь проявил в своем постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого неосведомленность о том, когда же все-таки совершались преступления, то как может Кожевников А.А. защититься от такого обвинения?
При этом просил бы Уважаемый Суд обратить внимание на то обстоятельство, что стоило органам предварительного следствия только два раза вменить конкретные даты якобы врученных Кожевникову А.А. взяток (27 февраля и 26 марта 1996 года), как в суде удалось убедиться в несостоятельности обвинения этого лица в получении взяток. И в первую очередь, в несостоятельности изобличающих Кожевникова А.А. показаний Зверева А.А., а также записей Трудис О.Л., которые, по мнению органов предварительного следствия, должны были быть признаны доказательствами, подтверждающими показания Зверева А.А. о вручении Кожевникову А.А. взяток.
В виду необходимости оправдания Кожевникова А.А. не ставится вопрос о возвращении уголовного дела для производства дополнительного расследования и вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, выразившегося в том, что формулировка обвинения, данная в обвинительном заключении, существенно отличается от предъявленного обвинения.
В соответствии с пунктом 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 8 декабря 1999 года №84 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования», такое нарушение уголовно-процессуального закона должно влечь за собой возвращение уголовного дела для производства дополнительного расследования.
В соответствии со ст. 205 УПК РСФСР формулировка предъявленного обвинения с указанием статьи, предусматривающей преступление, излагается в резолютивной части обвинительного заключения.
Формулировка обвинения представляет собой описание деяния, признанного органами предварительного следствия доказанным и преступным.
Как следует из постановления от 25 марта 2001 года о привлечении Кожевникова в качестве обвиняемого, описание деяния, признанного органами предварительного следствия доказанным и преступным, осуществлено следователем на восьми печатных листах, в то время как в резолютивной части обвинительного заключения (лист обвинительного заключения №160), все описание якобы вмененного Кожевникову А.А. деяния, размещено на...одном печатном листе.
В резолютивной части обвинительного заключения, формулировка обвинения, в отличие от формулировки обвинения, изложенной в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, не содержит, в частности, указания о том, что «с октября 1995 года по устному распоряжению начальника авиационного управления ГК ВВ МВД РФ генерал-лейтенанта Рогозина В.А. на Кожевникова А.А. была возложена обязанность по финансовому обеспечению деятельности авиации войск», что в обязанности Кожевникова А.А. «входило руководство подготовкой письменных докладов о необходимости выделения авиационному управлению денежных средств, доказывание обоснованности выделения денежных средств для авиации войск на совещаниях у заместителя Командующего ВВ МВД РФ по вооружению, где решались вопросы распределения денежных средств, выделенных из бюджета на содержание войск, а также истребование от финансовых органов МВД РФ денежных средств на содержание авиационной техники», что Кожевников А.А. «неоднократно убеждал заместителя Энскокомандующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенанта Кобылянского П.Н. в необходимости подписания договоров на ремонт авиационной техники именно с ООО «Аэрокосмос», объясняя экономическую целесообразность их подписания, чем вводил последнего в заблуждение. При этом он не докладывал Кобылянскому П.Н., что ООО «Аэрокосмос» не зарегистрировано в Федеральной службе воздушного транспорта России как организация по ремонту авиационной техники, не имеет права заниматься такого рода деятельностью и фактически осуществляет посредническую деятельность».
Кроме того, в формулировке обвинения резолютивной части обвинительного заключения нет указания о нарушении Кожевниковым А.А. требований Закона Российской Федерации «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации», а также приказа Командующего ВВ МВД РФ №15 от 18 января 1996 года «О нарушениях порядка использования денежных средств в Северо-Кавказском округе внутренних войск МВД России и наказании виновных».
Не содержится в формулировке обвинения резолютивной части обвинительного заключения и указания на конкретные обстоятельства якобы полученных Кожевниковым А.А. взяток по одиннадцати вмененным ему эпизодам этого преступления.
Осуждать при наличии такого обвинительного заключения Кожевникова А.А. все равно, как если бы пришлось осуждать за убийства и изнасилования некоего субъекта, деяния которого в описательной части обвинительного заключения описаны так: «N, ковыряя в носу, изнасиловал семерых женщин и убил их возмущенных мужей», а в резолютивной части обвинительного заключения следователь написал: «На основании изложенного N обвиняется в том, что он...ковырял в носу».
Знаете, я не первый год работаю, но уже давно не встречал такого рода ляпов. В Москве, во всяком случае, следователи районных прокуратур знают, что резолютивная часть обвинительного заключения должна дословно соответствовать тексту, содержащемуся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
А следователи по особо важным делам Энской военной прокуратуры об этом, оказывается, и не подозревают...
Наконец, обвинительный приговор без возвращения дела на дополнительное расследование нельзя вынести и потому, что в нем придется излагать фактические обстоятельства, существенно отличающиеся от тех, что изложены следователем в постановлении о привлечении Кожевникова А.А. в качестве обвиняемого, а также в обвинительном заключении, что нарушит право Кожевникова А.А. на защиту от предъявленного обвинения.
В частности в указанном постановлении от 25 марта 2001 года следователь признал установленным, что «Кожевников А.А. в течение длительного времени (в том числе и в 1996 году-примечание мое-О.Н.), получал взятки от руководителя фирм ООО «Аэрокосмос» и ЗАО «ПКП «Аэрокосмос»...Зверева А.А.». Между тем, как в стадии предварительного, так и судебного следствия, было установлено, что Зверев А.А. до конца 1996 года де- юре не был руководителем коммерческой структуры, никаких официальных отношений с ней не имел, поскольку являлся офицером Российской Армии. Юридически директором ООО «Аэрокосмос» в 1996 году была Трудис О.Л., а Зверев якобы давал взятки от имени фирмы.
При таких обстоятельствах, если согласиться с органами предварительного следствия в том, что Зверев А.А. просил у Трудис О.Л. деньги для передачи Кожевникову А.А., Трудис О.Л. давала требуемые суммы, которые Зверев А.А. якобы передавал Кожевникову А.А., то исполнителем в даче взятки следует считать Трудис О.Л., а роль Зверева А.А. следует оценивать как подстрекателя и пособника Трудис О.Л. в даче ею взяток Кожевникову А.А.
Такое обвинение Кожевникову А.А. не предъявлялось и он от него на предварительном следствии защититься, соответственно, возможности не имел.
При таких обстоятельствах и в соответствии со ст.254 УПК РСФСР, суд лишен возможности вынесения обвинительного приговора, поскольку не вправе изменить обвинение на существенно отличающееся от предъявленного на предварительном следствии.
Вопрос о направлении дела на новое расследование защитой и в данном случае не ставится потому, что имеются, как уже говорилось, все основания для оправдания Кожевникова А.А., а не для предъявления ему нового обвинения в получении взяток.

Предложения защитника суду в порядке
ст.298 УПК РСФСР
Изложенное дает мне основания выдвинуть суду в соответствии со ст. 298 УПК РСФСР следующие письменные предложения по существу обвинения:
вменявшиеся Кожевникову Александру Александровичу деяния в виде неоднократного получения взяток не имели места.
Кожевников Александр Александрович невиновен в совершении вмененного ему преступления.
Все это дает мне основания просить о полном оправдании Кожевникова Александра Александровича.
Изложенные мной нарушения закона в большей их части были известны органам предварительного следствия и военной прокуратуры из моих многочисленных жалоб и ходатайств, заявлявшихся в стадии предварительного следствия. Оставление доводов защитника без должного внимания, а также отклонение его жалоб и ходатайств по надуманным мотивам, привели к незаконному и необоснованному привлечению Кожевникова Александра Александровича к уголовной ответственности за преступление, которое он не совершал, а также к длительному содержанию его под стражей, что должно быть, по мнению защиты, отмечено судом в соответствии со ст.21.2 УПК РСФСР частным определением в адрес Генерального прокурора Российской Федерации, перед которым надо поставить вопрос об ответственности как следователей, так и причастных к этому делу военных прокуроров.

Защитник О.В. Назаров
oleg-nazarov@mtu-net.ru

Оглавление

Оглавление