ДЕЛО «ХУДОЕРОВ ПРОТИВ РОССИИ»
Багрянский Филипп Валерьевич
Овчинников Михаил Валерьевич,
адвокаты Адвокатского бюро «Багрянский, Михайлов и Овчинников»
Дело «Худоеров против России» было первым делом, интересы заявителя по которому представляли адвокаты Адвокатского бюро «Багрянский, Михайлов и Овчинников».
Постановление по данному делу представляет интерес в первую очередь для адвокатов, специализирующихся на защите по уголовным делам.
Ниже в сжатом виде мы изложим основные обстоятельства дела «Худоеров против России».
Заявитель – Худоеров Дониер Тошпулатович – был задержан сотрудниками УВД Владимирской области, впоследствии арестован, и ему было предъявлено обвинение в совершении ряда преступлений, в том числе участие в преступном сообществе, контрабанда и сбыт наркотических средств.
В период, когда уголовное дело Худоерова Д.Т. рассматривалось Владимирским областным судом, нами была подана жалоба в Европейский Суд по правам человека на многочисленные нарушения прав Худоерова Д.Т., гарантированных Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция).
После того, как Европейский Суд уведомил нас о начале процедуры коммуникации жалобы и о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке, Худоеров Д.Т. был освобожден из-под стражи.
В возражениях на жалобу (так называемом «меморандуме») Правительство в лице Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека отрицало факт нарушения властями Российской Федерации прав Худоерова Д.Т. Копия данного меморандума была направлена нам как представителям Худоерова Д.Т. для того, чтобы мы в свою очередь могли представить возражения на меморандум.
На данном этапе интересы Худоерова Д.Т. наряду с нами стала представлять и известный московский адвокат Каринна Акоповна Москаленко. Возражения на меморандум Уполномоченного были составлены уже с ее помощью.
Рассмотрев доводы сторон, Европейский Суд сначала вынес решение о приемлемости жалобы, а через некоторое время вынес по делу постановление.
Европейский Суд установил, что властями Российской Федерации были нарушены права Худоерова Д.Т., гарантированные статьей 3, статьей 5 § 1, статьей 5 § 3, статьей 5 § 4 и статьей 6 § 1 Конвенции.
Так, Европейский Суд признал, что условия содержания Худоерова Д.Т. под стражей в учреждении ОД 1/Т-2 (известном как «Владимирский централ»), были бесчеловечными и унижающими его достоинство. Кроме того, Европейский Суд признал бесчеловечными и унижающими достоинство Худоерова Д.Т. условия доставки его во Владимирский областной суд из учреждения ОД 1/Т-2.
В обоих случаях Европейский Суд констатировал нарушение статьи 3 Конвенции, согласно которой «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».
Так, Европейский Суд отметил, что власти Российской Федерации не оспаривали тот факт, что количество заключенных в течение срока содержания Худоерова Д.Т. под стражей всегда превышало количество спальных мест. Следовательно, заключенные, в том числе и Худоеров Д.Т., были вынуждены делить друг с другом спальные места, отдыхая по очереди. В более маленьких камерах на каждого заключенного приходилось менее 2 кв. м жилого пространства, а в больших камерах на каждого заключенного приходилось менее 3 кв. м жилого пространства, даже если камера не была заполнена. Не оспаривали власти и то обстоятельство, что за исключением одного часа, выделявшегося на ежедневные прогулки на открытом воздухе, Худоеров Д.Т. целыми днями был заперт в камере, в которой находились и раковина, и унитаз, и посуда.
Европейский суд счел нехватку пространства основным моментом для анализа дела. Тот факт, что Худоеров Д.Т. был вынужден жить, спать и ходить в туалет в одной и той же камере, в которой на него приходилось так мало личного пространства, был достаточным для того, чтобы причинить душевные страдания и переживания, превышающие неизбежный уровень страданий, причиняемых помещением под стражу, и вызвать у него чувства беспокойства и неполноценности, способные унизить и оскорбить его. Эти чувства были усилены чрезмерной продолжительностью содержания его под стражей.
Кроме того, хотя по настоящему делу Европейский суд не мог установить «вне разумных сомнений», что вентиляция, отопление, освещение или санитарно-гигиенические условия в учреждении были неприемлемыми с точки зрения статьи 3, Европейский суд с озабоченностью отметил, что унитаз не имел системы смыва, что окна в камерах были закрыты металлическими ставнями, препятствовавшими доступу свежего воздуха и естественного света, а также что Худоерову Д.Т. позволялось общаться со своими близкими родственниками на языке, которым они не владели, что затрудняло контакты с семьей. Власти Российской Федерации не указали, что такие ограничения были основаны на измеримых интересах безопасности. Все это в совокупности с нехваткой личного пространства доказывало, что условия содержания Худоерова Д.Т. под стражей нарушали статью 3 Конвенции.
Что касается условий перевозки Худоерова Д.Т. из следственного изолятора в суд и обратно, то Европейский Суд отметил в связи с этим, что в автобусе Худоерову Д.Т. приходилось делить одиночный бокс с другим заключенным, с которым ему приходилось по очереди сидеть друг у друга на коленях. Европейский суд счел, что перевозка двух заключенных в камере площадью 1 кв. метр, в которой было всего одно место, была неприемлемой.
Также Европейский суд заметил, что Худоерову Д.Т. приходилось терпеть эту тесноту два раза в день, по дороге в здание суда и обратно, и что его перевозили в этом фургоне не меньше 200 раз за четыре года содержания под стражей. В дни судебных заседаний его не кормили, он пропускал прогулки на свежем воздухе. Также Европейский суд обратил внимание на тот факт, что Худоеров Д.Т. продолжал подвергаться такому обращению во время рассмотрения его дела в суде и рассмотрения ходатайств о продлении срока содержания его под стражей, то есть когда ему нужны были полная концентрация и бдительность.
Наибольший интерес представляет анализ Европейским Судом доводов жалобы о незаконности содержания Худоерова Д.Т. под стражей.
Так, исследовав законность содержания Худоерова Д.Т. под стражей, Европейский Суд пришел к выводу, что в течение определенных периодов времени он содержался под стражей в нарушение статьи 5 § 1 Конвенции, согласно которой «Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как <…> в порядке, установленном законом».
Так, Европейский Суд, устанавливая факты нарушения статьи 5 § 1 Конвенции, привел следующие основания:
- Худоеров Д.Т. содержался под стражей на основании судебного решения, которое не соответствовало требованиям ясности, предсказуемости и защиты от произвола, которые в совокупности являются важнейшими элементами «законности» содержания под стражей по смыслу статьи 5 § 1 Конвенции;
- Худоеров Д.Т. содержался под стражей в отсутствие какого-либо «правового» основания;
- Худоеров Д.Т. содержался под стражей в отсутствие законных оснований для продления срока содержания под стражей «в ходе предварительного следствия»;
- Худоеров Д.Т. содержался под стражей без достаточно ясного правового основания;
- Худоеров Д.Т. содержался под стражей на основании постановления, вынесенного судьей, который не был полномочен на вынесение такого постановления.
Особо хотелось бы отметить оценку, данную Европейским Судом встречающейся и в настоящее время практике продления срока содержания под стражей «постфактум» (то есть «задним числом»).
В этой связи Европейский Суд указал, что «… любое ex post facto санкционирование содержания под стражей не совместимо с правом на «личную неприкосновенность», поскольку оно неизбежно связано с произволом. Позволение заключенному томиться под стражей без конкретно обоснованного судебного решения и без конкретно установленного срока, равносильно попранию статьи 5, норме, которая делает заключение под стражу исключением из права на свободу, допустимым в исчерпывающе приведенных и строго определенных случаях».
Представляет интерес и рассмотрение Европейским Судом наших доводов о чрезмерной длительности содержания Худоерова Д.Т. под стражей, то есть о нарушении его права, предусмотренного статьей 5 § 3 Конвенции, согласно которой «Каждый задержанный или заключенный под стражу <…> имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда».
Европейский суд указал, что изначально содержание Худоерова Д.Т. под стражей было оправдано обоснованным подозрением в его причастности к обороту наркотических средств. На данной стадии необходимость обеспечить проведение расследования и не позволить Худоерову Д.Т. скрыться, учитывая его иностранное гражданство и постоянное место жительство за пределами Российской Федерации, оправдывала содержание его под стражей.
Однако основания, по которым Худоеров Д.Т. изначально был заключен под стражу, с течением времени «неизбежно становились все менее и менее значимыми», поэтому «национальные власти должны были более обстоятельно проанализировать личную ситуацию Худоерова Д.Т. и привести более конкретные основания для его содержания под стражей».
Также Европейский суд отметил, что национальные органы ни разу не рассматривали вопрос о том, не превысил ли срок содержания Худоерова Д.Т. по стражей «разумные пределы», хотя необходимость в таком анализе должна была стать особенно заметной после того, как Худоеров Д.Т. провел под стражей более двух лет.
С момента начала судебного разбирательства Владимирский областной суд продлевал срок содержания Худоерова Д.Т. под стражей семь раз.
Во всех постановлениях в качестве главного основания для продления срока содержания под стражей приводилась тяжесть предъявленных Худоерову Д.Т. обвинений.
В двух последних постановлениях упоминались также «достаточные основания полагать, что подсудимый скроется от правосудия».
Кроме того, в пяти постановлениях упоминалась необходимость «обеспечивать... исполнение приговора».
В этой связи Европейский суд отметил, что это основание для содержания под стражей предусмотрено только в статье 5 § 1 (а) Конвенции, который регулирует содержание под стражей лица, «осужденного компетентным судом». Однако в данном деле Худоеров Д.Т. не был осужден, и ссылка национальных судов на это основание являлась предрешением дела по существу, представлением осуждения в качестве единственно возможного исхода рассмотрения дела.
Европейский суд констатировал, что тяжесть предъявленных обвинений важна для оценки опасности, что обвиняемый скроется от правосудия. Однако при этом тяжесть предъявленных обвинений сама по себе не может служить оправданием длинных периодов содержания под стражей.
По поводу опасности, что Худоеров Д.Т. скрылся бы от правосудия, Европейский суд напомнил, что такая опасность не может быть оценена на основании одной лишь тяжести предъявленных обвинений. Она должна оцениваться с учетом ряда других важных факторов, которые могут как подтвердить наличие такой опасности, так и представить ее настолько незначительной, что она не могла бы оправдать содержание под стражей во время рассмотрения дела в суде. В настоящем деле в решениях национальных органов не указывались причины, по которым они, несмотря на доводы, представленные Худоеровым Д.Т. в поддержку его ходатайств об освобождении, считали решающим то, что он мог скрыться от правосудия. Решения национальных органов просто намекали на существование "достаточных оснований полагать, что обвиняемые скроются", не указывая на действительные основания их вынесения. Европейский суд признал неустановленным существование такой опасности.
Европейский суд отметил, что в течение всего периода содержания Худоерова Д.Т. под стражей власти не рассмотрели возможность обеспечения его присутствия на судебных заседаниях путем избрания другой меры пресечения, например, залога или подписки о невыезде).
Европейский суд указал также, что решения национальных судов не были основаны на анализе всех имевшихся фактов. Они не приняли во внимание такие доводы в пользу освобождения Худоерова Д.Т., как ухудшение его состояния здоровья и семейные связи в области. При этом власти Российской Федерации использовали стереотипные формулировки для обоснования решений о продлении срока содержания под стражей: Владимирский областной суд воспроизвел один и тот же текст объемом в один абзац дословно в пяти постановлениях, и незначительно измененную версию в двух следующих постановлениях.
Кроме того, Европейский суд обратил внимание на установившуюся практику вынесения коллективных постановлений о продлении срока содержания под стражей в отношении нескольких обвиняемых одновременно, при этом игнорировались личные обстоятельства отдельных заключенных. По мнению Европейского суда, эта практика сама по себе не соответствует гарантиям, закрепленным в статье 5 § 3 Конвенции, поскольку она предполагала продление срока содержания под стражей группы лиц (в том числе Худоерова Д.Т.) без оценки оснований или соблюдения требования «разумного срока» в отношении каждого члена группы индивидуально.
Рассмотрев доводы жалобы о нарушении права Худоерова Д.Т., гарантированного статьей 5 § 4 Конвенции, согласно которой «Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным», Европейский Суд также пришел к выводу о наличии нарушения.
Европейский Суд отметил, что кассационные жалобы на решения о продлении срока содержания под стражей рассматривались с большими задержками, а одна кассационная жалоба вообще не была направлена из Владимирского областного суда в Верховный Суд Российской Федерации. С большими задержками Владимирским областным судом было рассмотрено ходатайство Худоерова Д.Т. об освобождении его из-под стражи. Также Европейский Суд указал, что некоторые кассационные жалобы вообще не были рассмотрены по существу.
Рассматривая вопрос о предполагаемом нарушении статьи 6 § 1 Конвенции, гарантирующей «право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок», Европейский Суд отметил, что столь длительный срок судебного разбирательства (продолжительность судебного разбирательства составила 6 лет и 2 месяца), не может быть оправдан ни количеством обвиняемых, ни объемом уголовного дела, ни необходимостью использования переводчиков.
В заключение Европейский Суд отметил, что «страдания и муки Худоерова Д.Т. не могут быть компенсированы одним лишь установлением нарушения», и присудил Худоерову Д.Т. сумму в размере 50 тысяч евро в качестве компенсации нематериального ущерба.
