С.А.Зинченко
В.В.Галов
galov@aaanet.ru
Северо-Кавказская академия
государственной службы
Изменение фундаментальных устоев российского общества существенным образом повлияло на все принципиальные начала правового регулирования хозяйственной деятельности. Правоспособность субъектов предпринимательства как научная категория и как практически применимая ценность выдвинулась в этом плане на одно из первых мест. И это не случайно. Именно правоспособность и взаимодействующие с ней понятия правосубъектности и правового статуса очерчивают исходные, стартовые правовые возможности рыночных субъектов хозяйствования. В них, как в зеркале, видны границы поведения, выход за которые не допускается законом. Понимание природы правоспособности дает возможность юридически правильно оценить действия коммерческой организации, совершенные за пределами правосубъектности, очерченной в законе или учредительных документах. Данное обстоятельство является особо важным, если учесть, что в новом Гражданском кодексе Российской Федерации определяющие юридические действия – сделки, не соответствующие требованиям закона и иных правовых актов, признаются по общему положению ничтожными. ( Ст.168 ГК). Непосредственная оценка соответствия ( несоответствия) закону таких сделок возможна лишь при опоре на исходный правовой статус субъекта предпринимательства.
Ранее действовавшее законодательство давало ученым вполне ясные основания для классификации правоспособности на правоспособность граждан, Советского государства и юридических лиц. Она соответственно признавалась общей, универсальной и специальной. ( 1, с.107) Специальная правоспособность юридических лиц никем не оспаривалась и при ее анализе внимание уделялось главным образом причинам и содержанию специального статуса организаций как юридических лиц.
Юридическое лицо создавалось для выполнения строго определенных функций и в этих целях осуществляло ту или иную деятельность. Оно нуждалось лишь в тех правах и обязанностях, которые обеспечивали реализацию возложенных задач. Поэтому правосубъектность юридического лица признавалась специальной. В теории хозяйственного права специальный характер правоспособности субъектов обосновывался на основе учета самой природы хозяйственной деятельности.( 2,с.48) Нормативной основой приведенных выводов служили положения ст.26 ГК РСФСР 1964 года о том, что «юридическое лицо обладает гражданской правоспособностью в соответствии с установленными целями его деятельности».
С принятием части первой Гражданского кодекса Российской Федерации анализируемый вопрос стал предметом научных споров. По мнению разработчиков Кодекса, правоспособность коммерческих организаций является общей, кроме тех юридических лиц, чья правоспособность по прямому указанию закона носит специальный характер. М.Брагинский и К.Ярошенко отмечают, что принцип специальной правоспособности действует лишь в отношении прямо указанных в ст.49 ГК РФ юридических лиц. И они могут совершать лишь действия, которые предусмотрены в их учредительных документах. Все другие коммерческие организации могут осуществлять любые виды деятельности, не запрещенные законом.(3,с.10) Аналогичную позицию занимает Е.Суханов(4,с.4). В.В.Лаптев в качестве признака специальной правосубъектности выделяет предмет деятельности. Субъект со специальной правоспособностью может осуществлять лишь такие виды деятельности, приобретать только такие права, которые соответствуют предмету его деятельности.(5, с.45)
В последнее время проблема общей и специальной правоспособности коммерческих организаций получила развитие, базирующееся на методологических критериях, выработанных теорией права. По мнению В.В.Кудашкина, понимание общей и специальной правоспособности организаций как субъектов гражданского права должно основываться на идее общего дозволения и общего запрета, используемых при регулировании общественных отношений. И в этом плане при действии общего запрета имеет место наделение субъекта правоспособностью вследствие отсутствия у него каких-либо прав. Это будет специальная правоспособность в сфере действия запрета. В свете действия общего дозволения возможна локальная специальная правоспособность юридического лица, когда возникает необходимость легализации уже имеющейся общей правоспособности, что и имеет место при лицензировании его деятельности.(6,с.49-50)
Одно и тоже юридическое лицо, считает В.В.Кудашкин, одновременно может иметь общую правоспособность на осуществление любых видов нелицензируемой деятельности в пределах общего дозволения и специальную – в сфере действия запрета, на которую не распространяется принцип общей правоспособности. Такая правоспособность может быть признана смешанной. (6, с.50-52)
Какая же правоспособность субъектов предпринимательского права закреплена в гражданском законодательстве: общая и специальная или же только специальная ?
При обосновании их общей правоспособности обычно ссылаются на ст.49 ГК РФ, где указано, что «коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом». Применительно к индивидуальным предпринимателям их общая правоспособность обычно выводится из нормы ст.23 ГК РФ о том, что «к их деятельности применяются правила настоящего Кодекса, регулирующие деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения».(7,с.143-148). К организациям со специальной правоспособностью относят унитарные предприятия и иные организации, предусмотренные законом.
Из приведенных норм не следует однозначно вывод о наличии у одних субъектов предпринимательства общей правоспособности, а у других ( в качестве исключения) – специальной. При самом первом приближении можно утверждать лишь одно: законодатель каким-то образом дифференцирует субъектов предпринимательства по признакам, характеризующим их правосубъектность. Их то и надо проанализировать.
Если допустить, что законодатель закрепил за большинством коммерческих организаций общую правоспособность, тогда надо анализировать ее в сопоставимом плане с общей правоспособностью граждан или же вывести ( если это возможно) правоспособность субъектов гражданского права как таковую и показать, в чем заключаются особенности правоспособности коммерческих организаций.
При сопоставлении гражданско-правового статуса юридических лиц ( в том числе и коммерческих организаций), граждан, Российской Федерации и ее субъектов, а также муниципальных образований нельзя не заметить их различительные особенности. Так, правоспособность граждан возникает при отсутствии у них дееспособности ( ст. 17, 21 ГК РФ). Законодатель не допускает самоограничения право- и дееспособности этих субъектов гражданского права.(ст.22 ГК РФ) Содержание правоспособности определено в ст.18 ГК РФ на основе общедозволительного начала правового регулирования. Общий запрет, установленный законом, является здесь границей реализации правоспособности.
В целом следует отметить, что правоспособность граждан лишь в сочетании с дееспособностью дает возможность говорить о правосубъектности физического лица в гражданском праве. При этом восполнение недееспособности гражданина возможно дееспособностью его законного представителя; таким образом, правосубъектность гражданина может складываться из общей правоспособности самого гражданина и воли другого лица, выраженной в чужой дееспособности.
Вместе с тем следует отметить проблему момента возникновения и прекращения правоспособности гражданина. Несмотря на кажущуюся ясность п.2 ст.17 ГК РФ, определяющей момент возникновения правоспособности моментом рождения, а прекращения – моментом смерти, ряд вопросов остаются дискуссионными. По мнению Л.Б.Максимович, исключением является случай, когда наследником по завещанию будет ребенок, зачатый к моменту смерти наследодателя и родившийся после его смерти ( ст.530 ГК РСФСР).(8,с.43) Следовательно, по крайней мере отдельные элементы правоспособности могут возникнуть до рождения человека. Ю.К. Толстой отверг эту точку зрения, указав, что интересы еще не родившегося закон охраняет лишь при условии, что он родится живым. В случае рождения мертвым правоспособности не возникает. (9,с.28) Такая позиция соответствует буквальному смыслу закона.
Но нельзя, видимо, не учитывать практику ряда стран, где субъектом права признается не уже родившийся человек, а человеческий эмбрион (плод) с момента зачатия, и соответственно лицо признается правоспособным с момента оплодотворения ( когда в силу законов генетики и формируется субстрат уникального и более неповторимого человеческого существа.(10, с.51)
Некоторые вопросы возникают и при определении прекращения правоспособности. Смерть человека бесспорно прекращает правоспособность как таковую, однако не снята проблема существования отдельных субъективных прав, ныне «оторванных» от личности их носителя. Со времен римского права идет спор о правовом статусе hereditas jacens «лежачего наследства», то есть, наследства, еще не принятого наследниками. Кому оно принадлежит на праве собственности до принятия наследниками, если смерть, прекратив правоспособность, прекратила и субъективное право собственности наследодателя.
Римское право выдвинуло фикцию, что лежачее наследство не есть бесхозяйное имущество, оно представляет собой личность умершего наследодателя, то есть, юридическая личность продолжает существование в наследственной массе. Эта позиция была закреплена в ряде современных национальных законодательств. Видимо, и российский законодатель не чужд этой точке зрения. Такой вывод можно сделать из анализа ст.554 ГК РСФСР, указавшей, что кредиторы наследодателя вправе предъявить иск в суде к наследственному имуществу. Таким образом, hereditas jacens рассматривается как легальный представитель личности умершего. Аналогичные суждения вытекают из смысла ст.48,ч.3 ГПК РСФСР. Российская цивилистика достаточно единодушно отвергает такую позицию, справедливо указывая, что нельзя быть носителем субъективных прав и обязанностей, не будучи правоспособным субъектом. При этом допускается временное существование наследства как совокупности бессубъектных прав и обязанностей. (11)
Соглашаясь в целом с тем, что юридическая личность человека не продолжается за пределами его земной жизни, полагаем необходимым заметить, что этот вопрос требует дополнительного теоретического осмысления. Видимо, смерть прекращает правоспособность гражданина в целом, но отдельные права (правомочия) способны существовать бессубъектно; человек может оставить за собой определенный юридический «шлейф» бессубъектных ( и бессрочных!) прав. Если в отношении защиты чести и достоинства умершего выдвигается аргумент, что таким образом защищаются не собственно его права ( они погашены ввиду прекращения правоспособности), а «выполняется моральный долг перед памятью умершего». При этом истец защищает свой интерес, поскольку «доброе имя родителей, детей, других близких влияет на репутацию» (12, с.165) Но тогда нелегко объяснить: почему закон защищает, например, личные неимущественные права автора ( право авторства, право на авторское имя) даже после погашения авторских прав наследников. Более того, дается правовая защита даже анонимному автору. Полагаем, что и ныне закон охраняет права авторов Библии или «Слова о полку Игореве», и попытка плагиата будет пресечена. Поэтому говоря о правоспособности физических лиц, можно предположить либо существование бессубъектных и бессрочных прав, либо допустить, что отдельные элементы правоспособности продолжают существовать и после смерти гражданина.
Следует заметить, что в вопросе о правовом статусе физического лица в гражданском праве остается немало неясных моментов. Так, комментируя точку зрения Н.О. Нерсесова, В.А. Белов высказывает весьма нетрадиционное суждение о том, что « субстратом всякого субъекта права является его волевая деятельность, имеющая юридическое значение, а вовсе не физическая природа, «организационное единство», «целевое имущество». « Далеко не всякий человек – субъект права, далеко не всякая организация – «юридическая личность». Субъект права – это лицо, которое «замечается» правом, имеет юридическое значение, а происходит это только тогда, когда это лицо осуществляет юридически значимую деятельность».(13,с.17-18)
Несмотря на определенную парадоксальность суждения, следует признать, что соответствующая почва для подобных утверждений имеется. Так, гражданское законодательство ( да и теория гражданского права) обходят совершенным молчанием правовой статус лица, находящегося в состоянии комы, летаргического сна, вегетативного состояния. Формально такая личность правосубъектна: и правоспособна, и дееспособна ( ибо по смыслу и букве ст.ст.29,30 ГК РФ его нельзя признать ни ограниченно дееспособным, ни недееспособным за отсутствием законных оснований.) Возникает вопрос: кто же и в каком порядке будет выступать в обороте от имени такого лица ? Если не считать паллиативного решения ( совершение отдельных сделок по модели действий в чужом интересе без поручения – глава 50 ГК РФ), не применимого к тому же в случае, когда закон требует легитимации личности ( например, на общем собрании акционеров) , следует констатировать, что в рамках действующего законодательства проблема представляется неразрешимой .Эти вопросы требуют дополнительного теоретического осмысления.
В гражданском праве остается общепризнанной концепция общей правоспособности гражданина. Иная картина складывается при оценке правоспособности юридических лиц, в том числе, и коммерческих организаций. У этих субъектов правоспособность и дееспособность возникает одновременно и в момент их государственной регистрации ( п.2 ст.51 ГК РФ). Они могут иметь не любые права и обязанности, как это предусмотрено для граждан, а лишь те, которые соответствуют цели их деятельности, определенной в учредительных документах. Интересно и то, что законодатель разрешает коммерческим организациям самоограничивать свою правоспособность, в то время как для правоспособности граждан такие действия абсолютно исключены. Так, в соответствии с п.2 ст.52 ГК РФ коммерческие организации могут в учредительных документах определить предмет и цель своей деятельности и в случаях, когда по закону это не является обязательным.
Имеются определенные особенности и в гражданской правоспособности Российской Федерации, ее субъектов, муниципальных образований. С одной стороны, указанные субъекты участвуют в гражданско-правовых отношениях на равных началах с гражданами и юридическими лицами, а с другой – законодатель приравнял их статус в этой сфере к правосубъектности юридических лиц ( ст.124 ГК РФ). Как видно, государство ( Российская Федерация и ее субъекты) и муниципальные образования не признаны юридическими лицами, а лишь приравнены к ним. И в связи с тем, что государство всегда действует в публичных интересах, в том числе, и когда участвует в гражданском обороте, что позволяет ему самоограничивать или расширять свою правоспособность, было признано называть ее целевой.(14,с.181-182) Имеются и иные суждения на этот счет. Учитывая то обстоятельство, что государство правосубъектно с точки зрения норм всех отраслей права и что оно может быть обладателем любого имущественного права, правосубъектность государства, полагают отдельные ученые, носит универсальный характер.(15,с.139-140)
Таким образом, при первом приближении к пониманию гражданско-правовой природы правоспособности мы должны иметь дело с правоспособностью граждан и юридических лиц. Государство, его федеративные субъекты, муниципальные образования приравниваются законодателем к юридическим лицам ( «одевают их маску»). Какая же в этом случае правоспособность граждан и правоспособность юридических лиц ?
В процессе раскрытия общей и специальной правоспособности субъектов в качестве методологической основы обычно используют модели ( системы) правового регулирования : дозволительную или диспозитивную и обязывающую, императивную. Согласно первой модели «дозволено все, кроме запрещенного законом». Вторая модель означает: «запрещено все, кроме дозволенного законом».
В первой модели субъекту предоставляется общее право, которое ограничивается конкретными запретами, в то время как во второй модели он наделяется в разрешительном порядке конкретными и строго определенными по содержанию и объекту субъективными правами при наличии общего запрета. (16,с.382-384)
Приведенные типы правового регулирования предстают некими классическими моделями, характеризующими своей противоположной крайностью общие дозволения и общие запреты. Это как бы две полярности, составляющие, по предположению С.С.Алексеева, ядро системы социального регулирования.(16,с.370) В реальной правовой жизни указанные модели активно взаимодействуют, порождая свои производные формы, имеющие признаки и дозволений, и запретов. Дозволения и запреты приобретают многозначный смысл. Лучше всего их можно обнаружить и понять во взаимосвязи с тем, что ими разрешается и что ограничивается. И здесь мы выходим на правосубъектность, правоспособность, правовой статус как несущие элементы механизма регулирования нормами позитивного права.
В обществе лицо признается субъектом права, если оно обладает правосубъектностью. При всей тавтологичности этого выражения оно, на наш взгляд, несет правильную смысловую нагрузку. Правосубъектность составляет содержание предельно абстрактного межотраслевого понятия «субъект права». В дальнейшем идет процесс «развертывания», обогащения правосубъектности посредством понятий правоспособности и правового статуса субъекта права, конкретных его прав и обязанностей.(17,с.85) И здесь важно понять, что представляет собой правоспособность, правовой статус субъекта предпринимательства, конкретное право, взаимосвязь и границы проявления.
Природа правоспособности относится к дискуссионной проблеме. Ее именуют качеством,(14,с.93) общим правом (18,с.29-32), способностью ( возможностью) иметь конкретные субъективные права и нести обязанности. (19,с.24) Имеются и другие взгляды.
В ст.18 ГК РФ закреплено содержание правоспособности, в котором представлен примерный перечень возможностей субъекта в сфере гражданско-правового регулирования. Их анализ показывает, что правоспособность, на наш взгляд, есть общее ,абстрактное ( но не субъективное) право, имеющее свои особые правомочия, представленные в ст.18 ГК РФ в виде примерного перечня.
Какие же свойства, признаки характеризуют правоспособность ? По мнению В.В. Кудашкина, к ее свойствам относятся: постоянность повторения юридически значимых действий, не требуется каждый раз правовой легитимации для их совершения; неопределенность конкретного содержания этих юридически значимых действий в рамках имеющихся возможностей; относительная неопределенность конкретных субъектов гражданских прав, в отношении которых совершаются юридически значимые действия. (19,с.22) Последний признак ( субъективный состав) надо понимать таким образом, что субъект возможных прав может быть четко определенным, а субъект, с которым устанавливаются взаимоотношения при реализации правоспособности, характеризуется относительной неопределенностью. То, что это так, можно убедиться, анализируя следующий вывод автора: природа правомочий, заключенных в лицензии на вид деятельности, состоит в том, что они являются элементом специальной правоспособности юридического лица. Если же по лицензии предоставляются правомочия для осуществления отдельных хозяйственных операций, они составляют элементы конкретного субъективного права. (19,с.23) Это понимание является спорным и имеющим принципиальное значение для понимания природы правоспособности и границ ее проявления.
Правоспособность в ее «чистом» виде своим базисом имеет экономическую свободу, фундамент которой составляет классическое товарное производство; она содержит лишь общие запреты, касающиеся всех и каждого субъекта в обществе. Вовсе не случайно в гражданском законодательстве получила прописку правоспособность. Для нее одним из конструктивных принципов является неопределенность конкретных субъектов: ни тех, кто ее будет реализовывать, ни тех, с кем в этой связи устанавливаются отношения. В силу дозволительной направленности гражданско-правового регулирования законодатель дает примерный перечень возможностей субъекта действовать в правовом поле, но четко устанавливает границы таких действий. Речь идет о защите «основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, охране природы и культурных ценностей» ( ст.1 ГК РФ). Как видно, общая правоспособность не знает других своих модификаций. А ее носителями законодателем признаются только граждане, подтверждением чему и служит ст.18 ГК РФ.
Юридические лица, судя по названию ст.49 ГК РФ, наделены также правоспособностью. Полагаем, что здесь это понятие применимо условно, если иметь в виду то обстоятельство, что посредством свойств юридического лица организация проявляет и выражает все свои возможные правовые связи с другими субъектами права. В действительности юридическое лицо обладает правоспособностью только как субъект товарно-денежных отношений, участник экономического оборота. Но кроме этого у него есть права и обязанности с государственными и иными регулятивными органами, которые по своей природе не могут составлять содержание правоспособности по той простой причине, что эти права и обязанности адресно-конкретные.
В этой связи, когда мы называем правоспособность некоммерческих и некоторых коммерческих организаций специальной, а правоспособность большинства коммерческих организаций общей, то производим подмену одних понятий другими, имеющими иной смысл.
Все коммерческие и некоммерческие организации не имеют ни общей, ни специальной правоспособности в их подлинном смысле слова. Они обладают правовым статусом, который формируется на правоспособности и компетенции как своих исходных элементах. У юридических лиц правоспособность как общая предпосылка правообладания и компетенция как права и обязанности с регулятивными органами находятся в органическом сплаве, в котором практически невозможно отсечь один элемент от другого. Только целостность их и составляет содержание правосубъектности юридических лиц. Определяя специальную правоспособность, необходимо помнить, что мы отсекаем в правовом его статусе регулятивный элемент.
Все юридические лица имеют специальный правовой статус, как и специальную правосубъектность. В действующем гражданском законодательстве этот специальный правовой статус определен посредством указания на цель деятельности юридического лица ( п.3 ст.49 ГК РФ). Посредством цели деятельности ( коммерческой, некоммерческой) законодатель установил иные границы правосубъектности ( и правоспособности как ее элемента ) юридических лиц. Кроме того, в статус юридических лиц включены определенные обязанности и права в отношении регулирующих органов ( регистрационных, налоговых, таможенных, антимонопольных и др.) Помимо этих ограничений юридические лица не могут быть признаны субъектами с общей правоспособностью еще и потому, что общая правоспособность предполагает четкий, конкретный и незначительный перечень запретов. В отношении же коммерческих организаций, наоборот, законодателем дано лишь разрешение действовать в экономической сфере жизни с целью извлечения прибыли.
Усиление ограничений обнаруживается в отношении отдельных групп коммерческих организаций с указанием не только на предпринимательскую цель, но и на предмет их деятельности ( унитарное предприятие и другие организации). Следует обратить внимание на возможность такого ограничения в силу закона прав юридического лица, даже являющегося коммерческой организацией, что занятие строго определенным видом предпринимательской деятельности, разрешенной законом, совершенно исключает занятие любым другим видом деятельности ( ст.49,п.1 ГК РФ). Сюда относятся такие виды деятельности как страховая, банковская, аудиторская, деятельность товарных бирж и др.
Особое место в ряду ограничений занимает институт лицензирования отдельных видов деятельности юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Лицензионное регулирование занимает значительное место в деятельности юридических лиц, и выяснение его правовой природы имеет важное научное и практическое значение. Посредством лицензии затрагиваются статутные права и обязанности юридических лиц и их конкретные права, возникающие в сфере экономического оборота.
В ст.2 Федерального закона от 27 сентября 1998 года « О лицензировании отдельных видов деятельности» лицензия определена как «разрешение (право) на осуществление лицензируемого вида деятельности при обязательном соблюдении лицензионных требований и условий, выданное лицензирующим органом юридическому лицу или индивидуальному предпринимателю». Как видно, лицензия является одновременно правом и разрешением. А это означает: у лицензиата возникает право в отношении всех субъектов, в том числе, и в отношении лицензирующих органов, на осуществление лицензируемого вида деятельности и одновременно обязанность перед этими субъектами соблюдать требования и условия, определенные в лицензии. Легитимируется ли лицензией существующая до этого правовая возможность действовать юридическому лицу в обозначенной теперь уже лицензией области деятельности, или же лицензией порождается доселе не существующая возможность ( или абстрактное право) ? И относится ли лицензионное право ( разрешение) к правоспособности, правовому статусу или же к конкретному субъективному праву?
Лицензионное право возникает у конкретного юридического лица. Предоставляется оно не законодателем для неопределенного круга лиц, а конкретным государственным органом. С достаточной определенностью обозначены узкие границы лицензионной ( разрешенной) деятельностью. По этим признакам данное разрешение (право) является противоположностью тем признакам, которые характеризуют общую правоспособность. Но с другой стороны, разрешение (право) лицензиата характеризуется относительной абстрактностью в том смысле, что он может совершать любые действия, очерченные лицензионными разрешениями. Но и по этому признаку его нельзя отнести к правоспособности как таковой. Ведь это право – обязанность. Перед лицензирующими органами у юридического лица после выдачи лицензии имеется основная обязанность—соблюдать требования, установленные в лицензии. Коррелятом этой обязанности является право лицензирующего органа требовать соблюдения условий, указанных в лицензии. Вторичным слоем данных отношений является обратная их корреляция: юридическое лицо имеет право требовать соблюдения лицензирующим органом, установленных в законодательстве и конкретным разрешением его прав, вытекающих из лицензии, а регулятивный орган обязан это требование соблюдать и выполнять.
В то же время лицензионное право не обязывает юридическое лицо осуществлять его. Оно не складывается в цепь относительных правоотношений. После выдачи лицензии вышеуказанные взаимные права и обязанности юридического лица и регулирующего органа реализуется при осуществлении лицензируемой деятельности. Лицензионное право (разрешение) имеет большое сходство с абсолютным гражданским правом, в том числе и правом собственности как его разновидностью. Субъекту абсолютного права установлена мера возможного правового поведения, реализация, осуществление которой зависит от самого управомоченного субъекта. При этом поведение носит многовариантный характер. Но на стадии осуществления лицензионное право (разрешение) и право собственности существенно различаются. У собственника ограничителем права является закон, а у лицензиата – закон и конкретный регулятивный орган. Кроме того при реализации права собственности речь в конечном итоге идет о конкретном праве, его субъекте и объекте, которое может перейти к другому лицу. Лицензионное же разрешение (право), выданное под определенную деятельность, остается в своем объеме неизменным, сколько бы сделок не заключалось в лицензируемой сфере. И в этом плане оно сходно с правоспособностью.
Думается, что лицензионное разрешение (право), как и правовой статус юридических лиц, формируется из элементов конкретного права – обязанности в отношениях с регулятивными органами и общего права—возможности, реализуемого в отношениях с третьими лицами. Право—возможность и есть та сторона проявления правового статуса субъекта, которая обычно называется его правоспособностью. Именно в таком терминологическом выражении она и получила свое закрепление в ст.49 ГК РФ: «Правоспособность юридических лиц».
Лицензионное право возникает в результате использования разрешительного типа правового регулирования, который, как отмечает С.С.Алексеев, может иметь две разновидности: разрешительный порядок в изъятие из общеправового начала, выраженного в системе общего дозволения, и исключительный разрешительный порядок, применимый в системе общего запрета.(20,с.163-171). Как видно, лицензионное право, с одной стороны, является конкретным субъективным правом лицензиата и одновременно правом—возможностью в отношениях с третьими лицами. Право—возможность и есть своеобразная специальная правоспособность юридических лиц.
В тех случаях, когда лицензия выдается на совершение отдельных конкретных операций, возникает вопрос о правовой оценке этого разрешения—права : является ли оно субъективным правом или же элементом правоспособности. По мнению В.В.Кудашкина, такое право является конкретным наличным правом, имеющим своим основанием предусмотренную законом правоспособность.(19,с.24) Если учесть, что данная ситуация может возникнуть при общем запрете как типе правового регулирования, окажется, что субъективное право, предоставленное лицензионным разрешением, возникает и реализуется без наличия у субъекта правоспособности. С точки зрения теории правоспособности этого не должно быть. Видимо, это еще одно подтверждение тому, что для понимания природы правосубъектности юридических лиц и особенности их правоспособности необходимо исходить из того, что в основе всего лежит здесь правовой статус. При таком подходе можно легко объяснить и приведенную ситуацию. Лицензионное разрешение ( право) на конкретную операцию реализует собой регулятивные взаимосвязи ( регулирующий орган и лицензиат) и горизонтальные, связывающие с третьими лицами. В горизонтальных связях разовое разрешение есть право на право и уже этим самым входит в статус юридического лица.
Все изложенное позволяет сделать вывод о том, что гражданская правоспособность в ее точном смысле касается лишь граждан. И она может обозначена как общая. Юридические лица (а также индивидуальные предприниматели) обладают специальной правоспособностью с учетом ее особенности, связанной с их регулятивными обязанностями—правами. Специальной правоспособностью наделяется и государство в лице Российской Федерации, ее субъектов и муниципальные образования в сфере гражданского оборота, так как они «одевают» «маску» юридического лица. В международном частном праве достаточно давно развивается теория функционального ( ограниченного) иммунитета государства, согласно которой государство пользуется иммунитетом, лишь действуя в качестве суверена. Если же государство вступает в частноправовые отношения ( учитывается характер, природа операции или отдельной сделки), то оно не пользуется иммунитетом от судебного иска. В ст.23 Федерального закона « О соглашениях о разделе продукции» Российская Федерация прямо отказалась от концепции абсолютного иммунитета.(21,с.151-154) Следовательно, еще раз можно констатировать равенство субъектов гражданских правоотношений, и указать на специальную правоспособность государства.
Указанная специальная правоспособность является целевой, что подтверждается и действующим законодательством. В свою очередь целевая правоспособность подразделяется на коммерческую, некоммерческую и публичную, реализуемую в частноправовой сфере.
Литература
- Советское гражданское право.Часть 1. / Под ред. В.Т.Смирнова, Ю.К.Толстого, А.К. Юрченко. М.,1969
- Лаптев В.В. Предмет и система хозяйственной деятельности. М., 1969
- Брагинский М., Ярошенко К. Граждане (физические лица). Юридические лица ( Комментарий ГК РФ) // Хозяйство и право, 1995, No 2
- Суханов Е. Юридические лица ( Комментарий ГК РФ) // Хозяйство и право,1995, No 3.
- Лаптев В.В. Предпринимательское право: понятие и субъекты. М., 1997
- Кудашкин В.В. Специальная правоспособность субъектов гражданского права в сфере действия общего запрета // Государство и право,1999, No 5
- Ванин В.В. О характере правоспособности предпринимателей // Северо-Кавказский юридический вестник, 1997, No 2
- Гражданский кодекс РФ. Часть 1. Научно-практический комментарий. / Отв. ред. Т.Е.Абова, А.Ю.Кабалкин, В.П.Мозолин . М.: БЕК, 1996
- Толстой Ю.К. Наследственное право. М.: Проспект, 1999
- Малеина М.Н. О праве на жизнь // Советское государство и право, 1993, No 3
- Мейер Д.И. Русское гражданское право. Часть 1. М.: Статут,1997, с.86. Хвостов В.М. Система римского права. М.: Спарк, 1996, с.434
- Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. Гражданско-правовая защита личных неимущественных прав граждан. М.: Юрид.лит., 1990
- Белов В.А. «Неразгаданный Нерсесов» // В кн. Нерсесов Н.О. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. М.: Статут, 1998
- Гражданское право. Часть 1. / Под ред. А.П.Сергеева, Ю.К.Толстого. М.: Проспект, 1998
- Советское гражданское право. Т. 1. // Под ред. О.А.Красавчикова. М.: Высшая школа,1972
- Алексеев С.С. Право. Опыт комплесного исследования. М.: Статут,1999
- Зинченко С.А., Шапсугов Д.Ю., Корх С.Э. Предпринимательство и статут его субъектов в современном российском праве. Ростов-на-Дону,1999
- Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. М.: Юриздат,1947
- Кудашкин В.В. Отказ лица от действий, разрешенных лицензией, как средство реализации правоспособности и субъективного права // Государство и право, 1999, No 11
- Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: 1989
- Богуславский М.М. Международное частное право. М. : Юристъ, 1998
---------------
Опубликовано в No 1 журнала "Северо-Кавказский юридический вестник", 2000 год
