К вопросу о грубых нарушениях материального и процессуального законодательства при осуществлении предварительного расследования по делам, связанным с уголовным преследованием юристов, адвокатов.

Антон Гусев

Заместитель генерального директора ЗАО «Юридический центр «СОВЕТНИК ПРАВА», автор книг «Все о квартирном вопросе», «Дорога: аварии, штрафы, страховка», «Все виды исковых заявлений и претензий в суд» и др., свыше 40 научных статей и публикаций в прессе.

Начать статью хочется с небольшого анализа действующей картины, связанной с уголовным преследованием адвокатов и лиц, оказывающих квалифицированную юридическую помощь, на территории РФ. Несмотря на многократные указания на недопустимость этого со стороны ЕСПЧ¹, отечественная правоохранительная система продолжает инициировать уголовные дела против лиц, оказывающих населению юридическую помощь, и доводить их как до суда, так и «продавливать» обвинительные приговоры и иные судебные постановления по этим делам. При этом далеко не единственным прецедентом такого административного давления без достаточных оснований (в виде твердого и доказанного состава преступления) остается не только нашумевшее дело С.Л. Магнитского, вызвавшее бурную и неоднозначную реакцию в западных кругах, но и дело В.А. Алексаняна, чья смерть осталась практически не освещенной ведущими российскими СМИ, но не прошла, как всегда, мимо ушей западных. При этом практически всякий раз по результатам печально завершающегося уголовного преследования адвокатов и юристов выясняется отсутствие в их действиях состава преступления либо наличие иных реабилитирующих оснований, которые действительно препятствовали течению уголовного дела, но по каким-то причинам не были учтены правоохранительными органами в ходе предварительного расследования (либо на судебном этапе уголовного дела).

Достаточно распространенным основанием (об этом свидетельствует многолетняя практика Конституционного Суда РФ²) привлечения юристов и адвокатов к уголовной ответственности являются статьи 159 и 303 УК РФ («Мошенничество» и «Фальсификация доказательств»). И если по статье 159 УК РФ Пленумом Верховного Суда еще в 2007 году выработаны соответствующие разъяснения,³ то относительно статьи 303 УК РФ существует некоторая правовая неопределенность в части установления признаков состава преступления, предусмотренного ее частью 1 («Фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем»). В данной статье мы на примере конкретного дела, возбужденного в отношении представителя юридической профессии, рассмотрим отдельные краеугольные камни материально-правового характера, препятствующие, на наш взгляд, дальнейшему осуществлению уголовного преследования (с точки зрения закона). Во второй части статьи мы уже дополнительно ко всей ранее опубликованной литературе обратим внимание правоприменителей на необходимость строжайшего соблюдения процессуального закона при осуществлении уголовного преследования, в том числе, в отношении представителей юридической профессии. Таким образом видно, что целью настоящей работы является срез нарушений действующего законодательства, допущенных крупнейшим и важнейшим правоохранительным органом России – Следственным Комитетом РФ – при расследовании уголовного дела в отношении лица, оказывающего юридическую помощь. Этим самым автор старается донести до юридической общественности России и ближнего зарубежья те проблемы, с которыми гражданское общество сталкивается в связи с множественными нарушениями Российской Федерацией решений ЕСПЧ. Конечно, автора можно упрекнуть в том, что он топчется по проторенной дороге, и излагаемые им в данной работе проблемы не раз были и становятся предметом обсуждения мировых и российских СМИ. Однако, автор позволит себе не согласиться с этим упреком, поскольку, несмотря на многократные обращения общественности к власть придержащим, проблема не теряет своей актуальности, ее решение еще не придумано, а потому о ней нужно и можно говорить многократно.

Итак, уголовное дело в отношении юриста предприятия ООО «ПК» было возбуждено Следственным управлением Следственного Комитета РФ по Республике Башкортостан в октябре 2009 года по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ. Подозреваемому инкриминировалось представление в арбитражный суд Башкортостана поддельного платежного поручения об уплате государственной пошлины в сумме 33 000 руб. (за его подписью), копий (заверенных им же) поддельного бухгалтерского баланса предприятия за разные налоговые периоды и таких же копий поддельного письма иной коммерческой организации. Оценив данное постановления, автор настоящей статьи однозначно пришел к следующим выводам. Я прошу читателей внимательно их прочесть и дать им оценку на предмет их состоятельности, поскольку за 8 лет карьеры глаз у автора вполне мог «замылиться».

1 По нашему мнению, доследственной проверкой и оперативно – розыскными мероприятиями не собрано доказательств в объеме, достаточном для возбуждения уголовного дела.

Согласно мнению председателя Верховного Суда РФ Лебедева В.М., изложенного им в Комментарии к УК РФ (М., Юрайт-Издат, 2007) в переводе с латинского "фальсификация" (falsificare) означает "подделывать". Данное мнение является обязательным в правоприменительной практике правоохранительных органов.

Применительно к рассматриваемому деянию фальсификация заключается в сознательном искажении представляемых доказательств, например документов (доверенностей, расписок, договоров, актов ревизий, протоколов следственных действий и т.д.), путем их подделки, подчистки, внесения исправлений, искажающих действительный смысл, или ложных сведений.

Фальсификация (подделка), - отмечается в одном из определений высшей судебной инстанции, - означает сознательное искажение представляемых доказательств (Определение Верховного Суда РФ от 11 января 2006 г. N 66-о05-123).

Для того, чтобы утверждать о наличии состава преступления, необходимо однозначно установить, с помощью каких технических средств и при каких обстоятельствах были изготовлены спорные документы, поскольку системное толкование нормУК РФ однозначно свидетельствует о том, что фальсификация документа как доказательства может заключаться не только в материальном подлоге, то есть во внесении в документ чисто технических искажений (уничтожении или исправлении его частей, внесении дополнительных данных, подделке подписей, оттисков печатей и т.д.), но и в интеллектуальном подлоге - составлении ложных по содержанию письменных доказательств лицом, не обладающим соответствующими полномочиями, от имени других лиц, в нарушение определенной процедуры (Определение Ленинградского областного суда от 29.09.2010 N 22-1757/2010).

Подозревая юриста (далее будем называть его Г.) в фальсификации путем подделки доказательств, следователь при вынесении постановления о возбуждении уголовного дела, обязан был установить, с использованием каких технических средств были изготовлены указанные доказательства (принтер, компьютер, чернила), какое он имеет отношение к этим техническим средствам (был ли изъят при нем указанный принтер, принадлежат ли ему поддельные печати, с использованием которых были изготовлены данные доказательства, найдены ли эти документы в электронном виде), когда и при каких обстоятельствах были изготовлены указанные документы (в присутствии свидетелей, в каком месте и т.д.). Без установления этих данных нельзя утверждать о фальсификации доказательств. Сам факт внесения Г. одной из подписей в указанных документах еще не свидетельствует о том, что он совершил изготовление этих документов в полном объеме (создал их с использованием технических средств). При этом в ходе производства по уголовному делу данные обстоятельства установлены быть не могут (в противном случае имеют место неустранимые сомнения в виновности лица в совершении преступления; эти обстоятельства могут быть выяснены в рамках расследования уголовного дела в отношении неустановленного лица, но никак не в его отношении, т.к. здесь ставится под сомнение его причастность к совершению преступления). Материалами доследственной проверки и ОРМ эти фактические данные по делу не установлены.

2 Документы, в фальсификации которых обвиняется Г., доказательствами по гражданскому делу не являются.

2.1 За фальсификацию доказательств по арбитражному делу уголовной ответственности не наступает.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенный в Определении от 25 ноября 2010 г. N 1540-О-О, Часть первая статьи 303 УК Российской Федерации предусматривает уголовную ответственность лишь за такие деяния, которые совершаются умышленно и направлены непосредственно на фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем. При этом согласно статье 8 УК Российской Федерации основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом. Критерии же приемлемости средств доказывания в рамках производства по гражданскому делу закреплены главой 6 ГПК Российской Федерации.

Учитывая, что ГПК РФ при рассмотрении дел арбитражными судами не применяется, надлежит признать нетождественность понятий гражданского и арбитражного дела, в том числе для целей ч. 1 ст. 303 УК РФ.

Комментарий под редакцией В.М. Лебедева также не относит арбитражное дело к гражданским для целей применения ст. 303 УК РФ. Комментарий 2000 г., ранее написанный В.М. Лебедевым, не может применяться, так как отраслевые НПА (АПК РФ и ГПК РФ), действующие на момент его написания, в 2009 году уже утратили силу – новый АПК РФ был принят в 2002 году, а ГПК РФ – в 2001.

Согласност. 34 ГПК лицами, участвующими в деле, являются стороны, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и охраняемых законом интересов других лиц и вступающие в процесс с целью дачи заключения по основаниям, предусмотренным ст. ст. 4, 46 и 47 ГПК, заявители и заинтересованные лица по делам особого производства.

Круг представителей лиц, участвующих в деле, определен в гл. 5 ГПК. Представителем в суде может быть дееспособное лицо, имеющее надлежащим образом оформленное полномочие на ведение дела (надлежаще удостоверенные доверенности, выдаваемые гражданами, ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием, и т.п.) (ст. 49 ГПК).

Таким образом, фальсификация доказательств по гражданскому делу иными лицами, кроме лиц, участвующих в деле, либо их представителей, не образует данного состава преступления и при наличии к тому оснований должна квалифицироваться по другим статьям УК (например, по ст. 292 УК как служебный подлог) (Научно-практическое пособие по применению УК РФ / В.П. Верин, С.А. Ворожцов, В.В. Демидов и др.; под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005. 928 с.).

2.2 Представленные документы не относятся к числу доказательств по делу.

По тексту ст. 303 УК РФ ответственность наступает за фальсификацию доказательств по делу. За фальсификацию документов, не являющихся доказательствами, ответственности на наступает (кассационное определение Верховного Суда РФ от 8 декабря 2004 г. N 3-О04-42).

В соответствии с ч. 1 ст. 64 АПК РФ Доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном настоящим Кодексом и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела.

Платежное поручение об уплате госпошлины не является доказательством, так как не содержит сведений о фактах, на которых истец основывает исковые требования (иск основывается не на госпошлине).

Копии сопроводительных писем (2 шт.), приложенные к заявлению об обеспечении иска, также не относятся к числу доказательств, поскольку к иску также отношения не имеют, они относятся к заявлению о его обеспечении.

Копия бухгалтерского баланса, приложенная к иску, также не может рассматриваться в качестве доказательства.

В соответствии с ч. 6 ст. 71 АПК РФ Арбитражный суд не может считать доказанным факт, подтверждаемый только копией документа или иного письменного доказательства.

Таким образом, копия сама по себе доказательственного значения не имеет, а за ее фальсификацию не может наступать уголовной ответственности.

Кроме того, оценке данный документ не подвергался, у предприятия не испрашивался подлинник баланса (который был затребован в налоговой инспекции по месту его учета, хотя оригинал должен быть исключительно в документах предприятия на основании статьи 17 Закона о бухучете).

Из изложенного видно, что документы, не подвергавшиеся надлежащей с точки зрения статьи 71 АПК РФ оценке, не могут считаться доказательствами по делу в смысле статьи 303 УК РФ. Действия по их подделке могут быть квалифицированы как служебный подлог либо подделка документов по ст. ст. 292 или 327 УК (Научно-практическое пособие по применению УК РФ / В.П. Верин, С.А. Ворожцов, В.В. Демидов и др.; под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005. 928 с.).

3 Совершенное преступление является малозначительным.

Определением Верховного Суда РФ от 5 апреля 2006 г. N 50-О06-1 Лицо правомерно оправдано пост.303 УК РФ, так как изготовление сфальсифицированного протокола не повлияло на результаты рассмотрения дела, не повлекло вынесение неправосудного приговора и не представляло угрозы принятия судом неправосудного решения и нарушения прав и свобод граждан, эти обстоятельства свидетельствуют об отсутствии общественной опасности совершенного деяния, что позволяет признать его малозначительным.

В соответствии со ст.14 ч.2 УК РФ не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности, не представляющее общественной опасности.     
      Сам по себе факт того, что преступление, предусмотренное ст.303 УК РФ является формальным составом преступления, не исключает возможности признания совершенного деяния малозначительным.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 10 июля 2003 г. N 270-О Уголовный закон, будучи в силу своей правовой природы крайним средством, с помощью которого государство осуществляет реагирование на факты правонарушающего поведения, распространяет свое действие лишь на те сферы общественных отношений, регулирование которых с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности, в том числе норм, устанавливающих административную ответственность, оказывается недостаточным. Такой вывод подтверждается, в частности, положением части второй статьи 14 УК Российской Федерации, согласно которому не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности.

Следовательно, сложившаяся в РФ судебная практика исходит из обязательного учета при решении вопроса о наличии или отсутствии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ, последствий совершенной фальсификации.

Уголовное дело возбуждено по факту фальсификации доказательств по арбитражному делу, которое по инициативе Г. оставлено без рассмотрения, т.е. его правовые последствия самим обвиняемым устранены. При этом он осознавал, что может довести преступление до конца, так как представление фактически поддельного документа об уплате госпошлины не влияет на окончание производства по делу и не влечет в силу норм АПК РФ его прекращения. Обвиняемым могло бы быть получено решение об удовлетворении иска. Однако, он заплатил в бюджет подлежащую уплате госпошлину в сумме 33 000 руб. (размер подлежащей уплате пошлины сознательно превышен; копия квитанции – представлена в материалы уголовного дела) до того момента, как узнал о возбуждении уголовного дела; направил в суд заявление об оставлении иска, основанного на сфальсифицированных доказательствах, без рассмотрения. Данное заявление судом удовлетворено. Таким образом, само по себе изготовление сфальсифицированного платежного документа и иных доказательств не повлияло на результаты рассмотрения дела, не повлекло вынесение неправосудного решения и не представляло угрозы принятия судом неправосудного решения и нарушения прав и свобод граждан. Эти обстоятельства свидетельствуют об отсутствии общественной опасности совершенного деяния, что позволяет признать его малозначительным. При этом малозначительное преступление не образует состава (ст. ст. 24, 148 УПК РФ), что исключает производство по уголовному делу.

Итак, из изложенного, по мнению автора статьи, следует, что в данном конкретном случае состав такого сложного с точки зрения юридической науки преступления как фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем, в действиях нашего подзащитного отсутствует. Однако, это еще вопрос спорный. Далее будет описан целый ряд отступлений от процессуального законодательства, допущенных следствием в интересах последнего, который однозначно свидетельствует о множественных нарушениях прав обвиняемого юриста в данном деле и о неправомерности действий следователя.

1 Незаконный привод.

03.12.2009 Г., на основании постановления следователя, был приводом доставлен к следователю для допроса в качестве подозреваемого. Мотивируя производство привода, следователь в своем постановлении сослался на его неявку по повесткам. При этом материалы уголовного дела не содержат достоверных доказательств, свидетельствующих о вручении мне хотя бы одной повестки.

В соответствии с ч. 1 ст. 113 УПК РФ В случае неявки по вызову без уважительных причин подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший и свидетель могут быть подвергнуты приводу.

В соответствии с ч. 2 ст. 188 УПК РФ Повестка вручается лицу, вызываемому на допрос, под расписку либо передается с помощью средств связи.

Доказательством неявки могут служить исключительно сведения о том, что подозреваемый вызывался повесткой, получил ее, но в установленный срок не явился, о причинах неявки следователя не уведомил.

Материалы дела не содержат ни почтовых уведомлений, ни квитанций об отправке на его имя какой-либо заказной корреспонденции, ни расписок в получении им повесток. Следовательно, само по себе постановление о производстве привода и совершенное вследствие этого процессуальное действие (допрос в качестве подозреваемого) подлежат признанию незаконными и необоснованными.

2 Незаконная почерковедческая экспертиза.

В постановлении о производстве экспертизы не указаны Ф.И.О. эксперта, а также иные необходимые данные, отсутствие которых позволяет утверждать о нарушении принципа состязательности уголовного судопроизводства.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении Конституционного Суда РФ от 18.12.2003 N 429-О, сторонам, в том числе обвиняемому и его защитнику, должна обеспечиваться возможность ознакомления с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта, что вытекает из сформулированной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 февраля 2000 года по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" правовой позиции, согласно которой в силу непосредственного действия статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации, возлагающей на органы государственной власти и их должностных лиц обязанность обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, любая такого рода информация (за исключением сведений, содержащих государственную тайну, сведений о частной жизни, а также иных охраняемых законом конфиденциальных сведений) должна быть ему доступна, при условии, что законодателем не предусмотрен специальный правовой статус такой информации в соответствии с конституционными принципами, обосновывающими необходимость и соразмерность ее особой защиты.

Права обвиняемых, связанные с производством экспертизы по уголовному делу, обеспечиваются также тем, что в силу пункта 11 части четвертой статьи 47 и пункта 8 части первой статьи 53 УПК Российской Федерации они вправе заявить отвод эксперту по любому из оснований, предусмотренных статьей 70 УПК Российской Федерации, в том числе в связи с его некомпетентностью, а в силу статьи 198, части первой статьи 206 и статьи 207 УПК Российской Федерации - ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц, о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении или о назначении дополнительной либо повторной судебной экспертизы.

В тексте постановления отсутствуют сведения о личных данных эксперта, о его квалификации, что заведомо лишает Г. права заявить ему отвод либо ходатайствовать о производстве экспертизы в другом учреждении или другими экспертами.

3 Незаконная выемка.

03.12.2009, в ходе привода, у Г. была изъята не принадлежащая ему карта флеш-памяти размером 4 Гб. На данной флеш-карте имеется налоговая отчетность ООО «ПК» (налоговая тайна, согласно ст. 102 НК РФ), материалы судебной и договорной работы данного предприятия (коммерческая тайна, согласно ст. 1 Федерального закона от 29.07.2004 N 98-ФЗ "О коммерческой тайне"), сведения о банковских счетах предприятия (банковская тайна, согласно ст. 26 ФЗ РФ от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности"), паспортные данные директора и учредителей (не допускается разглашение, на основании ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 08.08.2001 г. N 129-ФЗ (ред. от 01.12.2007 г.) "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей").

При этом он устно заявил о наличии на флеш-карте подобных сведений, представил копию выписки из распоряжения директора предприятия о его допуске к коммерческой тайне, сведения об этом не были занесены в протокол.

В соответствии с ч. 3 ст. 183 УПК РФ Выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, а также вещей, заложенных или сданных на хранение в ломбард, производится на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса.

Следователем выемка произведена без судебного решения, что делает ее результаты недопустимым доказательством.

В соответствии с ч. 2 ст. 183 УПК РФ Выемка производится в порядке, установленном статьей 182 настоящего Кодекса, с изъятиями, предусмотренными настоящей статьей.

В соответствии с ч. 15 ст. 182 УПК РФ Копия протокола вручается лицу, в помещении которого был произведен обыск, либо совершеннолетнему члену его семьи. Если обыск производился в помещении организации, то копия протокола вручается под расписку представителю администрации соответствующей организации.

Копия протокола обвиняемому, естественно, по стародавней следственной практике, не вручена в нарушение вышеуказанных положений закона.

Кроме того, в ходе выемки не исследован ее предмет; изъятая флеш-карта не вскрыта, не осмотрена, не проведено ее исследование (описание объектов, находящихся на ней).

Единые правила изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества в стадии предварительного следствия, дознания и судебного разбирательства установлены Инструкцией от 18 октября 1989 г. N 34/15, утвержденной в том числе Министерством юстиции, согласно п. п. 10, 12, 27 которой установлено, что все изымаемые предметы, ценности и документы предъявляются понятым и другим присутствующим при этом лицам, при необходимости помещаются в упаковку, исключающую возможность их повреждения и обеспечивающую сохранность этого имущества, снабжаются бирками с удостоверительными надписями и подписями лица, у которого произведено изъятие, понятых, следователя..., которые скрепляются печатью соответствующего органа, о чем в протоколе делается соответствующая отметка. Изъятые ценности должны быть осмотрены, подробно описаны в протоколе осмотра, в котором указываются количественные и качественные характеристики предметов, все другие индивидуальные признаки, позволяющие выделить объект из числа ему подобных и обуславливающие его доказательственное значение.

Ни один из объектов, находящихся на карте, не был осмотрен, его содержание не было распечатано и скреплено подписями участвующих лиц. При повторном осмотре имеются основания полагать, что ее содержимое будет дополнено.

Кроме того, в ходе выемки не было указано, откуда именно она изымается. В протоколе означено, что выемка произведена в кабинете РУВД, а не в личных вещах обвиняемого. Понятым не была показана сама процедура выемки (откуда достается этот предмет), что также делает протокол недопустимым доказательством.

В соответствии с п. 13 ст. 182 УПК РФ В протоколе должно быть указано, в каком месте и при каких обстоятельствах были обнаружены предметы, документы или ценности, выданы они добровольно или изъяты принудительно. Все изымаемые предметы, документы и ценности должны быть перечислены с точным указанием их количества, меры, веса, индивидуальных признаков и по возможности стоимости.

4 Незаконное отобрание образцов почерка и подписи.

В ходе допроса 08.12.2009 следователем были принудительно изъяты у обвиняемого образцы почерка и подписи.

В соответствии с ч. 1 ст. 188 УПК РФ Свидетель, потерпевший вызывается на допрос повесткой, в которой указываются, кто и в каком качестве вызывается, к кому и по какому адресу, дата и время явки на допрос, а также последствия неявки без уважительных причин.

Точное и неукоснительное соблюдение данного положения обеспечивает лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело, подготовиться к следственному действию, в т.ч. обеспечить участие в нем адвоката, дать необходимые объяснения и проч.

Из текста повестки следует, что он был вызван на допрос для предъявления обвинения и допроса в качестве обвиняемого. Вместо этого после прибытия у него были отобраны вышеуказанные образцы.

При их отобрании ему не была разъяснена ст. 51 Конституции РФ, которая по своему конституционно – правовому смыслу, выявленному в п. 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25.04.2001 N 6-П "По делу о проверке конституционности статьи 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Шевякова А.А." предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления (в т.ч. образцов почерка и подписи).

В соответствии с ч. 5 ст. 164 УПК РФ Следователь, привлекая к участию в следственных действиях участников уголовного судопроизводства, указанных в главах 6 - 8 настоящего Кодекса, удостоверяется в их личности, разъясняет им права, ответственность, а также порядок производства соответствующего следственного действия.

В соответствии с пп. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый вправе давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении его подозрения либо отказаться от дачи объяснений и показаний.

Несоблюдение следователем данных положений закона явно свидетельствует о грубом процессуальном нарушении и недопустимости доказательств, полученных с таким нарушением.

5 Незаконное объявление в розыск.

Внезапно, как говорится, без объявления войны, в рамках данного уголовного дела 05.04.2011 следователем по ОВД СУ СК РФ по РБ было вынесено постановление о розыске обвиняемого (видимо надоело руководителю СУ СК РФ по РБ Касьянову А.А. терпеть постоянные жалобы от него). Данное постановление вынесено незаконно в силу следующего.

В соответствии с Определением Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 26-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коновалова С.Ю. на нарушение его конституционных прав частью 5 статьи 108, статьями 172 и 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" принимая решение о розыске подозреваемого, обвиняемого, следователь должен убедиться в том, что место его нахождения действительно неизвестно, и привести в подтверждение этого соответствующие доказательства, а также уведомить о принятом решении его защитника, если он участвует в деле. Такая обязанность вытекает как из статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому подозреваемому, обвиняемому, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, право на помощь адвоката (защитника), так и из части четвертой статьи 49 УПК Российской Федерации, предусматривающей необходимость обеспечения права на помощь защитника в том числе при осуществлении в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, процессуальных действий, затрагивающих его права и свободы.

В материалах уголовного дела имеются все необходимые контактные реквизиты для связи с Г.: телефоны его и защитника, адреса его и защитника, абонентский ящик, по которому обвиняемого также можно уведомить о производстве следственных действий (кстати суд при рассмотрении одной из его жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ так и поступал). Ни одна из повесток в нарушение ст. 188 УПК РФ почтой Г. не направлялась (соответствующие почтовые уведомления отсутствуют в материалах дела); по телефону он для производства следственных действий не вызывался (в материалах уголовного дела отсутствуют оформленные надлежащим образом телефонограммы о звонках ему или защитнику о вызове для участия в следственных действиях); привод ему не оформлялся (соответствующие постановления также отсутствуют в материалах дела). Исходя из этого нельзя сделать однозначный вывод о том, что его местонахождение неизвестно.

Кроме того, о розыске и приостановлении по этому основанию предварительного следствия не был уведомлен адвокат обвиняемого (в нарушение ст. 210 УПК РФ), в силу чего нельзя утверждать, что постановление было доведено до Г. надлежащим образом, чтобы он явился для участия в следственных действиях, и обоснованность розыска отпала бы сама собой. В этом также заключается веское нарушение следователем норм процессуального закона.

Приведенный перечень диких процессуальных нарушений, за которыми не надо даже далеко ходить и высасывать из пальца, явно свидетельствует о нарушении следственными органами Башкирии прав и законных интересов обвиняемого. Я не спорю с выводом из следственной практики о том, что без нарушений нельзя провести ни одно уголовное дело и «вор должен сидеть в тюрьме». Но – уважаемые правоприменители! – не забывайте о делах Магнитского и Алексаняна, о которых я упоминал в начале статьи. Помните о разъяснениях ЕСПЧ, призывающих привлекать представителей юридического сообщества к уголовной ответственности только в исключительных случаях и со строжайшим соблюдением законодательства.

Прежде всего данная статья адресована руководителю Следственного комитета России и Следственного управления по Республике Башкортостан. Обращаясь к ним, хочу еще раз повторить все вышесказанное и в довершение добавить: с точки зрения норм Гражданского кодекса надлежащим исполнением принятого на себя обязательства (будь его заказчиком кто угодно, даже должностное лицо Администрации Президента) является только качественное исполнение, основанное на законе или хотя бы в какой-то степени им подкрепленное. Посмотрите на дело Магнитского: развалилось в прах, ценой человеческой жизни и карьеры многих, кто стоял по ту сторону баррикад от него. И что в итоге? Кто заработал? Кто выиграл, кроме продажных налоговиков? Никто. Плевок в лицо следствия от Президента, и сама следователь – уже в наручниках.

Вечны ли те, кто дает Вам указания? Сколь долго мировое сообщество (я не говорю про безмолвный и вечно всем довольный российский народ) будет еще терпеть режим культа личности и полувоенной хунты, установленный на территории нашей страны? Уверены ли Вы, что совершаемые Вами усилия принесут нужный результат? Ответьте на эти вопросы для себя сами. А юридическое сообщество пока только даст по моей просьбе квалификацию Ваших действий, описанных выше.

Хочу пожелать своим уважаемым коллегам поменьше таких случаев в практике, ибо, когда защищать приходится своего однокашника, становится мучительно больно за то, что ничего не можем изменить в устоявшейся практике российского твердолобия и угодничества, которые живут всему вопреки – даже вопреки человеческой жизни!