Обеспечение режима неукоснительного соблюдения прав и свобод человека, а также функционирования эффективной системы их защиты от возможных нарушений по праву можно назвать фундаментальной составляющей парадигмы современного правового демократического государства, к построению которого стремится и Российская Федерация.

Так в статье 2 Конституции РФ человек, его права и свободы объявлены высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита вменяются в обязанность государству. При этом статья 45 Конституции РФ закрепляет право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Тем не менее, как известно, проведение в жизнь принципа приоритета прав и свобод человека, реализация механизмов их защиты проводится в России достаточно непоследовательно, отмечается масса нарушений и проблем в обозначенной сфере.

Это связано как с несовершенством законодательной базы, сложностями правоприменительной практики, произволом и беззаконием со стороны чиновников, слабостью правоохранительной системы и другими негативными факторами, так и с другой стороны в определенной мере обусловлено и поощряется нигилизмом, низкой правовой культурой населения, незнанием действующей нормативной базы и неумением защищать свои законные права и интересы. И недаром зачастую это приводит к попранию, умалению прав граждан, оборачивается для последних весьма печальными последствиями.

Таким образом, проблема соблюдения и защиты прав и свобод человека является для России весьма актуальной. К сожалению, как показывает практика, государство не всегда способно обеспечить их надлежащую реализацию и защиту, что в свою очередь ставит вопрос об оказании иными субъектами квалифицированной помощи гражданам по правовым вопросам.

Статья 48 Конституции РФ гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Особую значимость это конституционное предписание приобретает в сфере уголовно-процессуальных отношений. Именно здесь, где речь идет непосредственно о жизни, судьбе человека, где правовые последствия исключительно серьезны, особенно важно обеспечить своевременную и полную реализацию конституционного права гражданина и человека на защиту для осуществления им своих процессуальных прав.

Несмотря на то, что проблема обеспечения прав личности в сфере уголовного процесса, оказания ей правовой помощи и защиты от противоправных действий постоянно находится в центре внимания ученых-юристов и практических работников, до сих пор в данной сфере присутствует немало нерешенных вопросов, противоречивых позиций и правовых коллизий.

Одна из них, которая получила непосредственное исследование в настоящей работе, связана с вопросом выбора и участия в деле защитника. Речь пойдет о том, насколько свободен человек в выборе личности защитника и правомерно ли законодательное ограничение потенциального круга субъектов, которые могут быть допущены на различных стадиях процесса в качестве защитников.

Правовым основанием, определившим предмет исследования, выступила обнаружившаяся неопределенность  в  вопросе о том,  соответствует ли Конституции Российской Федерации ч. 2 ст. 49 УПК РФ в той части, в которой она запрещает допускать к участию в деле в качестве защитника на стадии предварительного следствия иных лиц,  кроме адвокатов, а также насколько обоснована с юридической точки зрения сложившаяся правоприменительная практика, отдающая приоритет адвокатам и в иных стадиях процесса.

Итак, прежде всего необходимо определиться с содержанием базового для настоящего исследования понятия «защитник».

Ч. 1 ст. 49 УПК РФ определяет, что защитник - это лицо, осуществляющее в установленном данным кодексом  порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.

В ч. 2 ст. 49 законодатель установил, что в качестве защитников в уголовном процессе  допускаются адвокаты. Однако на сегодняшний день услуги квалифицированного адвоката порой не доступны широким слоям населения. К тому же вследствие различных факторов, жизненных обстоятельств, личных убеждений  отдельные граждане, нуждающиеся  в защите своих прав, склонны доверять свою защиту лицам, не принадлежащим к адвокатскому сообществу, а именно близким родственникам, представителям общественных организаций или иным лицам, пользующимся авторитетом и доверием. В данном случае представляется, что это их личное субъективное право, гарантированное Конституцией РФ как актом, обладающим высшей юридической силой и прямым действием. Так, ч.2 ст. 48 Конституции РФ закрепляет право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.  

При этом важно определить, используются ли в данном случае термины "адвокат" и "защитник" в качестве синонимов или же одно из них по своему содержанию шире другого. Подлинные намерения авторов Конституции можно уяснить из материалов Конституционного Совещания 1993 года, на котором разрабатывался и обсуждался проект ныне действующей Конституции РФ.

В ходе Конституционного Совещания неоднократно предпринимались попытки внести в проект нынешней статьи 48 поправки, имевшие целью сузить круг лиц, оказывающих юридическую помощь, только членами коллегии адвокатов. Все эти поправки были отклонены в связи с тем, что их принятие, как указывалось на Совещании, привело бы к созданию "закрытых профсоюзов" для адвокатов, лишающих практики тех, кто не вступил в коллегию, создающих "монопольное право" адвокатов оказывать юридическую помощь. При этом участники Конституционного Совещания подчеркивали, что допуск на стадии предварительного следствия только представителей коллегии адвокатов существенно ущемляет права граждан, и что, напротив, представленный проект обсуждаемой статьи (позволявший допускать на этой стадии участие других лиц), отвечает принципу свободного выбора защитника[1]. "Главное, - говорил один из представителей органов государственной власти субъектов Российской Федерации на Совещании, - то, чтобы у человека при осуществлении его права на защиту был выбор независимого защитника по его убеждению. Не всегда существующие адвокатские структуры независимы от органов власти и поэтому предоставление альтернативы для человека: обратиться в коллегию ли адвокатов, в "Союз юристов" или к частному юристу, защитнику, это реализация в полной мере его права на осуществление защиты"[2].

Все вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что создатели действующей Конституции РФ намеревались установить и обеспечить право человека на самостоятельный и максимально широкий выбор защитников. Это намерение и отразилось в формулировке части 2 статьи 48, где понятие "защитник" по своему буквальному смыслу и смыслу, который стремились придать ему авторы Конституции, определенно шире понятия "адвокат", что означает право подозреваемых и обвиняемых пользоваться помощью не только адвокатов, но и других защитников по своему выбору, включая, как следует из материалов Конституционного Совещания, и частнопрактикующих юристов, не являющихся членами коллегии адвокатов. Оно также предоставляет возможность выбора между различными квалификационными уровнями предоставляемой юридической помощи.

Указанное положение подтверждается также и в экспертном заключении Института русского языка им. В.В. Виноградова Российской Академии наук, согласно которому слово "адвокат" уже по сфере употребления, так как относится только к деятельности профессиональных юристов. Слово "защитник" - шире, так как относится к деятельности любого лица, занимающегося защитой или представительством чьих-либо интересов в судопроизводстве.

Детализируя конституционные положения, УПК РФ более подробно регламентирует процедуру участия защитника в уголовном процессе. При этом возможность реализации данной процессуальной функции закреплена за рядом субъектов – адвокатами, близкими родственниками и иными лицами. На первый взгляд законодатель определил предельно широкий круг лиц, которые могут участвовать в процессе, предоставляя таким образом лицу, нуждающемуся в защите, возможность осуществления свободного выбора между ними. Однако на практике ситуация предстает совершенно иной.

Так, законодательная формулировка статьи 49 УПК РФ порождает весьма неоднозначное толкование. Это обусловлено прежде всего нечеткой регламентацией механизма осуществления защиты подозреваемых и обвиняемых  близкими родственниками и иными лицами, которым это право предоставлено согласно   ч. 2 ст. 49 УПК РФ, вследствие чего  на практике возникает ряд проблем  как у граждан, которые нуждаются в защите своих прав, так у и тех, кто в соответствии с буквой закона может и желает их защищать.

Обозначенная проблема не может не вызвать исследовательский интерес, так как дело касается важнейших конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Следует отметить, что при анализе и толковании ст. 49 УПК РФ различные исследователи приходят к абсолютно несхожим выводам, вплоть до диаметрально противоположных[3].

Так, одни утверждают, что допуск в качестве защитника близкого родственника или иного лица, не являющегося адвокатом, возможен только в судебных стадиях производства по уголовному делу. Поэтому, по их мнению, в законе указано на допуск перечисленных лиц по постановлению или определению суда.

Другие считают, что иные лица могут участвовать в качестве защитника обвиняемого (но не подозреваемого) и на предварительном следствии. Для этого им необходимо получить судебное решение в виде постановления суда. Соответственно обвиняемый или, согласно ч. 1 ст. 50 УПК, другие лица, с согласия или по поручению обвиняемого, вправе инициировать соответствующее ходатайство. Судья разрешает ходатайство о допуске защитника, о чем выносит постановление, на основании которого прокурор, следователь или дознаватель допускают иное лицо в качестве защитника обвиняемого.

Представляется, что второе мнение более отвечает решению законодателя. Однако для сближения правовых позиций и единообразия в применении процессуального закона необходимо дать дополнительные пояснения, следующие из системного толкования процессуальных норм, регламентирующих институт участия защитника в уголовном деле. 

Во-первых, как следует из буквального смысла ч. 2 ст. 49 УПК, здесь нет ограничения, налагаемого словом "только", поскольку в тексте закона такого слова нет. Поэтому изначально ошибочно мнение, что иные лица допускаются в качестве защитника только в судебных стадиях производства по уголовному делу. Таким образом, сторонники первого мнения налагают на права обвиняемого ограничения, не предусмотренные законом.

Во-вторых, связывая свою позицию с указанием в законе на получение постановления (определения) суда, сторонники первого мнения допускают логическую ошибку (нарушено правило следования). Если необходимо получить постановление судьи, то из этого совершенно не следует, что надо ждать, пока уголовное дело будет направлено в суд. Так, для получения постановления судьи об избрании меры пресечения следователь тоже обращается в суд, хотя уголовное дело находится в производстве следователя.

Кроме того, текст ч. 2 ст. 49 не содержит разграничения для предварительного расследования и судебных стадий разрешения уголовного дела в отношении права обращения в суд для получения постановления судьи о допуске в качестве защитника иного лица, не адвоката.

В-третьих, ч. 2 ст. 49 говорит о праве именно обвиняемого, а не подозреваемого. Законодатель здесь разграничил права этих участников уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования. Хотя и в ч. 1 и далее в ч. 3 ст. 49 законодатель говорит о подозреваемом, обвиняемом. Именно обвиняемому законом предоставлено право пригласить в качестве защитника также и иное лицо, не адвоката. Если бы законодатель предоставлял такое право исключительно подсудимому, то так и было бы сказано в законе. Но в законе говорится именно об обвиняемом, существующем только в стадии досудебного производства по уголовному делу.

При этом в ч. 2 ст. 49 присутствует признак диспозитивности правовой нормы, т.е. обвиняемый вправе выбрать в качестве защитника любого из лиц, указанных в законе, по своему усмотрению. Это право обвиняемого согласуется с правилами приглашения защитника по поручению или с согласия обвиняемого, установленными в ч. 1 ст. 50 УПК. В случае если обвиняемый ходатайствует о приглашении конкретного лица (не адвоката) в качестве своего защитника, то судья рассматривает именно это ходатайство.

Право выбора способа приглашения защитника согласуется с положениями ч. 2 ст. 50 УПК, где установлена обязанность дознавателя, следователя, прокурора и суда обеспечить по просьбе обвиняемого участие защитника. В том числе иного лица, а не только адвоката.

При этом, прежде чем вынести постановление, судья проводит судебное заседание, в котором рассматривает ходатайство о допуске близкого родственника или иного лица в качестве защитника обвиняемого. И хотя определяющим является волеизъявление обвиняемого, судья в силу требований ч. 1 ст. 11 и ч. 2 ст. 16 УПК обязан предостеречь обвиняемого о последствиях, которые могут наступить в случае осуществления защиты иным лицом, не имеющим достаточной подготовки и навыков ведения такой защиты. При разрешении такого ходатайства судье надлежит руководствоваться общими требованиями, предъявляемыми к постановлению судьи. Согласно ч. 4 ст. 7 УПК постановление судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Эти требования распространяются на все постановления судьи, в том числе и о допуске в качестве защитника иного лица.

При этом очевидно, что принцип свободы усмотрения судьи в данном случае ни в коей мере не должен нарушать права человека на свободный выбор защитника, т.к. исключительное право выбора защитника принадлежит самому субъекту защиты, а не какому-либо другому лицу. Отказ органов и должностных лиц в признании обоснованности сделанного гражданином выбора защитника и в допуске выбранного защитника к участию в деле может быть обжалован в суд на основании ст. 46 Конституции РФ.

Тем не менее, как указывалось выше, практика показывает, что при вступлении в процесс в качестве защитника лица, не обладающие статусом адвоката, испытывают существенные трудности.

Приведем пример из практики. В ходе предварительного  расследования по уголовному делу обвиняемым С.  было заявлено ходатайство о допуске к участию в деле в качестве его защитника сотрудника общественной организации юриста Ж.      В удовлетворении  этого  ходатайства  следователь  отказал, сославшись на ч.  2 ст. 49 УПК РФ,  и при этом отказался представить обвиняемому С.  постановление, вынесенное им по заявленному ходатайству.

Заметим, что у С.  был и адвокат,  но в данном случае, на него оказывалось значительное  давление.  У  адвоката  есть  такая ахиллесова пята - его статус.  Лишенный статуса,  адвокат фактически оказывается за бортом своей профессии.  Статья 258 УПК  РФ прямо  предусматривает  обязанность  суда сообщать в адвокатскую палату о случаях неподчинения адвоката любым (!?)  распоряжениям председательствующего  судьи.  Нечеткость формулировки указанной статьи позволяет суду оказывать воздействие на защиту и создавать серьезные препятствия обвиняемому в осуществлении права на защиту (что особенно актуально, учитывая, что, к сожалению, не всегда действия судей бывают законными и обоснованными). Адвокат же будучи  «рабом  своего статуса»,  вынужден подчиняться подобным требованиям[4].

     Эта же  статья УПК РФ позволяет суду  при неподчинении защитника - адвоката  распоряжениям  председательствующего  судьи заменить его на другое,  более подходящее для суда, лояльное лицо.

     Не приходится и говорить, что при такой расстановке сил, ни о какой эффективной защите обвиняемого и речи быть не  может. Однако, справедливости ради, заметим, что даже и без  применения  данной статьи,  методы взаимодействия адвокатов и судей остаются теми же. Например, какой статьей УПК РФ руководствовалась  председатель  Московского городского суда Егорова О., когда написала на адвокатов Пичугина представление и потребовала лишить их полномочий (по материалам ГАЗЕТА.gzt.ru от 19.06.05)[5]?

     Заметим, что защитник не адвокат такого уязвимого места,  как лишение статуса адвоката,  лишен. Это обстоятельство позволяет ему более эффективнее защищать интересы обратившегося.

При этом на практике ограничению порой подвергается и право подозреваемого (обвиняемого) пригласить несколько защитников (особенно когда они не являются адвокатами). Так при попытке тем же обвиняемым С. заявить ходатайство о допуске в качестве защитника еще одного юриста Л. – представителя той же общественной организации, он получил отказ, мотивированный невозможностью участия в процессе нескольких защитников не адвокатов. Ходатайство о замене защитников судья также не удовлетворила, сославшись на то, что «замена Ж. на Л. УПК не предусмотрена».

Несомненно, что необоснованные действия отдельных судей не могут служить показателем работы всей судебной системы, однако в целом результаты правоприменительной практики очевидно свидетельствуют, что право гражданина на помощь выбранного им самим защитника в полной мере не обеспечивается. Напрашивается вопрос, в чьих интересах ограничивается указанное право? – судей, адвокатов, представителей правоохранительных органов? Однозначный ответ найти трудно, но представляется, что в правовом государстве в первую очередь должны учитываться интересы личности и обеспечиваться их всемерная защита.

Сложившаяся правовая коллизия по понятным причинам не могла не затронуть и отдельным граждан, чьи права в результате и были ограничены. При этом вопрос о неправомерности и неконституционности обозначенной ситуации был поставлен ими еще в период действия УПК РСФСР.

Так, в ряде жалоб в Конституционный Суд заявители поставили перед данным органом вопрос о признании не соответствующей Конституции РФ ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР, поскольку установленное данной нормой ограничение круга лиц, из которых обвиняемый (подозреваемый) вправе выбрать себе защитника, только адвокатами и представителями профессионального союза или иного общественного объединения нарушает их конституционное право на самостоятельный выбор защитника, в частности право выбрать защитника из числа частнопрактикующих юристов, не являющихся членами коллегий адвокатов.

Официальная позиция Конституционного суда по данному вопросу (которая по настоящее время является основным официальным разъяснением дилеммы с выбором защитника, определяет практику ее разрешения) была изложена в Постановлении № 2-П от 28.01.97г. в связи с жалобами Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова.

 Так в данном постановлении указывалось, что «по своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. Закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции РФ каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции РФ не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 этой же статьи.

Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Участие в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь».

Таковы были основные положения, изложенные в рассматриваемом постановлении Конституционного Суда.

Однако высказанная судом позиция вызвала неоднозначную реакцию как со стороны профессиональных юристов, так и простых граждан. Сложилось мнение, что вопросы, затронутые в жалобе заявителей, решены Конституционным судом неполно (точнее не дан однозначный ответ непосредственно на интересующий их вопрос в силу подмены проблемы ограничения круга лиц, которые могут быть допущены в процесс в качестве защитников вопросом правомерности участия в нем адвокатов). При этом многие доводы, изложенные в постановлении, могут быть оспорены. Особо примечательно, что большинство аргументов, обосновывающих незаконность ограничения прав граждан на самостоятельный выбор защитника, были изложены непосредственно рядом судей Конституционного суда в особых мнениях к Постановлению №. 2-П). Отметим наиболее существенные из них. 

Итак, во-первых, что касается определения критериев квалифицированной юридической помощи:

Часть 1 статьи 48 Конституции РФ не предусматривает каких-либо ограничений на получение квалифицированной юридической помощи в зависимости от организационных форм деятельности соответствующих специалистов. Отсутствуют критерии юридической квалификации и профессионализма защитника и в УПК.

При отсутствии в каком-либо правовом акте указанных критериев представляется, что в сфере уголовного судопроизводства должны действовать общие требования к лицам, оказывающим гражданам юридическую помощь. Возможность оказания юристами  юридических услуг вытекает из положений ч. 1 ст. 34 Конституции РФ, а также из норм Гражданского кодекса РФ (ст. 23 и гл.4).

При этом, как многим известно, имеют место многочисленные примеры, когда в деле участвовал адвокат, который не только не оказал квалифицированной юридической помощи, но фактически "загубил" дело.

Например, такая ситуация возникла по делу И., где был вынесен обвинительный приговор Гагаринского суда Москвы только по причине крайне низкого качества защиты, оказанной адвокатом В. из коллегии адвокатов "Канон". При этом адвокатом был получен гонорар в несколько тысяч долларов США. Лишь после того, как отчаявшаяся мать осужденного обратилась за помощью в общественную организацию, ее представители смогли добиться сначала отмены обвинительного, а затем и вынесения оправдательного приговора[6].

Этот случай приводится потому, что добиться вынесения оправдательного приговора помог не адвокат, а защитник от общероссийского общественного движения "За права человека", т.е. иное лицо.

Самое поразительное в этой истории то, что после оправдательного приговора И. не смог получить компенсацию затрат за услуги адвоката, так как адвокат В. не выдал квитанцию о получении им всей суммы гонорара и не отразил ее в кассе.

Обратите внимание: декларируя квалифицированную юридическую помощь, Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" ни слова не говорит об ответственности за неквалифицированную юридическую помощь адвоката. Представляется, что это явный пробел в законе, ущемляющий конституционное право на получение именно квалифицированной, а не просто юридической помощи. Эта проблема позволяет поставить под сомнение утверждения некоторых юристов о том, что защиту граждан должны осуществлять только адвокаты. Здесь допускается логическая ошибка (подмена тезиса), поскольку защитник ставится в зависимость не от качества защиты, а лишь от членства в адвокатуре. А разве доктор юридических наук или заслуженный юрист менее подготовлены, если они не адвокаты?

Очевидно также, что закрепление в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ права каждого обвиняемого (подозреваемого) пользоваться помощью адвоката не может рассматриваться как наличие у него обязанности обращаться за оказанием помощи по защите от обвинения только к членам коллегии адвокатов. Отсутствие у обвиняемого такой обязанности подтверждается предоставлением ему возможности вообще отказаться от помощи защитника и самостоятельно осуществлять свою защиту без какого бы то ни было доказательства своей квалификации либо не защищаться вообще, и такой отказ не будет нарушением его права на защиту, за исключением случаев, когда в силу требований закона участие защитника обязательно[7].

Такая трактовка положений статьи 48 Конституции РФ в полной мере совпадает с признанными Российской Федерацией международно-правовыми стандартами в области обеспечения прав лиц, обвиняемых в совершении преступлений. Так, согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах каждый обвиняемый в уголовном судопроизводстве имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника. Это право, как следует из принятых Восьмым конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями Основных принципов, касающихся роли юристов, предполагает возможность обвиняемого обратиться к любому юристу (в том числе к лицам, выполняющим функции юристов) за помощью для отстаивания и защиты его прав на всех стадиях уголовного разбирательства. Аналогичное положение закреплено и в ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Таким образом, представляется, что смысл указания в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ на право каждого задержанного, заключенного под стражу и обвиняемого пользоваться помощью адвоката (защитника) состоит не в том, чтобы ограничить обвиняемого в праве обратиться за помощью к другим лицам, а в том, чтобы обязать соответствующие правоприменительные органы обеспечить обвиняемому помощь именно адвоката даже в том случае, когда сам он по тем или иным причинам лишен возможности пригласить выбранного им защитника.

То же, что ст. 49 УПК РФ как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, фактически исключает допуск в качестве защитника иных лиц, не являющихся членами коллегий адвокатов, позволяет говорить о нарушении в данном случае права человека на свободный выбор защитника. Тем самым ее положения становятся препятствием для реализации гражданами своих прав, предусмотренных ч. 2 ст. 45 и ч. 1 ст. 48 Конституции РФ[8].

Все эти ограничения конституционных прав в свою очередь не соответствуют и условиям ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Очевидно, что допуск того или иного лица, даже если оно не является членом коллегии адвокатов, в качестве защитника по уголовному делу никоим образом не способен нанести вред названным ценностям.

Статьей 8 Конституции РФ гарантируются поддержка конкуренции и свобода экономической деятельности. Закрепление за членами коллегий адвокатов монопольного права на осуществление защиты по уголовным делам на предварительном следствии не только не способствует конкуренции между лицами, оказывающими правовые услуги в указанной области, но и препятствует ее развитию. Поскольку коллегии адвокатов вправе самостоятельно определять свою численность, может быть искусственно создан дефицит правовых услуг, что приведет к нарушению конституционных прав, предусмотренных ст. 48 Конституции РФ. Следовательно, ограничение круга лиц, имеющих право быть допущенными в качестве защитников на стадии предварительного следствия, только членами коллегий адвокатов, нарушает также и ст. 8 Конституции РФ.

Таким образом, все вышеизложенные аргументы явственно свидетельствуют о неправомерности ограничения права человека на свободный выбор защитника и необоснованности созданного приоритета представителям адвокатского сообщества в уголовном процессе.

Учитывая, что адвокатура не входит в систему государственных органов, и обладание статусом адвоката не является на настоящий момент единственным критерием квалифицированности и профессионализма юриста, подобная ситуация вызывает лишь недоумение.

Представляется, что законодателю в данном случае необходимо либо четко определить критерии квалифицированной юридической помощи (образование, стаж, характеристики итд.) и обеспечить соответствие им юристов, участвующих в уголовном процессе  (что однако все равно в определенной мере будет являться умалением диспозитивного, признанного на международном уровне права человека на свободный выбор любого защитника), либо отменить существующие ограничения указанного права, осуществляя лишь волеизъявление нуждающегося в защите лица.

Таким образом, стремление законодателя к обеспечению граждан квалифицированной юридической помощи не должно стать преградой на пути реализации последними своего права на защиту.

При этом подчеркнем, что право и необходимость участия адвокатов в уголовном процессе ни в коей мере не подлежит сомнению. Недаром для многих людей слово «адвокат» является синонимом слова «защитник». Данное обстоятельство в определенной мере обусловлено сложившейся в нашей стране исторической практикой. Ведь, как известно, практически до конца 80-х годов правовая помощь подозреваемым и обвиняемым в уголовном процессе оказывалась лишь членами коллегий адвокатов, выступавшими в качестве защитников. Отсутствие в этой сфере правоприменительной деятельности конкуренции в виде частных юридических услуг привело к укоренению в теории и на практике ограничительной трактовки понятия защитника как юриста, являющегося членом добровольного объединения - коллегии адвокатов. Однако несомненно, что в настоящее время в связи с активным развитием рынка юридических услуг подобное ограничение круга субъектов, оказывающих правовую помощь по уголовным делам, не отвечает реалиям времени.

Как известно, сейчас действуют многочисленные юридические фирмы, общественные организации и.т.д, которые фактически лишены возможности осуществлять свою деятельность, оказывая клиентам услуги в уголовном судопроизводстве, в особенности на стадии предварительного следствия (несмотря на то, что право представлять интересы своих членов предоставлено действующим законодательством общественным организациям, профсоюзам и некоторым иным образованиям).

При этом ч. 2 ст. 55 Конституции РФ определено: "В Российской Федерации  не  должны издаваться законы,  отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина". Положениями ст.  47  УПК  РСФСР  (в  ред.  Федерального закона от 15.06.1996 N 73-ФЗ) было установлено:  "В качестве защитников допускаются:  адвокат  по  предъявлении  им  ордера юридической консультации; представитель профессионального союза или другого  общественного  объединения,  являющийся защитником,  по предъявлении им соответствующего протокола, а также

документа, удостоверяющего его личность". Частью же 2 ст.  49 УПК РФ предусмотрено: "В качестве защитников допускаются адвокаты".  Новый УПК РФ был введен в  действие  федеральным законом N 177-ФЗ от 18.12.01 "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

Таким образом,  федеральным законом N 177-ФЗ от 18.12.01 были отменены права и свободы человека на допуск в качестве защитников представителей общественных объединений,  что противоречит требованиям ч. 2 ст. 55 Конституции РФ и тем самым умаляет права указанных субъектов[9].

Примечательно, что даже получив допуск в процесс, защитники не адвокаты находятся фактически в зависимом положении. Так, в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004г. "О применении судами норм УПК РФ", разъясняется, что принятие судом отказа подсудимого от помощи адвоката влечет прекращение участия в деле одного из близких родственников обвиняемого или иного лица, допущенного наряду с этим адвокатом в качестве защитника.

Также интересно в рассматриваемом аспекте Постановление Верховного суда республики Коми от 14.08.02г., которым было отменено судебное решение Эжвинского районного суда по причине того, что суд реально не обеспечил  подсудимого защитой (т.к. в судебном заседании не участвовал адвокат), хотя из материалов дела видно, что защиту интересов подсудимого осуществлял член общественной правозащитной организации.

Таким образом, очевидно, что указанный вид юридической помощи оценивается судами существенно ниже, нежели услуги адвоката (несмотря на то, что, как указывалось в приведенном выше примере, это далеко не всегда обосновано).

Данная ситуация неизбежно вызывает протест граждан, представителей профсоюзов, общественных организаций ит.д., которые продолжают попытки отстаивать свои права, неоднократно поднимая указанный вопрос, в том числе в жалобах в Конституционный Суд. Так с момента вступления в силу нового УПК РФ до настоящего времени в Конституционный суд поступило более 20 жалоб, в которых оспаривается законность ст. 49 УПК РФ. Среди них жалоба гражданина Лещенкова, который утверждает, что данной статьей создаются препятствия для осуществления им предпринимательской деятельности; жалоба Орехова и Козы, которых не допустили в процесс по причине того, что в деле уже участвует адвокат; жалоба Воронежского областного профсоюза, в которых указывается на фактическое закрепление неравенства между членами профсоюзов и адвокатами и ограничение прав граждан, желающих осуществлять защиту по уголовным делам, свободно распоряжаться своими способностями. И ряд иных. При этом Конституционный Суд отказывает в принятии всех подобных жалоб, указывая, что по предмету обращения ранее вынесено постановление, сохраняющее свою силу (рассмотренное нами ранее Постановление № 2-п) и статья 49 УПк РФ «не нарушает права и законные интересы граждан».

Не осталась без внимания рассматриваемая проблема и на законодательном уровне. Так еще 07.07.2005г. В Государственную Думу депутатом В.И. Черепковым был внесен законопроект «О внесении изменений в статью 49 УПК РФ», в котором предлагалось изложить ч. 2 данной статьи в следующей редакции: "В качестве защитников допускаются выбранные обвиняемым лично или по его поручению адвокаты и иные лица. Приглашение, назначение и замена защитника производятся в порядке, установленном статьей 50 настоящего Кодекса".

В пояснительной записке к обозначенному законопроекту последовательно и мотивированно обосновывались предложенные изменения. В частности было указано следующее. «Текст ст. 49 УПК РФ существенно сужает пределы прав, предоставленных гражданам частью 2 ст. 48 Конституции РФ, подпунктом "c" пункта 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и подпунктом "d" пункта 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Так положения части второй ст. 49 УПК РФ налагают запрет на допуск в процесс защитника, адвокатом не являющегося, если в деле адвокат не участвует, и предоставляют право суду самому решать, кого и сколько защитников допускать в дело и допускать ли их вообще. При этом не требуется не только исполнять волю обвиняемого, но и вообще учитывать его желание. На практике это означает только одно - право суда, а не обвиняемого выбирать себе, а не ему защитника, на практике даже не мотивируя свое решение. И суды этим широко пользуются, препятствуя допуску в дело защитника, который в силу своей квалификации или "твердости" характера может грамотно защитить права своего подзащитного. Причем делают они это практически всегда вопреки желанию обвиняемого.

Допуск "иных лиц" в качестве защитников лишь при условии участия в уголовном процессе адвокатов вводит граждан, прежде всего малоимущих, в серьезные дополнительные расходы.

Предоставление лишь суду права на допуск защитника, не являющегося адвокатом, лишает обвиняемого права на его помощь с первоначальных стадий производства по уголовному делу, т.е. "с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения".

В то же время должностные лица, в том числе следователи и судьи, не могут иметь право препятствовать допуску в дело избранного гражданином защитника, за исключением случаев, строго ограниченных нормами закона. И уж тем более не могут за него решать, сколько защитников и кто именно нужен подозреваемому или обвиняемому.

Никому не должно предоставляется никаких преимущественных прав в осуществлении защиты ни по цеховому, ни по родственному, ни по какому-либо иному признаку, в том числе и квалификационному. Выбор и ответственность за него полностью лежат на подзащитном. Любой гражданин, в том числе и не имеющий официального документа о юридическом образовании или членстве в коллегии адвокатов, в том числе гражданин другого государства и лицо без гражданства, имеет равное право осуществлять защиту интересов обратившегося к нему лица. Лишь в отдельных, определенных законом случаях государство берет на себя обязанность назначения защитника, но только если сам гражданин лишен возможности такого выбора или не желает его сделать, а участие в деле защитника обязательно. И только в этих случаях наступает обязанность государства обеспечить гражданину квалифицированную правовую помощь.

Представляется, что принятие рассмотренного законопроекта позволило бы наиболее адекватно, в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права разрешить исследуемую проблему. Однако, к сожалению до сих пор данная процедура откладывается и затягивается.

 

Таким образом, рассмотренная нами правовая коллизия достаточно остра, актуальна и требует своего скорейшего разрешения в целях неукоснительного соблюдения конституционного права человека на защиту и полнейшей реализации его процессуальных прав.

Доводы,  представляемые и защищаемые противниками закрепления права человека на свободный выбор защитника в уголовном процессе (в первую очередь адвокатами), несостоятельны, т.к. не опираются на стройную и последовательную систему аргументации, базирующуюся на правовых нормах, имеющих высшую юридическую силу – Конституции и международного права, и не отвечают концепции современного гражданского общества.

Несомненно, окончательное разрешение обозначенной ситуации зависит от властной позиции законодателя, при этом представляется, что в данном случае необходимо оперировать не столько формальными юридическими конструкциями, сколько стремиться максимально защитить прежде всего интересы человека в уголовном судопроизводстве, т.е. руководствоваться не только буквой, но и духом закона, общими принципами правового демократического государства.

Пусть обвиняемый сам принимает решение, кто будет его защищать!

 

 

    

 

---

[1] См. Конституционное Совещание. Стенограммы, материал, документы. 29 апреля – 10 ноября 1993г. Т. 4, С. 16-17, 110 – 116; Т. 19, С. 56.

[2] Там же. С. 115.

[3] См. подроб.: А.Козлов «Конституционное право на защиту» // Центр содействия защите прав и свобод. 2005г.

[4] См. «Конституционное производство: порок или добродетель?» // Жернова. МГ-КСЗ. М. 2005г.

[5] Там же.

[6] См. А.Козлов «Конституционное право на защиту» // Центр содействия защите прав и свобод. 2005г.

 

[7] См. подроб.: Особое мнение судьи Конституционного Суда В.О.Лучина по поводу Постановления № 2-п от 28.01.97г.

[8] См. подроб.: Особое мнение судьи Конституционного Суда Н.Т.Ведерникова по поводу Постановления № 2-п от 28.01.97г.

 

[9] См. подроб.: Жалоба в Конституционный суд РФ от 10.01.05г. на положения ч.2 ст.49 УПК РФ от Сахновой Т.В.