Залоговые правоотношения: проблемы теории и практики
Кандидат юридических наук,
Преподаватель кафедры
Гражданско-правовых Дисциплин
Филиала Санкт-Петербургского
Института Внешнеэкономических
Связей, Экономики и права
Веденин Вадим Сергеевич
vsvedenin@mail.ru
Одной из проблем современной законотворческой и правоприменительной практики является соблюдение общих принципов права, а так же принципов конкретных отраслей и институтов. Особенно ярко она выражена в правоотношениях связанных с залогом автотранспортных средств.
Докризисная экономическая ситуация способствовала широкому развитию авто кредитования включая кредиты без первоначального взноса под залог приобретаемого авто. Лицо, пожелавшее приобрести автомобиль в кредит, обращалось в банк с заявлением о выдаче кредита на покупки авто. Банк после вынесения положительного решения, одновременно с кредитным договором, заключает с заемщиком договор залога автомобиля. Приобретенные залогодателем товары, указанные в договоре о залоге, становятся предметом залога с момента возникновения у залогодателя на них права собственности или хозяйственного ведения (п. 2 ст. 357 ГК РФ).
Обычно по договору залога залогодатель обязан передать залогодержателю оригинал паспорта транспортного средства (ПТС) на основании акта приема-передачи документа в сроки, предусмотренные кредитным договором, а если они не указаны, то в разумные сроки.
Таким образом, банк после подписания вышеуказанных документов считает, что его интересы защищены. Ведь продать заложенное авто кредитор не имеет права с силу принятых на себя обязательств по договору залога. Да и технически реализовать это становится сложнее, т.к. ПТС является обязательным документом при снятии автомобиля с учета в органах ГИБДД, а он хранится в банке до полного исполнения заемщиком денежного обязательства перед банком.
Однако, как показала последующая практика, все эти меры не помешали недобросовестным заемщикам беспрепятственно реализовывать заложенные банку автомобили. ПТС можно легко восстановить (получить дубликат) в ГИБДД, просто написав заявление о его утере, и заплатив символическую гос. пошлину, а обязательством о запрете отчуждения заложенного имущества перед банком недобросовестные заемщики и вовсе пренебрегали, ведь ответственности за это никакой (за исключением гражданско-правовой) не установлено. Но и тут все оказалось не так просто, на подобные автомобильные аферы шли обычно люди, не имеющие в собственности никакого имущества, и решение суда, о взыскании с них какой бы то ни было суммы, исполнить на практике оказалось крайне проблематично, как и найти самого заемщика.
Пострадавшими в подобной ситуации оказались лица, пожелавшие купить автомобиль, находящийся в этот момент в залоге у банка. По иску кредитной организации такой на такой автомобиль накладываются обеспечительные меры, и впоследствии автомобиль изымается в счет погашения кредитного обязательства недобросовестного заемщика.
Согласно пункту 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) в случае перехода права собственности на заложенное имущество или права хозяйственного ведения им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу. Так же в силу п. 2 ст. 346 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога, залогодатель вправе отчуждать предмет залога, передавать его в аренду или безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им только с согласия залогодержателя.
Поняв несовершенство законодательства относительно данного вопроса, некоторые граждане поставили этот бизнес на поток, в связи с чем, значительно возросло число судебных дел, связанных с обращением банком взыскания на автомобили граждан приобретших их у недобросовестных кредиторов.
Любопытным с точки зрения правоприменительной практики и печальным с точки зрения простых граждан стало мнение на этот счет высшей судебной инстанции, выраженное в определении Верховного суда РФ № 11-В07-12, в котором говорится, что при переходе права собственности на предмет залога к третьим лицам залогодержатель не утрачивает право обратить на нее взыскание. По мнению судей ВС РФ, «переход права собственности не прекращает право залога: правопреемник залогодателя становится на его место. При этом каких-либо исключений, позволяющих освободить лицо, приобретшее заложенное имущество, от перешедших к нему обязанностей залогодателя на основании того, что при заключении договора купли-продажи оно не знало о наложенных на него обременениях, не предусмотрено». В указанном определении так же отмечается, «что касается правовых норм, содержащихся в статьях 301, 302 ГК РФ, то они регулируют правоотношения, связанные с истребованием собственником своего имущества из чужого незаконного владения, в том числе и от добросовестного приобретателя, и к возникшим по данному делу правоотношениям применены быть не могут».
Фактически этим определением Верховный суд защитил прав банков, оставив простых граждан самих решать свои проблемы с недобросовестным заемщиком, чем по нашему мнению грубо нарушил принцип равенства участников гражданско-правовых отношений, закрепленный в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а так же ряд отраслевых принципов гражданского права.
Так Верховный суд считает, что «Согласно пункту 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае перехода права собственности на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу. Правопреемник залогодателя становится на место залогодателя и несет все обязанности залогодателя, если соглашением с залогодержателем не установлено иное. В силу подпункта 3 пункта 2 статьи 351 Гражданского кодекса Российской Федерации залогодержатель вправе обратить взыскание на предмет залога в случае нарушения залогодателем правил о распоряжении заложенным имуществом (пункт 2 статьи 346). Такое основание к прекращению залога, как приобретение заложенного имущества лицом, которое не знало о его обременении залогом, не указано и в статье 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, регулирующей прекращение залога. Из указанных правовых норм следует, что переход права собственности не прекращает право залога: правопреемник залогодателя становится на его место».
При этом в определении Верховного суда все время указывается на то, что третье лицо, приобретшее предмет залога, якобы, является правопреемником. Однако не учитывается то обстоятельство, что сделка купли-продажи сама по себе может быть ничтожна, следовательно, никакого перехода права собственности не было. Правопреемство может иметь место только, если сделка была действительна.
Согласно ст. 169 ГК РФ, являющейся, по сути, нормой-принципом, сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. В рассматриваемой ситуации у продавца имелся прямой умысел на совершение противоправной сделки, хотя эта сторона прекрасно знала (из договора о залоге), что не имеет право совершать эту сделку, но все-таки ее совершила.
Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения (ст. 167 ГК РФ). Таким образом, Верховный суд должен был применить последствия совершения ничтожной сделки.
Действительной сделка может являться только при соблюдении условий, указанных в ст. 302 ГК РФ (добросовестность, возмездность, выбытие по воле). При этом при добросовестном приобретении право собственности является первоначальным, т.е. без правопреемства. Таким образом, при добросовестном приобретении право собственности не переходит, а возникает как первоначальное, без всяких ограничений и обременений, в. т.ч. и без залога. В свою очередь право следования действует только в случае правопреемства (перехода права).
Отсутствие правопреемства при добросовестном приобретении так же вытекает их ФЗ № 2872-1 от 29.05.1992 «О залоге». Согласно ст. 20 закона «О залоге» залогодатель сохраняет право распоряжения заложенным имуществом, если иное не предусмотрено законом или договором о залоге. При этом переход права на заложенное имущество возможен только с переходом к новому залогодателю основного долга, обеспеченного залогом. Такой переход обеспечивается договором (или условием) о переводе долга, о чем говорится в ст. 37 закона, в соответствии с которой залогодатель вправе (если иное не предусмотрено договором и законом) распоряжаться предметом залога путем его отчуждения с переводом на приобретателя долга по обязательству, обеспеченному залогом.
Отсюда следует, что переход автомобиля к добросовестному покупателю должен сопровождаться условием о переводе долга. В том случае, если при отчуждении авто условия о переводе долга не было, то и переход права собственности тоже не состоялся в силу ст. 20 закона «О залоге». Лицо, приобретшее автомобиль уже не может считаться обязанным банку по залоговому обязательству заемщика. Правило статьи 32 закона «О залоге» о том, что залог сохраняет силу, если право собственности или полного хозяйственного ведения на заложенную вещь либо составляющее предмет залога право переходит к третьему лицу, уже не может применяться к данным правоотношениям.
Таким образом, покупатель не является правопреемником продавца, а банк не может предъявлять к покупателю требования о погашении чужой кредиторской задолженности и изымать в счет ее погашения транспортное средство. Такой иск может быть предъявлен только недобросовестному продавцу автомобиля.
Помимо этого, ничтожной такая сделка является и в силу общей нормы ст. 168 ГК РФ как несоответствующая требованиям закона, а именно: пункту 2 статьи 346 ГК РФ, как совершенная без согласия залогодержателя.
С этим мнением согласны не все цивилисты. Например, Р.С. Бевзенко считает, что последняя фраза ст. 168 ГК РФ «... если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения» и наличие в кодексе ст. 174 «Последствия ограничения полномочий на совершение сделки» позволяет усомниться в верности такого подхода. По мнению исследователя, юридическим основанием для ограничения залогодателя в его праве распоряжения вещью следует признать договор залога, а не соответствующие нормы закона. Такой вывод Р.С. Бевзенко делает исходя из того, что залогодатель, вступая в договорные правоотношения, тем самым самостоятельно ограничивает свои правовые возможности.1
По нашему мнению, логика здесь такова. Диспозиция ст. 168 ГК РФ представляет собой общую норму-принцип, обладающую свойством универсальности. Для конкретизации данной нормы существует специальная норма п. 2 ст. 346 ГК РФ, которую можно рассматривать (в случае если она не изменена соглашением сторон) как императивную норму, регулирующую отдельный блок отношений связанных с залогом. При этом ст. 174 ГК РФ, которая, так же как и ст. 169 ГК РФ является нормой-принципом, неприменима. Такой вывод вытекает при анализе текста ст. 174 ГК РФ из самой сути регулируемых ею правоотношений. Идея законодателя и автора данной статьи заключалась в предоставлении права выбора вариантов защиты лицу, в интересах которого устанавливаются ограничения полномочий, путем предъявления или не предъявления иска о недействительности сделки. Если же он решится предъявлять такой иск, то законодателем ему предписано доказать факт известности стороне по сделке об ограничении полномочий ее контрагента. К залоговым правоотношениям данная норма не подходит, т.к. лицо в интересах которого установлены ограничения это очевидно банк. Залогодержатель предъявивший иск о недействительности сделки купли-продажи заложенного имущества лишится возможности получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества в силу п. 25 Постановления пленума ВАС № 8 от 25.02.1998г., столкнувшись с добросовестностью приобретателя. Возможность доказать осведомленность покупателя о запрете совершения подобной сделки со стороны продавца на практике представляется с трудом.
Судебная практика по вопросам залоговых обязательств не всегда обращается к истокам права, правовым нормам, представляющим собой основополагающие начала и принципы права. Отсюда некоторые судебные решения содержат выводы, противоположные приведенным выше. Примером может являться постановление ФАС Центрального округа от 21.11.2005 по делу № А35-1471/03-С5.
Следуя логике суда, закон не устанавливает зависимости сохранения права залога от добросовестности или недобросовестности нового собственника имущества, осведомленности последнего об обременениях приобретаемого имущества залогом. Данная норма, а также иные нормы, регулирующие отношения по залогу, не предусматривают необходимость признания недействительным договора отчуждения заложенного имущества для обращения взыскания на это имущество. В силу закона на место первоначального залогодателя становится новый собственник имущества, при этом сделка купли-продажи сохраняет свою действительность.
По нашему мнению, сделка по отчуждению заложенного движимого имущества всегда будет являться ничтожной, т.к. в отличие от приобретателя недвижимости у него нет возможности проверить «залоговую чистоту» автомобиля.
Одним из способов оповещения третьих лиц о залоге является наложение знаков. При их наличии на заложенном имуществе на момент продажи третье лицо уже не могло бы считаться добросовестным ввиду публичности о залоговом обременении. О возможности наложения специальных знаков известно еще из ст. 98 ГК РСФСР 1922 года, устанавливающей презумпцию добросовестности приобретателя имущества, не снабженного знаками залога, и обратную презумпцию недобросовестности приобретателя, если имущество снабжено знаками залога. Однако в современном ГК РФ аналогичная норма отсутствует.
Вопрос действительности сделки по отчуждению имущества обремененного залогом изучается учеными цивилистами уже достаточно длительное время. Любопытным в связи с этим представляется мнение К.И. Скловского. Ученый отмечает, что имеющий широкое распространение взгляд, что залогодержатель, основываясь на этом праве следования, может изъять заложенную вещь у любого приобретателя, в том числе добросовестного, как представляется, ошибочен. Право следования (ст. 353 ГК РФ) сохраняется в любом случае независимо от обстоятельств отчуждения залога. Это означает, что кредитор вправе обратить взыскание на имущество, у кого бы оно ни оказалось. Но для осуществления процедуры взыскания нужно фактически изъять предмет залога у того лица, которое им владеет. Если такой владелец знал или должен был знать, что он приобрел имущество с обременением в виде залога, то тем самым он становится обязанным перед кредитором (в пределах стоимости залога). Эта его обязанность и является основанием для изъятия имущества в порядке реализации залога. Если же приобретатель не мог знать о том, что приобретенное имущество находится в залоге, то оснований для изъятия нет2.
Действительно, следует согласиться с теми цивилистами, которые отмечают, что суды в этом деле правы de lege ferenda (с точки зрения закона, издание которого желательно). Залоговое право с политико-правовой точки зрения должно отпадать в случае отчуждения имущества в пользу лица, которое не знало об обременении имущества залоговым правом. Но сейчас этот принцип не имеет опоры в законодательстве3.
Тем не менее, судебные инстанции иногда встают на защиту интересов добросовестного приобретателя. Примером может служить постановление ФАС Дальневосточного округа от 07.06.2005 по делу № Ф03-А16/05-1/193. Арбитражные суды первой и апелляционной инстанций отказали кредитору в удовлетворении требования об обращении взыскания на заложенное оборудование, которое залогодатель продал третьему лицу без согласия последнего. Кассационный суд поддержал нижестоящие суды в том, что залоговое право кредитора прекратилось, так как имущество было приобретено добросовестным приобретателем.
Одним из выходов в сложившейся ситуации могло бы стать возрождение института регистрации залога автотранспортных средств в соответствующих государственных органах. Подобные законопроекты уже обсуждаются Государственной Думой РФ. Надеемся, что в ближайшем будущем законодатель наметит пути решения проблемы защиты прав и интересов добросовестных приобретателей движимого имущества, а не только залогодержателей.
Подводя итог нашим рассуждениям хотелось бы присоединиться к мнению К.И. Скловского о том, что для реализации залога необходимо изъять имущество, что невозможно, если приобретатель не мог знать о том, что приобретенное имущество находится в залоге. В противном случае пришлось бы признать, что залогодержатель имеет больше прав, чем собственник, в то время как залоговое право, как и всякое вещное право, - часть собственности, всегда уступающая собственности в объеме.
1 Р.С. Бевзенко. Некоторые проблемы обращения взыскания на предмет залога,
приобретенный третьим лицом. Правосудие в Поволжье. № 4. май-июнь 2004 г.
2 См.: Скловский К. О защите приобретателя заложенного имущества // Южноуральский юридический вестник. 2000. N 1. С. 10.
3 См.: Богатырев Ф.О. Защита добросовестного приобретателя по закону и в практике арбитражных судов // Законодательство. 2006. N 8. С. 38.
