К вопросу о конституционной
юстиции
Одной из возможностей решения назревших проблем
взаимоотношений общества и государства, федеральной власти Российской Федерации
и власти её субъектов, защиты прав человека и государства является на наш
взгляд, создание системы сильных, жизнеспособных конституционных (уставных)
судов РФ (конституционной юстиции).
Под
конституционной юстицией мы понимаем всю совокупность судебных органов особого
рода и их деятельность по проверке соответствия законов и иных нормативных актов
Конституции. Если мы говорим, что идеалом конституционного строительства
является правовое государство, если мы хотим воплотить в жизнь положение ст.2
Конституции РФ, декларирующей права и свободы человека и гражданина в РФ высшей
ценностью, наконец, провозглашая Конституцию актом прямого действия, высшей
юридической силы и непоколебимого авторитета, мы вынуждены признать, что
конституционной юстиции быть в России суждено. Позиция римских юристов – «Lex
est, quod notamus» (закон есть то, что мы разъясняем) – актуальна и
сегодня.
Посредством конституционного
судопроизводства конституционные нормы, часто декларативные и размытые,
превращаются в действующее право. В России, где уровень политической культуры и
степень уважения к Закону оставляют желать лучшего, утверждение такого отношения
к Конституции, - особая задача, требующая специальных мер и институтов, среди
которых Конституционный Суд должен играть ведущую роль. Но этот процесс
протекает во многом неорганизованно и даже спонтанно.
Субъекты конституционной юстиции – есть составная часть судебной
системы РФ, ибо в своей совокупности конституционные и иные суды представляют
собой самостоятельную ветвь государственной власти – независимую судебную власть
и осуществляют её в типичных для всех судов формах. Едиными являются цели,
задачи и принципы деятельности конституционных судов, кроме того, их связывает
преюдициальность. Одновременно те же конституционные (уставные) суды – органы
власти субъектов России (ст.4 Федерального конституционного закона «О судебной
системе РФ» от 31 декабря 1996 года – далее ФКЗ).
Общность судов подразумевает также, что нормы, регламентирующие их
статус, образуют единый правовой институт, что предполагает взаимосвязь и
непротиворечивость этих норм. Создание согласованной правовой базы деятельности
конституционных (уставных) судов будет способствовать единству России как
целостного государства и её правового пространства. Когда мы говорим о едином
федеральном законодательстве о конституционной юстиции, мы ни в коем случае не
умаляем право субъектов РФ принимать собственные нормативные акты по этому
поводу. Имеется в виду федеральное регулирование лишь наиболее общих,
организационных вопросов.
Удачной представляется
мысль о принятии модельного закона РФ о конституционном судопроизводстве. Этот
документ мог бы устанавливать минимальную компетенцию конституционных (уставных)
судов, что позволило бы гарантировать равные права всех граждан и организаций
независимо от места нахождения, послужило бы выражением единства
конституционного контроля в РФ. Закон мог бы также налагать необходимые
ограничения на регионального законодателя: не включать в компетенцию
конституционных (уставных) судов рассмотрение вопросов о конституционности
партий, участие в процедуре роспуска представительных органов власти и т.п.
Большую пользу принесло бы и чёткое законодательное разграничение компетенции
Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ с одной
стороны, и федеральных судов общей юрисдикции – с другой.
Модельный закон может также определить и минимальный перечень
субъектов имеющих право обращаться в органы конституционной юстиции. На наш
взгляд, необходимо наделить конституционные (уставные) суды субъектов РФ правом
обращения в Конституционный Суд РФ, не связывая это право с наличием дела в
суде. Полагаем возможным предоставить подобное право всевозможным общественным
объединениям граждан (партиям, движениям и т.д.). Интересная ситуация сложилась
в отношении прокуроров. Конституция РФ (ст. 25) не предусматривает для
прокуроров возможность обращаться в Конституционный Суд, а ч.1 ст.21 ФЗ «О
прокуратуре РФ» (в ред. Закона от 17 ноября 1995 года) определяет предмет
прокурорского надзора как «исполнение законов» и «соответствие законам
издаваемых ... правовых актов». Таким образом, Конституция РФ не позволяет
прокурорам посылать запросы в Конституционный Суд РФ, а указанный закон даёт им
право обращаться в суд общей юрисдикции только если правовой акт противоречит
закону, но не Конституции. Между тем, соответствие документа закону не
обязательно означает его соответствие Основному Закону страны. В итоге прокурор
должен стоять на страже закона, даже если сам сомневается в его
конституционности, более того, он будет вынужден требовать, чтобы акты меньшей
юридической силы были приведены в соответствие с этим законом. Здесь федеральный
законодатель мог бы учесть региональную практику правотворчества: Башкортостан,
Татарстан, Бурятия, Дагестан, Карелия, Тува и Якутия уже наделили своих
прокуроров правом обращения в местные конституционные суды.
Предлагаем ввести в закон норму о желательности использования
конституционными (уставными) судами субъектов местного законодательства при
вынесении решений. Такая норма не должна носить императивный характер, мы
говорим «желательно», потому что многие субъекты пассивны в своём
правотворчестве, и в противном случае их суды не будут иметь широкой правовой
базы.
Принятие модельного закона могло бы разрешить
ещё один вопрос. Ст.125 Конституции РФ предоставляет Конституционному Суду
России право разрешать дела о соответствии Основному Закону РФ нормативных актов
республик и областей, изданных по вопросам совместного ведения органов
государственной власти РФ и органов государственной власти субъектов. Однако,
такое же право региональным законодательством предоставляется конституционным
(уставным) судам субъектов. Так в какой же суд следует обращаться заявителю – в
Конституционный Суд РФ или суд субъекта? Полагаем целесообразным установить
условную подсудность для подобных дел: Конституционный Суд РФ может
рассматривать дело только если имеется решение конституционного (уставного) суда
субъекта и одна из сторон им неудовлетворенна.
Не
можем согласиться и с частью ст.27 ФКЗ, где сказано, что «конституционный
(уставный) суд субъекта РФ может создаваться субъектом РФ». Оправдано
было бы обязать субъекты Федерации образовывать органы конституционного
контроля. В этом вопросе мы руководствуемся двумя посылками. Во-первых,
Конституционный Суд РФ не может давать заключения о соответствии Конституции
нормативных актов субъектов РФ, принятых по вопросам, отнесённым к ведению этих
субъектов. Следовательно, такой нормативный акт может быть оспорен только в
конституционном (уставном) суде субъекта. Во-вторых, мы только что говорили о
целесообразности установления для отдельной категории дел условной подсудности,
а это опять таки потребует обязательного наличия органа конституционной юстиции
в субъекте Федерации. Настоящая же практика, когда конституционные (уставные)
суды функционируют исключительно по инициативе властей субъектов РФ, создаются
на основе только регионального законодательства (за исключением ст.ст.4 и 27
ФКЗ), не может быть признана удовлетворительной. Органы конституционной юстиции
субъектов сегодня рассматриваются на местах, в первую очередь, как признак
обретённой независимости. Надо добиться чтобы конституционный (уставный) орган
субъекта РФ воспринимался не как произвольно учреждаемый и ликвидируемый символ
самостоятельности, а как постоянно и обязательно действующий судебный орган
защиты прав и законнных интересов.
Опубликовано:
- Сборник материалов Республиканского конкурса научных
работ студентов вузов 2000г. – Уфа. – 2000. – с.117-118.
- Труды СГУ. Выпуск 21. Юриспруденция. – М. – 2000. –
с.27-30.
- Российский судья. 2001. № 3.
