Объект вещных прав как особая гражданско-правовая категория (отдельные вопросы теоретического осмысления)
Автор: Димитриев Максим Александрович, магистр частного права, преподаватель кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии.
Настоящую статью необходимо начать с ответа на вопрос, насколько объект вещных прав как определенное правовое явление формируется под воздействием структурных особенностей вещного правоотношения. Методологической основой решения данной проблемы должны стать исходные положения диалектического материализма, согласно которым существуют базисные и надстроечные явления, причем первые определяют вторые, а не наоборот. Хотя взаимное влияние, несомненно, присутствует. Итак, если право, включая всю совокупность его явлений, есть образование лишь надстроечное, а реальные экономические отношения представляют собой базисные образования, то источник возникновения понятия правового в части сущностных особенностей объекта вещных прав необходимо искать в естественных и экономических характеристиках явления объективной действительности вводимого в гражданский оборот. Для определения перехода явления естественного в явление правовое предложено следующие понятие – правовая объективация, которая представляет собой закрепление явления естественного посредством, не только включения его в перечень объектов гражданских прав, закрепленный в Гражданском Кодексе РФ (далее – ГК РФ), но и разработку для него определенной юридической конструкции, которая должна обеспечить его участие в гражданском обороте.Но, возникнув явление правовое, посредством определенной «проекции» естественных свойств и характеристик явления объективной действительностью (базисного явления) на явление правовое, в дальнейшем не может не оказывать воздействия на «обслуживаемое» им базисное явление. Проекция уже совершилась, дальнейшее использование объекта базисного происходит уже посредством явления надстроечного – правового. Применительно к области предмета правового регулирования, Ю.К. Толстой, в свое время, указывал: «Авторы отрицающие регулирование правом экономических отношений, сбрасывают со счета одно из основных положений теории исторического материализма – об активном обратном воздействии идеологической (в первую очередь политической и правовой) надстройки общества на породивший ее экономический базис»1. Несомненная верность данного тезиса, применимого и в нашем случае, подтверждает, что, во-первых, вещи как объекты экономических и производственных отношений, объективируясь в праве, посредством юридических конструкций, сосуществуют и оказывают взаимное влияние, и, во-вторых, познание объекта вещных прав, возможно лишь посредством «развертывание» юридической конструкции данного объекта, которая представляет собой ничто иное как взаимосвязанную совокупность прав и обязанностей направленных на объект, или возникающих по поводу последнего, при этом юридическую конструкцию сформировавшуюся под воздействием таких детерминант как естественно-природные, экономические, социальные и т.п. Как мы определяем то, что явление объективной действительности посредством правовой объективации является объектом гражданских прав первоначально и объектом вещных прав при дальнейшей детализации? Основываясь на сказанном ранее, необходимо сделать следующие уточнения. Правовая объективация представляет собой ничто иное, как подведение определенного явления объективной действительности под ту или иную юридическую конструкцию уже существующую либо создание новой юридической конструкции для объекта, отличающегося особыми характеристиками. Последовательность этого может быть определена следующим образом. Изначально, когда возникает необходимость ввести тот или иной объект в гражданский оборот, к этому объекту «примеряются» уже существующие юридические конструкции. Если же таких юридических конструкций найти не удается, создается новая, ранее не существующая юридическая конструкция (видимо, именно этот факт дал основание Е.А. Суханову утверждать, что объектом гражданского правоотношения является ничто иное, как правовой режим того или иного объекта). Для определения степени влияния структурных особенностей вещного правоотношения на объект вещных прав необходимо, прежде всего, дать характеристику первых. Но прежде нужно остановиться на следующем. В настоящее время аксиоматичной считается концепция, согласно которой содержание, либо структура правоотношения представляет собой суммативную целостность2 субъективных прав и обязанностей сторон конкретной социальной связи преобразованной в результате правового регулирования в правоотношение. Следующим важным аспектом является то, что структурные элементы воздействуют на свой объект, которым, по мнению О.С. Иоффе, являются действия участников правоотношение (юридический объект в трактовке автора)3. Действия же субъектов, являясь в свою очередь объектом юридическим конкретного гражданского правоотношения, оказывают непосредственное воздействие на объект материальный, в качестве которого выступают конкретные материальные блага, прежде всего, вещи. Исторически, право, представляя собой, явление надстроечное, служебное, создавало определенные юридические конструкции для обеспечения нормального функционирования отношений экономических. При этом, та или иная юридическая конструкция выбиралась не произвольно, а создавалась вследствие проекции явления объективной действительности в правовую сферу. Только такой способ мог привести к адекватному отражению естественного явления в правовой сфере. Именно процесс правовой объективации позволял вводить те или иные объекты в гражданский оборот, закрепляя их в правовой сфере, предусматривая для них определенный правовой режим. Изложенные тезисы, подтверждают в порядке, пока лишь, гипотезы, утверждение о том, что правовой режим одного объекта не может стать правовым режимом иного объекта, для которого он первоначально не предназначался. В частности не могут юридические конструкции вещного права определять правовой режим результатов интеллектуальной деятельности. Мы можем утверждать, что процесс взаимодействия объективной действительности и действительности правовой проходит в следующем порядке. Первоначально объективная действительность оказывает определенное воздействие на правовые конструкции. Но в дальнейшем, когда правовые конструкции уже сформированы, они начинают осуществлять обратное воздействие на объективную действительность. Вещь как предмет материального мира, способный быть в обладании человека4 оказала прямое воздействие на формирование конструкции вещи как объекта гражданских прав, а также конструкции вещного права на данный объект.
Поскольку, как мы определили объект вещных прав есть понятие, существующее в правовой реальности, необходимо сказать несколько слов о структуре вещного правоотношения, поскольку именно она предопределяет юридическую конструкцию в отношении вещи как объекта вещных прав.
Как отмечает Е.А. Суханов, «к сожалению, в отечественной цивилистике до сих пор отсутствуют единые продуманные и обоснованные подходы к определению вещных прав, поскольку многие предшествующие десятилетия сама эта категория отсутствовала в гражданском законодательстве, а гражданско-правовая наука не занималась ее до тех пор, пока она не была восстановлена в начале 90-х гг. прошлого века»5.
Рассматривая истоки формирования вещных отношений, некоторые авторы приводят в качестве примера зарождения аналогичных отношений у животных6. Вещное правоотношение предполагает определенную структуру, элементами которой являются субъективное вещное право и субъективная вещная обязанность. Л.В. Щенникова вслед за Е. В. Васьковским и Д.М. Генкиным критикует подход о существовании некоторого абсолютного правоотношения между собственником и всякими третьими лицами. В частности она пишет: «Представляется, что такая конструкция абсолютного правоотношения – плод искусственного теоретизирования, причем пустого. В нем нет смысловой нагрузки, как нет и не может быть реальной правовой связи собственника с любым и каждым, живущим в данный момент на земле»7. А почему не может? Разве правовая связь в обязательственных отношениях не является той же самой теоретической конструкцией, существующей только в правовой реальности? Почему являясь собственником, я не могу находиться в правовой связи с неопределенным кругом лиц на планете Земля? Чему это мешает? И разве это не так? Полагаю, что концепция абсолютного правоотношения помогает объяснить механизм защиты субъективного вещного права при его нарушении. В противном случае перед нами не защита субъективного вещного права, а некое воздействие за нарушение объективного права – действующего гражданского законодательства о праве собственности и других вещных правах. Т.е. посягнул на чужую вещь, значит посягнул на государство, на закон, на общественный порядок. Но, как известно посягательство на общественный порядок и ответственность за это является прерогативой уголовного и административного права и чужда цивилистике. Поэтому нам не остается ничего другого как признать объективность существования абсолютного вещного правоотношения, структурой которого является субъективное вещное право собственника и субъективная вещная обязанность всякого и каждого живущего на Земле. Однако, несомненно, характеристикой субъективного вещного права является и такая его особенность, что оно, прежде всего, предполагает свою реализацию через самостоятельные действия собственника направленные на вещь. При этом, достаточно правильным на мой взгляд является указание Л.В. Щенниковой на то, что «нельзя устанавливать жесткую связь между качеством объекта и содержанием вещного права»8. Действительно, с точки зрения вещного права назначение вещи не играет в большинстве случаев решающую роль. Например, я приобретаю книгу Владимира Набокова «Защита Лужина». Я, становясь собственником, могу использовать ее как по прямому назначению – для прочтения, так и для иных целей по моему усмотрению. Для заполнения интерьера квартиры, например, или могу и сжечь.
Таким образом, субъективное вещное право можно определить как принадлежащее собственнику право совершения в отношении вещи определенных законом действий и право не неприкосновенность вещи со стороны все прочих лиц.
Следовательно, структурные особенности выражаются в следующем. Есть некий объект – вещь. На этот объект может быть направлен комплекс воздействий со стороны управомоченного. В тоже время, в отношении этого объекта не возможно осуществление воздействия со стороны всех прочих лиц. Тем самым, объект – вещь становиться системообразующим центром, на который ориентировано субъективное вещное право. Необходимо также помнить, что субъективное вещное право пользуется абсолютной защитой. Однако, на мой взгляд, в определение субъективного вещного права оно включаться не должно. Данную ошибку допускает в частности Л.В. Щенникова. Она пишет: «На наш взгляд указание на всеобщий (от всякого и каждого) характер защиты должно включаться в определение субъективного вещного права»9. Полагаю, что любое субъективное право подлежит защите со стороны государства. Абсолютный или относительный характер защиты, это, во-первых, достаточно спорная градация, поскольку в момент нарушения лицо определено, связь становиться относительной. А абсолютный характер зашиты, тем самым, сводится к некой констатации всеобщности защиты. А.В. Колодкин в своей кандидатской диссертации10 отмечает: «Исследование юридической природы вещных правоотношений подтверждает, что они имеют абсолютный характер, в которых волевой элемент осуществления субъективного вещного права и исполнение обязанностей не всегда должен связываться с волей самого носителя права и его воля имеет значение тогда, когда она выступает необходимым юридическим условием совершения действий». Из этого следует, что абсолютный характер есть свойство содержания вещного правоотношения. Элемент же защиты в содержания вещного правоотношения, на мой взгляд, не входит, имея, в большей степени, процессуальный характер.
Первыми» вещами, вводимыми в гражданский оборот, были именно предметы материального мира, имеющие телесное воплощение и могущие физически обособляться от иных явлений объективной действительности. Юридическая конструкция обслуживающая данный объект и предусмотрела специфику определенных прав на него. Данные права получили названия вещных прав, а объекты, по поводу которых стороны вступали в правоотношение стали именоваться объектами вещных прав. Абсолютно прав М.К. Сулейменов, отмечая: «объекты вещных прав выступают вещи, объектом имущественных прав - имущество»11. Д.Д. Гримм в свое время отстаивал тезис о том, что единственно возможными объектами прав являются лица, и так называемые телесные вещи, т.е. предметы внешней природы, заключенные в пространственные границы12. Взяв за основу трактовку Д.Д. Гримма, можно утверждать, что для определения объема понятия объекта вещных прав должен быть использован тот же перечень, но в более узких границах, границах телесной вещи. В этой части необходимо согласиться с А.Н. Латыевым, которые полагает, что «объектами вещных прав являются только пространственно ограниченные вещи, причем лишь те из них, которые доступны человеческому господству»13.
Итак, мы можем констатировать факт того, что объектом вещных прав в гражданском праве может быть только вещь, причем под категорию вещи подпадает лишь предмет материального мира имеющий определенное телесное воплощение, не изменчивость своего субстрата и возможность индивидуализации. (Именно поэтому воздух не может считаться вещью в гражданско-правовом понимании).
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что подведение иных явлений объективной действительности под объект вещных прав не может иметь места, поскольку либо это подвергает сами особенности субъективных вещных прав определенной модификации, либо не может адекватно обеспечить нахождение иного объекта в гражданском обороте.
Таким образом, понятия вещи и объекта вещных прав будут пониматься в дальнейшем как синонимичные.
Рассмотрению объекта вещных прав в римской частно - правовой традиции необходимо предпослать ряд предварительных замечаний. Прежде всего анализ римских текстов, а также ряда последующих интерпретаций позволяют сделать вывод о некой казуистичности подхода римского права к понятию объекта вещных прав, более того, учитывая направленность римской юриспруденции на разработку юридических конструкций, а не понятий14 мы можем констатировать факт обусловленности понимания вещи римской юриспруденцией как некоторой правовой конструкции в отношении определенного объекта. В частности, В.А. Краснокутский анализируя римское право, отмечал, что термином вещь «охватывались не только вещи в обычном смысле материальных объектов внешнего мира, но также юридические отношения и права»15. Тем самым становиться возможным предположение, что для римских юристов вещь как таковая рассматривалась сквозь призму правовой объективации. Большинство юридических конструкций существовавших в Древнем Риме были ориентированы прежде всего на вещь как материальный (телесный) объект. Это, в частности, отмечал и Э. Рабель, указывая: «Res (вещь) как предмет права совпадает в своем основном значении с понятием «телесная вещь», а также с «вещью» в значении ГГУ»16 Другой вопрос, что в сознании древних римлян, в том случае, если на вещь кроме права собственности одновременно существовали иные права17, сам объект – непосредственно телесная вещь и право на эту вещь, определенным образом размежевывалось. Скажем, на примере суперфиция, телесная вещь оставаясь в собственности одного лица, могла использоваться лицом, который обладал правом суперфиция на застроенный участок. Естественно римляне не могли предположить некоторого «раздвоения» вещи, и, обоснованно считали, что в одном случае, когда дело касается собственности, объектом является телесная вещь, а в другом случае, некоторое имущественное право, такое как суперфиций, и посредством использования этого права и происходит извлечение прибыли.
Более того, по всей видимости, именно этот факт и обусловил, то, что римляне не включали в понятие вещи право собственности. И.А. Покровский, раскрывая исторические предпосылки развития римского права неоднократно отмечал поступательность развития римских частно-правовых институтов, и в особенности институтов вещного права18.
Рассматривая советский период развития цивилистики, обратимся к работам О.С. Иоффе. О.С. Иоффе отмечает: «В одних случаях естественные свойства вещей сами по себе не исключают возможности различного правового регулирования связанных с ними юридических отношений...В других случаях естественные свойства вещей предопределяют лишь единственно возможный способ правового регулирования связанных с ними юридических отношений»19. Далее он констатирует: «Само собой разумеется, что если характер и свойства вещей предопределяют лишь единственно возможный способ урегулирования связанных с ними правовых отношений, то только этот способ и может получить юридическое закрепление в законе»20. Чтобы подтвердить приведенные тезисы, О.С. Иоффе приводит следующие примеры. Он пишет: «Так, свойство делимости вещи не исключает возможности установления солидарной ответственности, но допускает также установление ответственности долевой. Напротив, свойство неделимости вещи допускает возможность установления только солидарной ответственности и исключает установление долевой ответственности. Свойство потребляемости вещей допускает возможность заключения договора займа, но исключает возможность заключения договора имущественного найма и т.д.»21. Анализируя высказывания О.С. Иоффе, можно прийти к выводу, что именно вещь в своем естественном состоянии предопределяет правовую конструкцию, создаваемую в отношении правообъективированного явления, каким становиться вещь, закрепленная в качестве объекта гражданских прав. Таким образом, основываясь на положениях диалектического материализма, который составлял глубинную основу юридических исследований советского периода, ученые с неизбежностью констатировали «служебный» характер любого правового явления. И здесь, для нас является важным ясное понимание методологического принципа, который можно сформулировать следующим образом. Для выявления сущности вещи как объекта гражданских прав необходимо познать суть правовой конструкции или правового режима данной вещи, поскольку в ней (нем) отражены как естественно-природные, экономические так и иные детерминанты раскрывающие суть вещи как объекта права собственности, иных вещных прав, а также прав обязательственных. Тем самым методологически обособляется определенный эмпирический материал исследования. И если это исследование правовое, то и эмпирический материал должен быть соответствующим. Но, самым замечательным является то, что именно правовая материя в сущности которой нашли отражения все базисные явления, в трактовке их К. Марксом, и представляет собой идеальный эмпирический материал для проведения юридического исследования, не только догматического, но и доктринального, а возможно и высокого научного уровня. В этом плане советская цивилистика, «зрящая в корень», по меткому выражению К. Пруткого и достигла тех высот в своем развитии, которые составляют честь любой юриспруденции. «Зрить в корень» в данном случае означает видеть глубокие философские основы правовых явлений, не оставаясь только в сфере юридической догматики и римских юридических конструкций.
Постсоветское законодательство базирующееся в целом на Модельном Гражданском кодексе СНГ подошло к рассмотрению объекта вещных прав исходя из следующих позиций изложенных в законодательных источниках государств, расположенных на постсоветском пространстве и цивилистической доктрине.
Статьи 132-139 Гражданского Кодекса Армении, принятого национальным собранием 5 мая 1999 года (далее ГК Армении)22 текстуально определяя объекты гражданских прав не содержат упоминания термина «вещь», а оперируют термином «имущество», что однако не означает не тождественности ст. 132 ГК Армении и ст. 128 ГК РФ в части объема понятия вещи.
Достаточной степенью категоричности отличается азербайджанское гражданское законодательство. Ст. 135.1. Гражданского кодекса Азербайджана23 (далее - ГК Азербайджана) указывает, что только физические объекты считаются вещью. Однако, анализ ст. 135 и ст. 137 ГК Азербайджана приводит к выводу, что азербайджанское законодательство достаточно широко трактует понятие объекта вещных прав подводя под него не только вещи, в отношении понятия которых оно занимает достаточно жесткую позицию, но и различного рода субъективные права.
Гражданский кодекс Республики Беларусь24 в полной мере повторяет положения ГК РФ об объектах гражданских прав, вплоть до нумерации статей.
Статьи 841-849 Гражданского Кодекса Латвии25 (далее – ГК Латвии) содержат достаточно широкое понимание вещи как объекта вещных прав, подводя под это понятие как материальные объекты, так и различного рода права на данные объекты.
Гражданский Кодекс Узбекистана26 (далее – ГК Узбекистана) содержит ряд статей имеющих прямое отношения к определению объектов вещных прав, при этом толкование данных статей должно быть системным. Статьи 81 , 83 и, в особенности, статья 169 ГК Узбекистана предполагают, что объектами вещных прав может быть любое имущество, вплоть до объектов интеллектуальной собственности.
Статьи 166 и 167 Гражданского Кодекса Туркмении27 (далее – ГК Туркмении), а также статья 175 ГК Туркмении дают основания сделать вывод о расширенном толковании в гражданском законодательстве Туркменистана понятия объекта вещных прав и подведения под это понятие разнообразного рода имуществ.
Статья 140 Гражданского Кодекса Таджикистана28 (далее – ГК Таджикистана) содержат понятие имущества как достаточно обширной категории, включающей не только вещи, но и имущественные права. Однако, положения гражданского законодательства Таджикистана позволяют сделать вывод, что объектами вещных прав являются именно вещи как телесные (материальные) объекты. Это подтверждается как общим массивом нормативного материала, так и логико-смысловой характеристикой соответствующих предписаний.
Статья 115 Гражданского Кодекса Казахстана29 (далее – ГК Казахстана) в целом сопоставима со статьей 140 ГК Таджикистана, в части широты понимания объектов гражданских прав. Однако гражданско-правовая доктрина Казахстана склонна к подразделению объектов гражданских прав на свои и чужие блага. Как пишет М.К. Сулейменов: «Деление объектов гражданских прав на блага и права как раз отражает деление благ на свои и чужие. Свои блага в ГК (имеется в виду ГК Казахстана – М.Д.) обозначены как блага, чужие блага как права (право на чужие блага). Естественно, на свое благо тоже есть права (в частности право собственности на вещь, исключительное право на объект интеллектуальной собственности), но это право неразрывно связано с самим благом и без него не мыслимо. Применительно к управомоченному субъекту свое благо и право на него существуют слитно и неразрывно (поэтому можно говорить просто о благе), чужое благо существует только в виде имущественного права (поэтому можно говорить только о правах)»30. Следовательно, поскольку вещное право есть право абсолютное, то и объектом его являются вещи в отношении которых обладатель вещного права может совершить определенные действия самостоятельно без необходимости привлечения иных лиц. Т.о. объекты вещных прав и вещи в законодательстве Казахстана суть понятия тождественные.
Отдельного рассмотрения заслуживают подходы современного российского гражданского права к этой проблеме.
Одним из интереснейших исследований последнего времени является кандидатская диссертация М.М. Валеева. Выявляя нечто общее в философском осмыслении понятия вещи М.М. Валеев приводит следующие положения: «1) вещь всегда противопоставляется субъекту независимо от того, кто и что расматривается в качестве такового – общественный человек К. Маркса или абсолютная идея Гегеля; 2) категория вещи всегда применяется для описания структуры мира неважно – внешнего по отношению к человеку или же внутреннего (например, вещь как совокупность ощущений у Беркли); 3) с одинаковым успехом вещью в философском смысле можно назвать как материальные, так и идеальные объекты (пример тому – кантовская вещь в себе)», и далее он резюмрует: «вещь – это категория, применяемая для описания любых (материальных или идеальных) противопоставляемых субъекту элементов строения мира»31. Далее стремясь дать правовое определения вещи, М.М. Валеев приводит ряд признаков которые по его мнению обособляют понятие вещи как объекта гражданских прав. Выявив которые он дает следующее итоговое определение: «Вещь в гражданском праве – это объект гражданского правоотношения, потребительная стоимость и интерес к присвоению которой определяется в первую очередь его материальностью и телесностью (пространственной определенностью)»32.
В целом, соглашаясь с предложенным автором определением, мы не можем не отметить некоторых аспектов, явно излишних в части сущностных характеристик вещи как объекта гражданских прав. В частности, нельзя согласиться с высказыванием М.М. Валеева, что «первым и главным качеством можно считать наличие у вещи полезных свойств, потребительной стоимости», учитывая то, что это приводит автора к умозаключению, что «если вещь не обладает полезными свойствами и не представляет ценности для лиц, она вообще не станет объектом присвоения и не будет вовлекаться в правовой оборот»33. Представляется что использованный критерий достаточно относителен и носит сугубо экономический характер. Сразу возникает вопрос, а кто будет определять наличие или отсутствие полезных свойств и ценности объекта? Следуя логике автора необходимо будет признать, что в том случае, если собственник вещи совершил акт отказа от этой вещи, она перестала обладать качеством объекта гражданских прав и должна ожидать когда станет ценностью для другого субъекта. Однако, это напрямую противоречит как положениям господствующей доктрины, так и установлениям гражданского законодательства, в частности статьям 225-229 и статье 236 ГК РФ.
Е.А. Суханов пишет: «Объектом вещных прав могут служить только индивидуально определенные вещи, а потому с гибелью соответствующей вещи автоматически прекращается и вещное право на нее. Объектом же обязательственного права является поведение обязанного лица – должника, причем обязанность последнего может переходить и к другим лицам в порядке правопреемства даже после смерти гражданина или прекращения юридического лица. Объектом вещных прав не могут быть не только другие (обязательственные) права, т.е. по сути поведение обязанных лиц, но и вещи, определенные родовыми признаками, ибо осуществление хозяйственного господства невозможно в отношении не индивидуализированного, абстрактно представляемого имущества. Таким образом, вещные права получают свой особый правовой режим, отличный от режима их традиционного антипода – обязательственных прав»34. Далее Е.А. Суханов отмечает: «объектом обязательственных прав могут быть и вещи, определенные родовыми признаками (обязательство поставить определенное количество однородных товаров, и даже часть вещи (например, при найме комнаты или ее части на время дачного или курортного сезона или в случае известного обязательства шекспировского героя «отдать пол царства за коня»). Для вещных прав такая ситуация исключается, ибо данные абстрактные объекты не могут находиться в чьем-либо конкретном владении и стать предметом хозяйственного господства»35.
С. Скрябин предлагает для определения понятия вещи использовать следующие четыре признака: 1) вещи – это материальная субстанция, нечто лежащее вне личности человека. Иначе говоря, любая вещь должна иметь внешнее выражение – тело вещи; 2) индивидуальная определенность вещи. Это качество вещи надлежит рассматривать как совокупность индивидуальных свойств и качеств, как внутренних, так и внешних, с помощью которых происходит обособление вещи от подобных вещей; 3) с вещью связан имущественный интерес. Имущественный интерес может иметь самое различное значение, но он всегда связан с ценностью вещи, ее полезными свойствами и качествами, ее возможной передачей другому лицу и др.; 4) вещь выступает объектом непосредственного господства обладателя вещного права. В большинстве случаев реализация субъективных вещных прав заключается именно в непосредственном воздействии на вещь, управомоченное лицо использует тем самым полезные свойства и качества вещи для удовлетворения своих потребностей36. Согласно точке зрения А.П. Сергеева «под вещами необходимо понимать данные природой и созданные человеком ценности материального мира, выступающие в качестве объектов гражданских прав»37. Итак, можно констатировать, что вещью является, данный природой или созданный человеком, предмет материального мира, способный быть в его обладании. Данное понятие есть ничто иное, как проекция в правовую сферу естественных свойств явления объективной действительности. Но, необходимо помнить, что это первый уровень осмысления самого понятия вещи. Поскольку, как было указано ранее, вещь и объект вещных прав понятия суть синонимичные, то и ограничиваться этим уровнем не представляется возможным. Поэтому более высокий уровень это уровень правовой (юридической) конструкции в отношении данного явления объективной действительности. Нам могут возразить, что это проявление правового фетишизма или же смешение различного рода правовых явлений. Отнюдь, это не является ни первым, ни вторым. Это лишь попытка придать правовому явлению значение правового. Ведь с точки зрения права нас волнует, каков правовой режим в отношении того или иного предмета материального мира, а не сам этот предмет. Может быть, с точки зрения обыденного восприятия это кажется абсурдным, но с точки зрения правовой это абсолютно естественно. Дальнейшее повествование будет посвящено нахождению единства и дифференциации объектов вещных прав и объектов прав обязательственных и исключительных.
Основной проблемой гражданско-правовой науки, законодательства и правоприменения на сегодня является проблема обеспечения определенного баланса интересов при реализации субъективных гражданских прав в отношении различного рода объектов имеющих имущественную ценность. Как найти ту границу, где обладатель права на объект интеллектуальной деятельности будет защищен в полной мере и при этом не пострадают интересы обладателя права на объект материальный – объект вещных прав.
Чему отдать приоритет, какому лицу, какому праву, какому объекту? Данная проблематика становиться еще более актуальной в свете вступления в силу с 1 января 2008 года части четвертой ГК РФ.
Пункт 1 статьи 1227 ГК РФ закрепляет, что «интеллектуальные права не зависят от права собственности на материальный носитель (вещь), в котором выражены соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации»38. Следовательно, и имущественное право как составной элемент интеллектуальных прав независим от права собственности на материальный объект. Из этого видно, что изначально законодатель, а вслед за ним и цивилистика, а может и наоборот, презюмирует некое размежевание этих различных по своим свойствам объектов. На чем же строится указанная дифференциация? Попробуем исследовать это.
Первоначально в гражданский оборот были введены именно вещи – объекты суть материальные, ограниченные в пространстве, способные быть в обладании только одного лица в один и тот же момент времени. В отношении этих объектов была использована юридическая конструкция субъективного права собственности. Предложенная конструкция учитывала как естественные свойства объекта, так и иные детерминанты (экономические, социальные и т.п.) Оттачиваясь и отшлифовываясь на протяжении истории человечества со времен Древнего Рима и заканчивая современностью она доказала свою жизнеспособность и эффективность. Параллельно ей для обслуживания оборота была предложена иная конструкция – субъективного обязательственного права – права требования – права на действия другого лица как то дать, сделать, воздержаться от действий (dare – facere – non facere). Однако постепенно определенного рода детерминанты – а, прежде всего технический и интеллектуальный прогресс, развитие экономических отношений, вызвали к жизни необходимость ввести в гражданский оборот результаты интеллектуальной деятельности – идеальные объекты. Но любой идеальный объект, выражаясь вовне, приобретает определенную форму, становясь частью материального мира, «накладываясь» как объект прав на иной объект – объект материальный. В результате перед нами оказывается объект реальной действительности, отражающий в себе два объекта субъективных гражданских прав39. Именно указанное свойство предопределило необходимость четко отграничить, а точнее просто «вычеркнуть» даже в порядке предположения результат интеллектуальной деятельности в части правового режима в отношении вещи, в которой данный результат, пусть не единично, но все-таки выражен. Это хорошо видно на следующем примере. Человек приобретает в магазине диск (материальный носитель) с записью своего любимого кинофильма (произведение искусства). С точки зрения позитивного права приобретается лишь вещь, произведение приобретено быть не может, и что еще более важно, и никакое имущественное право на произведение не приобретается. Точнее, конечно в ограниченных пределах существует возможность свободного воспроизведения, однако, это нечто другое. Закон не предусматривает возможность приобретения покупателем права просмотра, то есть потребления полезных свойств результата интеллектуальной деятельности. Еще В.А. Дозорцев отмечал, что исключительное право не включает в себя права потребления полезных свойств результата интеллектуальной деятельности. Но ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что человек приобрел диск с фильмом именно для просмотра, однако все это находится уже за рамками позитивного права. Представленный пример очень хорошо иллюстрирует ту границу, которой законодатель отделяет один объект от другого. Причины этого сугубо экономические. Большая часть норм части четвертой ГК РФ нацелена именно на извлечение прибыли от использования результатов интеллектуальной деятельности. Прибыль же может извлекаться, прежде всего, посредством неоднократного воспроизведения в материальную форму идеального объекта, которым является результат интеллектуальной деятельности. По крайней мере, в отношении объектов авторских прав. Изложенное неопровержимо свидетельствует об экономической детерминанте процесса правовой объективации и верности тезиса Е.А. Суханова об отождествлении правового режима и самого объекта гражданских прав40.
Итак, экономические предпосылки вызывают к жизни те правовые конструкции, которые предлагает законодатель для отображения в правовой сфере того или иного явления. В том случае, когда возникает конкуренция между объектами гражданских прав, возникает необходимость устранить данную конкуренцию, предоставляя приоритетную защиту тому или иному объекту. В случае с объектами исключительных прав, приоритетной защитой пользуются именно они. В подтверждение данного тезиса можно привести следующие нормы гражданского законодательства: п. 2 ст. 1227, ст. 1294, п. 2 ст. 1302, п.2 ст. 1515 ГК РФ и ряд иных положений. Лишь ст. 1272 ГК РФ каким-то образом пытается сохранить баланс интересов, предоставляя возможность свободного обращения введенного в оборот объекта вещных прав в котором запечатлен результат интеллектуальной деятельности, да и то данное положение ограничивается рядом случаев использования, в частности не допускается сдача в прокат данного объекта.
Единство же объектов имущественных гражданских прав предопределяется, прежде всего, тем, что любой объект гражданских прав занимает определенное место в стройной системе объектов гражданских прав, связан определенными «узлами» с иными элементами системы, взаимно дополняющими друг друга. Такую систему можно представить следующим образом: Объекты гражданских прав подразделяются на объекты имущественных и объекты неимущественных прав. Объекты имущественных прав в свою очередь подразделяются на объекты вещных, обязательственных и исключительных прав. Таким образом, названные три вида объектов охватываются более общей категорией объектов имущественных гражданских прав, для которой свойственны ряд характеристик, которым отвечают и входящие в их состав виды объектов. Таким образом, единство объектов вещных прав и объектов исключительных прав выражается в том, что, во-первых, они относятся к группе объектов абсолютных гражданских прав, что предопределяет правовой режим данных объектов; во-вторых, характеризуются имущественной ценностью и, следовательно, имеют особое значение для экономического оборота; и в-третьих не могут существовать вне определенной формы, как правило материальной. Для объекта вещных прав данная форма является основной функциональной формой его существования. Для объекта исключительных прав, она, либо является дополнительной, воплощающей его бытие и возможность правовой охраны формой существования (объекты авторских и смежных прав, объекты прав на средства индивидуализации), либо сам объект исключительных прав существует лишь постольку, поскольку способен посредством определенного воздействия изменить внешний материальный мир путем созидания новых материальных объектов (объекты патентных прав).
Дифференциация объектов вещных и исключительных прав выражается как в естественных свойствах самих явлений, так и в экономически детерминированном состоянии общественной жизни, уровне развития общества. Второй критерий с одной стороны явно не определенный, крайне изменчивый, однако именно экономические детерминанты как элементы более всего относящиеся к базисным, а не к сугубо надстроечным, каковым является право, прежде всего, определяют формирование того или иного правового режима, специфику той или иной правовой конструкции. И на сегодня именно вступление общества в информационную эру сместило приоритеты с превалирующей защиты объектов прав вещных на всестороннюю защиту объектов исключительных прав. При этом, второй критерий диалектически связан с первым, а именно с естественными свойствами явления объективной действительности. Рассматривая подробнее эти свойства, надлежит отметить, что именно пространственная ограниченность вещей и практически безграничность объектов исключительных прав41 предопределила различный правовой режим данных объектов. Я бы даже сказал, что существует несколько правовых пространств, в одном существуют и вращаются объекты вещных прав, в другом объекты исключительных прав. Эти пространства пересекаются в довольно редких случаях. Но при пересечении приоритет отдается одному из них. И в большинстве случаев, это правовое пространство в котором существуют объекты исключительных прав, как нечто боле ценное для человеческого общества на современном этапе развития.
Единство объектов вещных и обязательственных прав выражено в следующих аспектах: 1) данные объекты являются объектами имущественных гражданских прав; 2) взаимосвязаны общим функциональным назначением – удовлетворять потребности человека, а также связкой «присвоение-перемещение». Дифференциация объектов вещных и обязательственных прав заключается в следующем: 1)форма выражения объекта. Объект вещных прав представляет собой вещь как материальный осязаемый объект. Объект обязательственных прав есть определенная правовая фикция – право требования либо действие, на которое претендует кредитор; 2)особенность правового режима объекта.
Таким образом, понятие объектов вещных, обязательственных и исключительных прав охватывается общим понятием объектов имущественных гражданских прав. К объектам имущественных гражданских прав относится имущество, включающее в себя вещи и иные объекты имущественных прав. Вещи представляют собой предметы материального мира, способные быть в обладании человека и подразделяются на движимые и недвижимые.
Объекты имущественных прав включают в себя объекты вещных, обязательственных и исключительных прав.
Приведенные тезисы доказывают невозможность включения элемента одной юридической конструкции в содержание иной юридической конструкции, а также размежевание объектов различной видовой принадлежности.
В заключении хотелось бы отметить, что представленные в настоящей работе размышления носят в достаточной степени дискуссионный характер, не претендуют на истинность и имеют своей целью попытку теоретического осмысления одной из центральных категорий гражданского права.
1 См. Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1959. С. 8.
2Кроме того, субъективные права и обязанности представляют собой не просто совокупность, а систему мер возможного и должного поведения взаимно обусловленную, взаимосвязанную и предопределенную особенностями объекта правоотношения.
3 Иоффе О.С. Избранные труды в 4 т. Т.2. Советское гражданское право. Спб.: Юридический центр Пресс., 2004. С. 234.
4 М.М. Валеев пишет: «Своеобразие положения вещи обуславливается тем, что помимо объекта отношения, она является предметом природы. И ее «участие» в отношении предопределяется природными характеристиками.» Далее он отмечает: «Обобщающими характеристиками вещи как предмета природы можно назвать качественную определенность. Она складывается из следующих свойств: а) обособленность-независимость; б) устойчивость – тождество; в) единство – единичность. Своеобразие же телесной материальной вещи определяется набором дополнительных черт: материальность, осязаемость, телесность (пространственная определенность). См.: Валеев М.М. Вещи как объекты гражданских правоотношений. Дисс. ...канд. юрид. наук. Екатеринбург. 2004. С. 38.
5 Суханов Е.А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве/Журнал российского права. 2006, № 12//СПС Консультант Плюс.
6 Щенникова Л.В. Вещное право. М.: Проспект, 2006. С. 19-20.
7 Щенникова Л.В. Вещное право. М.: Проспект, 2006. С. 55.
8 Щенникова Л.В. Вещное право. М.: Проспект, 2006. С. 52.
9 Щенникова Л.В. Вещное право. М.: Проспект, 2006. С. 56.
10 Колодкин А.В. Вещные правоотношения, порождаемые при осуществлении права на вещи: Дисс. на соискание ученой степени к.ю.н. Волгоград, 2004.
11 Сулейменов М.К. Избранные труды по гражданскому праву/ Науч. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2006. С. 118.
12 Гримм Д.Д. К учению об объектах прав./Вестник гражданского права. 2007, № 1//СПС Консультант Плюс.
13 Латыев А.Н. К вопросу об объектах вещных прав.//Цивилистическая практика. 2003, № 7.
14 Такой вывод в частности делает Н.Н. Тарасов рассматривая юриспруденцию Древнего Рима. См.: Стенограмма лекций профессора Н.Н. Тарасова по курсу «Методология юридической науки», прочитанных в Уральской государственной юридической академии для аспирантов и соискателей в январе-феврале 2008 года.
15 Римское частное право. Учебник./Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М.: Юрист, 2004. С. 147.
16 Рабель Э. Римское частное право. Основные черты. Екатеринбург.: Издательство Института частного права., 2005. С. 52.
22 См.: Гражданский Кодекс Армении от 17 июня 1998 г.// http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?Regnom=2998
23См.: Гражданский Кодекс Азербайджана от 28 декабря 1999 г.// Собрание законодательства Азербайджанской Республики, 2000 год, №4, (I книга), статья 250.
24 См.: Гражданский Кодекс Республики Беларусь. З № 218 от 07 декабря 1998 г.// Ведомости Национального собрания Республики Беларусь, 1999 г., №7-9, ст.101.
25 См.: Гражданский Кодекс Латвии от 23 января 1937 г.// http://icpo.at.tut.by/civru.html
26 См.: Гражданский Кодекс Узбекистана от 21 декабря 1995 г.// Ведомости Олий Мажлиса Республики Узбекистан, 1996 г., приложение к N2, NN11-12
27 См.: Гражданский Кодекс Туркмении от 17 июля 1998 г.// Ведомости Меджлиса Туркменистана, 1998 г. №2 (часть II) , ст.39
28 См.: Гражданский Кодекс Таджикистана// Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан, 1999 г., № 6.
29 См.: Гражданский Кодекс Казахстана от 30.06.1999 г.// http://base.spinform.ru/show_doc.
30 Сулейменов М.К. Избранные труды по гражданскому праву/ Науч. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2006. С. 139-140.
31 Валеев М.М. Вещи как объекты гражданских правоотношений. Дисс. ...канд. юрид. наук. Екатеринбург. 2004. С. 17.
34 Суханов Е.А. К понятию вещного права./Правовые вопросы недвижимости. 2005, №1//СПС Консультант Плюс.
35 Суханов Е.А. К понятию вещного права./Правовые вопросы недвижимости. 2005, №1//СПС Консультант Плюс.
36 См.: Скрябин С. Вещь как объект гражданских прав: некоторые теоретические проблемы/Юрист (Казахстан). 2004, № 6//http://www.zakon.kz/magazine/archive/2004_06_4.asp
37 Гражданское право. Учебник в 3-х т./Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т. 1. М., 2004. С. 254.
38Необходимо отметить, что согласно ст. 1226 ГК РФ интеллектуальные права есть ничто иное, как собирательное понятие включающие в себя группу имущественных, личных неимущественных и иных прав. На это в частности обратил внимание А.Л. Маковский, констатируя, что «назначение этого термина быть носителем именно обобщающего понятия хорошо видно при обращении к тем нормам и статьям ГК, в которых он употребляется». См.: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации/Под ред. А.Л. Маковского. М.: Статут, 2008. С. 277.
39 На самом деле лишь при первом приближении мы имеем лишь один объект, в действительности, их всегда несколько. Некая материальная форма (например, книга состоящая из определенного количества бумажных листов) и некая идеальная форма (например, произведение литературы выраженное в книге как материальном объекте). Количественное сопоставление их всегда различно. Материальных объектов может миллионы, как это бывает с тиражами книг, а идеальные объект - произведение всегда одно. Таким образом, право лишь закрепляет в правовой сфере те явления, которые существуют в реальной действительности.
40 Интересно, что в последствии Е.А. Суханов смягчил свою позицию по этому поводу.
41 Любой объект исключительных прав по сути своей некий идеальный объект – «некая выдумка» человеческого разума. Приобретая форму, оно становиться способным к воспроизведению другим человеческим разумом и, следовательно, к произвольному числу отображений, копий в материальных формах.
