Гражданский кодекс РФ как «экономическая конституция» или о применимости к «пограничным правоотношениям» норм Гражданского кодекса РФ в толковании Конституционного Суда РФ

В 90-х и началах 2000-х можно было часто слышать упоминание в отношении Гражданского кодекса РФ ( далее «ГК РФ») термина экономическая конституция[1].

Мы гордились, что нормы ГК РФ по отношению к категориям налогового права имели во всех случаях приоритетные положения: не должны использоваться специальные налоговые термины и понятия, противоречащие гражданскому законодательству, какой бы   особой спецификой налогообложения эти своеобразные новеллы не объяснялись[2].  

Выстраивая защиту в спорах мы указывали о вторичности налоговых отношений и первичности гражданско-правовых отношений, поскольку из необходимости вначале создать либо приобрести собственность и лишь, потом возникают налоговые правоотношения[3]. Это помогало нам выигрывать дела.

Затем настали времена, когда «умельцы» стали рисовать схемы по уклонению от налогов, создавая видимость гражданских правоотношений, заключая различные сделки порой с единственной целью уйти от уплаты налогов, используя юридические лица лишь как инструмент для злоупотребления. Надо отметить, что способ справляться с этими злоупотреблениями имелся в ГК РФ, но налоговые органы не хотели заниматься оспариванием притворных и мнимых сделок, в качестве более удобного инструмента налоговые органы получили от Высшего Арбитражного Суда РФ дубину под названием «необоснованная налоговая выгода». Прошли годы и налоговые органы узаконили свое «право игнорировать гражданско-правовые сделки» при помощи ст. 54.1 Налогового Кодекса РФ[4].

В тоже время, нормы ГК РФ стали использовать для взыскания с налогоплательщика денежных средств, полученных им вследствие неправомерно (ошибочно) предоставленного по решению налогового органа имущественного налогового вычета по налогу на доходы физических лиц, в порядке возврата неосновательного обогащения в случае. Конституционный Суд РФ счел, что наличие пробела в Налоговом Кодексе РФ может быть восполнено применением положений ГК РФ о неосновательном обогащении[5].

Конституционный Суд РФ, признав положения статей 32, 48, 69, 70 и 101 Налогового кодекса Российской Федерации, а также пункта 3 статьи 2 и статьи 1102 ГК РФ не противоречащими Конституции Российской Федерации, отметил, что эти «положения по своему конституционно-правовому смыслу при отсутствии в законодательстве о налогах и сборах специального регулирования порядка возврата неправомерно (ошибочно) предоставленного имущественного налогового вычета:

не исключают возможность взыскания с налогоплательщика, если эта мера оказывается единственно возможным способом защиты фискальных интересов государства; предполагают, что соответствующее требование может быть заявлено - в случае, если предоставление имущественного налогового вычета было обусловлено ошибкой самого налогового органа, - в течение трех лет с момента принятия ошибочного решения о предоставлении имущественного налогового вычета; если же предоставление имущественного налогового вычета было обусловлено противоправными действиями налогоплательщика, то налоговый орган вправе обратиться в суд с соответствующим требованием в течение трех лет с момента, когда он узнал или должен был узнать об отсутствии оснований для предоставления налогоплательщику имущественного налогового вычета; исключают применение в отношении налогоплательщика, с которого взысканы денежные средства, полученные им вследствие неправомерно (ошибочно) предоставленного имущественного налогового вычета, иных правовых последствий, если только такое неосновательное обогащение не явилось следствием противоправных действий самого налогоплательщика, и не иначе как в рамках системы мер государственного принуждения, предусмотренных законодательством о налогах и сборах».

В последствии мы узнали, что невыплаченные налоги можно взыскивать, используя положения ГК РФ, даже с бухгалтеров.

Конституционный Суд РФ, рассмотрев в нормативном единстве статью 15, пункт 1 статьи 1064 ГК РФ и подпункт 14 пункта 1 статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации,  признал их не противоречащими Конституции Российской Федерации, указав, что эти нормы «предполагают возможность взыскания по искам прокуроров и налоговых органов о возмещении вреда, причиненного публично-правовым образованиям, денежных сумм в размере не поступивших в соответствующий бюджет от организации-налогоплательщика налоговых недоимок и пеней с физических лиц, которые были осуждены за совершение налоговых преступлений, вызвавших эти недоимки, или уголовное преследование которых в связи с совершением таких преступлений было прекращено по нереабилитирующим основаниям, при установлении всех элементов состава гражданского правонарушения, притом что сам факт вынесения обвинительного приговора или прекращения уголовного дела не может расцениваться судом как безусловно подтверждающий их виновность в причинении имущественного вреда; не могут использоваться для взыскания с указанных физических лиц штрафов за налоговые правонарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика; не допускают, по общему правилу, взыскание вреда, причиненного бюджетам публично-правовых образований, в размере подлежащих зачислению в соответствующий бюджет налогов и пеней с физических лиц, обвиняемых в совершении налоговых преступлений, до внесения в единый государственный реестр юридических лиц сведений о прекращении организации-налогоплательщика либо до того, как судом будет установлено, что данная организация является фактически недействующей и (или) что взыскание с нее либо с лиц, привлекаемых к ответственности по ее долгам, налоговой недоимки и пеней на основании норм налогового и гражданского законодательства невозможно (кроме случаев, когда судом установлено, что организация-налогоплательщик служит лишь "прикрытием" для действий контролирующего ее физического лица); предполагают правомочие суда при определении размера возмещения вреда, причиненного бюджету публично-правового образования физическим лицом, учитывать его имущественное положение (в частности, факт обогащения в результате совершения налогового преступления), степень вины, характер уголовного наказания, а также иные существенные обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного дела»[6].

Безусловно это было новое прочтение положений ГК РФ, в частности, положений ч. 3 ст. 2 ГК РФ, в которой было закреплено, что к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством.

Конституционный РФ фактически допустил применение положений ГК РФ даже при отсутствии специального указания об этом законодателя – для восполнения пробелов в нормах публичного права.

 Два указанных Постановления Конституционный Суд РФ вынес при оспаривании использовании норм ГК РФ для восполнения пробелов в публично-правовых отношениях. Дело, рассмотренное в июле 2023 года[7], родилось в результате пробела в публичном законодательстве, но оспорены были положения пункта 3 статьи 2, подпункта 2 пункта 1 статьи 8, пункта 2 статьи 307 и пункта 1 статьи 395 ГК РФ.

Само по себе оспаривание пробелов в Конституционном Суде РФ[8] не является необычным[9].

Необычным является то, что оспорены были не пробельные нормы публичного права, поэтому рассмотрим подробнее обстоятельства, послужившие причиной обращения в Конституционный Суд РФ.

Адвокат В.Г. Михайлик, не получив своевременно оплату, обратился в суд с иском к МВД по Республике Тыва в части взыскания задолженности по оплате услуг адвоката (112 439 руб.) и процентов за пользование чужими денежными средствами (7508,52 руб. с начислением процентов на сумму задолженности - 146 639 руб. - по день ее погашения).

Безусловно, обращаясь с таким иском он не мог ссылаться на иные нормы нежели положения ГК РФ, поскольку иных норм просто не было. Основывать свое требование на пробеле в публичном праве нереально, это привело бы к безусловному отказу и быть может дело бы не дошло до Конституционного Суда РФ.

Требования, заявленные адвокатом были понятными и вполне справедливыми и Решением Кызылского городского суда Республики Тыва от 7 апреля 2021 года иск В.Г. Михайлика был полностью удовлетворен.

В последующем Решение было обжаловано и апелляционным определением Верховного Суда Республики Тыва от 6 октября 2021 года, оставленным без изменения определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 15 февраля 2022 года, указанное решение отменено в части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами.

Суды мотивировали отказ в части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами тем, что обязанность по выплате вознаграждения В.Г. Михайлику за оказание юридической помощи гражданам по назначению органов дознания и предварительного следствия в порядке статьи 51 УПК Российской Федерации не основана на гражданско-правовом договоре; правоотношения государственного органа (МВД по Республике Тыва) с адвокатом не являются денежными обязательствами по смыслу статьи 395 ГК Российской Федерации и не имеют гражданско-правового характера, являясь расходным обязательством государства, гарантирующим адвокату выплату вознаграждения на основе критериев, установленных нормативным регулированием; кроме того, отсутствует сам факт пользования чужими денежными средствами, которые ответчику не принадлежат.

Фактически этот подход о неприменимости положений ГК РФ при наличии пробела в публичном законодательстве делал ситуацию «законно несправедливой». Хотя, конечно же, закон - это лишь способ установления справедливости, пробелы в нем не должны создавать несправедливость. Преодоление же их порой требует высокой квалификации и компетентности, а также значительных усилий от суда, и порой судам проще «проштамповать» решения нижестоящих судов, оправдав себя тем, что они хоть и несправедливы, но законны…

Вот и Верховный Суд РФ согласился с нижестоящими судами в отказе во взыскании процентов за несвоевременную оплату адвокату по назначению: Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 23 мая 2022 года отказано в передаче кассационной жалобы В.Г. Михайлика для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ.

Адвокат, не согласившись с тем, что нормы ГК РФ не могут быть применены при просрочке оплаты со стороны государства, обратился в Конституционный Суд РФ, указав на то, что отсутствуют какие-либо законодательные механизмы взыскания компенсации за несвоевременную выплату вознаграждения, а потому адвокаты, оказывающие юридическую помощь по уголовным делам по назначению, необоснованно ставятся в неравное положение с адвокатами, оказывающими юридическую помощь по соглашению с доверителем.

На наш взгляд, несправедливость была очевидна, адвокат становился менее защищенным если дело имел с платежеспособным государством, нежели с другим доверителем, при этом не имея возможности отказаться от такого сотрудничества.

Адвокат оспорил, нормы ГК РФ в толковании, придаваемым им правоприменительной практикой, как исключающим возможность взыскания процентов за просрочку выплаты вознаграждения адвокату, участвовавшему в уголовном деле по назначению, по его мнению,  оспариваемые нормы не соответствовали статьям 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Фактически ситуация заключалась в разрешении вопроса о том, являются ли правоотношения адвоката по назначению с государством по вопросам оплаты гражданско- правовыми, либо можно восполнять пробел в публичных правоотношениях положениями ГК РФ.

Конституционный Суд РФ используя, в том числе, ранее высказанные правовые позиции, проанализировал право, применимое к данной ситуации: «Статья 48 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи, которая в случаях, предусмотренных законом, оказывается бесплатно, а каждому задержанному, заключенному под стражу, обвиняемому в совершении преступления - право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Указанному праву корреспондирует обязанность государства предусмотреть достаточные гарантии, к которым относится как установление порядка и условий оказания юридической помощи, обеспечивающих в том числе ее незамедлительность, так и создание надлежащей экономической основы для качественного ее оказания, включая финансирование деятельности адвокатов (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 декабря 1999 года N 18-П, от 23 января 2007 года N 1-П и от 13 мая 2021 года N 18-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 30 сентября 2021 года N 2124-О и N 2125-О). Это требует создания нормативно-правовых и организационных механизмов, обеспечивающих законность и независимость в деятельности адвокатов с учетом специфики адвокатуры как профессионального сообщества адвокатов, которое, будучи институтом гражданского общества, действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности, а также принципа равноправия адвокатов, как это следует из пунктов 1 и 2 статьи 3 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2022 года N 49-П)»

На основе это был сделан вывод, что «приобретая статус адвоката в рамках реализации права выбирать род деятельности и профессию, гражданин принимает на себя универсальное, имеющее публично-правовой характер и равным образом распространяющееся на всех адвокатов обязательство в предусмотренных законом случаях и с соблюдением установленного порядка предоставлять юридическую помощь по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда».

Конституционный Суд РФ тщательно проанализировал законодательство, которое предусматривает оплату труда адвоката по назначению, которое предусматривает достаточно большое количество положений, включая срок для оплаты, но не предусматривает правовых последствий просрочки выплаты.

Конституционный Суд РФ подчеркнул, что «соблюдение уполномоченными государственными органами установленных условий реализации права на юридическую помощь, в том числе в части своевременной выплаты вознаграждения адвокату, исполняющему публично значимые функции по назначению органов предварительного расследования или суда, также является необходимым и значимым элементом механизма участия адвоката в уголовном процессе. Нарушение же публичным субъектом сроков выплаты вознаграждения адвокату ведет к возникновению у последнего (как, впрочем, и у любых лиц, своевременно не получивших причитающиеся им денежные средства) имущественных потерь, связанных как с возможным инфляционным обесцениванием неполученных своевременно сумм, так и невозможностью их использования в этот период по усмотрению получателя».

Следующие правовые позиции, крайне важны для правильного понимания, с какой стороны надо было судам смотреть на оспариваемые нормы: «Конституция Российской Федерации, признавая человека, его права и свободы высшей ценностью, определяющей смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, закрепляет право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц, реализация которого гарантируется конституционной обязанностью государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы, создавая при этом эффективные правовые механизмы устранения любых нарушений, в том числе допущенных его органами и должностными лицами, включая право на защиту своих прав всеми не запрещенными законом способами (статьи 2, 18, 45 и 53). При этом Конституция Российской Федерации не конкретизирует порядок, условия и размер возмещения вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц, и не предоставляет право выбора конкретных форм такого возмещения - оно опосредуется законодательным регулированием, которое, по смыслу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, должно учитывать актуальную отраслевую систему и общие принципы соответствующих отраслей права - публичного или частного, а также социальные, экономические и иные факторы, определяющие объективные пределы конституционных полномочий законодателя (Постановление от 18 июля 2008 года N 10-П). В то же время закрепление в законе тех или иных инструментов возмещения вреда, будучи обусловленным особенностями соответствующих правоотношений, во всяком случае не должно приводить к нарушению основополагающих правовых принципов, включая принципы справедливости и равенства».

Из правовых позиций Конституционного Суда РФ можно сделать вывод, что положения ГК РФ в части возмещения вреда являются общими ( ст. 16 ГК РФ), и что законодатель, конкретизируя принцип ответственности государства за незаконные действия (бездействие) органов государственной власти и их должностных лиц, исходя из необходимости максимально возможного возмещения вреда, он, учитывая существо и значимость применяемых санкций и правовых последствий их назначения, может предусматривать наряду с гражданско-правовым институтом деликтной ответственности иные отраслевые правила, упрощающие процедуру восстановления нарушенных прав (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 2020 года N 36-П).

Конституционный Суд Российской Федерации ранее неоднократно отмечал, что по своей природе обязательства, возникающие в силу применения норм гражданско-правового института возмещения вреда, представляют собой форму реализации гражданско-правовой ответственности, к которой привлекается причинитель вреда (статья 1064 ГК Российской Федерации). В частности, статья 1069 ГК Российской Федерации содержит специальную норму об ответственности за вред, причиненный в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц. Применение данной нормы предполагает наличие как общих условий деликтной (т.е. внедоговорной) ответственности (наличие вреда, противоправность действий его причинителя, причинная связь между вредом и противоправными действиями, вина причинителя), так и специальных ее условий, связанных с особенностями причинителя вреда и с характером его действий (Постановление от 3 июля 2019 года N 26-П, Определение от 17 января 2012 года N 149-О-О и др.).

И да, названные гражданско-правовые нормы имеют универсальное значение, а предусмотренный ими порядок возмещения вреда распространяется на все случаи его причинения, если иное не предусмотрено законом (Определение от 9 февраля 2016 года N 213-О).

Исходя из этого, Конституционный Суд РФ не нашел считать их неприменимыми и к случаям несоблюдения со стороны публичного субъекта (уполномоченных органов государственной власти) условий осуществления своевременной выплаты вознаграждения адвокату.

Но Конституционный Суд РФ пошел дальше и напомнил, правовые позиции из своего Постановления от 8 ноября 2022 года N 47-П:  «предусмотренный Гражданским кодексом Российской Федерации порядок возмещения вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов и их должностных лиц, несмотря на его универсальный характер, может быть не способен в полной мере обеспечить в случаях, когда необоснованно удерживаются принадлежащие лицу денежные средства, тот же уровень гарантий защиты от имущественных потерь, который достигается в упрощенном порядке, т.е. при выплате заранее нормативно оговоренных процентов и в отсутствие необходимости у лица доказывать в соответствующем процессуальном порядке возникновение у него убытков в результате совершенного публичным субъектом деликта. Данная оценка означенного способа возмещения вреда применима в принципиальном плане и к случаям несвоевременной выплаты причитающихся лицу денежных средств».

Действительно, взыскание убытков более сложная процедура нежели взыскание процентов по установленной ставке и направлять адвокатов предъявлять иски о взыскании убытков в связи с несвоевременной оплатой их труда было бы несправедливым и неэффективным, к тому же загружало бы суды дополнительной нагрузкой.

Обращаясь к вопросу о конституционности ст. 395 ГК РФ в аспекте, касающемся ее применимости к публично-правовым имущественным отношениям, Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подчеркивал, что ее применение в конкретных спорах зависит от того, являются ли спорные имущественные отношения гражданско-правовыми, а нарушенное обязательство - денежным, а если не являются, то имеется ли указание законодателя на возможность ее применения к этим отношениям (определения от 19 апреля 2001 года N 99-О, от 25 ноября 2010 года N 1535-О-О, от 10 ноября 2022 года N 2945-О и др.), поскольку пункт 3 статьи 2 ГК РФ предписывает судам и иным органам применять гражданское законодательство к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, только если это предусмотрено законом.

Конституционный Суд РФ подчеркнул, что «Данный вывод сохраняет свою силу, и даже особая социальная значимость отношений, в связи с которыми производится денежная выплата с просрочкой, не может сама по себе служить причиной для преодоления сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации правовой позиции или для установления исключений из нее, если характеристики соответствующих отношений (с точки зрения их публично- или частноправовой природы) не дают для этого оснований».

Однако, наличие данного подхода, не делает обращение адвоката по назначению к такому способу защиты, как право на возмещение экономических потерь (убытков), возникших из-за просрочки выплаты ему вознаграждения в установленном порядке и размерах, также не может рассматриваться как не согласующееся в принципиальном плане непосредственно с конституционными положениями.  Конституционный Суд РФ выявил в отношениях адвоката, исполняющего публичную обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина по назначению органов дознания, предварительного следствия или суда, существенные гражданско-правовых элементов, в частности при ненадлежащем исполнении уполномоченным публичным органом своей обязанности своевременно оплатить оказанную адвокатом по назначению юридическую помощь.

 Хотя, не вызывает сомнений публично-правовая природа самих оснований и порядка привлечения адвоката по назначению к участию в уголовно-процессуальных отношениях,  возникновение гражданских прав и обязанностей может происходить из актов государственных органов и органов местного самоуправления (подпункт 2 пункта 1 статьи 8), и не исключают возникновения обязательств из иных - помимо договоров и других сделок, причинения вреда, неосновательного обогащения - оснований, указанных в данном Кодексе (пункт 2 статьи 307).

С одной стороны, возмещение за счет средств федерального бюджета расходов на оплату труда адвоката, участвующего в уголовном деле по назначению, не может рассматриваться в качестве денежного обязательства уполномоченных государственных органов в рамках гражданско-правового договора, поскольку соответствующее соглашение не заключалось. С другой стороны, обязанность адвоката участвовать в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, предварительного следствия или суда в качестве защитника обусловлена законом (подпункт 2 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), требует соблюдения порядка определения адвоката конкретному подозреваемому или обвиняемому и должна выражаться в предоставлении подзащитному юридической помощи (юридических услуг). Размер вознаграждения прежде всего связан с объемом оказанных услуг. В таком регулировании очевидно прослеживается логика вознаграждения за оказанные услуги, что содержательно сближает данные правоотношения с правоотношениями по оказанию услуг адвокатом по соглашению.

Конституционный Суд РФ отметил, что и в том, и в другом случае вознаграждение имеет - несмотря на разные источники его выплаты и разные условия определения его размера, притом что эта дифференциация проистекает из различающихся оснований привлечения адвоката к участию в уголовном процессе и объективно ими обусловлена - схожие цели оплаты затраченного на оказание услуг труда, а его несвоевременная оплата уполномоченным государственным органом влечет причинение убытков адвокату в результате такого бездействия.

Наличие достаточно существенных гражданско-правовых элементов при формировании и осуществлении соответствующих правоотношений  в отсутствие специальных нормативных положений об ответственности уполномоченных государственных органов за несвоевременную выплату вознаграждения адвокату по назначению, допускается применение для целей привлечения к такой ответственности пункта 1 статьи 395 ГК РФ.

 По мнению, Конституционного Суда РФ публично-правовая природа самих оснований и порядка включения адвоката по назначению в уголовно-процессуальные отношения не может быть непреодолимым препятствием для того, чтобы в целях реализации конституционного принципа возмещения вреда, причиненного действиями (бездействием) государственных органов и их должностных лиц, приведшими к несвоевременной выплате адвокату вознаграждения за участие в уголовном процессе по назначению, признать определяющее значение выявленных гражданско-правовых элементов для применения названного законоположения.

Мы полностью согласны с тем, что правоприменение, основанное на таком понимании природы исследуемых отношений, во всяком случае позволит в системе действующего правового регулирования избежать нарушения конституционных прав и обеспечить баланс интересов субъектов права.

Таким образом, Конституционный Суд тщательно рассмотрев правовую природу отношений во оплате труда адвокатов по назначению, обнаружив в них гражданско-правовую составляющую пришел к выводу, что оспариваемые нормы не могут выступать в качестве основания для отказа в удовлетворении требования адвоката, участвовавшего в уголовном деле по назначению, о взыскании процентов за несвоевременную выплату уполномоченными государственными органами вознаграждения за такое участие.

Конституционный Суд РФ отыскал «в складках права» право адвокатов ссылаться на подпункт 2 пункта 1 статьи 8, пункта 2 статьи 307 и пункта 1 статьи 395 ГК РФ для взыскания процентов в случае несвоевременной оплаты их труда государством.

Хотя оспоренные нормы были признаны соответствующими Конституции РФ, но их применение теперь возможно только с учетом выявленного Конституционным Судом РФ конституционно-правового смысла этих норм, такое толкование является общеобязательным, исключающим любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

Фактически Конституционный Суд РФ преодолел пробел в публичном праве, осознавая это он подчеркнул, что федеральный законодатель не лишен возможности установить специальное правовое регулирование возмещения убытков (финансовых потерь), обусловленных просрочкой выплаты вознаграждения адвокату, участвовавшему в уголовном деле по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда, но при этом должен будет учесть правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, высказанных в рассматриваемом Постановлении.

Айдар Рустэмович Султанов, адвокат, руководитель представительства «Пепеляев Групп» в Татарстане, адвокат, канд. юрид. наук, заслуженный юрист Республики Татарстан, арбитр арбитражного центра РСПП (Нижнекамск, Россия).

a.sultanov@pgplaw.ru

Россия: 125047, г. Москва, ул. 3-я Тверская-Ямская, д. 39, стр. 1

Sultanov Aydar R., PhD in Law, Honored Lawyer of the Republic of Tatarstan  Head of Representative Office Руреliaev group in Tatarstan