Предприниматель в России непременно должен сидеть?
От автора Эта публикация была подготовлена мной к печати в одной из центральных газет еще в 1996 году, но публикация не состоялась по просьбе моего подзащитного «Власова».
Он опасался за свою жизнь.
Не желая подвергать его жизнь опасности и впредь, я изменил в
публикации все фамилии, наименование предприятия и даже
скрыл регион, где происходили изложенные события.
Приговор в отношении «Власова» отменен в связи
с рассмотрением надзорного протеста Председателя
Верховного Суда Российской Федерации В.М.Лебедева, у которого мне пришлось побывать по этому делу на личном приеме.
Однако проблемы остались прежними.
И в ряду самых злободневных- использование правоохранительных органов в конкурентной
борьбе, очевидная и ничем по существу
не прикрытая ангажированность прокуратуры, а также полная
безнаказанность нарушителей закона в прокурорских мундирах.
Причем, если в публикуемой статье речь
идет о противоправной защите прокурором чьих-то интересов
в масштабах города районного значения, то события последнего
времени со всей очевидностью свидетельствуют о прогрессивном загнивании самого верхнего эшелона прокурорской власти.
Чего стоит одно только предъявление обвинения,
арест Гусинского с последующим прекращением дела в
отношении этого лица по реабилитирующим основаниям?
Не хочу хорошими словами поминать свое прокурорство во времена господства номенклатуры КПСС, но тогда такое поведение прокуроров и следователей однозначно воспринималось
негативно и должностные лица, допустившие незаконное и необоснованное привлечение к уголовной ответственности, а также арест гражданина,
безжалостно изгонялись из органов.
А сейчас? Кто поплатился, за необоснованный, как оказалось,
арест гражданина Гусинского и такое же необоснованное и незаконное предъявление ему обвинения?
Словом, несмотря на прошедшее время, предлагаемая публикация не потеряла своей актуальности и я надеюсь, что
поднимаемые в ней проблемы заинтересуют посетителей сайта ЮрКлуба.
Предприниматель в России непременно должен сидеть?
Холодным январским днем- 18 января 1994 года, директор акционерного общества закрытого типа «Энский мясокомбинат», Александр Григорьевич Власов, сначала был задержан, а потом и арестован прокурором города Энска, советником юстиции Костяевым Константином Константиновичем…
Так началось хождение по мукам предпринимателя, чья вина заключалась в лишь в том, что он, будучи сособственником предприятия, на котором директорствовал, взял из кассы 55 миллионов рублей на постройку дома. Причем взял не тайно, а с ведома профсоюзного руководителя, хотя по Уставу акционерного общества мог делать с общей собственностью все, что считал нужным. И на то была воля акционеров. А она священна, как бы и кто не возмущался, ностальгируя по социалистическому прошлому, когда даже для покупки гвоздей надо было обращаться в Главк, а то и в само Министерство.
Органы предварительного следствия, а вслед за ним и Энский районный суд Энской области, сочли действия директора хищением- безвозмездным, незаконным, с корыстной целью, обращением денежных средств в свою собственность.
При этом доводы защиты о том, что деньги для Власова не были чужими (а это одно из обязательных условий квалификации действий как хищения), даже не рассматривались. Хотя и не юристу понятно, что «ОБЩАЯ» собственность для одного из собственников, одновременно по законам формальной логики не может быть для него «ЧУЖОЙ». А коль скоро это так, то и хищения у Власова никакого нет.
При этом также не было учтено, что поступить таким образом: изъять без возврата деньги из оборота и лишить себя возможности получать еще большие деньги, мог только бизнесмен, у которого не все в порядке с головой. Никаких данных, что это имеет какое-то отношение к Власову, в деле не было.
Напротив, имеющиеся и исследованные судом доказательства свидетельствуют, что он грамотный, энергичный и болеющий за предприятие человек, отдавший ему всю свою жизнь. Больше-то он нигде не работал.
Из приобщенной по моему ходатайству газетной статьи «Профкому-«нет директору-«да», опубликованной 20 сентября 1991 года в газете «К новой жизни», видно, что Власов, выполняя волю коллектива мясокомбината о приватизации предприятия, в свое время претерпел немало трудностей: был уволен с должности чиновниками агро- промышленного комплекса, не желавшими упускать лакомый кусок мяса, которым пользовались в «социалистические» времена бесконтрольно. Как следует из публикации, именно активность директора по приватизации предприятия, послужила основанием для «планомерной травли», как сказано в статье, как директора, так и всех работников комбината, «загнанных,-как отмечено в статье,-за колючюю проволоку заборов и поставленных в жестко- бескомпромиссные условия».
Про рабочих в этой публикации было сказано следующее: «…Им далеко не безразлично, кто будет возглавлять их коллектив. И они в буквальном смысле слова восстали, посылая всех «ко всем чертям» и обещая «перемолоть на мясо». «Наш директор-Власов. И все тут. Мы его выбирали». Конец цитаты.
Что же случилось, почему впоследствии ситуация изменилась и Власов оказался на скамье подсудимых?
Для того, чтобы понять это, а также разобраться в движущих мотивах его поступков, надо окунуться в ту обстановку, которая была создана ему на комбинате маленькой, но агрессивной группой недоброжелателей. О том, что это была именно маленькая группа, а не весь коллектив, все имели возможность убедиться в суде:ни один из исследованных протоколов общих собраний не содержал решений коллектива об обращении в следственные органы по поводу якобы допущенных Власовым злоупотреблений. Как оказалось, нынешний директор комбината Стогов, его подчиненные Собянина и Цаплина, давали об этом в суде ложные показания. Причем, мотивы поведения двоих первых из названных лиц как в бытность возни вокруг директора Власова, так и в судебном заседании, были банально просты: когда Власов был директором- они желали сбросить его с этого престижного места и занять его сами, а в судебном заседании они вели себя соответствующим образом, бездоказательно поливая Власова грязью, желая при этом, чтобы он никогда не вернулся на комбинат.
Убедиться в правильности сказанного можно обратившись к газетным публикациям, приобщенным к делу по моему ходатайству.
Так, не прошло и месяца со дня ареста Власова, а Стогов уже выдвинулся на должность директора и занял ее. Собяниной повезло меньше. Она не набрала нужного числа голосов. Стремилась в директора и Стрекалова, которая, как двое из уже названных, также подписывала заявление в милицию с просьбой разобраться в злоупотреблениях Власова.
В этой связи представляются просто верхом цинизма показания Стогова, который в суде на вопрос прокурора ответил, что подписывая заявление в милицию в отношении Власова, «выполнял свой гражданский долг», поскольку, де, недонесение о преступлении карается по закону…
16 февраля 1994 года о ходе и результатах выборов директора сообщила газета «К новой жизни» в статье «Кому доверить комбинат?» под рубрикой «Конфликтная ситуация», а на следующий день- «Народная газета» под рубрикой «Со всей губернии».
Не обошлось и в данном случае без участия прокурора города Энска, который почему-то присутствовал на собрании акционеров, выбиравших нового директора, о чем было сообщено в этой же публикации.
Не понятно только, какие такие государственные интересы он при этом преследовал, засобиравшись на частное предприятие?
Словом, «подкоп» под Власова велся давно, можно даже сказать изобретательно, и, как оказалось, заключился победой его, назовем их мягко и интеллигентно,- ОППОНЕНТОВ.
При этом эти, с позволения сказать, ОППОНЕНТЫ, не гнушались и прямым нарушением закона в отношении Власова.
Так, 23 декабря 1993 года Власов был уволен в связи с несоответствием занимаемой должности. Как признал установленным Энский городской суд, чье решение приобщено к уголовному делу, решение общего собрания и приказ об увольнении Власова «нельзя признавать правомерными, т.к. приняты в нарушение принятых общим собранием Положений».
А теперь прошу читателей мысленно представить себе ситуацию, в которую был поставлен Власов, когда на комбинате нагло и беззастенчиво не исполнялось группой его противников решение суда о восстановлении его на работе, подлежащее немедленному исполнению; когда он был выгнан группой активистов в кавычках в составе Стогова, Сабяноной, Стрекаловой, Киряева и Цаплиной из своего кабинета; когда кабинет этими лицами был опечатан; когда эти лица рвались с угрозами и оскорблениями вынести его с территории комбината из медкабинета, где ему делали укол, поскольку ему стало плохо (у Власова больное сердце ).
Как должен вести себя в такой ситуации загнанный в угол человек, в отношении которого ещё 11 января 1994 года возбуждено уголовное дело по заявлению этих же лиц, необоснованно обвинявших его в хищении и злоупотреблении своим служебным положением?
Надо сказать , что разные люди в таких ситуациях ведут себя по- разному.
Одни берут автомат и расстреливают обидчиков.
Другие бегут к прокурору и просят у него помощи и защиты (у прокурора города Энска Костяева Константина Константиновича по данному делу просить её было бесполезно , о чём я скажу позже).
Третьи, трезво проанализировав ситуацию, идут к адвокату и просят дать консультацию о наиболее рациональном поведении при сложившихся обстоятельствах и действуют не во вред себе, а на пользу, поскольку грамотный адвокат сразу же, вникнув в ситуацию, объяснил бы ему, что дело его правое и он победит, поскольку действовал без нарушения каких- либо законов.
Александр Григорьевич Власов растерялся. Начал метаться. Он был один. А их было пятеро. Нахрапистых, горластых и жаждущих занять его место, либо просто испытывающих антипатию к этому тихому и интеллигентному человеку. И если с его противниками не было коллектива, то этот недостаток компенсировался союзническими отношениями с прокурором города, в чьей полной и, как оказалось неограниченной воласти , он и оказался на целый год и восемь месяцев в кутузках Энска.
И Власов сломался, испугался , начал заниматься составлением каких-то бумаг.
Органы предварительного следствия однозначно оценили эти его действия как маскировку уже совершённого хищения. И ошиблись.
Будучи допрошенным как на предварительном следствии, так и в суде, Власов объяснял такое свой поведение нежеланием дополнительно заводить рабочих, которые и так уже были заведены стараниями Стогова, Сабяниной и компанией , которые были способны на всё ради своей выгоды. По существу, эти его показания подтвердила в суде и свидетель Кравченко, которая на вопрос о том, зачем это надо было Власову, ответила в том же духе, что и Власов. При этом свидетель не допускала мысли, что Власов не собирался возвращать взятую ссуду.
Таким образом, выводы органов предварительного следствия о том, что Власов действовал с целью замаскировать хищение- безосновательны, основаны на предположении, а не на достоверных доказательствах.
Из всех возможных мотивов и целей действий обвиняемого следователь Рогов с согласия прокурора выбрал бездоказательно только подтверждающую их версию случившегося, а именно- о совершении Власовым хищении- вожделенного для отчётности преступления, раскрытого благодаря профессиональному мастерству в кавычках и принципиальности энской милиции и прокуротуры.
Напомню, что заклятый враг Власова –Цаплина Ирина Петровна, показала в суде , что Власов не собирался скрывать факт получения ссуды, попросив её, чтобы она поставила в известность собрание, но она не сделала этого, посколько не успела, т.к. Власов был арестован.
Кстати говоря, на показаниях и на поведении в целом заинтересованных в исходе дела лиц, следует, как мне представляется, остановиться отдельно. Анализ показаний нынешнего директора мясокомбината и других подписантов заявления в милицию в совокупности с другими почерпнутыми в ходе рассмотрения дела данными, позволит не ошибиться не только в юридической квалификации действий Власова, но и в оценке его деятельности в качестве директора мясокомбината в целом.
Начнём с того, что Киряев, Стогов и другие их сотоварищи, характеризовавшие Власова, как руководителя крайне отрицательно, утверждали в суде, что он «развалил комбинат», привёл его к «банкротству» и к финансовому краху.
Эти показания соответствовали бы действительности, будь они подтверждены актами соответствующих ревизий и заключениями соответствующих экспертиз.
В деле нет допустимых к доказыванию заключений ревизоров и бухгалтерских экспертиз.
Если говорить о первом из названных документов, то он не может быть допущен к доказыванию хотя бы потому, что был фальсифицирован в ходе предварительного следствия. Как убедительно подемонстрировал суду мой коллега защитник Ляпин, ему при выполнении требований ст.201 УПК предъявлялся для ознакомления один акт ревизии, а в суде появился другой.
Однако дело даже не в том, что на предварительном следствии защитнику демонстрировался акт ревизии с двумя подписями ревизоров, а в суде таких подписей оказалось шесть.
Согласно ч. 2 ст.20 действовавшего на момент привлечения Власова к уголовой ответственности Закона РСФСР «О предприятиях и препринимательской деятельности», которая называется «Гарантии предпринимательской деятельности»,- вмешательство государства и его органов в деятельность Предприятия не допускается, кроме как по установленным законодательством РСФСР основаниям и в пределах правомочий указанных органов.
В данном случае ревизию наряду с прочими специалистами, в том числе и представлявшими другие коммерческие организации, проводили сотрудники государственного органа- налоговой инспекции.
Согласно закону РСФСР от 21 марта 1991 года №943-1 «О государственной налоговой службе РСФСР», и в частности ст. 6 этого закона, главной задачей Государственной налоговой службы РСФСР являлся контроль за соблюдением налогового законодательства, за правильностью исчесления, полнотой и своевременностью внесения в соответствующий бюджет государственных налогов и других платежей…
Специалистам же налоговой инспекции, вопреки установленным для них законам правомочиям, по постановлению следоватля Рогова поручалось обревизировать всю фиансово- хозяйственную деятельность акционерного общества.
В то же время в соответствии с п. 130 Положения об акционерных обществах, утверждённого постановлением Совета Министров РСФСР от 25 декабря 1990 года №601, для контроля за финансово- хозяйственной деятельностью общества ревизионная комиссия должна избираться на общем собрании, в соответствии с уставом , из числа акционеров.
Эта же норма была продублирована и в Положении о ревизионной комиссии, утвержденном собранием акционерного общества «Энский мясокомбинат» еще 3 января 1992 года, которое приобщено к материалам уголовного дела по моему ходатайству.
В этой связи как понимать подписанное наряду с прочими и Стоговым, нынешним директором мясокомбината, заявление в милицию с просьбой назначить ревизию финансово- хозяйственной деятельности акционерного общества?
Что это? Элементарная правовая безграмотность? А может быть умышленное желание развалить акционерное общество и вновь вернуть предприятие в лоно чиновничьего контроля? А может быть и то и другое вместе?
Я не понимаю, как может руководитель, заботящийся о процветании частной фирмы(каковой и является АОЗТ «Энский мясокомбинат»), желать вмешательства кого бы то ни было в ревизию ее деятельности.
А может быть Стогов не знает, что такое коммерческая тайна и какие возможны последствия ее нарушения?
Как показало судебное следствие, он об этом понятии осведомлен.
Только вспоминает о нем при весьма специфических обстоятельствах. Когда речь идет о том, чтобы вывернуть акционерное общество наизнанку перед кем попало, в том числе и перед представителем коммерческого банка, участвовавшего в проведении ревизии- это пожалуйста, о коммерческой тайне он не вспомнил…
А когда надо было рассказать суду о том, при каких обстоятельствах была разбазарена общая собственность акционерного общества- продана за бесценок, за 28 миллионов рублей, купленная за 40 тысяч долларов США иномарка «Вольво», по тем мотивам, что у нее треснуло стекло, погнута антенна и бампер, господин Стогов сразу вспомнил о коммерческой тайне и стал обнаруживать удивительные провалы в памяти…
В качестве справки хочу сообщить, что вмененное Власову хищение 55 миллионов рублей, полученных в качестве ссуды, по нынешнему курсу составляет немногим более 12 тысяч долларов США. 28 миллионов рублей, соответственно,-немногим более 6 тысяч долларов США. Если даже предположить невозможное и оценить имевшиеся у машины повреждения долларов эдак в 5 тысяч (что соответствует стоимости новых отечественных «Жигулей»), то прямой ущерб для акционерного общества отчуждением составляет около 30 тысяч долларов США.
Сравните 12 тысяч, которые Власов взял взаймы. И 30 тысяч, которые акционерному обществу возвращать не собирается никто. Почувствовали разницу?
Так кто же и в чем виноват?
Вот раздолье для господ Рогова и Костяева - Б-А-А-ЛЬШИХ любителей громких дел.
А посадить Власова прокурору города очень хотелось.
Вот, что писал он в газетной заметке «Только ли 110 млн.?», опубликованной задолго до приговора суда: «…Суть ХИЩЕНИЙ- не в производственной деятельности АО «Энский мясокомбинат». Директор и главный бухгалтер взяли ссуду из кассы…». Далее в статье указано, - «Опираясь на материалы дела,- отметил Костяев,- можно сказать, что ЕСТЬ у бывшего директора и главного бухгалтера мясокомбината и другие эпизоды ПРЕСТУПНОЙ деятельности. Не исключено, что общая сумма ВЫЯВЛЕННЫХ ХИЩЕНИЙ возрастет». Далее прокурор города в связи с информацией об иных проверяемых данных восклицает: «Что это: халатность, неумение работать… или очередное ПРЕСТУПЛЕНИЕ?» В конце публикации блюститель закона поясняет читателям: «Подследственные частично признались в СОВЕРШЕННОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ…»
Публикация датирована двадцать пятым февраля 1994 года, т.е. имела место спустя месяц с небольшим после возбуждения уголовного дела и почти за полгода до направления его с обвинительным заключением в суд.
В соответствии с ч.1 ст. 49 Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Такого приговора на момент публикации не было, однако блюститель законности, ничтоже сумняшеся, уже публично утверждал о совершении Власовым ХИЩЕНИЙ и занятии ПРЕСТУПНОЙ деятельностью.
В этой связи подобно прокурору Костяеву также хотелось бы задаться вопросом: «А что, господин прокурор, дело Власова не свидетельствует ли о халатности прокурора? А может быть о неумении работать и профессиональной непригодности? А может быть о чем и похуже? Например, об умышленном должностном преступлении?»
Мне хотелось бы задаться такими вопросами, но, в отличие от стража законности, я не могу себе этого позволить, поскольку не располагаю вступившим в законную силу приговором суда, которым констатировалось бы совершение прокурором должностных преступлений, а также преступлений притив правосудия.
Словом, общественное мнение против Власова прокурором готовилось загодя. Зарание формировались таким образом и убеждение судей.
В результате, приговором Энского районного суда Энской области от 25 августа 1995 года Власов признан мошенником. В итоге,- Власов- безработный, а прокурор, назначенный на должность исполнявшим обязанности Генерального прокурора Ильюшенко, который вообще не имел никаких законных оснований назначать кого-либо на какие – либо должности в прокурорской системе- при деле.
В итоге- нынешний директор мясокомбината Стогов, чьими стараниями нужному человеку- сотруднику милиции, за бесценок, была продана общественная собственность- принадлежащая акционерному обществу иномарка «Вольво», чем предприятие было наказано безвозвратно на сумму около 30 тысяч американских долларов- гордость российского предпринимательства, а Власов стараниями прокурора и следователя не только морально и физически сломленный полуторогодовой отсидкой в тюрьме человек, но и провозглашенный от имени Российской Федерации УГОЛОВНЫЙ ПРЕСТУПНИК.
Где же здесь справедливость?
И чего здесь больше- обычного российского провинциального головотяпства или злого умысла?
Думается, дело здесь все-таки в тех условиях, в которые поставлены правоохранительные органы и суды.
Начнем с того, что практически в каждой российской деревне созданы так называемые РУОПы- Региональные управления по борьде с организованной преступностью (одно из них и занималось делом Власова).
В Москве или С.-Петербурге работа для этих подразделений есть.
А откуда ей взяться в провинциальном Энске? А ведь людям надо как–то оправдывать свое существование. Вот и появляются на свет «громкие» дела. Надо ли говорить, что для масштаба Энска «разоблачение» такой «шишки» как директор мясокомбината- событие экстраординарное. На таком деле вполне можно сделать себе карьеру. Более того, при успешном его завершении можно без головной боли почивать на лаврах более-менее длительный срок- начальство не будет склонять за бездеятельность.
Наконец, и это пожалуй, самое важное, успешно проведенное подобное дело- наука для всех предпринимателей района (поселка городского типа). Пусть знают, у кого власть. А это, поверьте, дорогого стоит.
Вопрос о власти прокуратуры и милиции по отношению к предпринимателям и частным фирмам вообще, стоит, кстати, сейчас очень остро.
Дело в том, что прокуратура с нынешними ее полномочиями, годна только для командно-административной экономики. Это раньше обычным делом было планирование этим органом на предприятиях общенадзорных проверок сохранности социалистической собственности, причин ненормативного простоя вагонов или превышения нормативов расхода горюче-смазочных материалов. По результатам проверки прокурор мог выступить на партийно-хозяйственной активе и от нерадивого хозяйственника только пух полетел бы. И сразу всем в районе стало бы ясно- кто второй после первого секретаря КПСС в районе человек…
А сейчас? Ни социалистической собственности, ни прежней возможности потрошить хозяйствующие субъекты, нет. Напротив, законодательно введены гарантии предпринимательской деятельности, согласно которым вмешательство государства и его органов в деятельность предприятий строго ограничено определёнными рамками.
И тут вдруг оказалось, что прокурору просто нечего делать на частном предприятии– будь то акционерное общество закрытого, или открытого типа. Если говорить о первом, то имущество его принадлежит акционерам на праве общей долевой собственности, правой режим которой точно такой, как на малом семейном предприятии. Прокурору надо быть очень нездоровым человеком, чтобы проверять на таком предприятии порядок расходования денежных средств и по результатам проверки привлекать за хищение одного из супругов. И таких действий в отношении семейных коллективов, пока, слава Богу, не зафиксировано. Во всяком случае, мне они не известны.
А в акционерные общества с такими претензиями лезут, хотя разницы, повторяю, в правовом режиме с семейными , нет НИКАКОЙ.
А почему лезут? Да в силу инерции. Раньше– то прокурор был в каждой бочке затычка. И не только в силу инерции . А ещё и по правовой безграмотности. Для того, чтобы вторгаться в экономическую сферу уголовно –правовыми средствами, надо знать хотя бы основные нормативные акты, регламентирующие отношения собственности, а также деятельность частных предприятий . Применительно к делу Власова я бы назвал действовавший в то время Закон «О собственности в РСФСР», Закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности», ст. 117 Гражданского кодекса РСФСР.
Как показали результаты расследования и рассмотрения этого дела в суде, приведённые требования для работников милиции, прокуратуры и суда оказались излишне завышенными. В то же время, если бы они компетентно разобрались в этих вопросах, - дела бы не возбудили и обвинительный приговор не вынесли, поскольку в данном случае имел место спор акционеров по порядку распоряжения общей собственностью, который должен был решаться в гражданском, а не уголовном процессе.
Если говорить о суде, то в деле Власова сработала, видимо, природная ненависть советских судов, «самых гуманных судов в мире», к оправдательным приговорам. Оправдав его по двум статьям, вменённым органами предварительного следствия, суд, скорее всего, решил, что норму выполнил.
У меня была надежда на то, что Энский областной суд исправит ошибку районного суда в кассационном порядке и вернёт Власову его доброе имя.
Не тут-то было. Кассационная инстанция не только не устранила нарушение закона, допущенное судом первой инстанции, но и допустила такое нарушение сама.
В частности, 17 октября 1995 года, после того, как дело вместе с кассационными жалобами провалялось почти месяц в областном суде (поступило оно в канцелярию 20 сентября 1995 года), судебная коллегия по уголовным делам Энского областного суда не нашла возможности составить определение в соответствии с требованиями процессуального закона, а огласила по итогам совещания только резолютивную его часть: «Приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы – без удовлетворения».
Между тем , согласно ст. 351 УПК РСФСР, при оставлении без удовлетворения жалобы в определении должны быть указаны основания, по которым доводы жалобы признаны неправильными или несущественными.
Поскольку определение в установленном процессуальном порядке не было вынесено и оглашено, это даёт мне право утверждать, что решение кассационной инстанции по данному делу не состоялось.
Я работал в системе правоохранительных органов свыше двадцати двух лет. По роду службы приходилось часто бывать в судах краёв и областей, а также бывших союзных республик, однако такого циничного отношения к требованиям уголовно –процессуального законодательства, какое продемонстрировала кассационная инстанция суда Энской области, встречать не довелось.
Не постеснялись даже присутствия на заседании коллегии двух адвокатов…
Такое отношение суда кассационной инстанции к требованиям закона высветило, как мне представляется, и ещё минимум две проблемы. Первая- практически полное бесправие адвокатов в нашем судопроизводстве, когда их можно не замечать, а их доводов – не слышать. Вторая- чувство полной безнаказанности судей за допущенные ими нарушения закона при рассмотрении дел, хотя в данном случае, как представляется, речь идёт о совершении поступка, позорящего честь и достоинство судей. Со всеми вытекающими последствиями.
С учётом всего сказанного, дело Власова Александра Григорьевича следует признать самым что ни на есть типичным, поскольку в нём задан алгоритм отношения в посткоммунистической России к предпринимательству как к таковому. И этот алгоритм будет сохраняться, и предприниматели будут «сидеть» почём зря, пока задачи прокуратуры не будут приведены в соответствие с требованиями экономики, базирующейся на частной собственности на орудия и средства производства; пока «нищие» прокуроры, следователи и судьи не перестанут пылать «классовой» ненавистью к состоятельным предпринимателям; пока в правоохранительные и судебные органы будут набираться люди, недостаточно подготовленные в профессиональном отношении, с низким уровнем правосознания и с неопределёнными нравственными принципами; пока не изменятся критерии в оценке деятельности милиции, прокуратуры и судов.
Как мне представляется, решиться эти задачи могут не завтра, но не теряю надежды на их решение хотя бы когда-нибудь…
О.В. Назаров, адвокат Московской коллегии адвокатов
«Адвокатская палата», с лёгкой руки газеты «Московский
комсомолец» от 10 августа 1995 года - один из
«адвокатов госбезопасности»,
бывший следователь и прокурор, старший советник юстиции.
