Стимулы для отклонения от исполнения должностных обязанностей или завуалированные формы взятничества

Глухов Евгений Александрович, кандидат юридических наук, доцент

Общеизвестно, что за взятку должностное лицо способствует взяткодателю в решении каких-либо своих вопросов, оказывает ему помощь. Как правило, эти вопросы сводятся либо к получению взяткодателем неких выгод (получение не положенных ему благ или получение оных в обход существующей очереди, ускорение согласований документов и т.п.), либо к уклонению последнего от негативных последствий (от уплаты штрафов, привлечения к ответственности, отчисления из вуза и т.п.).

Однако довольно трудным для правоприменителя, в т.ч. для сотрудников правоохранительных органов и судов, а также и для самих граждан является вопрос о том, что же относится к предмету взятки.

В обыденном понимании к предмету взятки относятся деньги, в т.ч. в иностранной валюте. Уголовный кодекс РФ (ст. 290 УК РФ) к предмету взятки перечисляет кроме денег также ценные бумаги, иное имущество[1] либо услуги имущественного характера, предоставления иных имущественных прав. По данным Генпрокуратуры России основная масса взяток – это деньги. Но нередко выявлялись факты, когда незаконное вознаграждение чиновники получали стройматериалами, машинами, мобильными телефонами, картами ресторанов, различными скидками[2].

Верховный суд РФ, разъясняя данное положение уголовного закона, указал следующее:

Предметом взяточничества наряду с деньгами, ценными бумагами, иным имуществом могут быть незаконные оказание услуг имущественного характера и предоставление имущественных прав.

Под незаконным оказанием услуг имущественного характера следует понимать предоставление должностному лицу в качестве взятки любых имущественных выгод, в том числе освобождение его от имущественных обязательств (например, предоставление кредита с заниженной процентной ставкой за пользование им, бесплатных либо по заниженной стоимости туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи силами сторонних лиц, передача имущества, в частности автотранспорта, для его временного использования, исполнение обязательств чиновника перед другими лицами).

Переданное в качестве взятки имущество, оказанные услуги имущественного характера или предоставленные имущественные права должны получить денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе при необходимости с учетом заключения специалиста или эксперта[3].

Обратите внимание: и высшая судебная инстанция также ограничительно толкует норы УК РФ относительно предмета взятки и не относит к взяткам ничего, кроме собственно имущества (в т.ч. денег) и имущественных прав.

Представляется, что указанный перечень стимулов для квалификации деяний в качестве взяточничества искусственно заужен. Как отмечается в научной литературе, дефектом законодательства о противодействии коррупции является то, что оно «связывает коррупционные нарушения исключительно с такими корыстными мотивами, которые имеют отношение к имуществу или подлежат точной денежной оценке. При таком подходе отметается коррупционная направленность деяний, где бонусом является повышение по службе, содействие в решении вопросов по системе личных связей и т.п.»^[4].

Применительно к уголовно-правовой сфере, в частности, к правоотношениям о взяточничестве, вышеуказанное высказывание подходит полностью. Во-первых, законодательство не учитывает в качестве выгоды, конфликтующей с публичным интересом, получение должностным лицом (взяткополучателем) нематериальных преимуществ, трудно выражаемых в денежном эквиваленте.

А, во-вторых, стимулом к нарушению своих служебных обязанностей может быть не только выгода в личных интересах чиновника или его близких людей. Выгоду может получить сама государственная (муниципальная) или аффинированная с ней структура, где трудится чиновник. Но такого рода выгода, даже посчитанная в денежном выражении, не указывается в качестве предмета взятки в соответствующих статьях Уголовного кодекса РФ. Ведь выгода в пользу должностного лица и та же самая выгода в пользу организации-работодателя – это вовсе не тождественные понятия.

К слову, законодатель уже изменил формулировку основного антикоррупционного правового акта – расширил трактовку конфликта интересов в п. 1 ст. 10 Федерального закона «О противодействии коррупции»[5] применительно к рассматриваемому направлению, дополнив сферу стимулов для коррупционных деяний чиновников. Так, в настоящее время данный закон трактует личную заинтересованность как возможность получения доходов в виде денег, иного имущества, в том числе имущественных прав, услуг имущественного характера, результатов выполненных работ или каких-либо выгод (преимуществ). Таким образом, Федеральный закон «О противодействии коррупции» в отличие от Уголовного кодекса РФ рассматривает в качестве стимула для противоправного деяний должностного лица получение последним не только имущественных выгод, но и иных (неимущественных) выгод.

О каких же выгодах идет речь? Рассмотрим такого рода выгоды, которые могут быть использованы в качестве предмета взятки должностному лицу, на примерах.

1. Нематериальные выгоды по системе «ты – мне, я – тебе».

Вопрос о неимущественности оказываемых должностному лицу услуг возникает и применительно к торговле его влиянием[6]. В данном случае должностное лицо оказывает помощь взаимодействующему с ним клиенту без получения от него взяток материального характера. Чиновник помогает обратившемуся клиенту якобы безвозмездно и в рамках своих полномочий. Но при обращении впоследствии к своему бывшему клиенту (после оказания тому помощи) тот же чиновник будет рассчитывать уже на ответную помощь своего бывшего клиента как на оплату ранее оказанной ему услуги. Эта помощь оказывается друг другу поочередно, оба взаимодействующих лица об этом знают заранее. Фактически такого рода услуги становятся неписанным правилом поведения для определенного круга вхожих во властные структуры лиц, отступление от которых карается исключением из круга общения и дальнейшее взаимодействие исключительно по Регламентам без какого-либо желания помочь.

Например, руководитель вуза или чиновник вышестоящего министерства оказывают помощь в поступлении родственника обратившегося к нему клиента в подведомственный вуз на бюджетное место, возможно даже в нарушение конкурсных процедур. За что впоследствии данный родственник бывшего абитуриента (а ныне студента, курсанта, аспиранта) организует бесплатный отдых оказавшего ему помощь должностного лица на море, предоставляя для проживания свой дом (коттедж, транспорт), транспорт, питание без взимания платы (или по очень низкой стоимости).

Подобного рода «оплата» коррупционных деяний чиновника может быть предоставлена и за выставление положительных (либо только отличных) оценок при сдаче экзаменов и зачетов в отношении протеже клиента[7], за нужное распределение выпускников военных вузов и т.п.

Если бы каждый из вышеуказанных участников таких двусторонних коррупционных сделок (взяткодатель – клиент, взяткополучатель – должностное лицо) производил оплату оказываемых ему услуг в денежной форме, то у правоохранительных органов было бы гораздо меньше проблем при расследовании и квалификации их деяний. Но никакого движения денежных средств, материальных ценностей в вышеописанных примерах не осуществлялось, а ответные услуги оказывались со значительным разрывом по времени после помощи со стороны чиновника. Потому довольно трудно оценить размер взятки, да и отнести указанные действия собственно к взяточничеству.

2. Трудоустройство на престижную (либо высокооплачиваемую, либо необременительную обязанностями) должность человека, связанного с должностным лицом.

Возможны варианты: 1) трудоустройство родственника или друга должностного лица; 2) обещание трудоустроить самого чиновника после его увольнения с места службы.

Естественно, что устроиться на вышеуказанные должности человеку со стороны, без помощи бывшего клиента невозможно. Иногда даже сами такие должности в коммерческих структурах могут вводиться под конкретного человека по протекции бывшего клиента должностного лица[8].

Сложностью здесь является то, что очень трудно доказать взаимосвязь между деянием должностного лица в пользу данного клиента и последующим деянием того же самого клиента по приему кого-то на работу в подконтрольную либо аффинированную структуру. Тем более, если приказ о приеме на работу подписывал не сам бывший клиент чиновника. Еще более проблематично доказать такого рода взаимосвязь, если на работу устраиваются дальние родственники чиновника, его друзья и знакомые, а не он сам. И, конечно же, нет ничего противозаконного в установлении для принятых на работу протеже дополнительных бонусов: высокого уровня оплаты труда, частого премирования, направления в заграничные командировки и т.п. – ведь коммерческие организации вправе тратить собственные деньги по своему усмотрению, критерии выбора сотрудников для определенных задач выбирают они также самостоятельно и могут их не обосновывать.

3. Завуалированная адресность взятки.

Напомним, что в ст. 290 УК РФ (получение взятки) идет речь о том, что взятка может быть передана лично должностному лицу либо ему же, но уже через посредника. В любом случае само должностное лицо либо члены его семьи после передачи взятки становятся богаче, получают право требования или владения на то, что ранее у них не было, имеют возможность сэкономить, и тем самым тоже получить выгоду.

А если такое право получает не должностное лицо, и даже не его семья, а тот орган власти или учреждение, где служит это должностное лицо? Например, за не привлечение к ответственности за нарушение правил дорожного движения водитель «дарит» ксерокс не самому выявившему нарушение сотруднику ГИБДД, а Управлению ГИБДД, где проходит службу этот сотрудник. Образует ли данное действие объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ?

Или другой пример: отец военнослужащего по призыву за облегчение условий прохождения военной службы своим сыном организует качественный ремонт в кабинете командира полка, в котором служит его сын. В ответ такой спонсор (отец) просит не конкретных действий, а общее покровительство для сына: больше увольнений, меньше дежурств, более льготные условия жизни, смотреть, «чтоб не обижали сослуживцы».

В обоих приведенных примерах личной выгоды в смысле получения права собственности на передаваемые предметы чиновник не получает.

Верховный Суд РФ разъясняет, что возможно предоставление взяток и за общее покровительство или попустительство по службе. При этом конкретные действия (бездействие), за которые получена взятка, на момент ее принятия не оговариваются взяткодателем и взяткополучателем, а лишь осознаются ими как вероятные, возможные в будущем[9]. Но опять-таки, предмет взятки должен быть все равно материальным и в интересах взяткополучателя (должностного лица). В нашем же примере командир полка лично не стал богаче ни на копейку, но комфорт его времяпрепровождения на службе улучшился; именно он фактически получает бонусы от проведенного в кабинете ремонта, установки в нем большого телевизора, кондиционера, кофе-машины.

Корыстная заинтересованность, обязательная для коррупционных преступлений, понимается правоприменителем как стремление должностного лица обогатиться, увеличив свои материальные активы либо приобретя выгоду путем избавления от материальных затрат[10]. При этом обогащение юридических лиц, организаций-работодателей по мнению Верховного Суда РФ не относится к корыстному интересу самого должностного лица.

Судебная практика не относит описанные выше примеры передачи имущества в пользу публичных организаций к взяточничеству. При определенных условиях (главным образом, при наличии четкой причинно-следственной связи между деяниями взяткодателя и взяткополучателя) описанные выше деяния можно квалифицировать как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ)[11]. Для квалификации действий должностного лица по статье 285 УК РФ не обязательно установление его корыстной заинтересованности, заинтересованность здесь может быть и не корыстного, иного личного характера. Предположу, что создание комфортных условий должностному лицу при исполнении им своих должностных обязанностей можно отнести к иной личной заинтересованности последнего. Ничто человеческое не чуждо должностным лицам, и естественно, что проводить служебное время в комфортных условиях приятнее.

Казалось бы, коллизия разрешена: все случаи помощи чиновников обратившимся к ним клиентам за «подарки», «спонсорскую помощь» в адрес организаций-работодателей должны быть квалифицированы не по ст. 290 УК РФ, а по ст. 285 УК РФ. Однако злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) возможно лишь при действиях должностного лица «вопреки интересам службы», тогда как взяточничество возможно и без нарушения интересов службы. Поэтому, если такой чиновник разрешил клиенту сделать бесплатный (т.е. не стоивший ни одного бюджетного рубля) ремонт в своем служебном кабинете, за что рассмотрел его заявку не в положенный регламентом 30-дневный срок, а за два дня (срочно), т.е. не нарушил законодательство и не отклонился от интересов службы, то и квалификация его деяний по ст. 285 УК РФ здесь вряд ли возможна.

4. Приглашение и участие должностного лица (взяткополучателя) в представительских мероприятиях, оплачиваемых организацией, в которой клиент (взяткодатель) занимает значимую позицию.

Например, можно пригласить начальника ревизионного отдела на новогодний корпоратив той фирмы, которую он вскоре будет ревизовать. Или которую будут ревизовать подчиненные данного ревизора.

В юридической литературе говорится, что в практике коммерческих и иных организаций практикуются различного рода рекламно-представительские мероприятия, связанные со значительными затратами на обслуживание их участников: презентации, выставки-продажи, ярмарки, поездки с деловыми целями, семинары и т.д. Участие в таких мероприятиях должностных лиц иных организаций (в том числе и публичных органов власти), связанных с организаторами корпоративов деловыми связями, нельзя рассматривать как средство коммерческого подкупа[12].

По аналогии с практикой коммерческого подкупа в коммерческих структурах, полагаю, что не относятся такого рода услуги и к предмету взяточничества в системе публичной службы. Ведь представительские мероприятия фирмы будут проводиться безотносительно к участию в них конкретного должностного лица, деньги на них уже заложены в бюджетах коммерческих организаций, а вычленить направленность трат здесь на конкретное приглашенное должностное лицо (взяткополучателя) весьма проблематично. Еще более проблематично доказать субъективную сторону такого деяния, т.е. связь приглашения чиновника с последующей его деятельностью.

5. Взятка услугами нематериального характера.

В судебной практике представлены довольно много случаев, когда педагогов привлекали к уголовной ответственности за получение денег или материальных средств со студентов за успешную сдачу последними зачетов и экзаменов. Причем размер передаваемых сумм может быть даже весьма скромным (например, несколько пачек бумаги для принтера). Однако автору не удалось найти ни одного судебного решения, где бы в качестве бонуса за совершение противоправных деяний педагог получал сексуальные услуги от студента (студентки). Подобная деятельность в России не относится к числу легальных, такого рода услугу нельзя измерить в денежном выражении. Поэтому при определенных условиях подобные действия должностного лица можно трактовать как понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ), но не как взяточничество.

К услугам нематериального характера можно отнести и предоставляемые должностному лицу услуги массажа, нетрадиционной медицины, отдыха на даче, помощи и уборке по хозяйству, организацию развлечений, банные услуги, экскурсии, написание за него диссертации либо научных публикаций и т.п., особенно если все они оказываются самим его клиентом.

Все вышеприведенные примеры можно отнести к коррупционным проявлениям. Все они возможны только в отношении должностного лица со стороны зависимого от решений последнего клиентов. Но все эти бонусы трудно измеримы в денежном выражении, трудно отграничимы от проявлений дружеских чувств, напрямую не взаимосвязаны с исполнением служебных обязанностей самого чиновника.

Возможно, за их совершение чиновника можно привлечь к дисциплинарной ответственности и даже уволить по дискредитирующим основаниям, но вот привлечь его к уголовной ответственности за получение взятки – довольно проблематично. Теория и правоприменительная практика, в общем, довольно безапелляционно, пришли к выводу о том, что корыстный мотив является обязательным признаком получения взятки[13].

В настоящей статье автор пытался показать те дефекты законодательства, которые не позволяют привлекать к уголовной ответственности взяточников ввиду того, что передаваемую им взятку трудно оценить в денежном выражении. По нашему мнению, законодателю следует прислушаться к требованиям ОЭСР[14] и ГРЕКО[15], состоящим, в частности, в том, чтобы "признать в качестве предмета взятки или коммерческого подкупа также любые формы неправомерных преимуществ, включая любые нематериальные преимущества, вне зависимости от того, можно установить их стоимость или нет"[16].

Полагаю, что неправомерное преимущество в качестве предмета взяточничества может выражаться не только в виде денег, ценных бумаг, иного имущества, но также и выгод (услуг) неимущественного характера. С учетом изложенного представляется своевременным скорректировать нормы закона относительно характера и предмета взятки.

Библиографический список

Глухов Е.А. Необъективные оценки студентам: некрминализированная составляющая // Военно-юридический журнал. 2017. № 9. С. 8-12.

Глухов Е.А., Корякин В.М. Непотизм как форма проявления коррупции в системе военной службы // Право в Вооруженных Силах. 2016. № 5. С. 2-10.

Качалов В.В. Некоторые проблемы предмета получения взятки // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2016. № 1. С. 54-59.

Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2005. С. 475 (автор - В.И. Радченко).

Шевердяев С.Н. Возможности дальнейшего совершенствования президентского пакета антикоррупционных законов // Конституционное и муниципальное право. 2009 № 10.

Яни П.С. Корысть как признак получения взятки // Законность. 2010. № 2. С. 22 - 28.