Ненашев М.М.[1]netnashev@mail.ruТеория иска не стоит на месте, наряду с
обсуждением старых проблем возникают и дискутируются новые. Так, относительно
недавно в литературе стали выделять такой элемент иска как стороны
[2]. Авторы изданных после принятия ГПК РФ
учебников либо указывают на данный элемент иска
[3], либо вообще ничего о нем не говорят
[4], что является скорее недоработкой чем достоинством
последних. Действительно, не называя сторон в качестве элемента иска, все авторы
без исключения говорят о "внешнем тождестве исков" под которым понимается
совпадение основания, предмета и сторон двух и более исков. Однако если мы не
выделяем сторон в качестве элементов иска, то, соответственно и при определении
тождества исков мы не можем учитывать их, поскольку их в иске (согласно
указанной точки зрения) нет. Определяя "внешнее тождество исков" и не выделяя
одновременно с этим сторон в качестве элемента иска, авторы совершают очередную
логическую ошибку – одну из тех, о которых говорилось ранее
[5]. Так, И.М. Зайцев, ранее прямо отрицавший наличие в иске
такого элемента как стороны
[6], в одной
из своих последних статей прямо пишет: "Тождества исковых требований при этом не
будет, поскольку одна из сторон будет новой"
[7].
Именно "внешним тождеством исков" авторами
объясняется выделение сторон в качестве элемента иска
[8].
Следует отметить, что в отечественной литературе
практически отсутствуют работы раскрывающие сущность элементов иска как таковых.
В основном необходимость их выделения связывается авторами с определением
внутреннего и "внешнего тождества" исков. Определенные шаги в этой области были
предприняты О.В. Исаенковой, которая пришла к выводу, что если опираясь на
определение понятия "элемент", попытаться выяснить соотношение предмета,
основания, содержания и сторон как элементов (составных частей) иска с иском в
целом, станет очевидным нарушение законов логики. На основе чего было предложено
отказаться от термина "элементы иска" в пользу другого "характерные
черты"
[9]. Однако такая замена мало чего
дает для теории, а тем более практики гражданского процесса. Действительно
термин "элемент иска" неизвестен закону
[10], но и термин "характерные черты иска" также не
употребляется законодателем. Кроме того, весьма спорна замена одного
устоявшегося термина "элемент иска" на другой "характерная черта
иска".
Представляется также спорным и следующее утверждение: ""Как бы ни
определялся иск (как средство судебной защиты или как обращенное через суд
материально-правовое требование одного лица к другому), он есть абстрактная
категория, и реально существующие стороны искового производства не могут быть
его частью"
[11].
И.П. Грешников по
этому поводу пишет: "Особый интерес представляет фундаментальное разделение
римскими юристами физического лица (homo) с его непосредственными желаниями,
характером, волей, чувствованиями и гражданско-правовой личности – лица (persona
singularis), под которым понималось отдельное лицо, существующее только в
организованном особым образом правовом пространстве (в судах, в рамках
законотворчества).
Persona singularis – юридическая фикция, существующая за
рамками социума, традиции, религии и в какой-то мере пребывающая вне времени.
Она обозначает некое особое место, где все люди (если они субъекты права)
рассматриваются как равноправные"
[12].
Следует также обратить внимание, что у сторон
отсутствует та тесная взаимосвязь с элементами иска, которая существует между
предметом и основанием. Как правильно указывалось в литературе, существо
виндикационного иска не изменяется в зависимости от того предъявлен ли он
Ивановым к Петрову или Павловым к Сидорову
[13]. И в том и в другом случае это будет все тот же
виндикационный иск.
Вместе с тем от сторон меняется существо дела. Суд
откажет в принятии виндикационного иска Петрова к Иванову если имеется
вступившее в законную силу решение суда по спору между теми же сторонами, о том
же предмете и по тем же основаниям или определение суда о прекращении
производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска или утверждением
мирового соглашения сторон (п.2 ч.1 ст.134 ГПК РФ); суд возвратит виндикационный
иск Петрова к Иванову если в производстве этого или другого суда либо
третейского суда имеется дело по спору между теми же сторонами, о том же
предмете и по тем же основаниям (п.5 ч.1 ст.135 ГПК РФ). Но суд примет и
рассмотрит тот же самый виндикационный иск, если отсутствуют обстоятельства,
указанные в ст. 134 и 135 ГПК РФ. Таким образом нельзя недооценивать значение
сторон.
Вместе с тем, если внимательно взглянуть на действующее
законодательство, то становится очевидно, что практически каждый раз когда
говорят о "внешнем тождестве исков", закон говорит о тождестве споров, а не о
тождестве исков.
Так, например, Г.Л. Осокина пишет, что вывод о необходимости
выделения сторон в качестве элемента иска находит подтверждение в нормах ГПК.
Например, согласно п.2 ч.1 ст. 134 ГПК судья отказывает в принятии искового
заявления, если имеется вступившее в законную силу решение суда, вынесенное по
спору (подчеркнуто мною – М.Н.) между
теми же сторонами, о том же
предмете и по тем же основаниям[14].
Вообще-то апелляция к буквальному толкованию
статей закона не является совершенным средством доказывания той или иной позиции
(так, следует учитывать, например, несовершенство законодателя, иные методы
толкования кроме буквального, например, системный, да и саму технику изложения
норм в статьях закона), однако посмотрим внимательнее: где же в приведенном
отрывке говорится о том, что по сторонам определяется "внешнее тождество исков"?
Или хотя бы где говорится о самом иске?
В законе ничего подобного нет. Нет
ничего подобного и в других статьях АПК и ГПК, которые в изобилии цитируются
сторонниками выделения сторон в качестве элемента иска. Во всех этих случаях
закон говорит о тождестве, но о тождестве не исков, а споров (очевидно, что
применительно к исковому производству имеются в виду споры о праве).
О том,
что авторами необоснованно допускается отождествление двух данных явлений в
литературе уже обращалось внимание
[15]
и ведет она свою историю еще с дореволюционного периода
[16].
Основанием для такого отождествления является,
прежде всего, недостаточная теоретическая разработанность категории "спора о
праве", хотя уже был издан ряд трудов
[17] и разработка данной темы продолжается
[18], но многие ее наиболее важные вопросы
остаются по сей день за горизонтом поиска исследователей. Одним из таких
вопросов является отграничение спора о праве от иска
[19].
В контексте данной статьи нет возможности подробно
остановиться на данном аспекте темы, следует указать лишь на то, что наиболее
существенным отличием спора о праве от иска является то, что в иске выражается
волеизъявление одного лица – истца, в то время, когда для возникновения спора о
праве необходимы, по крайней мере, волеизъявления двух лиц.
Когда закон
говорит о третьем лице, заявляющем самостоятельные требования на предмет спора,
то имеется именно предмет спора, а не предмет иска первоначального истца (как бы
этот предмет не определялся). Это очевидно, предмет спора – по своей сути то,
что принято называть материальным объектом иска. Предмет спора – это то по
поводу чего идет спор.
Нецелесообразность рассмотрения сторон в качестве
элемента иска становится очевидной если иметь в виду, что при таком подходе
невозможно определение иска как требования, имеющего исключительно
процессуальную сторону. Позиции авторов, выделяющих стороны иска в качестве его
элемента и при этом придерживающихся процессуальной теории иска по своей сути
даже гораздо более противоречивы чем позиции авторов не выделяющих такого
элемента и при этом говорящих о "внешнем тождестве" исков
[20]. В процессуальной теории иска сторонам просто не
находится места.
Следует также отметить, что иск – это по своей сути
диспозитивное действие (требование) истца (ограничение диспозитивности
допускается лишь в прямо оговоренных в законе случаях). Диспозитивность иска
проявляется в том, что истец сам формулирует и указывает все его элементы:
предмет, основание и, если угодно, стороны. Возможность изменения иска тоже
целиком зависит от усмотрения истца – он может по своему усмотрению изменить
любой из его элементов: предмет, основание и, если угодно, стороны (в нашем
случае ответчика). Однако возникает вопрос: почему такие действия как изменение
предмета, основания иска, увеличение или уменьшение исковых требований
закреплены в п.1 ст.39 ГПК РФ "Изменение иска, отказ от иска, признание иска,
мировое соглашение", а замена ответчика закреплена в ст. 41 ГПК РФ "Замена
ненадлежащего ответчика". Ведь если стороны/субъекты – это такой же элемент иска
как предмет и основание, то было бы логичным закрепить право замены ответчика
наравне с ними в ст. 39 ГПК "Изменение иска". Быть может существующее положение
продиктовано тем, что законодатель все-таки не относит сторон/субъектов к
элементам иска?
Один из сторонников выделения данного элемента – М.А. Рожкова
считает, что данный элемент правильнее называть "субъекты иска", а не "стороны
иска" и относит к этому элементу истцов, ответчиков и третьих лиц, заявляющих
самостоятельные требования на предмет спора, а также прокурора, в случаях, когда
он обращается в защиту государственных или общественных интересов
[21]. Следует признать, что это достаточно
важное уточнение в рамках данной концепции.
Но если формулирование иска
целиком зависит от истца и в этот процесс не может вмешиваться даже суд, то как
быть с третьими лицами, заявляющими самостоятельные требования на предмет спора,
которые вступают в процесс помимо воли истца и вопреки содержанию
[22] иска? Это – еще одно упущение сторонников
идеи выделения сторон/субъектов в самостоятельный элемент иска.
Ведь, если
третье лицо, заявляющее самостоятельные требования является стороной/субъектом
иска, то оно может вступать в процесс только при его указании в иске или при
согласии истца на его вступление в процесс. Тогда такое согласие должно
расцениваться как изменение иска. Однако такое положение вещей в корне
противоречит тому, что говорит сегодняшнее законодательство и практика.
И
это логично, так как законодательство не рассматривало и не рассматривает
сторон/субъектов в качестве элемента иска, а как элемент, составляющую другой
категории процесса, эта категория – спор (спор о праве). Это напрямую закреплено
в законе, однако авторы почему-то упускают это положение из виду не придают ему
должного внимания, не замечают или попросту не хотят его замечать, что ведет к
ложным выводам.
[1] Инспектор штаба УВД
Дзержинского района г. Волгограда, лейтенант милиции.
[2] М.А. Рожкова называет данный элемент субъектами иска.
См.: Рожкова М.А. К вопросу об иске, изменении его предмета и основания. //
Хозяйство и право 2002.№11 – с.81.
[3] См.: Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. –
М.,2003 – с.450; Гражданский процесс России: Учебник. / Под ред. М.А. Викут. –
М.,2004 – с.224, 225.
[4] См.:
Гражданское процессуальное право: Учебник. / Под ред. М.С. Шакарян. – М.,2004. –
с.198-201; Гражданский процесс: Учебник. / Отв. ред. В.В. Ярков. – М.,2004 –
с.257-261; Гражданский процесс: Учебник. / Под ред. М.К. Треушникова. – М.,2003
– с.221; Коршунов Н.М., Мареев Ю.Л. Гражданский процесс: Учебник для вузов. –
М.,2004 – с.280-286.
[5] См.: Ненашев
М.М. Некоторые логические ошибки при изучении теории иска. // Арбитражный и
гражданский процесс 2004.№7.
[6] См.:
Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров. – Саратов,1974 – с.42.
[7] См.: Он же. Надо ли суду заменять
ненадлежащую сторону? // Российская юстиция 1999/№8.
[8] См.: Осокина Г.Л. Указ. соч. – с.455; Гражданский процесс
России: Учебник. – с. 224, 226.
[9]
Цит. по: Гражданский процесс России: Учебник. – с.226.
[10] Там же. – с.225.
[11] Там же.
[12] См.: Грешников И.П. Субъекты гражданского права:
юридическое лицо в праве и законодательстве. – СПб., 2002 – с.7 – 8.
[13] См.: Гражданский процесс. Учебник / Под
ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота – М.,1998 – с.157
[14] Цит. по: Осокина Г.Л. Указ. соч. –
с.455.
[15] См.: Гукасян Р.Е.
Проблема интереса в советском гражданском процессе. – Саратов,1970 – с.182;
Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров. – с.53.
[16] Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. / Под
ред. и с предисловием В.А. Томсинова. – М.,2003 – с.133
[17] См., напр.: Елисейкин П.Ф. Спор о праве как
общественное отношение. // Вопросы эффективности судебной защиты субъективных
прав: Сб. статей. – Свердловск,1978; Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров;
Он же. Арбитражное рассмотрение преддоговорных споров. – Саратов,1973;
Матиевский М.Д. Спор о праве – процессуальное средство защиты субъективных прав
и охраняемых законом интересов. // Осуществление и защита гражданских и трудовых
право: сб. науч. трудов. – Краснодар,1989; Он же. Спор о праве в советском
гражданском процессе: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. – М.,1978.
[18] См.: Захарьящева Н.Ю. Юридический
конфликт как социальная предпосылка процессуальной деятельности. // Юрист
2004.№4.; Павлушина А.А. Спор как базовая категория теории юрисдикционного
процесса. // Арбитражный и гражданский процесс 2002.№7.
[19] Определенные наработки по данному вопросу были сделаны
И.М. Зайцевым. См.: Зайцев И.М. Сущность хозяйственных споров. Некоторые авторы
прямо отождествляют спор о праве с иском. См.: Омельченко Ю.П. К вопросу о праве
суда выйти за пределы заявленных исковых требований. // Практика применения
гражданского процессуального права (к двадцатилетию ГПК РСФСР) –
Свердловск,1984.
[20] Подробнее
см.: Ненашев М.М. Указ соч. – с.22
[21] См.: Рожкова М. К вопросу об иске, изменении его
предмета и основания. // Хозяйство и право 2002/№11 – с. 81.
[22] Здесь под содержанием понимается не один
из элементов иска, а совокупность элементов иска.
