О ПЕРЕСМОТРЕ СУДЕБНЫХ АКТОВ СУДОВ ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ В КАЧЕСТВЕ ПРИНЯТИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МЕР, НЕОБХОДИМЫХ ДЛЯ ИСПОЛНЕНИЯ РОССИЕЙ ПОСТАНОВЛЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

Султанов Айдар Рустэмович,
начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим»,
судья Третейского энергетического суда,
член Ассоциации по улучшению жизни и образования.

 

В докладе Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на VII Всероссийском Съезде судей 2 декабря 2008 было озвучена проблема исполнения решений Европейского Суда по правам человека, вынесенных по спорам граждан с Российской Федерацией. В Определении Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 года № 757-О-О Конституционный Суд РФ исходил из того, что отсутствие в ГПК РФ такого основания для пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам, как вынесение Европейским Судом постановления, устанавливающего нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, само по себе не может служить препятствием для пересмотра судебного акта в целях исправления судебной ошибки в связи с принятием соответствующего решения Европейским Судом по правам человека. Было также обращено внимание на то, что в судебной практике  статья 392 ГПК РФ по-прежнему рассматривается, как содержащая исчерпывающий перечень оснований для пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам, а также то, что внесенные Федеральным законом от 4 декабря 2007 года № 330-ФЗ в статью 392 ГПК РФ изменения вновь не включили в перечень оснований вынесение постановления Европейским Судом по правам человека. От более подробного комментария данной проблемы В. Д. Зорькин воздержался, указав, что в Конституционный Суд РФ уже подан целый ряд жалоб по данному вопросу.

В декабре 2008 Конституционный Суд РФ принял к рассмотрению жалобу гражданки Е.Ю.Федотовой на нарушение ее конституционных прав положениями раздела IV ГПК РФ «Пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений», которая просит признать его не соответствующим части 4 статьи 15, статьи 18 части 1 и 2 статьи 46 Конституции РФ в той мере, в какой он не предоставляет эффективного средства правовой защиты нарушенного права, признанного Конвенцией о защите прав человека, когда факт нарушения такого права, установлен постановлением ЕСПЧ.

Принятию жалобы данной жалобы предшествовало обращение все той же гражданки Е.Ю.Федотовой в Конституционный Суд РФ на нарушение ее прав ст. 392 ГПК РФ. Именно ее жалобу Конституционный Суд РФ отклонил Определением № 757-О-О. Конституционный Суд РФ, изучив представленные Е.Ю. Федотовой материалы, не нашел оснований для принятия ее жалобы к рассмотрению, указав, среди прочего, что сама по себе оспариваемая норма не препятствует пересмотру судебного акта в целях исправления судебной ошибки в связи с принятием ЕСПЧ иного решения по жалобе гражданина.

Однако достаточно сложно утверждать, что Конституционный Суд РФ дал в цитируемом Определении конституционно-правовое толкование ст. 392 ГПК РФ. Скорей всего выражение «сама по себе оспариваемая норма не препятствует пересмотру судебного акта в целях исправления судебной ошибки в связи с принятием ЕСПЧ иного решения по жалобе гражданина» все же не является основанием решения («ratio decidendi»), является всего лишь попутно сказанным («obiter dictum»). К такому выводу мы пришли, учитывая, что оно содержится в отказном определении, которое вынесено не по результатам рассмотрения жалобы по существу и не содержащим в себе в качестве оснований ссылок на уже ранее сформированные правовые позиции Конституционного Суда РФ.

Полагаем, что основанием для отказа в рассмотрении жалобы явилось то, что, анализируя представленные материалы, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, о том, что судебное решение, о пересмотре которого по вновь открывшимся обстоятельствам просила заявительница, было вынесено с существенным нарушением норм процессуального права (незаконным составом суда), и такое нарушение является основанием для обращения в суд надзорной инстанции с соответствующей жалобой, поскольку для исправления судебных ошибок, допущенных вследствие нарушения или неправильного применения судом норм права, законодательство предусматривает другие формы проверки вступивших в законную силу решений вышестоящими судами общей юрисдикции - пересмотр судебных постановлений в порядке надзора.

Соответственно, Конституционный Суд РФ отказал в рассмотрении жалобы, указав, что проверка правильности выбора и применения правовых норм при рассмотрении конкретного дела судом общей юрисдикции и тем самым - законности и обоснованности судебного решения к полномочиям Конституционного Суда РФ, установленным в статье 125 Конституции РФ и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится. То есть, тем самым Конституционный Суд РФ предположил, что нарушенные права Федотовой сможет восстановить надзорная инстанция.

Получив текст данного Определения Е.Ю.Федотова безуспешно обратилась в Таганрогский городской суд с ходатайством о восстановлении срока на подачу надзорных жалоб на состоявшиеся судебные акты, в удовлетворении ходатайств ей было отказано на том основании, что срок на надзорное обжалование установлен в 1 год с момента вступления судебного акта в законную силу, тогда как с момента вступления в законную силу оспариваемых актов прошло порядка 7 лет.

Ввиду того, что сложилась ситуация при которой достоверно установлено, что определение и решение Таганрогского городского суда от 02.10.2000 г. и 16.10.2000 г. соответственно, являются явно незаконными, но отсутствуют доступные эффективные средства правовой процедуры в которой бы можно было бы добиться их пересмотра, Е.Ю.Федотова снова обратилась в ЕСПЧ с жалобой теперь уже на нарушения ст. 13 Конвенции¹ и в Конституционный Суд РФ направила жалобу о неконституционности раздела IV ГПК РФ.

Сам факт принятия жалобы на раздел ГПК РФ, а не на конкретную норму закона крайне необычен. Однако с точки зрения практической он даже более удачен, чем обжалование той или иной статьи ГПК РФ, поскольку применение норм ГПК РФ должно осуществляться в их системном единстве. Обжалование одной отдельной статьи без обжалования других статей может осложнять оценку конституционности Конституционным Судом РФ. Так постоянный представитель Совета Федерации в Конституционном Суде РФ доктор юридических наук Е.В. Виноградова, выступая 7 октября 2008 на пленарном заседании Конституционного Суда РФ, высказала точку зрения, что Конституционный Суд РФ при рассмотрении жалоб на отдельные нормы ГПК РФ был поставлен перед сложной задачей, поскольку должен «при всей очевидности неурегулированности и проблемности всей системы пересмотра судебных актов общей юрисдикции оценить на предмет конституционности фрагментарные нормы отдельной части этой системы».²

Полагаем, что при рассмотрении жалобы Федотовой Конституционному Суду РФ будет легко оценить проблему отсутствия возможности в гражданском процессе пересмотреть решение суда, после того, как межгосударственным органом подтверждено нарушение прав человека, гарантированных международными договорами. Тем более, что с данной проблемой, когда решения судов оставлялись в законной силе после того, как ЕСПЧ установил нарушение Конвенции, столкнулась не одна Федотова.

Так, после того, как ЕСПЧ Постановлением от 14 декабря 2006 г по делу «Карман против России» установил нарушение судебными властями Российской Федерации статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободу выражения мнения), заявитель обратился в суд первой инстанции с заявлением о пересмотре судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам. Обращение в первую инстанцию было произведено поскольку сроки для пересмотра в порядке надзора были ограничены одним годом (ст. 376 ГПК РФ), пересмотр в порядке надзора после того, как Постановлением ЕСПЧ установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд по правам человека, был невозможен.³

В этом заявлении направленным в Советский районный суд г. Волгограда о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам было указано, что отсутствие в статье 392 ГПК РФ такого основания для пересмотра решения, как установление ЕСПЧ факта нарушения национальным судом норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод, противоречит статье 19 Конституции РФ и что в данном случае суд должен рассмотреть заявление о пересмотре с учетом требований 4 статьи 1 ГПК РФ и применить аналогию закона – нормы ст.311 АПК РФ.

Однако районный суд определением от 29 января 2007 г. отказал в пересмотре решения, мотивируя это, как и можно было предположить, тем обстоятельством, что статья 392 ГПК РФ содержит исчерпывающий перечень оснований для пересмотра. При этом районный суд не дал никакой оценки доводам о противоречии этой статьи Конституции РФ, а также никак не реагировал на просьбу о применении процессуального закона по аналогии.

Определение районного суда было обжаловано в Волгоградский областной суд, однако Определением от 14 марта 2007 г. было в удовлетворении жалобы отказано. Причем, в данном определении было также указано, что заявитель не представил суду официальный перевод постановления ЕСПЧ.

Последняя ремарка, на наш взгляд, достойна специального внимания, хотя сама по себе данная ремарка говорит лишь о том, что Волгоградский областной суд, вынося данное Определение, понимал незаконность своего акта и решил его «укрепить»⁴ этой ремаркой, как обеспечивающей «устойчивость» судебного акта за счет переложения вины за отказ в пересмотре ненадлежащим выполнением своих обязанностей заявителем. Однако, на самом деле Волгоградский областной суд, пытаясь укрепить незаконный судебный акт, породил еще большую несправедливость, поскольку суд фактически поставил в вину заявителю невыполнение невыполнимого условия.

Официальные языки Конвенции французский и английский, и, соответственно, официальная публикация Постановления ЕСПЧ осуществляется этих языках на сайте ЕСПЧ. Соответственно, переводы на национальные языки являются неофициальными, никаких официальных переводов постановлений Европейского Суда в России не издается. Даже переводы, подготовленные аппаратом Уполномоченного РФ при ЕСПЧ не являются официальными. Кроме того, обязательность ст.46 Конвенции не обусловлена наличием каких-либо «официальных» переводов Постановлений ЕСПЧ. Хотя, конечно же, отсутствие официальных публикаций может создавать для правоприменителя определенные проблемы, но эти проблемы разрешимы при желании их решить. Суд в случае сомнений в достоверности перевода, предоставленного заявителем, может обратиться к Уполномоченному РФ при ЕСПЧ или МИД РФ, которые могли бы помочь в предоставлении аутентичного перевода Постановления ЕСПЧ, именно аутентичного, а не официального.

Надо отметить, что Пленум Верховного Суда РФ в п.17 Постановления от 10 октября 2003 г. № 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" рекомендовал Судебному департаменту при Верховном Суде Российской Федерации: «в координации с Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека обеспечивать информирование судей о практике Европейского Суда по правам человека, в особенности по поводу решений, касающихся Российской Федерации, путем направления аутентичных текстов и их переводов на русский язык; регулярно и своевременно обеспечивать судей аутентичными текстами и официальными переводами международных договоров Российской Федерации и иных актов международного права».

Из вышесказанного следует, что ремарка о непредоставлении заявителем официального перевода Постановления ЕСПЧ либо говорит о том, что Судебный департамент при Верховном Суде РФ ненадлежащим образом выполняет рекомендации Верховного Суда РФ, либо то, что судьи хотели бы, чтобы еще существовал «официальный» перевод и его наличие обеспечивали заявители - лица выигравшие в ЕСПЧ.

Однако, ни то ни другое не может быть основанием для отказа в защите права, которое уже признано нарушенным ЕСПЧ.

Хотя, желание видеть Постановления ЕСПЧ в качестве публикаций аутентичных переводов в официальных изданиях РФ, на наш взгляд, действительно является разумным и обоснованным. Тем более, что у граждан порой значительно меньше возможностей в получении качественного перевода того или иного Постановления ЕСПЧ и соответственно шансов того, что его аргументы, основанные на Постановлениях ЕСПЧ будут восприняты судом и оценены надлежащим образом. Вполне возможно было бы обеспечить публикацию аутентичных переводов Постановлений ЕСПЧ в официальных изданиях РФ в качестве исполнения Постановлений ЕСПЧ. Это ускорило бы принятие индивидуальных мер по восстановлению нарушенных прав. И можно было бы ожидать повышения доверия и уважения к российским властям, если бы впоследствии публиковались также сведения о том, как Постановление ЕСПЧ исполнено и какие были предприняты меры, чтобы восстановить нарушенные права и не допустить повторения такого нарушения в будущем.

Впрочем, если отчеты об исполнении будут формальными и ограничены сведениями о выплате сумм присужденных Постановлением ЕСПЧ, то данное действие может наоборот показать степень равнодушия чиновников, согласных «платить дань за нарушение прав и свобод человека», но не готовых их восстанавливать и защищать. Это было бы просто насмешкой, поскольку суммы, присуждаемые ЕСПЧ, выплачиваются из бюджета, формируемого из платежей налогоплательщиков, в том числе, заявителей жалоб в ЕСПЧ.

Хотя выше мы выразили надежду, что Конституционный Суд РФ при рассмотрении жалобы Федотовой сможет разрешить проблему отсутствия возможности в гражданском процессе пересмотреть решение суда, после того, как межгосударственным органом подтверждено нарушение прав человека, гарантированных международными договорами, все же Конституционный Суд РФ весьма ограничен в своих возможностях, выступая в качестве «негативного законодателя».

Конституционный Суд РФ может признать неконституционным положения раздела 4 ГПК РФ в части препятствующей (либо не предусматривающей возможности) осуществлению пересмотра решений национальных судов, после того, как ЕСПЧ установлено нарушение прав человека, гарантированных международными договорами.

Однако, на наш взгляд, только законодатель может восполнить пробел, путем изменения в закон создать акт, в котором будут системно разрешены все возможные коллизии и проблемы. К сожалению, в настоящее время в Государственной Думе РФ нет законопроекта, в котором бы предполагалось бы разрешить данную проблему. Судья ЕСПЧ от РФ А.Ковлер на встрече с судьями Конституционного Суда РФ прокомментировал это таким образом: «что подготовленная по этому поводу поправка к Гражданско-процессуальному кодексу в ходе ее принятия была вычеркнута «чьей-то мстительной рукой»⁵…

К VII Всероссийскому Съезду судей, который проходил 2 декабря 2008 был подготовлен специальный выпуск журнала «Российское правосудие», в котором были опубликованы проекты нормативных актов посвященных совершенствованию судопроизводства и, в частности, проект «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ и Гражданский процессуальный кодекс РФ».⁶ Данный проект, посвященный процедуре пересмотра судебных решений в связи с Постановлениями Европейского Суда по правам человека, был подготовлен заведующим кафедрой европейского права Российской академии правосудия П.А.Лаптевым. Основная идея данного проекта - предусмотреть в трех процессуальных кодексах процедуру пересмотра судебных актов в связи с Постановлениями Европейского Суда по правам человека, в главах посвященных пересмотру судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам (АПК РФ и ГПК РФ) и посвященной возобновлению производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (УПК РФ) в качестве дополнительного основания – без уточнения каким обстоятельством является Постановление ЕСПЧ новым или вновь открывшимся.

В настоящее время, в среде ученых процессуалистов, отсутствует согласие в отношении последствий Постановления ЕСПЧ. Ряд ученых полагает правильным считать их новым обстоятельством, другие - вновь открывшимся обстоятельством⁷. Причем законодатель также в различных кодексах использует различные подходы. В УПК РФ Постановления ЕСПЧ отнесены к новым обстоятельствам, в АПК РФ к вновь открывшимся обстоятельствам, соответственно предусмотрены различные процедуры⁸.

Подход, использованный в проекте, как направленный на предоставление процессуальных средств для пересмотра лицам, выигравшим в ЕСПЧ, фактически в обход доктринальных споров, вполне может быть использован для снятия проблемы отсутствия в ГПК РФ процедуры пересмотра решений в связи с Постановлениями ЕСПЧ. Полагаем, что данный подход должен быть поддержан, поскольку он может обеспечить реальное исполнение конституционного права на обращение в межгосударственные органы, гарантированного ч.3 ст.46 Конституции РФ и сделать более эффективным данное право.

Однако, этот подход может быть принят лишь в качестве временной меры. Поскольку он сам по себе не разрешает всех вопросов, подлежащих разрешению в законодательном порядке при осуществлении пересмотра в связи с решениями межгосударственных органов. В частности, данный подход, направленный на применения процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам без отнесения Постановления ЕСПЧ к таковым, не разрешает проблем с тем, что пересмотр осуществляет суд, вынесший решение. Это может создавать проблемы с беспристрастностью суда, а также не может разрешить ситуацию, когда права, защищаемые Конвенцией или другим международным договором, нарушены вышестоящим судом, который не выносил решения, а лишь отменял ранее вынесенный акт и давал обязательные для нижестоящего суда указания о толковании права.

Может быть, именно поэтому Гражданский процессуальный кодекс Украины в редакции от 16.03.2006 предусмотрел пересмотр в процедуре для обжалования в связи с исключительными обстоятельствами, указав в качестве основания признание судебного решения международным судебным учреждением, юрисдикция которого признана Украиной, таким, которое нарушает международные обязательства Украины (ч. 2 ст. 354 ГПК Украины).

Хотя и данная редакция не может быть признана вполне удачной, поскольку во-первых использует термин «международный судебный орган», что оставляет проблему исполнения Комитета по правам человека при ООН и других межгосударственных органов. Было бы более удачным использовать термин «межгосударственные органы», как предусмотрено в ч.3 ст. 46 Конституции РФ. Другой проблемой данной редакцией является то, что межгосударственные органы выносят суждение не о соответствии судебного решения международным договорам, а выносят суждения о наличии или отсутствии нарушения страной-участницей прав, гарантируемых международным договором.

Похожий подход был использован при внесении изменений и дополнений в уголовно-процессуальный кодекс Республики Армения⁹, только в процедуре возобновления дел вследствие новых обстоятельств¹⁰ (Статья 408¹ УПК РА):

«1. Уголовные дела возобновляются вследствие новых обстоятельств в следующих случаях:

2) международным судом, действующим с участием  Республики Армения, в соответствии с иным международным договором об учреждении этого суда или устанавливающим его компетенцию вынесены приговор или постановление, которыми обосновывается, что при рассмотрении данного уголовного дела суд Республики Армения допустил нарушение прав и основных свобод человека, установленных соответствующими международными договорами Республики Армения;

3) в других случаях появления новых обстоятельств, предусмотренных международными договорами Республики Армения».  

Причем УПК Республики Армения предусмотрел, что «новые обстоятельства, предусмотренные пунктом 2 части первой статьи 408¹ УПК РА, считаются установленными постановлением данного международного суда, действующего при участии Республики Армения, с момента их вступления в силу». Данный момент полагаем важным и возможным использования в российском законодательстве, поскольку такая норма предупредит появление нелепых судебных актов, подобных определению Никулинского районного суда г. Москвы от 11 марта 2008 года. Данным определением суд отказал в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам, указав, что отсутствует факт вновь открывшихся обстоятельств, поскольку, по мнению суда, ЕСПЧ дал лишь иную оценку тем фактам, которые были расценены Никулинским судом по-иному, и поэтому нет оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, установленных в ст.392 ГПК РФ.

Можно и дальше анализировать нормы законов других государств, предусматривающих возможность пересмотра судебных актов после вынесения актов межгосударственных органов и находить различные способы разрешения данной проблемы, такой анализ, безусловно, полезен. Но порой мы при таком анализе можем увидеть, что иностранное процессуальное право содержит институты, отсутствующие в российском праве, например ревизионное производство в ГПК Республики Молдова. Ст. 449 ГПК Республики Молдовы предусматривает в качестве оснований пересмотра в ревизионном порядке не только «когда Европейский суд по правам человека установил нарушение прав или основных свобод и тот факт, что заинтересованное лицо может получить в соответствии с национальным законом возмещение, хотя бы частичное, вследствие отмены решения, вынесенного судом в стране», но и когда «Правительство Республики Молдова, представленное Правительственным представителем, или Европейский суд по правам человека, инициируя примирительную процедуру по ожидающему рассмотрения делу против Республики Молдова, полагают, что решением судебной инстанции грубо нарушено право, предусмотренное Конституцией Республики Молдова или Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод».

Соответственно, после такого анализа возникает вопрос, а что, собственно говоря, нужно делать – пытаться вписать процедуру пересмотра в связи с решениями межгосударственных органов в существующие структуры ГПК РФ или создавать новую?

На наш взгляд, не структура должна определять осуществление функции, а наоборот именно функция должна определять структуру. А функция правосудия - это вынесение справедливых судебных решений, которые бы конфликтные ситуации превращали в бесконфликтные. Соответственно, эта функция определяет обязательность существования процедуры исправления судебных ошибок и последствий деликтов – нарушений прав и свобод человека, гарантируемых международными договорами, участницей которых является РФ. Из этой функции следует, что данная процедура должна быть доступна и возможность ее возбуждения должна быть в минимальной зависимости от дискреции суда.

Такая процедура должна предусматривать преюдициальность выводов межгосударственных органов. Лицо, прибегшее к данной процедуре, должно иметь возможность оспорить судебный акт, вынесенный в данной процедуре, и обеспечить тем самым контроль за исполнением решений межгосударственных органов со стороны вышестоящего суда. Эта процедура должна производиться таким образом, чтобы результаты осуществления данной процедуры были доступны широкой общественности, т.к. контроль со стороны гражданского общества очень важен. Публичность осуществления данного пересмотра должна также способствовать предупреждению возникновению аналогичных нарушений. Осуществление данной процедуры должно быть регламентировано таким образом, чтобы лицо, подавшее заявление о возбуждении данной процедуры, знало о том, что у суда такое обращение порождает обязанность в течение определенного непродолжительного срока вынести определение о возбуждении данной процедуры с извещением всех заинтересованных лиц.

В настоящее время, зачастую даже Верховный Суд РФ в ответ на заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам ограничивается письмами. Так, например, недавно после того как Конституционный Суд РФ вынес Определение от 11.11.2008 №556-0-Р по ходатайству ОАО «Хакасэнерго» и было соответствующее обращение в Верховный Суд РФ о пересмотре ранее вынесенных актов, данное обращение было возвращено письмом…

Если подвести краткий итог, данная процедура должна соответствовать идее справедливого правосудия. Конечно же, более удачным было бы разрешить создание данной процедуры одновременно с продолжением судебной реформы в области гражданского судопроизводства.

Причем осуществление такой реформы должно обеспечить в первую очередь вынесение справедливых судебных решений судами ординарных инстанций, что снизило бы количество обращений в межгосударственные органы. Соответственно, проверочные инстанции обязаны обеспечить своевременный пересмотр судебных актов, не защитивших, права и свободы, гарантируемых международными договорами, которые зачастую совпадают с правами и свободами, защищаемыми Конституцией РФ.¹¹

Таким образом, в первую очередь, для того чтобы уменьшить поток жалоб в ЕСПЧ, нужно уменьшить количество нарушений Конвенции и быстро реагировать на выявление проблемных областей и предпринимать меры по восстановлению нарушенных прав и предотвращению нарушений прав и свобод человека. Во-вторых, после того, как межгосударственный орган установил нарушение международного договора, Россия должна обеспечить реальное восстановление нарушенных прав, в том числе обеспечив пересмотр судебных актов, которыми были нарушены конвенционные права и свободы. Такой подход сделает Россию сильной державой. Ведь только сильная держава может быстро реагировать и устранять нарушения прав человека и в ответ получать поддержку и признание своих граждан.

Арбитражный и гражданский процесс №6-7, 2009

(c)  А.Р. Султанов, 2009

 

11 Султанов А.Р. "Об исполнении Постановлений Европейского Суда по правам человека как средстве реализации конституционных ценностей» "Международное публичное и частное право", 2008, N 4, стр.15 -18