Документы адвоката О.В. Назарова

Кассационная жалоба на приговор по делу о получении взяток преподавателем государственного вуза

От редакции

Нами уже опубликован ряд процессуальных документов по делу о получении взяток преподавателем государственного вуза, в которых изложены аргументы защиты по поводу неправильного применения уголовного закона. Публикация кассационной жалобы на приговор по этому делу преследует цель показать и нарушения суда при исследовании и оценке доказательств. В частности, является очевидным, что судья игнорирует закон, а также теорию доказательств и правила практической работы с ними. Заключается это в том, что обвинение строится при отсутствии объективных доказательств, только на показаниях заинтересованных в исходе дела лиц. Лишь этим показаниям суд признает соответствие или нет других доказательств, а также неким мифическим «материалам уголовного дела». При этом не указывается, каким конкретно из них. Злонамеренно исследуя и оценивая доказательства, суд допустил противоречивые выводы, оставил без внимания обстоятельства, свидетельствующие о недопустимости и недостоверности доказательств, на которых построил обвинение, в том числе полученных в результате оперативно-розыскной деятельности. Надеемся, публикация окажет помощь адвокатам, другим интересующимся проблемой лицам. Место действия и фамилии ряда лиц скрыты из этических соображений, дело по жалобе пока не рассмотрено.

Адвокат О.В.Назаров

Е-mail: puts1954@mail.ru

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда

РеспубликиN.

осужденного

Петрова Ивана Ивановича

проживающего по адресу:

г. Энск, ул. Космонавтов, дом 35

КАССАЦИОННАЯ

ЖАЛОБА

на приговор Энсковского районного суда

Республики N.

от 14 марта 2012 года (судья В.А.Николаев)

Приговором Энсковского районного суда республики N. от 14 марта 2012 года профессор кафедры филиала высшего государственного образовательного учреждения «МГУИТУ» в г. Энске, ПетровИван Иванович, осужден по ст.290 ч.3, ст.290 ч.3, ст.290 ч.3, ст.290 ч.3 в редакции Федерального закона РФ №97 от 04.05.2011г. за преступления, совершенные в сентябре 2010 года при указанных в приговоре обстоятельствах (получение взяток от студентов за незаконные действия). Ему назначено наказание на основании ст.69 ч.3 УК РФ, путем частичного их сложения, в виде штрафа в размере 450000 рублей, с лишением права занимать должность профессора сроком на 2 года.

Сославшись на участие в суде защитника-адвоката В.И.Лепехова, суд в приговоре не отразил его доводы в мою защиту.

По этой, а также иным причинам, приговор считаю неправосудным и подлежащим отмене, а дело - прекращению в соответствии с требованиями ст.379 УПК РФ, поскольку судом неправильно применен уголовный закон; выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам (суд не учел те из них, которые могли существенно повлиять на его выводы; допущены существенные противоречия в выводах суда); имеется нарушение уголовно-процессуального закона.

Из приговора следует, что в основу обвинения положены предположения и не подтвержденные объективными и не вызывающими сомнения доказательствами, показания заинтересованных в исходе дела лиц. Эти показания, к тому же, наряду с прочими указанными в приговоре доказательствами, являются недопустимыми и в силу нарушения закона, как следователем, так и сотрудниками органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ОРД). В том числе при передаче результатов ОРД следователю и принятия их последним.

При оценке доказательств суд также пошел по неправильному пути использования предположения и опровержения показаний одних заинтересованных в исходе дела лиц, показаниями других таких же лиц, при отсутствии каких-либо допустимых и достоверных объективных данных, прибегнув к которым можно было бы прийти к выводу о достоверности одних, и ложности других показаний. Ссылка суда при этом и на некие «материалы уголовного дела», является несостоятельной, поскольку не приведены конкретные доказательства из их числа, либо к числу таких материалов суд отнес составленные от имени заинтересованных лиц и подписанные последними на предварительном следствии документы, о недостоверности которых сами же подписанты показали в суде.

Суд не учел обстоятельства, в виду которых имеются основания утверждать о незаконности и необоснованности обвинительного приговора, и даже более того, ставить перед кассационной инстанцией вопрос не только о его отмене, но и о прекращении уголовного преследования и дела производством за отсутствием события преступления. Последнее - по тому мотиву, что нельзя признать установленным совершение самого события преступления, опираясь при этом на доказательства, которые являются недостоверными и недопустимыми.

Суд мог избежать такого исхода, если бы учел доводы подсудимого об изначально неправильном применении правоохранителями уголовного закона, поскольку у суда при этом не было бы оснований доказывать совершение действий, заведомо не образующих состав какого-либо преступления.

Не случилось этого в виду отсутствия незаинтересованных в исходе дела правоохранителей и судьи, что повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Как в настоящей жалобе, так и в имеющейся в деле письменной речи Петрова, цитированы, а также изложены показания допрошенных лиц, отражен ход судебного заседания, в том числе действия участников процесса и суда, что фактически делает эти документы и замечаниями на протокол судебного заседания.

Профессор не может быть субъектом получения взятки,

уголовный закон судом применен неправильно

Вменив И.И.Петрову совершение действий «вопреки интересам службы», а также упомянув в приговоре среди доводов подсудимого о том, что последний не считает себя субъектом получения взятки, поскольку не является государственным служащим и не содержится за счет бюджета, суд не учел существенные обстоятельства, которые могли повлиять на его вывод о признании профессора субъектом получения взятки, а также не указал в приговоре, по каким мотивам отверг эти доводы подсудимого, чем нарушил требования ч.4 ст.7 УПК РФ и положения Конституционного Суда РФ, изложенные в Определении Конституционного Суда РФ от 25.01.2005 №42-О.

Игнорировал при этом суд и разъяснения п.6 постановления Пленума Верховного Суда РФ №1 от 29 апреля 1996 года (с последующими изменениями) «О судебном приговоре», согласно которому в описательно-мотивировочной части приговора должна быть дана оценка доводам, приведенным подсудимым в свою защиту.

Вместо этого в приговоре опровергались доводы о том, что профессор - не должностное лицо. Рассуждалось там и о наличии у преподавателя университета определенных прав и обязанностей, реализация которых может привести к правовым последствиям, хотя подсудимый доводы по этой тематике не приводил.

При этом суд не учел, что если нет оснований для признания профессора государственным служащим, к действиям последнего не может быть применена ст.290 УК РФ.

Судом оставлено без внимания, что применительно к субъекту получения взятки следует учитывать, что по закону (примечания к ст.285 УК РФ), все должностные лица одновременно должны являться игосударственными служащими.

Это вытекает из диспозиции ч.1 ст.290 УК РФ, в которой говорится о действиях «по службе»… Причем, как следует из наименования Главы 30 УК РФ, речь идет именно об интересах государственной службы.

Кроме того, в соответствии с ч.4 указанных примечаний, если государственные служащие не относятся к числу должностных лиц, они несут уголовную ответственность по статьям главы 30 в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями. Если же государственные служащие одновременно являются и должностными лицами, то лишь тогда они - субъекты преступлений, предусмотренных ст.290 УК РФ.

В этой связи субъект получения взятки, помимо обладания организационно - распорядительными функциями, должен отличаться и специфическими чертами, которые позволяли бы его идентифицировать с государственным служащим.

УК РФ не содержит понятия государственного служащего.

Для определения характеристик, отличающих государственных служащих от иных субъектов правоотношений, следует обратиться к другим нормативным правовым актам.

Основополагающим в этом является Федеральный закон от 27 мая 2003 года №58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» (в ред. Федеральных законов от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 06.07.2006 №105-ФЗ, от 01.12.2007 №309-ФЗ).

Согласно ст.10 указанного закона, обязательный признак всех государственных служащих - получение денежного содержания (вознаграждения) ими только за счет средств соответствующего бюджета.

На основании ст. 30 Федерального закона от 22 августа 1996 года №125-Ф3 "О высшем и послевузовском профессиональном образовании", если иное не установлено законом, высшее учебное заведение самостоятельно формирует фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и (или) иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации (в редакции федеральных законов от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 08.05.2010 №83-ФЗ).

Этими иными источниками могут быть, например, средства, полученные высшим учебным заведением в качестве арендной платы, а также в результате платного обучения (ст. ст. 27, 29 названного Федерального закона).

Таким образом, применительно к работникам государственных вузов, по закону вопрос о субъекте получения взятки не может быть решен однозначно в пользу признания их таковыми, поскольку они могут и не бытьгосударственными служащими по указанному универсальному для всех этих лиц признаку.

Если денежное содержание профессора, хотя бы отчасти, формируется из внебюджетных средств, он не может быть признан государственным служащим, и, как следствие этого – субъектом получения взятки.

Другими словами, как нельзя женщине быть только отчасти беременной, так не может быть и служащий только отчасти государственным...

О логичности такого подхода к проблеме свидетельствует, например, и позиция Пленума Верховного Суда Российской Федерации, который в своем, ранее действовавшем постановлении от 25 апреля 1995 года № 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности", не признавал государственным имущество различных юридических лиц, в уставный капитал которых наряду с прочими входят и государственные средства.

Если руководствоваться такой логикой высшего судебного органа страны (а она представляется правильной и применительно к данным обстоятельствам), то не может быть признан государственным служащим и работник государственного высшего учебного заведения, являющегося государственным учреждением, денежное содержание которого допускается формировать, хотя бы отчасти, не за счет средств, полученных из федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации.

Таким образом, одно только наличие у работника государственного учреждения должностного положения с исполнением организационно-распорядительных функций, не дает достаточных оснований для признания его субъектом получения взятки, если при этом его нельзя отнести к числу государственных служащих.

Из сказанного вытекает еще один важный вывод: государственное учреждение может быть местом работы взяткополучателя, по смыслу Главы 30 УК РФ, только в том случае, когда оно функционирует в сфере государственной службы, осуществляемой государственными служащими, которые, в свою очередь, признаются таковыми только в случае, если получают денежное содержание (вознаграждение) исключительно за счет соответствующих бюджетных средств.

В этих учреждениях могут функционировать и работники, которых государственными служащими по закону признать нельзя в виду содержания их и за счет внебюджетных средств.

Как показала в суде 7 сентября 2011 года главный бухгалтер филиала МГУИТУ г. Энск Свечникова, всё так и обстоит, денежное содержание профессора Петрова на момент якобы совершения вмененных ему действий, осуществлялось только из внебюджетных средств.

Суд игнорировал в приговоре показания Свечниковой в этой части, сославшись на показания этого свидетеля, как на доказательство, якобы подтверждающее обвинение.

Свидетель Зверев - заведующий кафедрой «Социально-гуманитарных дисциплин» филиала МГУИТУ, так же показал в суде: «Образовательная деятельность у нас идёт, в основном, на хозрасчёте, потому что те деньги, которые мы собираем со студентов, они идут на содержание, оплату, зарплату, на материальную базу, на развитие. И плюс ещё 33% мы отчисляем от всех собранных средств со студентов в Москву. Это, согласно договору, это не моя юрисдикция. Студенты у нас платят по договору. Они, когда поступают, там определённая сумма. На основании учредительных документов они рассчитываются через банк. Эту сумму вносят в зарплату».

Суд также игнорировал показания Зверева в этой части, сославшись на показания этого свидетеля, как на доказательство, якобы подтверждающее обвинение.

Суд не учел и то, что формирование зарплаты профессора Петрова из внебюджетных средств, образуемых из поступления денежных средств студентов за образовательные услуги, подтверждено и справкой, подписанной 8 ноября 2010 года не только главбухом Свечниковой, но и директором филиала «МГУИТУ» в г.Энске Маминым (том 2, л.д.71).

Таким образом, суд оставил без внимания, что профессор при данных конкретных обстоятельствах, не может быть признан субъектом получения взятки в соответствии с Главой 30 УК РФ, поскольку не являлся государственным служащим. И с другой стороны, не может он быть признан даже субъектом преступлений, предусмотренных Главой 23 УК РФ, поскольку работает в государственном учреждении. Для признания субъектом преступлений в соответствии с Главой 23 необходимо, чтобы лицо выполняло управленческие функции не в государственном учреждении, а в коммерческой или иной организации.

Другими словами, для привлечения Петрова, как профессора государственного высшего образовательного учреждения, к уголовной ответственности, сначала надо было изменить уголовный закон.

Например, в Главе 23 УК РФ указать, что субъектами преступления являются лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях, а также работающие в государственных образовательных учреждениях, но не являющиеся при этом государственными служащими. Пока этого изменения нет, я, как преподаватель государственного образовательного учреждения, который содержится за счет внебюджетных средств, не могу быть признан субъектом указанных выше преступлений.

Действующее Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 №7, от 23.12.2010 №31), чего суд первой инстанции не учел, разъяснений на этот случай не дает.

Для него, равно как и других постановлений Пленума, не существует понятия «государственный служащий», которое в уголовном законе имеет прямое отношение к субъекту получения взятки. Никаких разъяснений на этот счет в постановлениях Пленума не содержится. Не решает эти вопросы и опубликованная судебная практика Верховного Суда РФ по конкретным уголовным делам. При этом признание преподавателей субъектами получения взятки происходит только по признаку наличия организационно-распорядительных функций, а также с учетом места их работы. По такому же пути пошел и Энсковский районный суд РЕСПУБЛИКИ N., игнорировавший в приговоре приведенные доводы о невозможности признания профессора субъектом получения взятки.

Не секрет, откуда проистекает эта позиция.

Из социалистического прошлого, когда все вузы могли финансироваться только из бюджетных средств, когда и мысли крамольной не могло возникнуть о платном обучении, равно как и об источнике существования преподавателей в них; когда практически для всех наемных работников в сфере образования, могла существовать только одна участь – быть на службе государства.

Почва для изменения отношения судебной практики к преподавателям вузов, как к государственным служащим, а значит, и как к субъектам получения взятки, была подготовлена с принятием 22 августа 1996 года за №125-ФЗ упомянутого уже Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании». Согласно ч.3 ст.30 этого закона в первой редакции предусматривалось, что «государственное высшее учебное заведение самостоятельно формирует фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации».

В последней редакции этот закон еще более радикален, поскольку допускает формирование фонда оплаты исключительно из внебюджетных средств. В нем указано: «если иное не установлено законом, высшее учебное заведение самостоятельно формирует фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и (или) иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации» (в ред. Федеральных законов от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 08.05.2010 №83-ФЗ).

Указанные законодательные новеллы препятствуют признанию преподавателей вузов государственными служащими по причине того, что они могут полностью или частично содержаться за счет внебюджетных средств. Однако, необходимые изменения и дополнения в действующие постановления Пленума, не внесены, судебной практикой, в том числе оспариваемым приговором суда, не учтены.

Всё это приводит, как в моем случае, к ситуации, в которой неправомерно ломается судьба. Зато даёт легкий хлеб правоохранителям в получении отчетных «палок» в имитации борьбы со взяточничеством. Еще бы, не надо голову ломать, где взять коррупционеров в провинциальном городке российской глубинки Энске. Государственного или муниципального чиновника голыми руками не возьмешь – сразу «крыша» поставит «на место» за это. А вот с профессором, как якобы субъектом получения взятки, проще. За него заступиться из власть имущих в Энске, некому…

Именно об этом эпопея с моим уголовными делом, а также настоящий неправосудный приговор, и свидетельствуют.

Таким образом, уголовный закон (ст.290 УК РФ), писаный для чиновников, которые своими действиями только и способны посягать на интересы государственной службы (Глава 30 УК РФ), применен судом неправильно, с нарушением принципа законности, по аналогии (ст.3, ч.2 УК РФ), к профессору, который к государственной службе отношения не имеет.

В этой связи я подлежал оправданию по ст.290 УК РФ, даже при условии доказанности вмененных мне действий, в виду отсутствия в этих действиях состава преступления. Кассационную инстанцию прошу приговор отменить, уголовное дело прекратить по реабилитирующим меня основаниям.

О вменении Петрову незаконности его действий

В соответствии с п.10 упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», под незаконными действиями должностного лица следует понимать неправомерные действия, которые не вытекали из его служебных полномочий или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения.

Как указано в приговоре, «незаконность действий преподавателя Петрова И.И. заключается в том, что он, имея полномочия принимать экзамен, не проверив в нарушение своих обязанностей знания студентов по предмету, поставил им положительные оценки» (лист приговора 49).

Не указав при этом, по каким мотивам не признал действия незаконными в виду осуществления их «вопреки интересам службы», что также вменено Петрову приговором, суд фактически согласился с тем, что профессор не находился на государственнойслужбе, поскольку действовать вопреки интересам службы можно только находясь на этой службе. То есть суд фактически признал, что Петров не являлся государственнымслужащим, и как следствие этого, - субъектом получения взятки, однако получение взяток Петрову вменил.

В этой связи судом допущены существенные противоречия в его выводах, которые повлияли на правильность применения уголовного закона.

Неправомерное вменение Петрову незаконности действий обусловлено тем, что суд признал установленным получение взятки «за незаконные действия,… так как такие действия входят в служебные полномочия должностного лица» (листы приговора 6,7,14,15,51). Между тем, согласно указанному разъяснению Пленума, под незаконными действиями следует понимать действия должностного лица, которые не вытекали из его служебных полномочий».

Таким образом, действия Петрова не могли быть квалифицированы ч.3 ст.290 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за получение взятки за незаконные действия. Однако именно так и поступил суд в приговоре и при этом не учел, что получение взятки за действия, которыевходят в служебные полномочия должностного лица, могут квалифицироваться, при наличии прочих условий, только ч.1 ст.290 УК РФ.

Наконец, признанием того, что «незаконность действий преподавателя Петрова И.И. заключается в том, что он, имея полномочия принимать экзамен, не проверив в нарушение своих обязанностей знания студентов по предмету, поставил им положительные оценки», существенно нарушено мое право на защиту, поскольку суд не указал в приговоре, какую конкретную правовую норму я нарушил, если своими действиями, как фактически признал суд установленным, я совершил правонарушение.

Суд при этом не учел, что поскольку получение взятки является частным случаем преступного злоупотребления, в данном случае следовало руководствоваться разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. №19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», согласно п.22 которого, судам надлежит выяснять, какими нормативными правовыми актами, а также иными документами установлены права и обязанности обвиняемого должностного лица, с приведением их в приговоре, и указывать, злоупотребление какими из этих прав и обязанностей или превышение каких из них вменяется ему в вину, со ссылкой на конкретные нормы (статью, часть, пункт).

Этих данных в приговоре и в обвинительном заключении нет, в связи с чем дело подлежало возвращению прокурору, однако вынесен неправосудный приговор.

Кроме того, по делу нет достоверных, а также допустимых доказательств, на основании которых суд мог бы прийти к выводу о совершении действий, признанных им незаконными, поскольку с нарушениями закона произведено изъятие зачетных книжек студентов группы старосты Шарока, а также три экзаменационные ведомости в соответствии с Актом досмотра задержанного Шарок А.В. от 20.09.2010г. на 3 (трех) листах (том 1, л.д.40-42). В качестве одного из понятых в этом Акте значится Кинзябулатов Раиль Наильевич, являющийся по версии обвинения взяткодателем, то есть заинтересованным в исходе данного дела лицом. В соответствии со ст.60 УПК РФ понятой таким лицом быть не должен. Другие доводы о незаконности этого действия изложены далее в настоящей жалобе. Показания по вопросу сдачи экзамена всех фигурирующих в деле студентов, каждый из которых является заинтересованным в исходе дела лицом, не могут быть признаны достоверными, поскольку не подтверждены допустимыми и достоверными иными доказательствами. Кроме того, показания всех студентов являются недопустимыми по мотиву нарушения закона, связанного с порядком возбуждения и соединения уголовных дел, а также по другим мотивам, указанным в настоящей жалобе.

О недоказанности (а значит, об отсутствии) корыстных мотивов

Даже если я и был бы субъектом получения взятки, и было доказано получение мной денег, вменение судом получения взяток является необоснованным, поскольку это - корыстное преступление, а корысти не было. Об этом мной заявлено в письменном ходатайстве еще на предварительном слушании, в ходе судебного следствия, а также в моей речи, однако суд, хотя и сослался на это мое заявление, в приговоре не указал, на каких конкретно доказательствах основано его несогласие с моим утверждением об отсутствии корысти.

При этом судом не учтено, что сам характер действий в данном случае не может свидетельствовать непременно о корыстных устремлениях лица, которому вменено получение денег.

От конкретных намерений берущего деньги, зависит не только квалификация его действий (например, как получения взятки, или мошенничества), но и возможный вывод об отсутствии в действиях обвиняемого состава получения взятки, если у него изначально отсутствует корысть, а, например, только стремление получить деньги для нужд обеспечения учебного процесса в государственном вузе. В условиях, когда государство такой процесс в силу отсутствия должного финансирования, не обеспечивает.

В подтверждение доводов об отсутствии корысти мной заявлено удовлетворенное судом ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела оригиналов финансовых документов, свидетельствующих о том, что мной, как до вмененного мне получения взяток, так и после, расходовались личные средства на нужды учебного процесса в суммах, многократно превышающих сумму вмененных мне взяток. Достоверность этих сведений в приговоре не опровергнута.

Суд не учел подтверждение этими документами того, что указанные затраты мной произведены не в ходе следствия, с целью уйти от ответственности за вмененные мне преступления в виду отсутствия корысти, а в том числе и до возбуждения уголовного дела, что в совокупности и характеризуют в целом отсутствие у меня каких-либо корыстных устремлений.

Оставил суд без внимания и то, что при производстве по делу мотивы подлежат доказыванию точно так, как и остальные, указанные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства.

Таким образом, вменив мне «корыстные побуждения», «корыстную заинтересованность», «преступный умысел, направленный на незаконное обогащение», суд обязан был привести доказательства именно таких, а не каких-то иных моих устремлений, чего не произошло.

Вывод суда в приговоре о том, будто «денежное вознаграждение за несданный студентами экзамен по философии (взятку) подсудимый Петров И.И. получил именно из корыстной заинтересованности, собирался тратить их на свои нужды», является необоснованным, поскольку не базируется на каких-либо доказательствах.

Суд, утверждая, что «иное в суде не установлено», не учел, что этот упрек может быть адресован лишь стороне обвинения, на которой согласно ст.14 УПК РФ только и лежит бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подсудимого.

Что касается подсудимого, то согласно указанной норме закона, он не обязан доказывать свою невиновность, в том числе и заявлять о намерении «затратить незаконно полученные деньги от студентов на нужды учебного процесса, на другие общественные потребности». Тем более, что я не признавал и не признаю получение денег при указанных в приговоре обстоятельствах.

Суд не учел, что при таких обстоятельствах сторона обвинения обязана была, но не представила суду доказательства, которые исключали бы мое бескорыстное поведение. К их числу могли бы относиться, например, данные о наличии у меня особняка, представительского класса машины, коллекции картин известных художников, приобрести которые на зарплату профессора я не мог; установление того, что я не брал в долг, не имел сбережений, не получал наследство, а также имущество в дар, не имел других источников заработка.

При условии исключения таким образом всех правомерных источников моего дохода, у обвинения все бы сошлось - профессор Петров «обогащается», строя свое материальное благополучие на деньгах, полученных наличными от студентов.

Суд не учел это, утверждая, будто «тот факт, что подсудимый Петров И.И. тратил личные сбережения на нужды учебного процесса, на приобретение материалов и техники для МГУИТУ, не является основанием для освобождения его от уголовной ответственности за получение взятки».

Поскольку упомянутых доказательств корысти нет, судом они не исследовались, то и выводы суда о наличии у профессора Петрова корыстных мотивов, являются не более, чем предположением, на котором обвинительный приговор согласно ст.14 УПК РФ основан быть не может.

Не учел суд и то, что эти мои данные об отсутствии корысти согласуются с показаниями в суде свидетеля Зверева, который показал, что в результате недостаточного финансирования, учебное учреждение годами ничего не получает. Как пояснил этот свидетель: «Мы сидим, ни краски, ни ручки, ни бумаги, ничего у нас нет»... Он же показал, что учебные программы и продукты из-за недостатка финансирования «в принципе зависают»…

Показания этого свидетеля ничем не опорочены, соответствуют моим данным, а также объективной информации, содержащейся в имеющихся в деле финансовых документах, подтверждающих расходование мной денег на указанные цели, в том числе и до возбуждения уголовного дела.

Да, мной своевременно не были оформлены через бухгалтерию траты на нужды учебного процесса, но это может быть только нарушением финансовой дисциплины и не более, чем дисциплинарным проступком. А по существу-то результаты моих трат находятся в аудиториях… Там, где при надлежащем финансировании все должно быть за счет соответствующего бюджета, а не за мою копеечную зарплату профессора…

Если бы я хотел «незаконно обогащаться», как вменено мне судом, то не посвятил бы свою жизнь до пенсии копеечным занятиям наукой в провинциальной глубинке…

У нашего вуза денег едва хватает на зарплату, иногда бывают её задержки, и даже вынужденные отпуска. Для экономии фонда зарплаты. Естественно, на материальную базу тем более не хватает, а о техническом оснащении и говорить не приходится. К тому же, мы не так давно переехали в новый арендуемый корпус, в котором всё голо и пусто, хоть шаром покати. По уму, таких подвижников, как я, не буду излишне скромничать, наверное, надо как-то награждать, а меня безосновательно и незаконно порочат вот уже второй год, как уголовного преступника…

Обидно и несправедливо.

Таким образом, и в виду отсутствия у меня корыстных мотивов, я подлежал оправданию по обвинению в получении взяток, чего не случилось в виду нарушения судом первой инстанции требований ст.17 УПК РФ, поскольку судья при оценке доказательств не руководствовался и совестью, признанной законодателем не только нравственной, но и правовой категорией. А раз это так, то ее наличие следует доказывать. Судья В.А.Николаев, как это видно, экзамен на её присутствие не выдержал… Утверждение об этом основано на том, что судья, являющийся в данном случае еще и заместителем председателя районного суда, не может действовать по незнанию. Следовательно, закон при оценке доказательств в этой части, им нарушен умышленно, и у судьи это должно быть в любом случае связано с отсутствием совести, какими бы конкретными мотивами он ни руководствовался при умышленном вынесении неправосудного приговора. Тем более, если это случилось, например, в виду нежелания портить отношения с правоохранителями, с которыми годами находится в дружеских отношениях в условиях маленького провинциального городка, в котором все и всё друг про друга знают… При наличии совести и руководстве ею, он обязан был поступить только в соответствии с законом и фактическими обстоятельствами, установленными достоверными и допустимыми доказательствами, чего не случилось.

Кассационную инстанцию по мотиву отсутствия корысти я прошу приговор отменить и дело прекратить по реабилитирующим меня основаниям.

О нарушении закона в доследственной стадии,

в том числе при передаче результатов ОРД

следователю

Подсудимым Петровым доводились до суда сведения о нарушении закона при составлении двух постановлений о передаче результатов ОРД следователю (относительно Печориной), при передаче результатов ОРД следователю в отношении студентов группы под руководством старосты Шарока, при составлении рапорта оперуполномоченного Дергунова с визой от имени начальника ОВД, на основании которого у следователя появились результаты ОРД по работе со студентами из группы старосты Силина.

Как указано в приговоре, у суда (1)нет оснований признать незаконными постановления начальника ОВД по Энсковскому району от 27 сентября 2010 года «О представлении результатов ОРД», так как они вынесены в соответствии с требованиями ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». (2)Результаты ОРД и видеокассета получены при проведении в рамках проведения законно осуществленного оперативно-розыскного мероприятия (ОРМ) - «оперативный эксперимент». Поэтому, по утверждению суда, они признаются полученными в соответствии с законом и допустимыми доказательствами.

При этом по доводам Петрова о незаконности представления следователю результатов ОРД в соответствии с рапортом Дергунова по студентам из группы Силина, а не на основании постановления полномочного должностного лица, суд своего мнения не высказал, никакой оценки доводам подсудимого в этой части не дал.

Не учел суд в приговоре и не дал в нем никакой оценки и тому, что результаты ОРД, полученные при объяснениях (опросах), студентов из группы Шарока, которые отнесены законом к числу оперативно-розыскных мероприятий, также попали к следователю незаконно, без вынесения соответствующего постановления руководителем органа, осуществляющего ОРД.

Не согласившись с указанными доводами подсудимого, касающимися работы оперативников при доследственной проверке с участием Печориной, суд отказался от исследования и оценки в приговоре всех приведенных Петровым доводов в этой части, а также от мотивировки приговора, путем указания на конкретные основания, по которым эти доводы им отвергнуты.

***

Между тем, указанные постановления вынесены с нарушением установленных требований, «оперативный эксперимент» также проведен неправомерно. В этой связи результаты ОРД появились в уголовном деле незаконно, и подлежала применению ст.89 УПК РФ, согласно которой в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.

Суд игнорировал, что для использования результатов ОРД в доказывании необходимо, прежде всего, точное исполнение предусмотренных законом и подзаконными актами правил проведения оперативно-розыскных мероприятий, а также порядка представления результатов оперативно-розыскной деятельности следователю.

Представление результатов оперативно-розыскной деятельности следователю осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами. Результаты ОРД могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться следователю, в производстве которого находится уголовное дело или материалы проверки сообщения о преступлении, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств (ст.11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Постановление от 27 сентября 2010 года «О представлении результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору и в суд» (том 1, л.д.16,17) вынесено начальником ОВД по Энсковскому району и г.Энск Романовым по эпизоду с Печориной с нарушением закона.

Результаты ОРД, представляемые для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, должны содержать достаточные данные, указывающие на признаки преступления, а именно: сведения о том, где, когда, какие признаки и какого именно преступления обнаружены; при каких обстоятельствах имело место их обнаружение; сведения о лице (лицах), его совершившем (если оно известно), и очевидцах преступления (если они известны); о местонахождении предметов и документов, которые могут стать вещественными доказательствами; о любых других фактах и обстоятельствах, имеющихзначение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела» (п.19 Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд, являющейся Приложением к Приказу МВД России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, Минобороны России от 17.04.2007 №368/185/164/481/32/184/97/147).

Ничего из этого применительно к якобы «документированному вымогательству», в этом постановлении Романова нет и не указано, при каких конкретно обстоятельствах профессор Петров вымогал деньги, требуя дать взятку под угрозой совершения определенных действий, и каких именно. Между тем, без указания о наличии такой угрозы, не может быть речи о достаточности данных, указывающих на признаки упомянутого начальником ОВД преступления.

Вымогательство означает требование дать взятку под угрозой совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам гражданина либо поставить последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку (п.15 Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 №7, от 23.12.2010 №31).

Если бы такие действия имели место с участием Печориной и Петрова, Романов обязан был их описать, чего в этом постановлении не произошло.

Не случилось это и в постановлении Романова от 27 сентября 2010 года «О представлении результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору, в суд» (том 1, л.д.13), которым переданы в распоряжение следственного отдела при ОВД «полученные в ходе проведения аудио и видеозаписи сведения о преступной деятельности гр. Петрова И.И., записанные на 1 (одну) видеокассету стандарта VHS с номером 18с/10». Как указано в этом постановлении, «в ходе проведения аудио и видеозаписи в отношении вышеуказанного лица были получены данные, которые свидетельствуют о том, что гр.Петров действительно занимается вымогательством незаконного денежного вознаграждения (взятки) на территории г. Энск».

При указанных обстоятельствах приложенные к упомянутым постановлениям результаты ОРД, а именно:

1)заявление гражданина о согласии на принятие участия в ОРМ от 20.09.2010г (том 1, л.д.18),

2)рапорт на проведение ОРМ «оперативный эксперимент» от 20.09.2010г (том 1, л.д.19),

3)постановление о проведении оперативного эксперимента от 20.09.2010г (том 1, л.д.20),

4)план проведения ОРМ «оперативный эксперимент» от 20.09.2010г (том 1, л.д.21),

5)акт проведения ОРМ «оперативный эксперимент» от 20.09.2010г (том 1, л.д.22,23),

6)акт досмотра лица, участвующего в ОРМ от 20.09.2010г (том 1, л.д.24-26),

7)акт исследования предметов и документов (денежных средств) 20.09.2010г (том 1, л.д.27-30),

8)акт личного досмотра задержанного Петрова И.И. от 20.09.2010г (том 1, л.д.31-35),

9)диск CD-R cdr 1R cup 212/13/09 0005, с фото, аудио-видео материалом досмотра гр.Петрова И.И.,

10)акт досмотра (добровольной выдачи) от 20.09.2010г (том 1, л.д.36-39),

11)протокол предварительного просмотра (прослушивания) (том 1, л.д.43,44),

12)акт досмотра задержанного Шарок А.В. от 20.09.2010г. на 3 (трех) листах (том 1, л.д.40-42),

13)«полученные в ходе проведения аудио и видеозаписи сведения о преступной деятельности гр.Петрова И.И., записанные на 1 (одну) видеокассету стандарта VHS с номером 18с/10»,

должны быть исключены, как недопустимые, как полученные следователем и оперативниками, а также переданные следователю, с нарушением закона.

 

Такая постановка вопроса об исключении основана не только на требованиях ст.89 УПК РФ, но и на действовавшем по состоянию на сентябрь 2010 года - февраль 2011 года, приказе Генерального прокурора РФ.

Последний обязал подчиненных прокуроров в ходе и по результатам проведения проверок, а также при восстановлении нарушенных прав и свобод граждан и устранении иных нарушений закона, допущенных должностными лицами органов, осуществляющих ОРД, «решать вопрос об опротестовании незаконных и необоснованных постановлений руководителей органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, в том числе и о передаче результатов оперативно-розыскной деятельности следователю…» (п.9 Приказа Генерального прокурора РФ от 21 декабря 2007 г. № 207 «Об организации прокурорского надзора за исполнением федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (в ред. Приказа Генпрокуратуры РФ от 27.02.2009 №55).

Ссылка на этот приказ приводится в подтверждение необходимости реагирования и суда на составленные с нарушением закона постановления руководителей органов, осуществляющих ОРД, путем исключения представленных следователю такими постановлениями результатов указанных действий.

***

Что касается Акта личного досмотра задержанного Петрова И.И. от 20.09.2010г. (том 1, л.д.31-35),

акта досмотра задержанного Шарока А.В. от 20.09.2010г. на 3 (трех) листах (том 1, л.д.40-42), а также

протокола предварительного просмотра (прослушивания) (том 1, л.д.43,44),

то они подлежат исключению, как полученные с нарушением закона, и в виду того, что в данном случае собирание и закрепление доказательств осуществлено в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (п.16 постановления Пленума Верховного Суда РФ 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 №5).

«Личный досмотр» и «предварительный просмотр (прослушивание)», не значатся в перечне оперативно-розыскных мероприятий (ст.6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»), а потому указанные протоколы «личного досмотра», а также «предварительного просмотра (прослушивания)», не могут называться «протоколом оперативно-розыскного мероприятия». Нет «личного досмотра», а также «предварительного просмотра (прослушивания)», и среди процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ, что суд не учел в оспариваемом приговоре и не указал в нем, по каким конкретно основаниям отверг доводы подсудимого в этой части.

Суд оставил без внимания, что ход и результаты «оперативного эксперимента» по смыслу закона могли быть описаны только в составленном 20 сентября 2010 года Акте проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» (том 1, д.22-23). Применительно к оперативному эксперименту по установлению признаков вымогательства взятки следовало описать подготовку к нему, а также выявленные в результате допустимых способов фиксации, в том числе, опросом, аудиозаписью и видеосъемкой, действия соответствующих лиц, образующих признаки этого преступления. В данном случае – Петрова при содействии Печориной. И все. Что касается производства под маркой оперативного эксперимента иных действий, не являющихся ОРМ и процессуальными действиями в соответствии с УПК РФ, а также являющихся по УПК следственными, то это является очевидным произволом органа внутренних дел, должно повлечь признание незаконными полученных при таких действиях данных.

В частности, если Петров был задержанным, как указано в оспариваемых документах, то в соответствии со ст.92 УПК РФ должен составляться отдельный протокол задержания с указанием даты и времени составления протокола, даты, времени, места, оснований и мотивов задержания подозреваемого, результаты его личного обыска и другие обстоятельства его задержания. Протокол задержания подписывается лицом, его составившим, и подозреваемым. В протоколе должна быть сделана отметка о том, что подозреваемому разъяснены права, предусмотренные статьей 46 УПК РФ.

Ничего из указанного в законе не сделано, протокол задержания не составлен, а вместо этого появился некий «Акт личного досмотра задержанного Петрова И.И.». При этом незаконно сделана ссылка на п.8 ч.1 ст.6 Федерального закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», который предусматривает при осуществлении оперативно-розыскной деятельности проводить оперативно-розыскное мероприятие только в виде обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, но не «личного досмотра задержанного». Не давала оснований для такого «досмотра» и ссылка в Акте на п.1 ч.1 ст.15 и на ст.17 этого закона.

В этом пункте говорится лишь о праве органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, проводить гласно и негласно оперативно-розыскные мероприятия, перечисленные в статье 6 настоящего Федерального закона, среди которых нет личного обыска (досмотра), а только ОРМ в виде указанного в п.8 ч.1 ст.6 обследования. В ходе такого обследования закон только и допускает изъятие документов, предметов, материалов и сообщений.

В ст.17 этого закона говорится о том, что отдельные лица могут с их согласия привлекаться к подготовке или проведению оперативно-розыскных мероприятий с сохранением по их желанию конфиденциальности содействия органам.

Между тем при производстве следственного действия в виде личного обыска задержанного, в соответствии со ст.184 УПК РФ должны участвовать понятые. Согласно ст.166 УПК РФ в протоколе обязательно должны указываться фамилия, имя и отчество каждого понятого, а в необходимых случаях его адрес и другие данные о его личности. УПК РФ не допускает сохранения конфиденциальности участия понятых в следственном действии.

С такими же нарушениями закона произведено действие и составлен Акт досмотра задержанного Шарока А.В. от 20.09.2010г. на 3 (трех) листах (том 1, л.д.40-42). Причем, в качестве одного из понятых в этом Акте значится Кинзябулатов Раиль Наильевич, являющийся по версии обвинения взяткодателем, то есть заинтересованным в исходе данного дела лицом. В соответствии со ст.60 УПК РФ понятой таким лицом быть не должен.

***

Суд не учел, что в этой связи подлежат исключению, как полученные с нарушением закона, и результаты осмотра, проведенного следователем с использованием указанных результатов ОРД (том 2, л.д.96-112, том 2, л.д.113-116).

***

Игнорировал суд и то, что полученная от студентов группы Силина информация (помимо самого Силина, это были студенты Гусев, Ишкулов, Кононов, Маркин, Мещанинов, Пояркова, Сиразетдинов, Федоров, Федотов, Хабибуллин, Чулин, Юдичев, Ягафаров, Яковлев), не может быть допустимой для доказывания обвинения также в силу незаконности ее направления следователю из органа, осуществляющего ОРД. Такое направление, о чем уже сказано, должно осуществляться на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД. Однако, положенное по закону постановление о представлении результатов ОРД следователю, этим руководством не выносилось, а результаты эти появились у следователя и в уголовном деле на основании неизвестно кем проставленной резолюции на рапорте оперуполномоченного Дергунова от 21 января 2011 года: «т.Щелканову С.Н.» (это начальник следственного отдела органа внутренних дел). Между тем, даже визуально, без специального исследования, видно, что это резолюция не начальника ОВД Романова (том 2, л.д.190), а не установленного лица, которое, не исключено, не имеет права на передачу следователю результатов ОРД. К тому же, о чем будет написано далее, указанный рапорт и резолюция по обстоятельствам дела, не учтенным судом, не могли быть датированы 21 января 2011 года…

О недоказанности событий, связанных

со сбором-вручением денег Шароком и Силиным

Суд оставил без внимания и то, что указанные нарушения при вынесении постановлений были не случайны, поскольку фактически никакого вымогательства не было, а сведения о нем выдуманы работниками органа внутренних дел с целью создания видимости законности проведения «оперативного эксперимента», а также привнесены ими с этой целью в документы, составленные от имени студентов, в том числе Печориной. Фактически, «оперативный эксперимент», проведенный при этих и других обстоятельствах, о которых скажу далее, являл собой только запрещенную законом провокацию взятки.

Если бы не эта фальсификация с «вымогательством», «оперативный эксперимент» проводить было нельзя, поскольку согласно ст.8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», проведение оперативного эксперимента допускается в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия особо тяжких преступлений, к каковым в соответствии со ст.15 УК РФ относится и вымогательство взятки (п. «в» ч.4 ст.290 УК РФ), которого изначально не было.

Утверждение в приговоре о том, будто появление в заявлениях студентов указания о вымогательстве Петровым взятки, -субъективное восприятие студентами-свидетелями слов подсудимого, не соответствует фактическим обстоятельствам.

Суд не учел, что достоверность показаний студентов о том, что содержание заявлений им диктовалось работниками милиции, либо текст чужого заявления предлагался работниками милиции для переписывания, подтверждена объективными данными. А именно – практически идентичным содержанием всех принятых разными оперуполномоченными и следователем Певуновым, заявлений студентов о якобы имевшемся вымогательстве взяток, а также одними и теми же допущенными орфографическими ошибками в заявлениях. Всё это, что очевидно, было возможным только при бездумном переписывании чужих заявлений, содержащих такие ошибки. Об этом подробно и мотивированно, с использованием ссылок на показания, данные в суде, а также на исследованные судом документы, мной сказано в речи, текст которой приобщен к протоколу судебного заседания.

Таким образом, следует говорить не о субъективном восприятии, как необоснованно указал суд в приговоре, а только о реальных противоправных действиях правоохранителей по формированию фальсифицированных доказательств обвинения, в том числе заявлений студентов о якобы имевшемся вымогательстве взяток со стороны профессора Петрова.

При этом суд правильно указал в приговоре, что вымогательство взятки Петрову не вменено, однако игнорировал то обстоятельство, что заведомо для работников милиции недостоверные сведения о якобы имевшемся вымогательстве взяток, незаконно и необоснованно использованы следователем в качестве одного из оснований освобождения всех студентов от уголовного преследования за дачу взяток.

Не учел суд и то, что следователем незаконно и необоснованно освобождены студенты от уголовной ответственности по мотивам якобы имевшейся добровольности явки их с заявлениями о вымогательстве взяток. На самом деле, как следует из показаний студентов, они были вызваны в орган внутренних дел или доставлены туда работниками милиции, что не может считаться добровольной явкой в орган, правомочный возбудить уголовное дело.

Кроме того, согласившись с постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении студентов по мотиву якобы добровольности их явки с заявлениями о вымогательстве взяток, суд не учел, что по версии органов внутренних дел, первым о совершении студентами преступления в орган, правомочный возбудить уголовное дело, сообщил в явке с повинной староста Шарок. В этой связи не может считаться добровольной явка в милицию остальных студентов в соответствии с п.22 упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ №6 от 10 февраля 2000 года (с последующими изменениями) «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». Согласно этому постановлениюне может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки стало известно органам власти.

В частности, «протокол явки с повинной» старосты Шарока составлен 20 сентября 2010 года в 20 часов 20 минут (том 1, л. д. 58). В этой «явке» Шарок уже пояснил о сдаче ему денег для передачи Петрову рядом указанных ниже студентов. Например, Шишкиным. Однако заявление Шишкина по этому поводу поступило в ОВД при явке туда последнего, только 21 сентября 2010 года (том 1, л. д. 60). В ту же дату поступило заявление явившихся в отдел внутренних дел Габбасова (том 1, л. д.70), Галимова (том 1, л. д. 64).

22 сентября 2010 года в ОВД поступило заявление Палаева (том 1, л. д.178), Исхакова (том 1, л. д. 192), Балышканова (том 1, л. д. 171).

23 сентября 2010 года – Исакина (том 1, л. д. 164), Евграфова (том 1, л. д.199), Кутлиахметова (том 1, л. д.157), Давлетова (том 1, л. д. 150).

18 октября 2010 года – Насонова (том 1, л. д. 202).

21 октября 2010 года – Храмова (том 1, л. д. 205).

22 октября 2010 года – Тулякова (т.1, л. д. 207).

27 ноября 2010 года – Саликова (том 2, л.д.53). Причем, констатация суда в приговоре того, что фамилия свидетеля «Салихов А.А.», а не «Саликов А.А.», является необоснованной и не опровергает довод подсудимого в его речи о том, что следователю от органа дознания передано заявление Саликова, а документы Салихова появились в деле при неизвестных обстоятельствах. Этот довод, основанный на фактическом написании фамилий, не может быть признан не соответствующим фактическим обстоятельствам по мотиву описки, поскольку судом не исключено, что речь идет о двух разных лицах. Напоминаю, что любые, не устраненные по делу сомнения, неукоснительно должны толковаться в пользу подсудимого (осужденного).

Таким образом, никакой «добровольности» не было, все студенты группы старосты Шарока незаконно освобождены от уголовной ответственности за дачу взятки в виду якобы имевшейся добровольности явки и вымогательства у них взятки. Показания против Петрова они давали, таким образом, как заинтересованные в исходе дела лица, которые сами могут быть привлечены к уголовной ответственности, от которой незаконно освобождены. Суд не учел эти существенные обстоятельства, положив показания этих лиц в основу обвинения Петрова, а также признав законными и обоснованными постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении всех студентов. При этом суд не учел, что положил в основу обвинения показания заинтересованных в исходе дела лиц, которые даны в обмен на незаконное освобождение их от уголовной ответственности. То есть судом использованы доказательства, полученные с нарушением закона, а потому недопустимые для доказывания виновности Петрова в совершении преступлений.

Не учел суд, что и сам Шарок незаконно освобожден от уголовной ответственности, поскольку из приговора следует, что его «явка с повинной» отнюдь не была «добровольной». Он написал ее, будучи задержанным работниками милиции именно в связи с обстоятельствами вмененных Петрову преступлений, о которых в милицию сообщила Печорина. Этот вывод следует из имеющихся в деле, изложенных в приговоре показаний самого Шарока, его жены Шарок Регины, а также Печориной. Изначально не имелось в отношении Шарока и вымогательства взятки, поскольку он получил оценку по предмету «автоматом», без сдачи экзамена.

***

Не дают основания доверять показаниям свидетелей обвинения, а также утверждать, что работники милиции не причастны к противоправному формированию доказательств обвинения, и не оцененные судом в приговоре обстоятельства, связанные с участием Силина и других студентов, якобы давших Петрову взятку 15 сентября 2010 года.

В частности, суд оставил без внимания обстоятельства взаимодействия следственных работников с органом дознания в проведении ОРМ в ходе предварительного расследования, которые дают основания утверждать о незаконном получении доказательств, источником которых являются и эти студенты.

Так, еще 8 октября 2010 года, в день возбуждения уголовного дела, следователь Певунов дал письменное поручение органу дознания «провести дополнительные ОРМ, направленные на установление дополнительных фактов получения Петровым незаконного денежного вознаграждения…» (том 2, л.д.143).

Оперуполномоченный ОБЭП Кашаев рапортом на имя начальника ОВД от 27 октября 2010 года сообщил: «В ходе оперативно-розыскных мероприятий информации, представляющей оперативный интерес, добыто не было» (том 2, л.д.144). В деле нет данных о том, что этот оперативник халатно отнесся к поручению следователя, а потому почти за три недели ничего и не нашел.

20 января 2011 года начальник следственного отдела Щелканов, после возобновления приостановленного по моей болезни производства по уголовному делу, письменно указал следователю «дать поручение сотрудникам ОБЭП ОВД на проведение дополнительных ОРМ, направленных на установление дополнительных фактов получения Петровым незаконного денежного вознаграждения»… (том 2, л.д.180). В этот же день следователь дал такие письменные поручения органу дознания (том 2, л.д.188,189).

И вдруг, после того, как оперуполномоченный Кашаев, добросовестно искал три недели и ничего не нашел, уже на следующий день после дачи следователем письменного поручения, 21 января 2011 года, оперуполномоченный Дергунов сообщил рапортом на имя начальника ОВД Романова (том 2, л.д.190), что «в результате проведения дальнейших ОРМ установлены дополнительные студенты», от которых Петровым якобы получены деньги еще… 15 сентября 2010 года (Гусев, Кононов, Маркин, Мещанинов, Пояркова и др.). Заявления от последних о якобы совершенных преступлениях (вымогательстве взятки), идентичного содержания, значатся принятыми в тот же день, 21 января 2011 года. В этот же день они зарегистрированы в КУСП, Дергунов письменно опросил всех указанных лиц, и они ему все, как один, поведали, что внезапно «решили» явиться в ОВД с заявлениями о преступлении, которое совершено еще... 15 сентября 2010 года. При этом от имени каждого из студентов не забыто внесение оперативником в объяснения фразы: «Хочу добавить, что какого-либо давления на меня не оказывалось, показания даны добровольно»…

Представляется очевидным, что такая «быстрая» работа оперуполномоченного Дергунова, начатая в обед пятницы и оконченная одним этим днем (явка с повинной от Силина значится принятой в 13 часов 30 минут 21 января 2011 года, в этот же день материалы значатся переданными следователю), при условии, что в деле нет данных о работе ночью сотрудников, причастных к сбору информации и проставлению виз на рапорте Дергунова; при условии, что оперуполномоченный Кашаев, в отношении которого нет данных о недобросовестности его работы, три недели искал, но найти так ничего и не смог, свидетельствует о недобросовестности получения Дергуновым результатов ОРД.

Суд первой инстанции не захотел увидеть указанные очевидные обстоятельства, а потому и не оценил, как недостоверные, полученные от студентов группы Силина данные против Петрова, не приняв при этом во внимание, что невозможно в течение одного неполного, предвыходного рабочего дня, не только добросовестно установить лиц, обладающих нужной информацией, но и добиться от них написания заявления о преступлении, а также дачи объяснений, провести все это через регистрацию по учетам, да еще и составить рапорт, а также доложить руководству о необходимости передачи материалов следователю. Тем более, что этих лиц, как следует из «явки с повинной» Силина и протокола его допроса, было 15(!) человек. Помимо самого Силина, это были студенты Гусев, Ишкулов, Кононов, Маркин, Мещанинов, Пояркова, Сиразетдинов, Федоров, Федотов, Хабибуллин, Чулин, Юдичев, Ягафаров, Яковлев.

При этом в составленных документах нет данных о работе с таким количеством свидетелей, наряду с оперуполномоченным Дергуновым, нескольких работников милиции, что позволило бы разобраться со студентами в короткое время. Напротив, в деле значится, что заявления и объяснения студентов получены одним лишь указанным оперативным работником. Нет данных и о работе со студентами в ночное время. Причем, объяснения исполнены студентами не собственноручно, а печатались на компьютере одним лишь Дергуновым, что однозначно требовало немалого времени. Кроме того, как следует из объяснений студентов, отобранных Дергуновым, это имело место в городе Ревске, что по автомобильной дороге в 77 км. от города Энска. При этом заявления студентов зарегистрированы в дежурной части ОВД по Энсковскому району и г.Энск, дислоцированного по адресу: г. Энск ул. Ленина, дом 88.

Таким образом, из текста заявлений, объяснений студентов, рапорта Дергунова, следует, что Дергунов, получив в пятницу, 21 января 2011 года, в 13 часов 30 минут, в г.Энске, явку с повинной Силина с указанием студентов, якобы сдававших деньги, поехал за 77 километров в г.Ревск, нашел там этих 14 студентов, организовал их явку в орган внутренних дел, расположенный в г. Ревске (либо даже и не делал этого, поскольку студенты якобы сами решили явиться в милицию), получил от них заявления, от каждого студента отобрал объяснение, напечатав его на компьютере, затем в этот же день вернулся в Энск, за 77 километров от Ревска, провел регистрацию заявлений 21 января 2011 года в КУСП в дежурной части ОВД по Энсковскому району и г.Энск, составил рапорт на имя начальника ОВД Романова, на котором получил визы, также датированные 21 января 2011 года, одна из которых даже визуально не принадлежит начальнику ОВД Романову… И все это - в пятницу…

Суд не учел, что эти объективные обстоятельства, исходящие не от свидетелей, которые могут и лгать, а в том числе из содержания документов, составленных самими работниками милиции, однозначно свидетельствуют о физической невозможности датировки всех документов, помимо «явки с повинной» Силина, …21-ым января 2011 года. А это значит, что указанные документы фальсифицированы, в них внесены заведомо ложные сведения о дате их составления. По одному только этому основанию имеющиеся в деле документы, исполненные от имени студентов группы Силина, должны быть признаны полученными с нарушение закона и недопустимыми доказательствами.

Суд не учел, что брошена этими обстоятельствами тень и на достоверность содержания указанных документов по существу.

Однако не только это порочит их достоверность.

Ряд допрошенных в суде студентов показал, что заявления им диктовались, давались для переписывания образцы. Достоверность этих показаний, а также заведомая ложность показаний студентов, утверждавших о написании заявлений самостоятельно, без помощи сотрудников милиции, подтверждается идентичностью содержания заявлений всех фигурирующих в деле студентов, полученных разными сотрудниками милиции. При этом во все, без исключения, заявления, работниками милиции инспирировано включение не нашедших в суде подтверждения сведений о якобы имевшемся вымогательстве Петровым денег. На самом деле Петров ни у кого деньги не вымогал. Обо всем этом подробно, при ссылке на содержание показаний лиц, изложено в моей письменной речи. Имеются сведения об этом и в приговоре.

Таким образом, утверждение суда в приговоре о том, будто появление в заявлениях студентов указания о вымогательстве Петровым взятки, - субъективное восприятие студентами-свидетелями слов подсудимого, не соответствует фактическим обстоятельствам, поскольку эти недостоверные данные появились в документах за подписью студентов в досудебной стадии при непосредственном и прямом участии в этом сотрудников милиции. Последние имели при этом цель показать видимость законности фактически неправомерно проведенного «оперативного эксперимента», а также искусственно создать одно из оснований для отказа в уголовном преследовании студентов с тем, чтобы в обмен на это оставить их на обвинительной позиции в отношении Петрова, которому они якобы передали через старост деньги.

На случай отказа студентов, работники милиции предупреждали их о возможной ответственности за дачу взятки, что подтверждается изложенной в приговоре оценкой судом позиции Маркина. В частности, суд указал, что тот написал заявление «поняв, что за дачу взятки может наступить уголовная ответственность». Цитированы в приговоре показания Маркина и о том, что заявление о вымогательстве он написал, поскольку работники милиции сказали, что это формальность. При этом Петров взятку у него не вымогал (лист приговора 19-20).

Свидетель Мещанинов, как следует из приговора, также признав, что Петров у него деньги не вымогал, показал в суде о предложении ему сотрудниками милиции написать заявление, чтобы его не привлекли к уголовной ответственности (лист приговора 20-21).

Свидетель Федоров, как видно из приговора, «пояснил, что его вызвали в милицию и объяснили, что если он напишет заявление на Петрова И.И. о вымогательстве взятки, то его к уголовной ответственности не привлекут и он написал заявление». Фактически вымогательства, как показал Фёдоров, не было (лист приговора 22).

 

Утверждая в приговоре, будто инициатива дачи взятки Петрову изначально исходила от него самого, суд сослался при этом только на показания заинтересованных в исходе дела лиц (Силина, Шарока А., Печориной, Балышканова, Галимова, Шарок Р.), и не дал никакой оценки показаниям свидетелей, которые поясняли в суде о том, что Петров не ставил вопрос о деньгах в связи со сдачей экзамена. О показаниях этих лиц мной подробно сказано в письменной речи. При этом суд не учел, что показания Галимова и Шарок Р. являются производными, и могут иметь значение для обвинения только в том случае, если доказана достоверность пояснений лиц, на которых они сослались. А это, как раз, и не случилось, поскольку нет оснований доверять достоверности показаний Шарока А. и Печориной.

Кроме того, текст изложенных в приговоре показаний студента Балышканова, не соответствует фактически данным им показаниям, поскольку он не пояснял в суде, как указано в приговоре, что «за экзамен надо заплатить». В действительности состоялся следующий диалог с участием этого свидетеля по указанным обстоятельствам:

Прокурор: Сам Петров Рауф Гайсинович когда-нибудь говорил о возможности сдать таким образом?

Балышканов: Ну, я как-то не слышал.

Петров: Я говорил на парах, что «будет тяжело сдать предмет», но говорил ли я на парах, что мне нужно сдать деньги, для того, чтобы сдать этот предмет?

Балышканов: Такого не было…

Сославшись на показания Шарока А. по этим же обстоятельствам, суд не привел в приговоре его показания, из которых следовало бы, что Петров связывал сдачу экзаменов с деньгами.

В частности, из показаний Шарока в суде 26 декабря 2011 года, следует, что Петров на его вопрос о том, как будет происходить сдача экзамена, не связывал эту сдачу с деньгами, а сказал, что все сдадут.

Шарок: У нас проходили лекции по предмету «философия». То есть, это было в сентябре месяце. У нас началась сессия, и, как обычно, у нас занятия, задания, опросы, задания опять. Готовились к контрольной работе и к экзамену по предмету «философия». 15-16 числа на последних занятиях уже, я подошёл к преподавателю, и спросил, как будем сдавать экзамен? Сказал, экзамены сдадите все, и будет всё нормально.

Сославшись на достоверность показаний Силина в этой части, суд не учел, что этот свидетель говорил в суде о том, что при словах Петрова о деньгах присутствовали студенты Юдичев, Ягафаров, Федотов, Фёдоров… Кроме того, Силин в суде, на вопрос прокурора, показал, что деньги ему сдавали Ягафаров, а также Федотов.

Между тем, студентЯгафаров, утверждал в суде, что никто с него деньги за сдачу экзамена не требовал, не вымогал, деньги никому он не передавал, Силин к нему не обращался, он не видел, чтобы кто-то собирал деньги.

СтудентФедотовпояснил в суде на вопрос прокурора, что не помнит Петрова, что никому в период сдачи экзаменов деньги не передавал.

Таким образом, в суде не добыты допустимые и достоверные доказательства того, что «инициатива дачи взятки Петрову И.И. изначально исходила от него самого».

 

Суд также не учел, что данные студентов о ложности указания ими на следствии о вымогательстве денег Петровым, давали основания не доверять достоверности показаний свидетелей и о якобы имевшемся самом факте сбора денег Шароком и Силиным, а также передачи последними денег Петрову (если они подписались под неправдой о вымогательстве, то почему им надо верить в том, что собирались и передавались деньги?).

При таких обстоятельствах надо было сильно потрудиться, чтобы доказать фактическое совершение указанных действий. Тем более, что имелись прямые доказательства отсутствия событий преступлений – показания свидетелей Ягафарова и Федотова о том, деньги у них никто не вымогал и деньги они никому не передавали, а на следствии утверждали о существовании указанных действий под давлением сотрудников милиции.

Суд отметил в приговоре ссылку подсудимого в его речи на эти показания студентов Ягафарова и Федотова, подтвердил при изложении показаний, что эти лица действительно так говорили в суде, однако существенным показаниям Федотова в этой части, противоречащим показаниям других студентов, никакой оценки не дал.

По одной только этой причине утверждение суда в приговоре о том, будто противоречия в показаниях свидетелей устранены в судебном заседании, не соответствует фактическим обстоятельствам. Как не устранены они, например, и в указанном случае с объяснением студента Палаева.

Что касается показаний Ягафарова, суд необоснованно признал в приговоре, что эти показания «опровергаются материалами дела», «не соответствуют показаниям других свидетелей и материалам дела». При этом приведены показания в суде следователя Певунова - заведомо для суда заинтересованного в исходе дела лица, которому не разрешен заявленный обвиняемым в досудебной стадии отвод. Причем, допрос этого свидетеля в суде произведен по ходатайству прокурора Семенова, которому также в этой стадии заявлен не разрешенный отвод. Показания других свидетелей, опровергающих показания Ягафарова, судом не приведены и не указано, по каким основаниям следует доверять пояснениям не Ягафарова, а другим, противоречащим его показаниям, свидетельствам. При этом судом не учтено, что эти показания Ягафарова соответствуют показаниям Федотова, оценки которым суд не дал. Что касается ссылки суда на «материалы дела», якобы опровергающие показания Ягафарова, то суд сослался только на документы, подписанные этим свидетелем на предварительном следствии, от которых он отказался по мотивам, как указано в приговоре, оказания давления на него сотрудниками милиции и того, что «заявление написано по требованию сотрудников милиции». При этом не приведены никакие другие «материалы дела», с помощью которых можно было оценить, как недостоверные, показания Ягафарова в суде об отсутствии самого события преступления.

Суд не учел при оценке показаний Ягафарова указанные существенные обстоятельства, которые могли повлиять на его выводы, а потому утверждение суда о недостоверности показаний Ягафарова в суде, не соответствует фактическим обстоятельствам.

Сомнительность существования самого факта сбора-передачи денег Шароком и Силиным, вызывают показания студентов о том, что это не они, а Печорина собирала деньги. Между тем, сбор денег Печориной в обвинении не значится, но не опровергнут.

Утверждение суда в приговоре о том, будто Петров «был убежден, что за Печорину Л.Р. заплатили деньги, т.е. он получил за нее взятку и поэтому без проверки ее знаний поставил ей оценку «хорошо», не основано на каких-либо доказательствах и является не более, чем предположением суда, на котором не может быть основан приговор.

Напротив, по делу имеются доказательства того, что деньги не имели значения в приеме Петровым экзаменов, и что фактически они не собирались. Об этом, свидетельствует то, что прибывшая для участия в «оперативном эксперименте» Печорина, узнала, что ей и без всяких денег оценка уже …поставлена. При этом суд счел установленным, что денег за нее никто не сдавал (лист приговора 41). О том, что деньги не фигурировали во взаимоотношениях Петрова со студентами, свидетельствует и то, что Шарок получил «автомат» без сдачи экзамена, без всяких денег.

Нет по делу и объективных доказательств сбора-получения денег.

В частности, якобы переданные Петрову старостами Шароком и Силиным купюры не помечались, помеченные купюры у Петрова не изымались, в связи с чем появление изъятых у него денег в результате передачи их ему указанными студентами, ничем объективно не подтверждено, в связи с чем вывод суда в приговоре о том, будто переданные этими студентами деньги были изъяты в кабинете преподавателя Петрова И.И., не соответствует фактическим обстоятельствам (лист приговора 49).

Об этом несоответствии говорит и то, что студенты поясняли о сдаче по 500 рублей и сотенными купюрами, в зачётках (!). А в изъятых при досмотре Петрова деньгах, 9 (девять!) купюр было 1000 рублёвых, и только 2 (две!) купюры 500-рублёвых. Суд не учел, что изъятые деньги не могли поступить от студентов при указанных в приговоре обстоятельствах, хотя сослался на Акт их изъятия, как на доказательство виновности Петрова в совершении вмененных ему преступлений.

Показания Шарока и Силина о передаче Петрову денег не могут быть признаны достоверными и потому, что не исключено присвоение ими денег, даже если признать установленным, что они их собирали при указанных в приговоре обстоятельствах.

С учетом изложенного, еще более не понятно, каким-таким мифическим «материалам уголовного дела» соответствует обвинение, на что суд неоднократно указывал в приговоре. Суд это свое утверждение не подтвердил ссылкой на конкретные, достоверные, допустимые, объективные доказательства. И не сделал он этого, поскольку в деле таковых нет.

Так поступил суд, сославшись на «материалы дела» и при оценке в приговоре достоверности показаний Печориной и недостоверности противоречащих ей показаний других свидетелей по обстоятельствам:

- сдачи денег ей, а не Шароку (показания свидетеля Кутлиахметова);

-что именно она предложила сдать 500 рублей и именно ей были вручены эти деньги (показания свидетеля Евграфова);

-составления списков студентов, сдавших деньги; сбора Печориной денег и передачи их Шароку, нахождения Печориной в этот день в нетрезвом состоянии. Об этих обстоятельствах показали свидетели, упомянутые в приговоре и моей письменной речи.

Поскольку суд не указал, по каким конкретно основаниям следует считать достоверными показания заинтересованной в исходе дела Печориной, а недостоверными –показания других свидетелей, таких же заинтересованных в исходе дела, но противоречащих пояснениям Печориной, вывод суда о том, что «студенты сдавали деньги своему старосте Шарок А.В., а тот деньги с зачетками передал преподавателю Петрову И.И.», не соответствует фактическим обстоятельствам и также является не более, чем предположением суда, которое не может быть положено в основу приговора.

Ссылка суда на то, что он в данном случае оценивает-де, всё «в совокупности с материалами дела», является несостоятельной, поскольку в деле нет и в приговоре не приведены достоверные и допустимые конкретные доказательства, на основе которых суд пришел к указанному выводу. Более того, суд неправомерно счел опровергнутыми показания одних заинтересованных в исходе дела лиц, показаниями других, таких же заинтересованных в исходе дела лиц, а также безосновательно признал достоверными не подтвержденные объективными данными пояснения заинтересованных в исходе дела лиц.

К проявлению необъективности суда и нарушения закона при оценке доказательств, следует отнести и то, что суд не учел оглашенное в суде объяснение Палаева от 22 сентября 2010 года, в котором последний пояснял, что отдал 1000 рублей не Шароку, а Печориной, которая сидела за преподавательским столом и заполняла список студентов группы, сдавших деньги. Она же дала ему сдачи 500 рублей (том 1, л.д.179, оборот). Несмотря на ходатайство Петрова о дополнительном допросе Палаева по указанным обстоятельствам, суд такой допрос не обеспечил, и не учел эти данные оглашенного в суде объяснения студента, не устранив существенные противоречия в полученных от него данных. При таких обстоятельствах выводы суда в приговоре о том, что-де, «деньги Печорина не собирала» (лист приговора 49), и что «студенты деньги сдавали своему старосте Шарок А.В., а тот деньги с зачетками передал преподавателю Петрову И.И.» (лист приговора 41), не соответствуют фактическим обстоятельствам, поскольку суд не учел противоречащие этим выводам доказательства и не указал, по каким мотивам их отверг, как недостоверные.

Суд правильно отметил в приговоре, что указание о вымогательстве взятки не опровергает факт получения взятки (лист приговора 49), однако при этом не учел, что и не подтверждает. Для подтверждения факта передачи-получения денег нужны достоверные и допустимые доказательства, которых нет.

Суд не учел, что нет в деле и списка с указанием того, кто из студентов и сколько сдал денег, о составлении которого говорилось свидетелями. Причем, Шарок показывал, что он был изъят у него вместе с зачетными книжками студентов. Отсутствие в деле этого важного доказательства обвинения, а также отрицание Печориной и Шароком факта его составления Печориной, несмотря на показания свидетелей, также свидетельствует в пользу того, что никакого сбора-передачи денег не было, а список был использован работниками милиции при участии Шарока с Печориной с целью шантажа студентов на получение от последних информации о якобы имевшемся вымогательстве Петровым денег и якобы сдаче ими денег старостам Шароку и Силину. А иначе Шароку и Печориной зачем юлить в отношении составления списка, если не для отвода от себя подозрения в выполнении задания на провокацию органа внутренних дел 20 сентября 2010 года?

При этом не исключено, что изначально не имелось намерения приобщения этого важного доказательства к делу, поскольку при исследовании в суде указанного документа, могли появиться дополнительные данные о фальсификации доказательств при организующей роли работников милиции, которые, не исключено, участвовали в провокации сбора денег совместно с Шароком и Печориной.

Суд этого не учел, в причинах противоречий в показаниях в этой части не разобрался, а потому его утверждение в приговоре о том, что «каких-либо провокационных действий со стороны правоохранительных органов не было», не соответствует фактическим обстоятельствам. Все же сомнения, которые не удалось устранить, должны толковаться в пользу подсудимого (осужденного).

Суд игнорировал, что негативная роль работников милиции в этом деле подтверждена рядом доказательств, оценку которым суд не дал.

Студент Чулин в суде утверждал, что заявление в отношении Петрова написано под страхом уголовной ответственности за дачу взятки, о которой его предупредили работники милиции.

Свидетель Глушков также показал в суде 24 ноября 2011 года, что заявление о Петрове написал под влиянием сотрудников милиции, самому это было не надо. Работником милиции ему было сказано, что преподаватель Петров якобы написал на студентов заявление о даче ими взятки, в этой связи возникал вопрос о том, что «либо на нас, либо мы». Он написал заявление на Петрова только потому, что сообщение о даче взятки освобождало от уголовной ответственности.

Подтверждают сказанное об инициировании работниками милиции написания заявления о вымогательстве, показания в суде студентки-свидетеля Печориной 19 сентября 2011 года, пояснившей, что работники милиции «направили меня к своему начальнику, попросили написать заявление о том, что я хочу возбудить уголовное дело по фактувымогания денег».

В заявлении Печориной от 20 сентября 2010 года (том 1, л.д.9), действительно содержится текст следующего содержания: «Порошу Вас привлеч к уголовной ответственности профессора… Петрова…, который 20.09.2010 г. вымогает у меня незаконное денежное вознаграждение (взятку) в сумме 500 рублей за сдачу экзамена по философии».

В суде она подтвердила, что согласна с этим заявлением.

Студентка Пояркова, будучи допрошенной в суде 20 декабря 2010 года, ответила отрицательно на вопрос прокурора, требовал ли Петров у нее деньги. Её же показания свидетельствуют об отсутствии добровольности, поскольку работники милиции сказали ей, что они все знают, поскольку Силин все написал.

Пояркова: Так и так, говорит. Можете, говорит, не отрицать ничего, Силин там уже написал всё.

***

Пояркова: Я пришла, он мне говорит, вы можете, извините за грубое слово, не отмазываться. Силин сказал то, что вы таким способом сдавали экзамен.

Прокурор: Непосредственно Петров от вас требовал деньги?

Пояркова: Нет, не требовал.

Между тем, из оглашенного в суде заявления Поярковой от 21 января 2011 года (том 2, л.д.216), следует, что она просит привлечь к уголовной ответственности профессора Петрова, который якобы 15.09.2010г. вымогал у неё незаконное денежное вознаграждение (взятку) в сумме 500 рублей за сдачу экзамена по философии.

Свидетель Павленко также показал в суде, что его вызвали в милицию и там он написал заявление с образца, который ему представили работники милиции.

Студент Маркин, будучи допрошен в суде 26 декабря 2011 года, путался в показаниях, сначала утверждал, что только подписал заявление, потом - что писал его собственноручно, но по образцу переписал, который предложили написать работники милиции, куда его вызвали и куда он самостоятельно идти не хотел.

Суд не учел, что о достоверности показаний свидетелей в этой части неправомерных действий работников милиции, свидетельствует то, что они согласуются с объективными данными - идентичностью содержания всех заявлений студентов, общностью допущенных при их написании ошибок, с другими изложенными в настоящей жалобе и фактически имевшими место со стороны работников милиции нарушениями, совершенными с единым умыслом на незаконное привлечение во что бы то ни стало Петрова к уголовной ответственности за получение взяток.

Такой образ действий работников с указанным умыслом, полностью соответствует моим утверждениям в имеющихся в деле обращениях, поданных еще на предварительном следствии, до ознакомления с материалами уголовного дела,а также до появления показаний свидетелей в суде о неправомерных действиях работников милиции, о том, что начальник следственного отдела органа внутренних дел Щелканов в присутствии следователя Певунова угрожал вменением мне дополнительных эпизодов, если я не буду вести себя правильно. Я действительно вел себя «не правильно», не признавался в совершении преступлений, а писал многочисленные жалобы, в связи с чем угроза Щелканова и была реализована необоснованным и незаконным вменением мне дополнительно преступлений с участием студентов из группы старосты Силина.

Суд не учел, что и в случае со студентами этой группы с тем, чтобы удержать их на обвинительных показаниях в суде, такое их поведение было стимулировано следователем Певуновым путем незаконного освобождения их от уголовной ответственности за дачу взятки в виду якобы добровольности их явки и якобы вымогательства у них взятки (и это при условии, что вымогательство Петрову не вменялось).

По этим мотивам и показания студентов группы Силина являются недопустимыми, как полученные с нарушением закона.

Суд не учел и то, что помимо отсутствия вымогательства, в случае со студентами указанной группы нельзя вести речь о какой-либо добровольности их явки с заявлениями в орган власти в смысле, указанном в упомянутом уже постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

Как следует из дела, только в «явке с повинной» Силина перечислены все студенты, якобы передававшие ему деньги для профессора Петрова. Эта «явка с повинной» датирована 21 января 2010 года, появилась в 13 часов 30 минут (том 2, л. д. 191-192).

Суд оставил без внимания, признав законным и обоснованным освобождение от уголовного преследования студентов группы Силина, что о них, как лицах, якобы передавших взятку, орган власти узнал не из их заявлений, а раньше, из «явки с повинной» Силина (другие источники информации об этом, в деле не фигурируют).

Это подтверждается изложенными в приговоре показаниями допрошенных в суде лиц. Например, студент Мещанинов показал, что «сотрудники милиции ему предложили написать заявление, чтобы его не привлекли к уголовной ответственности». Пояркова пояснила, что «её вызвали в милицию по поводу дачи взятки Петрову И.И. за экзамен...». Студент Федоров также показал в суде, что «его вызвали в милицию и объяснили, что если он напишет заявление на Петрова О.Г. о вымогательстве взятки, то его к уголовной ответственности не привлекут». Свидетель Федотов также пояснил в суде, что «его вызвали в милицию и пояснили, что если он напишет заявление, то он может быть освобожден от уголовной ответственности». Показал в суде о том, что его вызвали в милицию и свидетель Хабибуллин, Чулин, Ягафаров.

В этой связи является очевидным, что «работа» с указанными студентами по написанию заявлений и объяснений, была проведена не 21 января 2010 года, как следует из документов, а в другой день и при обстоятельствах, не связанных с правомерным получением информации от студентов, якобы решивших в один день прийти в милицию и писать на Петрова заявления. Получается, что студенты «обработаны» были в другой день, а собранные неправомерным образом документы за их подписью без указания даты их составления, лежали в «загашнике» с тем, чтобы вменить мне дополнительные преступления в случае, если я не буду признаваться в совершении преступлений. При этом, когда понадобилось работникам милиции, в документы были вставлены даты, они проведены через соответствующую регистрацию и направлены в дело. Понятно, что начальник ОВД Романов не захотел оставлять следы своего участия в этой афере, а потому и не вынес положенное постановление о передаче материалов о студентах группы Силина следователю. Понятно также, почему и произведен «фокус» с визой на рапорте оперуполномоченного Дергунова от имени Романова. Виза эта проставлена не установленным судом лицом...

При таких обстоятельствах, когда судом не учтен целый ряд указанных существенных обстоятельств, не соответствует фактическим обстоятельствам и вывод в приговоре о том, что-де, студенты давали показания добровольно и без принуждения.

На самом деле им угрожали правоохранители привлечением к ответственности, под страхом этой ответственности они давали показания и в суде, пребывают под ним и после вынесения настоящего приговора. Этот страх будет сохраняться и впредь, вплоть до признания кассационной инстанцией незаконности осуждения за взятки, и прокурор до этого в любой момент может отменить постановления об отказе в возбуждения уголовного дела хотя бы из-за отсутствия добровольности, и добиться наказания студентов. Чтобы впредь «не виляли» в суде, а четко и бодро озвучивали написанные для них правоохранителями монологи (надо же и дальше бороться с коррупцией, а взять её, кроме как среди преподавателей вуза, в Энске неоткуда). Сделано это и для того, чтобы неповадно было мнение свое иметь, в том числе о порядочности и совести. Последняя, как известно, является и правовой категорией, а с правоприменителями и судом – не пошалишь. Присудив 450 тыс. штрафа, вмиг пенсионера по старости обдерут до нитки и оставят умирать от голода, поскольку семьи у него нет, а судье было совсем не интересно выяснять эти данные о личности шестидесятилетнего подсудимого (справку о фактическом нахождении меня на пенсии, приобщаю к настоящей жалобе). Надо было лишь сделать так, чтобы умирание это было, как можно болезненнее, поскольку и без того копеечной зарплаты профессора, он лишен. Лишь бы правоохранительной системе и суду хорошо и безбедно жилось…

С учетом изложенного становится также понятным, почему судья, безусловно видя все эти, буквально на виду лежащие безобразия, умышленно их игнорировал и не рискнул при этом включить в число доказательств обвинения такое веское из них, как имеющуюся в деле «явку с повинной» Петрова. Эта «явка» лишь скромно, в целях маскировки действительных мотивов судьи, одной строкой, включена судом в приговор в качестве… смягчающего наказание обстоятельства. При этом никакой оценки в приговоре суд этой «явке» не дал.

Указанные обстоятельства дают основания утверждать, что сделано это судьей с тем, чтобы не усугублять и без того удручающую картину с доказательствами обвинения по этому делу, которую так усердно, игнорировав закон, писали правоохранители и судья.

А дело здесь в том, что Петров эту явку не признал, поскольку при ее получении работниками милиции, являлся на правовом положении задержанного, но адвокатом обеспечен не был. Поэтому «явка с повинной» по закону безусловно не могла фигурировать в деле в качестве допустимого доказательства.

Как признать это нарушение закона при отобрании «явки с повинной», если судья стремился констатировать с момента принятия дела к производству, и указал в приговоре, что «законность действий органов предварительного расследования и Энсковского межрайонного прокурора в ходе расследования дела у суда сомнений не вызывает», что «грубых нарушений уголовно-процессуального законодательства, которые бы препятствовали вынесению обвинительного приговора по делу, ими не допущено», что «органы расследования и Энсковский межрайонный прокурор, в ходе расследования настоящего уголовного дела каких-либо действий, свидетельствующих о совершении ими правонарушения, не совершали»?…

 

Подтверждают сказанное о негативной роли прокурора и судьи в процессе и обстоятельства, связанные с нарушением закона в суде при допросе свидетелей 26 декабря 2011 года.

Прокурор в судебном заседании 23 декабря 2011 года, сославшись на разумные сроки рассмотрения дела в суде, фактически отказался от части обвинения по ст.290 УК РФ. При этом заявил ходатайство о прекращении допроса свидетелей и об оглашении письменных доказательств, что и было сделано судьей. В последующем прокурор не заявлял ходатайство о возобновлении допроса явившихся свидетелей, однако суд по своей инициативе, в нарушение требований ст.15 УПК РФ о состязательности сторон, их все-таки допросил.

В этой связи в судебном заседании 26 декабря 2011 года незаконно допрашивались по основаниям, изложенным в отводах судье и прокурору от 29 декабря 2011 года и 16 января 2012 года, свидетели Салихов, Яковлев, Мещанинов, Маркин, Габбасов, Фёдоров, Палаев, Шарок, Шарок Регина, Чудин, Печорина. Последняя - повторно. Поэтому их показания в суде, согласно ст.75 УПК РФ являются, недопустимыми, как полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.

Суд в приговоре связал решения прокурора и суда по допросу 26 декабря 2011 года свидетелей с ходатайствами прокурора и решениями суда, имевшими место не 23 и 26 декабря 2011 года, а в другие даты.

Однако при этом судья вступил в противоречие со своим же постановлением от 29 декабря 2011 года, которым отклонил отвод прокурору и судье, в котором признал, что 23 и 26 декабря 2011 года все-таки были ходатайства прокурора относительно допроса свидетелей.

Изложенное дает основания утверждать, что фальсифицирован и протокол судебного заседания, и что судья вынес заведомо неправосудный приговор. Если нет оснований доверять судье в его выводах, то ничего не остается, как руководствоваться доводами подсудимого о фактическом поведении прокурора и суда. Так необходимо поступить кассационной инстанции в соответствии с необходимостью толкования в пользу осужденного всех сомнений, если их нельзя устранить.

К такому же решению должно подвигнуть кассационную инстанцию и решение судьи о привлечении 26 декабря 2011 года, на время болезни секретаря судебного заседания, в качестве секретаря, своего помощника Морцевую, которая является подругой другого помощника судьи - Певуновой, являющейся женой следователя Певунова, окончившего расследованием данное уголовное дело.

В постановлении от 2 сентября 2011 года судья Николаев указал, что «факт нахождения помощника председательствующего судьи – Морцевой в дружеских отношениях с другим помощником судьи – Певуновой,… не свидетельствует о заинтересованности судьи в исходе дела», но при этом игнорировал и не опроверг доводы о заинтересованности в исходе дела по основаниям, изложенным в том отводе,…самой Морцевой. Таким образом, судья Николаев привлек к участию в деле заведомо для него заинтересованное в исходе дела лицо.

Не выдерживает критики объяснение судьи Николаева в постановлении от 16 января 2012 года, которым отклонен очередной отвод прокурору и судье о том, что Морцевая была введена в дело в качестве секретаря по мотивам болезни секретаря Кузнецовой, «и у суда не было возможности привлечь другого секретаря». Это утверждение явно не соответствует фактическим обстоятельствам, поскольку была реальная возможность отложить судебное разбирательство до выздоровления Кузнецовой. Судья Николаев не захотел использовать такой выход из положения, несмотря на то, что сам считал возможным во время рассмотрения дела по существу, уходить в отпуск на …месяц, что должно быть отражено в протоколе судебного заседания.

Неправомерное поведение судьи мной письменно обжаловалось 10 января 2012 года председателю Энсковского районного суда Республики N. Ляпиной. Последняя письмом от 23 января 2012 года разъяснила мне право привести эти доводы в кассационной жалобе, что я и делаю. Копии жалобы на имя Ляпиной, её письма, прилагаю к настоящей кассационной жалобе, поскольку допущенные процессуальные нарушения повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора по причине участия в производстве по делу заинтересованных в исходе дела лиц.

К вынесению обжалуемого неправосудного приговора причастны не только судья Николаев, секретарь Морцевая, но и следователь Певунов и утвердивший обвинительное заключение прокурор Семенов. Двум последним процессуальным лицам в досудебной стадии мной заявлялись мотивированные письменные отводы, которые так и остались нерассмотренными полномочными процессуальными лицами с учетом всех их доводов и вынесением соответствующих постановлений. Копии отводов имеются в материалах уголовного дела. В ходе судебного разбирательства, что очевидно из нарушений, приведенных в настоящей жалобе, полностью подтвердилась заинтересованность в исходе дела следователя Певунова, прокурора Семенова. Последний, к тому же, при попустительстве судьи Николаева, систематически задавал свидетелям обвинения запрещенные законом наводящие вопросы при обстоятельствах, подробно указанных в моей письменной речи, текст которой приобщен к протоколу судебного заседания, допускал другие нарушения, перечисленные в моей речи, письменной реплике на выступление прокурора, а также в настоящей жалобе. Изложенные в настоящей жалобе обстоятельства нарушения закона свидетельствуют и о безусловной заинтересованности в исходе уголовного дела судьи Николаева, а также принимавшей участие в процессе в качестве секретаря судебного заседания Морцевой. В этой связи заявлявшиеся в судебном заседании отводы прокурору Семенову и судье Николаеву отклонены незаконно и необоснованно, а полученные с участием всех перечисленных лиц доказательства, на которых основан обвинительный приговор, должны быть признаны недопустимыми, как полученные с нарушением уголовно-процессуального закона.

О провокации взятки с участием Печориной

Понятно возможное желание кассационной инстанции хоть что-то оставить из обвинения, чтобы не портить прекращением дела по реабилитирующим основаниям по всем вмененным преступлениям статистику, а также карьеру преступивших закон правоохранителей и судьи, вынесшего заведомо неправосудный приговор.

Однако просил бы обратить внимание на то, что и по обстоятельствам, связанным с Печориной, этого сделать нельзя в виду провокации взятки – преступных действий, запрещенных законом.

Доказательства по вмененному преступлению с участием Печориной собраны не только заинтересованными в исходе дела оперативниками и следователем, но при их собирании и закреплении был нарушен установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок, а также собирание и закрепление доказательств произведено в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами, в связи с чем доказательства являются недопустимыми и подлежат исключению.

В частности, УПК РФ не дает возможности получения доказательств в результате провокации взятки, имевшей место с участием Печориной при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Более того, эти действия правоохранителей с ее участием, являются преступлением, предусмотренным ст.304 УК РФ.

В жалобе уже сказано, что в деле нет никаких достоверных, в том числе исходящих от Печориной, сведений, из которых было бы видно, что от Петрова исходила угроза совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам студентов, включая Печорину, либо поставить их и ее в такие условия, при которых они вынуждены дать взятку, что давало бы основания работникам милиции на проведение «оперативного эксперимента» в виду вымогательства взятки (понятие вымогательства взятки содержится в п.15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 №7, от 23.12.2010 №31).

Более того, из показаний Печориной в суде 19 сентября 2011 года, когда она отвечала на вопросы прокурора, очевидно, что ни в какиеусловия, при которых она вынуждена дать деньги, никто ее не ставил. Печорина показала, что по прибытии в вуз для участия в «оперативном эксперименте», она узнала, что ей и без всяких денег оценка уже …поставлена. При этом суд счел установленным, что денег за нее никто не сдавал (лист приговора 41).

В жалобе уже указано, что не соответствует фактическим обстоятельствам утверждение заинтересованных в исходе дела лиц о том, что Петров, до экзамена публично оповещал студентов о необходимости уплаты денег за сдачу экзамена.

Из оглашенных судом показаний Печориной от 9 декабря 2010 года на очной ставке с Петровым также видно, что не было угроз, и под требованием денег она понимает… предложение (т.е. просьбу- это одно и то же) сдать деньги. В частности, на вопрос адвоката Лепехова: «У Вас лично профессор Петров требовал денег за сдачу экзамена?», Печорина ответила: «Да, требовал,предложил сдать деньги за сдачу предмета по «Философии». Суд не учел, что по делу не добыто доказательств достоверности показаний Печориной даже в этой части якобы высказанного Петровым предложения.

Согласно ст.8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», проведение оперативного эксперимента допускается в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия особо тяжких преступлений, к каковым в соответствии со ст.15 УК РФ относится и вымогательство взятки (п. «в» ч.4 ст.290 УК РФ).

В этой связи есть основания утверждать, что «оперативный эксперимент» проведен незаконно и необоснованно, под видом якобы имевшегося вымогательства, а на самом деле был осуществлен в рамках запланированной с участием Печориной работниками милиции провокации.

Вывод об этом очевиден из показаний Печориной на упомянутой очной ставке с Петровым от 9 декабря 2010 года, на которой она пояснила, что в ходе проведения этого ОРМ сама предложила денежные средства за сдачу экзамена по предмету «философия» (том 2, л.д.122,123). В суде она подтвердила правдивость этих её показаний и также утверждала, что деньги предложила сама.

Напоминаю, что согласно п.25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», субъектом провокации взятки может быть любое лицо, действующее с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления, что и произошло.

Кроме того, согласно указанным разъяснениям Пленума, не является провокацией взятки проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки. В данном же случае, «оперативный эксперимент» проводился, по мнению следователя Певунова в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 24 декабря 2010 года, в связи с заявлением не о факте вымогательства, а только в виду имевшегося у Печориной «подозрения о возможности противоправности совершаемых Петровым действий», что также свидетельствует о незаконности этого ОРМ.

В этой связи не понятно, почему суд, вопреки требованиям ст.15 УПК РФ, «должен быть святее Папы Римского», то есть быть большим обвинителем, чем следователь, исходя при этом из того, что проверялось заявление Печориной о реальном вымогательстве денег Петровым. Следователь-то, являющийся по закону стороной обвинения (ст.5 УПК РФ), признал в своем постановлении установленным не факт, а только подозрение. Причем, подозрение не вымогательства, как реального и оконченного действия, а то, что Печорина обратилась с заявлением о некоем подозрениивозможности противоправности действий…

Суд не учел, что заявления такого содержания не должны проверяться в порядке, предусмотренном УПК РФ. В противном случае, органы внутренних дел будут завалены, к примеру, заявлениями психически больных, из которых следует, что субъект, увидевший целующуюся пару, подозревает возможность совершения поцелуя в процессе изнасилования женщины… И это надо будет проверять?!

Ничего не прибавил с точки зрения получения доказательств законного проведения «оперативного эксперимента», и просмотр в суде видеозаписей, произведенных по инициативе работников милиции. Более того, прокурор в этой связи дал дополнительные основания утверждать, что он заинтересован в исходе дела.

В частности, из исследованных в суде двух записей, произведенных скрытой и открытой камерами, следует, что Печорина уходит за своей зачёткой, но не возвращается. При этом в записях не видно, что я при ней ставил оценку в ведомость или в зачётку за деньги. Наоборот, Печорина утверждала, что в ведомости оценка уже стояла ещё до того, как она зашла и дала деньги. Зачетку, которую ушла искать Печорина, для того, чтобы выставить в ней оценку, нашли в багажнике, а также изъяли оперативники. Это признал и прокурор в своей обвинительной речи.

Из записей следует, что открыв зачётку, оперативники увидели, что там оценка уже стоит. В этой связи понятно, что оценка была поставлена без всяких денег. А это значит, что оперативный эксперимент не удался. Зная, что они в руках держат зачётку, в которой оценка ещё только должна быть поставлена, но она в зачётке Печориной уже стоит, оперативники, тем не менее, решают продолжать оперативный эксперимент. Но это был уже не оперативный эксперимент, а умышленная провокация.

Это следует также из второй, открытой видеозаписи, в которой видно, что оперативники пытаются все представить так, будто оценка Петровым поставлена Печориной за деньги.

Для того чтобы скрыть провокацию оперативников со взяткой, прокурор решил в своей речи произвольно добавить «кого-то», кто якобы сдал за Печорину деньги, и за это якобы была мной поставлена оценка. Между тем, эти обстоятельства не вменялись, нет им и каких-либо доказательств, поскольку сведения о них являются… выдумкой прокурора, якобы снимающей возникшие противоречия, нацеленной на введение суда в заблуждение с целью вынесения последним обвинительного приговора.

Суд увидел это, правильно признал в приговоре, что за Печорину деньги никто не сдавал, однако безосновательно пришел к выводу о том, о чем уже сказано, будто «подсудимый Петров И.И. был убежден, что за Печорину Л.Р. заплатили деньги, то есть он получил за нее взятку и поэтому без проверки ее знаний поставил ей оценку хорошо».

 

Из этого можно сделать вывод, что к своей обвинительной речи прокурор отнёсся как роду художественной литературы. Он посчитал, что произвольно можно добавить нужное или убрать не нужное. Однако ничем не обоснованное добавление им в фактические обстоятельства того, что «кто-то» за Печорину сдал деньги, не могло не привести к абсурду, поскольку выходило, что Печорина сдала деньги… дважды. Вначале «кто-то», затем она сама. В итоге сумма получалась уже не 500, а 1000 рублей. Но прокурор не заметил своего произвольного добавления, и 30-кратный штраф, который просил в речи наложить суду, отсчитывал в речи не от 1000, а от …500 рублей.

Из этого, в который уже раз, следует вывод в том, что прокурор не являлся объективным и беспристрастным обвинителем, как утверждал он на неоднократно заявленные ему отводы, а был заинтересованным в исходе дела лицом.

 

Указанные видеозаписи «оперативного эксперимента» не могут быть отнесены к числу доказательств обвинения и потому, что суд не выяснил механизм переноса видеоряда и звукозаписи с источника записи на носитель, демонстрировавшийся в суде. Между тем есть основания утверждать исходя из результатов просмотра записей на следствии и в суде, что имел место монтаж, в ходе которого появилась запись, выгодная правоохранителям, но не соответствующая фактическим обстоятельствам.

В частности, не могут быть признаны источником доказательств и видеокассета стандарта VHS с номером 18с/10, а также диск CD-R cdr 1R cup 212/13/09 0005, с фото, аудио-видео материалом досмотра Петрова и потому, что в деле нет данных о том, кто, когда и при каких обстоятельствах, переносил на эти носители данные, полученные при непосредственной аудиозаписи и видеосъемке. Между тем, адвокату был очевиден монтаж произведенной записи в интересах правоохранительных органов, занимавшихся, как это установлено в суде, фальсификацией доказательств обвинения. Утверждение о таком монтаже является тем более соответствующим фактическим обстоятельствам, поскольку съемка производилась оперуполномоченным Хаушкиным, который, как это установлено в суде, участвовал в фальсификации заявлений студентов о якобы имевшемся вымогательстве денег Петровым.

При исследовании в суде 3 февраля 2012 года этих носителей, прокурор неправомерно фактически давал показания по обстоятельствам формирования доказательств. Вместо того, чтобы заявить в суде ходатайство о вызове и допросе оперативников с целью выяснения, кто, когда и при каких обстоятельствах, переносил на указанные носители данные, полученные при непосредственной аудиозаписи и видеосъемке, прокурор пояснил, что информация перенесена «с фотоаппарата на компакт диск». Пояснения прокурора даны при следующих обстоятельствах.

Судья: Суд постановил исследовать повторно документы в отношении, каким образом, что использовалось. Л.д. 46, 47, 49, было сказано, да? Таким образом, том 1-й. Фотоаппарат марки Lumix Panasonik. Уполномоченным Хаушкиным.

Адвокат: С фотоаппарата произвели видеосъёмку, что ли? Так я понял?

Прокурор: Да.

Адвокат: А как появился тогда компакт диск? Где?

Прокурор: Перенёс с фотоаппарата на компакт диск.

Адвокат: А как он появился, этот компакт диск? Снимали, ладно. У меня такой же фотоаппарат есть. А как он появился, компакт диск?

Таким образом, вопрос о механизме и обстоятельствах переноса информации, а также об исполнителе такого переноса, повис в воздухе, а потому осталось не установленным, почему фиксации отдельных обстоятельств, фактически имевших место, не нашлось места на представленных суду носителях.

Напоминаю, что Печорина в суде 19 сентября 2011 года, в ответ на вопросы прокурора, проговорилась о том, что после прибытия ее на экзамен, оказалось, что оценка за экзамен ей уже… проставлена.

Именно об этих обстоятельствах, демонстрировавшихся на следствии в видеозаписи, видных из диалога между Печориной и Петровым, адвокат и заявлял в суде. Именно об отсутствии видеозаписи в этой части в суде и говорил адвокат. И не надо было порочить прокурору сведения адвоката, как якобы неправомерные «показания» о событиях. Прокурор не знает, а я разъясняю, что согласно ст.217 УПК РФ защитник вправе знакомиться с материалами аудио- и (или) видеозаписи… А в соответствии со ст.248 УПК РФ защитник вправе излагать суду свое мнение по вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства. В том числе и о том, что демонстрировавшаяся ему при ознакомлении аудио- и видеозапись не соответствует той, что представлена суду. Ничего противозаконного, таким образом, адвокат не сделал, а вот прокурор, как это видно, неоднократно и неправомерно пытался в суде дать «показания» по обстоятельствам уголовного дела. Об этом подробно, при ссылке на конкретные обстоятельства и показания, сказано в моей письменной речи, приобщенной к протоколу судебного заседания.

Суду не представлен для исследования прибор, которым проводилась съемка с первоначальной записью. В этой связи данные о монтаже не опровергнуты. Напоминаю, что все сомнения, если их не представляется возможным устранить, должны толковаться в пользу подсудимого, а потому представленные суду на носителях данные не могут служить доказательством обвинения.

Таким образом, из дела, что не учтено судом, усматривается лишь подгонка ситуации под возможность проведения «оперативного эксперимента». При отсутствии фактических оснований считать, что имело место вымогательство, Печорину работники милиции попросили написать заявление о «вымогании» взятки, с чем та безосновательно согласилась, о чем и показала в суде.

В действиях сотрудников милиции и Печориной, в этой связи, усматриваются достаточные данные, указывающие на признаки провокации взятки (ст.304 УК РФ). Действия работников милиции при этом должны квалифицироваться дополнительно и по ст.285 УК РФ (п.25 указанного постановления Пленума Верховного Суда РФ).

Суд указал, что по его «убеждению, в данном случае отсутствует провокация взятки, так как каких-либо действий, свидетельствующих о нежелании подсудимым Петровым И.И. получить деньги за несданный экзамен или требований проверить знания Печориной Л.Р., путем сдачи ею экзамена по философии, Петров И.И. не совершал».

Однако суд не учел, что для квалификации, как провокации взятки, и не важно, было ли описанное им деяние Петрова, а имеют значение только действия Печориной, которые и образуют объективную сторону провокации согласно п.25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», согласно которой провокатором является лицо, действующее с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления, что и произошло.

Изложенное также свидетельствует о необходимости применения по отношению к результатам ОРМ «оперативный эксперимент» требований ст.89 УПК РФ, согласно которой в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.

О нарушении закона при возбуждении

и соединении уголовных дел, при ознакомлении

обвиняемого с материалами уголовного дела

Доказательства обвинения, полученные в результате производства следственных действий, подлежат исключению и в виду производства их без возбуждения уголовного дела и соединения уголовных дел.

Этим нарушением закона специальными субъектами - следователем следственного органа по району Певуновым, а также заместителем прокурором района Семеновым, совершены деяния, содержащие признаки преступного злоупотребления служебным положением, предусмотренного ч.1 ст.285 УК РФ, а также служебного подлога (ч.2 ст.292 УК РФ). Деяния эти состоят в умышленном укрытии преступлений от учета, а также в искажении государственной статистической отчетности о преступлениях, что только усугубляет необходимость признания полученных доказательств недопустимыми, поскольку их нельзя получать преступным путем.

Старшим следователем следственного отдела при ОВД по Энсковскому району и г.Энск Республики N. Певуновым 8 октября 2010 года возбуждено уголовное дело №0201028 по ч.2 ст.290 УК РФ в отношении профессора Петрова.

В постановлении указано, что И.И.Петровым, профессором государственного образовательного учреждения, якобы получены 20 сентября 2010 года взятки при посредничестве старосты Шарока от студентов Исхакова, Глушкова, Давлетова, Кутлиахметова, Балышканова, Исакина, Палаева, Евграфова, Павленко, Шишкина, Галимова, Баянова, Габбасова, Осокина, а также отдельно – от студентки Печориной.

В ходе расследования Петрову предъявлено обвинение в совершении 36 преступлений, предусмотренных ч.2 ст.290 УК РФ.

При этом, помимо указанных студентов, Петровым якобы 15 сентября 2010 года, при посредничестве старосты Силина, получались взятки от студентов Салихова, Яковлева, Мещанинова, Маркина, Фёдорова, Шарока, Чулина, Ишкулова, Кононова, Сиразетдинова, Юдичева, Кинзябулатова, Насонова, Гусева, Синицына, Маркина, Поярковой, Фёдорова, Федотова, Хабибуллина.

Как следует из уголовного дела, постановления о возбуждении уголовного дела по фактам якобы получения взяток от Салихова, Яковлева, Мещанинова, Маркина, Фёдорова, Шарока, Чудина, Ишкулова, Кононова, Сиразетдинова, Юдичева, Кинзябулатова, Насонова, Гусева, Силина, Синицына, Маркина, Поярковой, Фёдорова, Федотова, Хабибуллина, не выносились, уголовные дела не соединялись.

Не вынесено отдельное постановление о возбуждении уголовного дела и по факту якобы полученной взятки от Печориной, хотя Петрову вменено получение взятки от нее отдельно от остальных студентов.

Указанное уголовное дело направлено прокурором Семеновым с обвинительным заключением 28 марта 2011 года в Энсковский районный суд РЕСПУБЛИКИ N. в отсутствие возбужденных уголовных дел по каждому вмененному оконченному преступлению, а также без соединения уголовных дел, которое мог по закону и должен был произвести при наличии к тому оснований, руководитель следственного органа.

Дача взятки, а равно ее получение должностным лицом, считаются оконченными с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей (п.11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 № 7, от 23.12.2010 № 31).

Преступление считается укрытым от учета, если по факту его совершения, несмотря на наличие установленных ст. 140 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации поводов и оснований, не было принято в установленные законом сроки процессуальное решение - вынесение постановления о возбуждении уголовного дела (п.2.9. действующего Положения о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений, являющегося Приложением № 2 к Приказу Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России, МЧС России, Минюста России, ФСБ России, Минэкономразвития России, ФСКН России от 29 декабря 2005 г. №39/1070/1021/253/780/353/399).

Суд, признал неправильной отдельную квалификацию по ст.290 УК РФ, произведенную следователем в 36 случаях. При этом квалифицировал действия по ст.290 УК РФ лишь четырежды при указанной в приговоре мотивации этого решения.

В случае признания применения уголовного закона и такой квалификации судом правильными, а совершение мной указанных в приговоре действий – доказанным, решение кассационной инстанции может и должно послужить основанием для привлечения следователя и прокурора к уголовной ответственности по указанным статьям УК РФ за укрытие преступлений от учета в виду вынесения только одного постановления о возбуждении уголовного дела.

При этом просил бы иметь в виду, что судебной практикой Верховного Суда РФ преступным злоупотреблением служебным положение признается укрытие от учета правоохранителями путем незаконного и необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела, и менее опасных преступлений, чем получение взятки.

О том, что именно следователь и прокурор являются субъектами укрытия преступлений от учета, а также субъектами искажения государственной отчетности о преступлениях, свидетельствуют п.п.4.,4.1. указанного Положения о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений, согласно которым субъектами учета преступлений являются …следователь, прокурор, на которых возложена обязанность фиксирования в учетных документах сведений об объектах учета.

Согласно п.2.2.,2.4.,19, 27, 28, 29,30, 39, 58 Положения, учет - фиксирование в учетных документах следователем, прокурором, сведений об объектах учета с последующим включением информационным центром МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации…в статистическую отчетность сведений об объектах, отраженных в учетных документах; один из объектов учета – преступление… На основе обработки учетных документов ИЦ формируют статистическую отчетность о состоянии преступности с последующим ее направлением в ГИАЦ МВД России. Учету подлежит каждое преступление (на основе его юридической квалификации по конкретной норме УК РФ), по факту совершения которого, независимо от времени его совершениявозбуждено уголовное дело.Основаниями учета преступлений является постановление о возбуждении уголовного дела.

Таким образом, как следует из приговора, укрытыми являются три преступления, предусмотренного ст.290 УК РФ, поскольку вынесено только одно постановление о возбуждении уголовного дела при четырех признанных судом оконченными преступлениях, что привело к искажению государственной отчетности о преступлениях коррупционной направленности, как в г.Энске, так и в целом в Республике N.

Поскольку речь идет не о стажерах, которые могли и не знать об этих требованиях и действовать, в этой связи, по неосторожности; и даже не просто о следователе, а о старшем следователе органа внутренних дел, а также об одном из руководителей районной прокуратуры, есть основания утверждать, что они заведомо не могли не знать о предъявляемых требованиях, а также для вывода об умышленном нарушении ими закона и подзаконных актов по личным мотивам.

Пристальное внимание законности при разрешении заявлений о преступлениях уделяет и Генеральный прокурор Российской Федерации.

В частности, подчиненным прокурорам приказано тщательно и всесторонне проверять соблюдение установленного межведомственными и ведомственными нормативными правовыми актами единого порядка приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях, а также законность и обоснованность принимаемых по ним решений. При необходимости, руководствуясь ст. 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", вызывать должностных лиц органов дознания и предварительного следствия, а также граждан для объяснений по поводу нарушений законов. С особым вниманием проверять законность разрешения сообщений о преступлениях, связанных с проявлениями коррупции. На основании п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, ст. 6, 30 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" требовать полного устранения нарушения закона, используя предусмотренные в указанных нормативных актах формы реагирования и привлечение виновных должностных лиц, в том числе не обеспечивших должного контроля за соблюдением порядка приема, регистрации, проверки и разрешения сообщений о преступлениях, к ответственности вплоть до вынесения постановления о направлении материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об уголовном преследовании должностного лица, допустившего нарушение, содержащее признаки преступления (п.п.1.2.,1.3.,1.5. Приказа Генерального прокурора РФ от 10 сентября 2007 г. № 140 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях в органах дознания и предварительного следствия»).

 

Укрытие преступлений от учета повлекло существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, поскольку дезориентировало общественность и соответствующие государственные органы в вопросах оценки работы правоохранительных органов, а также в вопросах профилактики и борьбы с указанного вида преступлениями.

Следователем совершено укрытие из личной заинтересованности: из желания освободить себя и орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, от усиления работы по выявлению и расследованию преступлений указанной направленности в следующем отчетном периоде, поскольку возможное уменьшение выявленных и поставленных на учет преступлений указанной категории в сравнении с прошлым отчетным периодом, может повлечь негативную оценку вышестоящим органом деятельности органов внутренних дел Энсковского района и г.Энска Республики N. Другими словами, в случае постановки на учет четырех преступлений, предусмотренных ст.290 УК РФ, в следующем отчетном периоде надо будет сработать не хуже. Однако, в условиях Энсковского района и г.Энска выявить, к примеру, пять таких преступлений преподавателей единственного в городе вуза, представляет очевидную сложность.

Прокурор, не принявший мер к возбуждению уголовных дел, нарушив при этом закон и требования Генерального прокурора РФ, действовал с единым умыслом с сотрудниками органа внутренних дел на неправомерное облегчение их работы в указанном смысле.

Все это, как полагаю, должно повлечь вынесение кассационной инстанцией частного определения в адрес соответствующих должностных лиц.

Кстати говоря, следственная практика других регионов, и в частности, г.Москвы, уже давно и однозначно следует предусмотренному законом порядку:возбуждать по каждому факту оконченного преступления в виде получения взятки уголовное дело, а затем соединять дела в одном производстве. Иллюстрацией сказанному являются прилагаемые копии постановлений следственного отдела по Никулинскому району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве от сентября-ноября 2007 года в отношении возбуждения и соединения в одном производстве под №4266534 уголовных дел, касающихся А.А.Плескунова - преподавателя МИУТХ.

Так же, как и я, он обвинялся в получении взяток от студентов.

Просил бы учесть и то, что очевидное нарушение закона, а также ведомственного акта при возбуждении уголовных дел в г.Энске, имеет подоплеку, далекую от интересов государства в борьбе с коррупцией, поскольку обусловлено общеизвестной, а потому не требующей отдельного доказывания, «палочной» системой отчетности органов МВД РФ.

При законопослушном возбуждении четырех уголовных дел по ст.290 УК РФ, о чем уже сказано, в следующий отчетный период начальство потребует «усиления борьбы с коррупцией». А это - проблема в г.Энске Республики N., поскольку надо будет измышлять уже не четыре, а минимум пять преступлений какого-нибудь преподавателя единственного в городе вуза…

В этой связи представляется не случайным, что возбуждено только одно уголовное дело…

Таким образом, будь я действительно взяточником, самих следственных работников органа внутренних дел надо привлекать к уголовной ответственности за укрытие преступлений от учета.

***

Поскольку обязательные процессуальные решения о возбуждении уголовного дела не приняты, обвиняемый Петров был лишен возможности обжалования каждого из постановлений о возбуждении уголовного дела в ходе досудебного производства в суд, прокурору, а также руководителю следственного органа (Глава 16 УПК РФ). Укрытием преступлений от учета существенно нарушено его право на защиту, затруднен его доступ к правосудию.

Суд не учел, что нарушение в досудебной стадии гарантированного Конституцией Российской Федерации права обвиняемого на судебную защиту исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора (п.14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. №1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 №60, от 11.01.2007 №1, от 09.12.2008 №26, от 23.12.2008 №28, от 23.12.2010 №31).

***

Не разобрался суд и в доводах подсудимого о нарушении следователем закона при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела. В данном случае в деянии следователя усматриваются признаки служебного подлога.

Эти деяния следователя состоят в следующем: предъявив обвиняемому и его защитнику 24 февраля 2011 года все материалы уголовного дела, дав их сфотографировать, следователь неправомерно не оформил протокол ознакомления по тем мотивам, что обвиняемый отказался его подписывать, а решил продолжать ознакомление со снятыми им фотографированием копиями уголовного дела. Такие действия обвиняемого оправданы: фотографирование дела не означает факт ознакомления с ним, а предполагает последующее изучение полученных таким образом копий документов дела. Следователь после фактического фотографирования обвиняемым уголовного дела произвел следственные и иные действия, дополнил материалы уголовного дела соответствующими документами, о чем обвиняемому не сообщил, с дополнительными материалами дела обвиняемого не ознакомил, лишил его возможности в этой связи защищаться заявлением ходатайства. Кроме того, следователь ввел суд в заблуждении в отношении отсутствия ходатайств обвиняемого и вошел в суд с ходатайством об установлении срока ознакомления. При этом следователем был оформлен протокол ознакомления от 24 февраля 2011 года с нумерацией листов, которые не соответствовали предъявленным в тот день для ознакомления обвиняемому и его защитнику.

Постановлением от 10 августа 2011 года следователем следственного органа СК РФ Ивновым отказано в возбуждении уголовного дела в отношении следователя Певунова по реабилитирующим последнего основаниям.

В соответствии с имеющимся в деле и вступившим в законную силу постановлением от 4 октября 2011 года судьи Энсковского районного суда РЕСПУБЛИКИ N. Гаражиной, отказано в приеме жалобы Петрова в порядке ст.125 УПК РФ на указанное постановление от 10 августа 2011 года об отказе в возбуждении уголовного дела по тем мотивам, что оценка затронутых Петровым в жалобе вопросов должна быть произведена при рассмотрении дела по существу.

Судья Николаев должен был дать такую оценку в соответствии с им же вынесенным постановлением от 22 сентября 2011 года, в котором выражено его намерение «окончательную оценку всем процессуальным документам уголовного дела дать после проведения судебного следствия в совокупности с добытыми данными».

В постановлении от 14 ноября 2011 года суд также указал, что «окончательную юридическую оценку всем имеющимся в уголовном деле доказательствам, в том числе материалам дела о проведении следственных действий,постановлений и других процессуальных документов, суд вправе дать лишь после их исследования в судебном заседании».

Об этом исследовании я и просил суд, заявив ходатайство об истребовании «отказного» материала, а также материала проверки, послужившего основанием для вынесения начальником следственного отдела Щелкановым 23 марта 2011 года постановления «О полном отказе в удовлетворении ходатайства», однако постановлением от 14 ноября 2011 года судья Николаев отказал в удовлетворении ходатайства, в приговоре не высказался по поводу законности и обоснованности обжалованного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, и не мог этого сделать, поскольку отказался истребовать «отказной» материал.

Не высказалась по доводам жалобы по существу в порядке ст.125 УПК РФ и судья Гаражина в досудебной стадии.

Таким образом, допущено нарушение в досудебной стадии гарантированного Конституцией Российской Федерации права обвиняемого на судебную защиту, что исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора (п.14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. №1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (в ред. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 №60, от 11.01.2007 №1, от 09.12.2008 №26, от 23.12.2008 №28, от 23.12.2010 №31).

При этом не соответствуют фактическим обстоятельствам доводы суда в приговоре о том, будто «данных о фальсификации доказательств и материалов уголовного дела органами расследования в судебном заседании не установлено», поскольку судья и не мог это установить полно, всесторонне и объективно без истребования «отказного» материалы, в чем сам же он и отказал.

Не имел суд возможности высказаться в приговоре без истребования, исследования и оценки этого материала и о существенности-несущественности нарушения изменением номеров некоторых листов уголовного дела.

Между тем, такое изменение нумерации листов осуществлено следователем в рамках его действий по сокрытию допроса врача Красновой о моем состоянии здоровья, проведенного после окончания расследования и предъявления обвиняемому и защитнику материалов дела для ознакомления. Поскольку я не был ознакомлен с этим допросом, был лишен возможности защищаться от не соответствующих действительности сведений, изложенных врачом. Ущемление моего права на защиту привело к незаконному и необоснованному установлению судом по ходатайству следователя срока моего ознакомления с материалами уголовного дела, поскольку суд, с подачи следователя, исходил из того, что я никаких ходатайств не заявлял. А я и не мог этого сделать, поскольку не знал о незаконно проведенном следователем допросе врача, протокол которого был скрыт от меня.

Не соответствует фактическим обстоятельствам и утверждение суда о том, будто «проведение следственных действий после окончания расследования уголовного дела и ознакомления обвиняемого с защитником уголовного дела из материалов дела не усматривается».

В действительности, уже после объявления 18 февраля 2011 года об окончании предварительного следствия (том 3, л.д.143), следователь Певунов произвёл следственные и процессуальные действия: 4 марта 2011 года допросил в качестве свидетеля врача Краснову о состоянии здоровья обвиняемого Петрова и обстоятельствах выдачи ему листка нетрудоспособности (том 3, л.д.176,177), 4 марта 2011 года направил запрос заведующей поликлиникой Энсковской района (том 3, л.д.178), приобщил к материалам уголовного дела ответ на этот запрос от 9 марта 2011 года (том 3, л.д.179), с чем обвиняемого не ознакомил.

Таким образом, не исключено совершение следователем в досудебной стадии преступных действий, которыми было существенно нарушено право обвиняемого на защиту.

На основании изложенного, руководствуясь уголовно-процессуальными нормами, в том числе, указанными в Главе 45 УПК РФ,

 

П Р О Ш У:

 

Отменить приговор Энсковского районного суда от 14 марта 2012 года в отношении Петрова Ивана Ивановича, осужденного по ст.290 ч.3, ст.290 ч.3, ст.290 ч.3, ст.290 ч.3 в редакции Федерального закона РФ №97 от 04.05.2011г. за преступления, совершенные при указанных в приговоре обстоятельствах (получение взяток от студентов за незаконные действия), с назначением ему наказания на основании ст.69 ч.3 УК РФ, путем частичного их сложения, в виде штрафа в размере 450000 рублей, с лишением права занимать должность профессора сроком на 2 года.

Прекратить уголовное преследование Петрова И.И. и уголовное дело за отсутствием событий преступлений.

Вынести частное определение в адрес соответствующих руководителей по поводу изложенных в жалобе нарушений закона со стороны следователя, прокурора и судьи.

Рассмотреть уголовного дела судом кассационной инстанции с моим участием.

Приложения:1.Справка от 16 марта 2012 года о получении мной пенсии.

2.Копия жалобы, адресованной председателю Энсковского районного суда от 10 января 2012 года, с копией штампа суда на первом листе.

3.Копия письма В.Н.Ляпиной от 23 января 2012 года.

4.Копии постановлений, касающихся московского преподавателя вуза.

И.И.Петров

24 марта 2012 года