Мотивированность судебного акта – свойство без которого судебный акт не является актом правосудия.

Проблема правовой истинности законов заставляет задуматься, не является ли большой исторической ошибкой то, что со всем высокомерием прозелитизма была объявлена устаревшей и легко отброшена наивно-диалектическая, но гениальная изначальная догадка, что права человека основаны на природе человека? И не дает ли единая природа, общая для всех народов мира, естественную основу для  создания системы универсальных прав человека? Иначе говоря, не пора ли всерьез задуматься о новом "издании" концепции естественных прав, или, если угодно, о естественно-правовой конституции человека?

Зорькин В. Д. Сон права рождает произвол.

Мы неоднократно обращались к теме мотивированности судебных актов, в том числе, рассматривая эту проблему через призму правовый позиций Европейского Суда по правам человека ( далее «ЕСПЧ»)^[1]. Мы вновь вынуждены вернуться к этой теме, поскольку в 2021 году с высоких трибун снова звучат предложения об отказе в мотивировании судебных актов[2].

Ранее в качестве наглядного примера того, что требуется от юрисдикционных органов в правовом государстве мы приводили правовые позиции ЕСПЧ, изложенные в Постановлении от 11 января 2007 г. по делу "Кузнецов и другие против России" (жалоба N 184/02):

"83. Суд повторяет, что в соответствии с установленным прецедентным правом, которое отражает принцип надлежащего отправления правосудия, в решении судов и органов правосудия должны быть надлежащим образом указаны основания, по которым они были вынесены. Пункт 1 статьи 6 обязывает судебные инстанции указывать мотивировку постановленных ими решений, но этот пункт нельзя толковать как обязывающий предоставлять подробный ответ по каждому доводу. То, в какой мере должна исполняться данная обязанность излагать мотивировку, зависит от характера решения (см. п. 29 Постановления по делу "Руис Ториха против Испании" от 9 декабря 1994 г., Серия А, N 303-A). И хотя национальные суды пользуются ограниченным правом принятия решения в вопросе выбора доводов по конкретному делу и приобщения доказательств достоверности утверждений сторон, эти органы обязаны указать основания для своих действий, изложив мотивировку этих решений (см. п. 36 Постановления по делу "Суоминен против Финляндии" от 1 июля 2003 г. по жалобе N 37801/97). Еще одна роль мотивированного решения состоит в том, что оно доказывает сторонам, что их позиции были выслушаны. Кроме того, мотивированное решение дает возможность какой-либо стороне обжаловать его, а апелляционной инстанции - возможность пересмотреть его. Изложение мотивированного решения является единственной возможностью для общественности проследить отправление правосудия (см. п. 30 Постановления по делу "Хирвисаари против Финляндии" от 27 сентября 2001 г. по жалобе N 49684/99)".

Конечно же, если немотивированные судебные акты могут быть нарушением права на справедливый суд^[3], то требование мотивированности^[4] должно стать объектом пристального внимания всех судебных инстанций^[5].  На необходимости четкой мотивировки принимаемых решений обращали внимание советские ученые^[6].

К сожалению, данное требование порой остается суждением ученых, а судебная практика крайне медленно поворачивается в сторону разрешения данной проблемы.

Можно винить в этом высшие судебные инстанции, что они сквозь пальцы смотрят на немотивированные судебные акты, в то время, как «Кассационный суд Франции в настоящее время, рассматривая дела, контролирует не только вопросы права, но и вопросы мотивов, осуществляя минимальный контроль мотивации, без которого контроль правовых мотивов был бы неэффективным и в значительной мере иллюзорным»[7].

В отчете Кассационного суда Франции за 2010 год подробно расписана функция мотивированности судебных актов: «В гражданских делах обязательство мотивировать судебные решения отвечает тройной цели. Оно обязывает судью к правовым рассуждениям, то есть к связыванию права и фактов. Затем оно обеспечивает для лица, подающего иск, гарантию того, что его требования и средства правовой защиты были серьезно и справедливо рассмотрены. В этом оно также является оплотом против произвола судьи  или его предвзятости. Наконец, это позволяет кассационному суду осуществлять надзор и разъяснять свою юриспруденцию. Мотивируя свое решение, судья объясняет себя, обосновывает свое решение, этимологически направляет его в сторону сторон и вышестоящих судов, чтобы подвергнуть его критике и контролю. Таким образом, это не чисто формальное требование, а ключевое правило, позволяющее проверить, правильно ли судья применял закон в соответствии с руководящими принципами судебного разбирательства»[8].

Хотя можно утверждать, что немотивированность судебных актов не стала безусловным основанием для отмены судебных актов в России, но подчеркивание важности мотивировки можно найти в судебных актах высших судебных инстанций. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 мая 2007 г. N 27 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности" обращено внимание судов на то, что «судебные акты должны быть точными, понятными, убедительными и объективными по содержанию, не допускающими неясностей при исполнении. Немотивированные и неубедительные, небрежно составленные судебные акты, содержащие искажения имеющих значение для дела обстоятельств, порождают сомнения в объективности, справедливости и беспристрастности судей»^[9].

Не можем не отметить, что требование мотивированности юрисдикционных актов – это требование, основанное на уважении лиц, участвующих в деле, не является неким новым веянием в процессуальной науке, порожденное практикой ЕСПЧ, не новое представление о справедливости, а общий принцип юридического процесса.

Еще  в начале 20 века административист М.Д. Загряцков в своей работе «Право жалобы», написанной в 1923-1924 годах^[10], обращал внимание на то, что «Отсутствие мотивировки противоречит самой идее права жалобы, лишая жалобщика основания для дальнейшего обжалования неправильного решения и чрезвычайно ослабляя и даже совершенно отнимая возможность жаловаться». Аналогичные суждения мы увидим в Постановлении ЕСПЧ по делу «Хаджинастасиу против Греции»^[11], вынесенном почти спустя 70 лет.

О требовании мотивированности судебных актов писал А. Г. Гойхбарга в книге «Курс гражданского процесса», опубликованной также в 20 годах прошлого века^[12], который писал, что «Сколь естественным ни казалось бы нам требование мотивировки судом своих решений, оно далеко не сразу было признано. Что суды должны мотивировать свои решения, - это мнение было выдвинуто во Франции еще во времена Генриха II^[13] французским юристом Спифамом^[14], которого за эти и подобные «смелые» мысли современники считали сумасшедшим. Во Франции только 230 лет спустя «сумасшедшее» требование было освящено законами французской революции. Последнюю предупредил в Неаполе эдикт 1774 г., предписавший судьям мотивировать свои решения. Наш кодекс требует (ст.176), чтобы в каждом судебном решении излагались основания решения и законы, которыми руководствовался. Верховный суд, указывая на то, что иногда на практике наблюдается или полное отсутствие в решении изложение фактических обстоятельств дела, лишающее кассационную инстанцию возможности судить как о правильности выводов решения, так и об отсутствии противоречий между признанными судом фактами и выводами решения, отмечает, что оба эти нарушения, отмечает, что оба эти нарушения влекут за собой каждое в отдельности обязательную отмену решения кассационной инстанцией и поэтому не должны быть допускаемы судами при вынесении судебных решений (из инструкционного письма ГКК Верхсуда 1926 г. №1)^[15].

Надо отметить, что требование мотивированности судебных решений во Франции закрепилось с появлением состязательного процесса и закрепилось с появлением еще одной проверочной инстанции – кассационного трибунала, который в первые годы деятельности отменял решения нижестоящих судов отменялись ввиду неверного толкования и применения норм закона, что, в свою очередь, побуждало судей более обстоятельно мотивировать свою правовую позицию^[16].

Странно пытаться спустя почти сто лет заново доказывать необходимость мотивировки судебных актов, когда то уже было давно  признано и доктриной, и судебной практикой, как, неотъемлемая часть справедливого правосудия.

Мы не могли предполагать, что тенденция по сокращению требований к судебному акту в качестве общего правила прорастет в Верховном Суде РФ в качестве законопроекта изменений в процессуальные кодексы. Что будет материализована крамольная (для правосудия) идея  уменьшения времени судей по изготовлению судебных актов за счет освобождения их от обязанности готовить мотивировочные части судебных актов, оставив обязанность мотивировать судебные акты только по некоторым категориям дел и по требованию, лиц, участвующих в деле,  и в том числе, не ограниченное категориями дел и не зависящее от желания сторон, предоставление суду апелляционной инстанции права не составлять мотивированное определение, если решение суда первой инстанции оставлено им без изменения при условии, что в апелляционных жалобе, представлении отсутствуют доводы, которые не были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, и при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции не были приняты новые доказательства^[17].

Таким образом, условие для обязательного составления мотивированного постановления апелляционной инстанцией – это наличие  доводов, которые не были предметом рассмотрения в первой инстанции и принятие новых доказательств судом апелляционной инстанцией. Можно утверждать прогнозировать, что если бы инициатива Верховного Суда РФ была реализована, случаи принятия новых доказательств в суде апелляционной инстанции еще уменьшились, хотя возможность приобщения новых доказательств в суде апелляционной инстанции итак уже ограничена законом. Что же касается наличия новых доводов в апелляции, то их отсутствие могло бы опровергаться простым утверждением, что доводы апелляционной жалобы повторяют доводы, которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции. Такое утверждение практически было бы невозможно опровергнуть в суде кассационной инстанции.

Отсутствие мотивов апелляционной инстанции превращает кассационную проверку в повторное исследование решения первой инстанции, ограниченное возможностью проводить переоценку доказательств.

По своей сути вопрос отказ от мотивировки судебных решений не нов – при подготовке проекта нового ГПК ( ГПК 2002 года): предлагалось предусмотреть в целях наиболее своевременного и оперативного прохождения в судах гражданских дел возможность вынесения только резолютивной части решения по всем делам, либо по некоторым категориям дел, либо лишь в случае поступления о том ходатайства лиц, участвующих в деле, в определенный срок^[18].

Тогда же, в пояснительной записке к проекту ГПК РФ был выражен иной подход, который, по нашему мнению, более точно отражает сущность правосудия: «для способствования укреплению законности, правопорядка и предупреждения правонарушений необходимо создание ситуации, когда все лица, участвующие в деле, поняли и приняли постановленное решение. Обязательным условием для этого является анализ в мотивировочной части решения всех доводов и обстоятельств, приведенных сторонами в процессе судебного разбирательства. В ином случае участники процесса, не поняв, что конкретно они нарушили и по каким причинам не правы, продолжают вести себя незаконно и теряют веру в правосудие»^[19].

Как отмечают исследователи^[20]  аналогичные попытки в виде  предоставления судам права выносить немотивированные решения, предлагались при создании первого ГПК РСФСР, однако они не нашли поддержки у законодателя^[21].

По нашему мнению немотивированные судебные акты – это все же не совсем правосудие^[22].

Впрочем, это не только наша точка зрения.  В Информационном письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 "Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие"^[23], в котором доводились до арбитражных судов основные требования к справедливому судебному разбирательства (европейские стандарты справедливого правосудия), было обращено внимание на то, что признание судопроизводства зависит от отсутствия процессуальных и фактических привилегий у сторон; обеспечения фактической состязательности сторон в процессе; независимости и законности назначения экспертов и экспертиз; законности методов получения доказательств; мотивированности решения… . Что «соблюдение требования публичности обязательно в стадии вынесения мотивированного судебного решения по имущественному спору».

Конституционный Суд РФ, разъясняя суть конституционного права на судебную защиту, многократно указывал, что правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (см., напр., постановление от 11 мая 2005 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. 405 УПК РФ)^[24].

Ранее мы писали, что для того, чтобы сделать правосудие, соответствующим общепризнанным стандартам справедливого правосудия, нужно решить проблему немотивированности судебных актов, как основную проблему нашего правосудия^[25]. Только мотивированное правосудие заменяет грубую силу произвола логикой права и делает акт суда актом правосудия, актом показывающим справедливость и законность принятого судебного постановления.

 «…Суть функционирования судебной ветви государственной власти состоит в том, что в этом функционировании логика силы заменена силой логики. Убеждающая сила правого обоснования принимаемых решений …суть принципа верховенства права, суть правового государства»^[26].

 Трудно более точно выразить то, что мы хотим от суда, что написанное Sauvel T.: «Мы просим судью не только положить конец нашим спорам, но и предоставить понятное объяснение, мы хотели бы, чтобы нас не только судили, но, если возможно, и убедили, что совсем другое дело»[27]. 

Причем в отсутствие мотивировки судебного акта очень трудно обжаловать такой судебный акт, поскольку в жалобе всегда имеет место оспаривание мотивов суда, трудно выразить несогласие с применением тех или иных норм материального и/или процессуального права, когда об этом нет данных в судебном акте.

Невозможно спорить с решением о неправильной оценке доказательств, о необходимости учесть и другие доказательства, когда мотивы суда в отношении оценки доказательств в судебном акте нет.

Соответственно, нельзя вынести суждение о законности судебного акта в отсутствие мотивов судебного акта, проверка немотивированного акта это уже и непроверка, а что-то другое. Впрочем, на наш взгляд, установление факта немотивированности судебного акта, должно являться основанием для отмены судебного акта и отправления дела на новое рассмотрение, в связи установлением фундаментального нарушения принципов справедливого судопроизводства. Причем такая отмена может быть включена законодателем в перечень оснований для безусловной отмены судебных актов.

Разрешение судам не мотивировать судебные акты создает большие проблемы, для разрешения которых недостаточно толкования и разъяснения высших судебных инстанций.

В частности, в одном деле Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ^[28] рассматривалась проблема, как быть суду апелляционной инстанции, получившему апелляционную жалобу на решение по которому апеллянт не воспользовался правом просить изготовить мотивированное решение.

Суд апелляционной инстанции, получив такую жалобу, рассматривая ее, указал, что апеллянт не воспользовался правом требования составления мотивированного решения и несет риск совершения или несовершения процессуальных действий. Затем суд, указав на то, что «мотивировочной части решения Арбитражного суда Московской области по делу №А41-89891/16 в материалах дела не имеется, доводы апелляционной жалобы не соотносятся с решением по делу и не могут влиять на принятое решение, что безусловный оснований для отмены судебного решения нет» отказал в удовлетворении апелляционной жалобы^[29].

Фактически суд апелляционной инстанции ввиду отсутствия мотивировки счел возможным не рассматривать жалобу по существу, по всей видимости, полагая, что в отсутствие мотивировочной части решения он не может осуществлять проверку законности судебного решения.

Однако, суд апелляционной инстанции забыл, что суд апелляционной инстанции рассматривает дело повторно по имеющимся в деле и дополнительно представленным доказательствам (ст. 268 АПК РФ) и он должен по результатам повторного рассмотрения дела, рассмотрев все доводы жалобы, вынести мотивированное постановление. Впрочем, это не единичный случай, некоторые исследователи отмечают, что «главной болезнью судебного контроля в России является игнорирование судами доводов жалоб»^[30].

         В данном случае Верховный Суд РФ не согласился с подходом апелляционного суда, отменил его судебный акт, мотивировав отмену следующим образом: «В соответствии с частью 1 статьи 268, статьёй 272.1 Кодекса при рассмотрении дела в порядке апелляционного производства арбитражный суд по имеющимся в деле и дополнительно представленным доказательствам повторно рассматривает дело. По результатам рассмотрения апелляционной жалобы арбитражный суд апелляционной инстанции принимает постановление, требования к содержанию которого установлены статьёй 271 Кодекса. Таким образом, процессуальный закон обязывает суд апелляционной инстанции оценить представленные доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, и отразить в судебном акте мотивы, по которым он пришёл к своим выводам, принял или отклонил доводы лиц, участвующих в деле, со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты, исходя из принципов равноправия сторон и состязательности процесса (статьи 8, 9, 71, 168, 169, 185 Кодекса). В нарушение названных положений Кодекса суд апелляционной инстанции не рассмотрел апелляционную жалобу управления по существу. Решение суда первой инстанции оставлено без изменения исключительно на основании того, что ответчик не воспользовался правом на подачу заявления о составлении мотивированного решения и потому несет риск наступления неблагоприятных последствий, связанных с несовершением определенных действий. Между тем право на апелляционное обжалование и рассмотрение судом апелляционной жалобы не поставлено процессуальным законодательством в зависимость от наличия мотивированного решения суда первой инстанции по результатам рассмотрения дела в порядке упрощённого производства».

         Поддерживая полностью подход Верховного Суда по отмене апелляционного определения, полагаем необходимым отметить, что все же проблема не была полностью разрешена, поскольку рассмотрение апелляционной жалобы при отсутствии мотивировочной части превращается в новое рассмотрение дела, как если бы не было решения первой инстанции вообще.

Фактически апелляционная жалоба на решение при отсутствии мотивировки решения превращается в прошение о повторном рассмотрении дела, поскольку при отсутствии мотивов решения его практически невозможно мотивированно обжаловать.

Требование мотивированности связано с деятельностью проверочных инстанций и правом обжалования.

Необходимость мотивированности судебного акта обосновывается ЕСПЧ от противного: «...отсутствие мотивов в судебном решении есть достаточное основание для вывода о несправедливости разбирательства» («H. v. Belgium» от 30 ноября 1987 года)^[31].

Причем требование мотивированности предъявляется, в том числе, и к содержанию судебных актов проверочных инстанций. Так в Постановлении ЕСПЧ по делу "Хелле против Финляндии" (Helle v. Finland) от 19 декабря 1997 г., жалоба N 20772/92), было отражено, что концепция справедливого судебного процесса требует, чтобы внутригосударственный судебный орган, приведший в обоснование своего решения скупую мотивировку, все же должен ответить на основные вопросы, представленные на его рассмотрение, а не ограничиваться ссылкой на выводы нижестоящего суда^[32].

ЕСПЧ также установил нарушение права на справедливое разбирательство по ст. 6 Европейской Конвенции в случаях отказа суда кассационной инстанции^[33] в удовлетворении жалобы заявителя без оценки доводов по существу, т.е. без всякой мотивации, лишь путем воспроизведения в судебном постановлении текста решения нижестоящего суда (п.п. 62 и 63 Постановления Европейского суда от 22 февраля 2007 г. по делу "Татишвили против России" ("Tatishvili v. Russia"), жалоба N 1509/02) .

Российские ученые, также полагают, немотивированное судебное постановление, в котором отсутствует развернутое обоснование мотивов его принятия, с нарушением принципов "право быть выслушанным и услышанным" и равноправия сторон, должны, являться безусловным основанием к отмене судебного акта^[34] с направлением дела на новое рассмотрение, что предполагает существенную отсрочку в реализации права на судебную защиту, изначально негативно сказывается на эффективности проверочной судебной деятельности, даже если недочеты суда в конечном итоге будут устранены^[35]. Не можем не согласиться с тем, что  «главной болезнью судебного контроля в России является игнорирование судами доводов жалоб»^[36].

Впрочем, не только России, так, в Постановлении ЕСПЧ по делу "Дюлоран против Франции" (Dulaurans v. France) от 7 марта 2000 г. (жалоба N 34553/9 было установлено нарушение ст. 6 Конвенции в связи с тем, что «суд кассационной инстанции отказал в удовлетворении жалобы заявительницы, утверждая, что она не привела корректных оснований, проигнорировав при этом ее доводы, а также одно из ранее вынесенных судебных решений».

 Как отмечают наши белорусские коллеги, которые ранее столкнулись с «упрощением судопроизводства», «вопрос о необходимости составления мотивировочной части решения связан и напрямую зависит от решения некоторых действительно «труднейших вопросов науки»^[37] и которые предостерегают от поспешного решения важных вопросов, цитируя известного русского процессуалиста А.Х. Гольмстен, чьи слова, высказанные еще в конце XIX в. сохраняют актуальность: «Нас, теоретиков, всегда поражает быстрота в деятельности практиков - труднейшие вопросы науки, к бесконечному изумлению теоретиков, разрешаются практиками с замечательной быстротой. К несчастью, конечно, быстрота и правильность решения не суть понятия, всюду сопровождающие друг друга»^[38].

Законная сила судебного решения не сводится к тому, что написано в резолютивной части судебного решения и мотивировочная часть крайне важна для разрешения вопросов тождественности исков, преюдиции и т. д.

Не можем не согласиться с тем, что прямым следствием отсутствия в судебном решении мотивировочной части является невозможность использования эффекта преюдициальности в отношении фактов и правоотношений, которые были установлены актом правосудия, однако оказались не зафиксированными судебным решением как процессуальным документом^[39].

Безусловно, исходя из содержания резолютивной части решения выводы о том, какие именно факты и правоотношения суд посчитал существующими, а какие - нет, сделать нельзя, а порой это имеет огромное значение.  Важность этого порождает право обжаловать только мотивировочную часть судебного акта^[40].

Впрочем, отсутствие мотивировки также создает проблемы и при реализации процедуры пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельства, как справедливо отмечает И.Г. Фильченко «лица, участвующие в деле, первоначально не видя необходимости в составлении мотивированного решения, в последующем при появлении вновь открывшихся обстоятельств не смогут сослаться на соответствующие факты, установленные судом^[41]. 

Полагаем возможным также обратить внимание уважаемого читателя, на самое важное, по нашему мнению, в наличии мотивированного решения – это уважение человеческого достоинства, требующее соблюдения аксиом общения, дающее право человеку ожидать, что он не только будет услышан и выслушан, понят государством, но и получит полный ответ. Такой ответ, который покажет ему со всей очевидностью, что его уважают, что суд защитит от произвола, тщательно рассмотрев все его доводы и доказательства. Порой это именно та справедливость, в которой нуждаются люди больше всего.  

Говоря научным языком, эффективность судебной коммуникации оценивается через достижение цели коммуникации, то есть, понятный всем участникам процесса^[42] и закономерный, то есть соответствующий логике состоявшегося судебного разбирательства, результат рассмотрения дела, отраженный в судебном акте^[43]. Отказ в такой коммуникации – это отказ в правосудии. Отказ в правосудии это отказ в праве, которое защищает и обеспечивает все остальные права и свободы. Не можем точнее выразить суть такого отказа, чем И. Бентам: «Отказ от правосудия - это квинтэссенция причинения вреда, сумма и содержание всех видов вреда.  Это не только грабеж, не только рабство, не только оскорбление, не только  убийство - это грабеж, порабощение, оскорбление, убийство, все в одном»^[44].

Процессуальные формальности существуют лишь для того, чтобы обеспечить правильное и своевременное разрешение дела, защитив участников от судебного произвола^[45].

Требование мотивированности – это защита от произвола, как отмечают специалисты «имеющийся у правоприменителя в рамках дедуктивного подхода арсенал возможностей таков, что он в состоянии произвольно конструировать казус и произвольно его решить. Главное при этом, чтобы принятое решение не было отменено. Вместе с тем, учитывая … неэффективность апелляционной инстанции, знание судов первой инстанции об этом, такая вероятность значительно снижается, особенно по сложным делам, требующим для их правильного разрешения значительных временных затрат»^[46].

Причем, существует еще один важный аспект мотивированного решения – только с момента его вынесения возникает право обжалования, поскольку до этого момента это право практически нереализуемо. Если фиксация вынесения мотивированного решения в решениях арбитражных судов закреплена в АПК РФ, то это проблема по настоящее время не решена при рассмотрении дел судами общей юрисдикции.

Так ЕСПЧ в Постановлении от 7 ноября 2017 года  по делу  «Чередниченко и другие  против России (Жалобы №№ 35082/13 и еще 4)» отметил: «Суд повторяет, что проблема, вызванная настоящими жалобами, является результатом системного недостатка из-за отсутствия на национальном уровне единой системы, которая позволяет объективно фиксировать дату, с которой полный текст решение доступен сторонам спора, поскольку эта дата вызывает период апелляции. Ранее эта проблема была выявлена в  деле «Иванова и Ивашова»^[47]. Разрешение этого дефекта в процессуальном законодательстве национальными властями помогло бы устранить выявленный системный дефект».

Это действительно важно^[48], поскольку в действующем гражданском процессуальном законодательстве термины «мотивированное решение суда» и «решение суда в окончательной форме» имеют одинаковое лексическое значение, то есть синонимичны^[49].

Помимо указанной практики ЕСПЧ, связанной с проблемы мотивированных судебных актов, существует значительно больше практики ЕСПЧ, в которой рассматривается вопрос немотивированности судебных актов именно судов первой инстанции^[50].

ЕСПЧ поднимает в своей практике сразу же несколько аспектов важности мотивированности судебных актов, многие из них обобщены в Постановлении от 11 января 2007 по делу «Кузнецов и другие против РФ»: «Суд повторяет, что в соответствии с установленным прецедентным правом, которое отражает принцип надлежащего отправления правосудия, в решении судов и органов правосудия должны быть надлежащим образом указаны основания, по которым они были вынесены. Пункт 1 статьи 6 обязывает судебные инстанции указывать мотивировку постановленных ими решений, но этот пункт нельзя толковать, как обязывающий предоставлять подробный ответ по каждому доводу. То, в какой мере должна исполняться данная обязанность излагать мотивировку, зависит от характера решения (см. п. 29 Постановления по делу «Руис Ториха против Испании» от 9.12.1994 г.). И хотя национальные суды пользуются ограниченным правом принятия решения в вопросе выбора доводов по конкретному делу и приобщения доказательств достоверности утверждений сторон, эти органы обязаны указать основания для своих действий, изложив мотивировку этих решений (см. п. 36 постановления по делу «Суоминен против Финляндии» от 1.07.2003 г.). Еще одна роль мотивированного решения состоит в том, что оно доказывает сторонам, что их позиции были выслушаны. Кроме того, мотивированное решение дает возможность какой-либо стороне обжаловать его, а апелляционной инстанции – возможность пересмотреть его. Изложение мотивированного решения является единственной возможностью для общественности проследить отправление правосудия»^[51].

Освобождение от мотивирования судебных актов может спрятать факт ошибочности судебного решения. Если плохо мотивированные судебные акты чаще всего пишутся с целью создать видимость законности и обоснованности судебного акта. То полностью немотивированный судебный акта, мало чем отличается от акта произвола.

  Если неизвестно как определены обстоятельства, имеющие значение для дела, какие обстоятельства установлены доказанными, соответствуют ли выводы суда установленным обстоятельства, как было применено процессуальное и материальное право, то вынести суждение об ошибочности или справедливости судебного решения невозможно.

Даже в настоящее время при строгом требовании мотивированности судебных актов^[52] суды умудряются в мотивировочной части судебного постановления указывать обстоятельства другого дела.

Так, например, в Определении СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 2 октября 2017 г. N 305-ЭС17-6445, судебный акт был отменен с направлением на новое рассмотрение, поскольку суд апелляционной инстанции не рассмотрел поступившее ему дело (указав его номер в начале описательной части) по существу, из содержания описательной, мотивировочной и резолютивной частей постановления следует, что апелляционная инстанция рассмотрела совершенно иное дело, указав его номер в резолютивной части. Очевидно, что в данном деле суд не отправлял правосудия, но если бы не было требования мотивированности апелляционных определений такая ошибка не была бы выявлена.

Мотивировка - это не только отражение логической, мыслительной деятельности суда^[53], но и отражение восприятия судом доказательств и доводов сторон, их оценка, которая служит достижению справедливости в конкретном деле.

Если же согласиться с тем, что «функция суда и его истинная роль состоит в чисто интеллектуальном процессе распознавания права, притом не abstracto, а in concreto – в обстановке и в условиях тех частных случаев жизни, в которых право должно найти осуществление»^[54], то мотивирование судебного постановления – это крайне важная часть правосудия.

Хорошо проделанная работа мотивированию судебного решения может оказать существенное влияние на единообразие судебной практики, и не важно, кем эта работа была сделана. В век электронной коммуникации, когда юристам доступны пласты всей судебной практики, когда они перелопачивают их в поисках ответа на свой вопрос, очень даже может быть правовая позиция, толкование даже суда первой инстанции может оказаться в чьей-то кассационной или надзорной жалобе в качестве надлежащего образца разрешения правовой проблемы и таким образом проникнуть в практику высшей судебной инстанции и повлиять на единообразие практики всей страны и развитие права. Право – это труд всего народа, развитие права это тоже труд всех инстанций, а не только Верховного Суда РФ, который впрочем, зачастую не формируя свою практику, в обзорах судебной практики приводит практику нижестоящих судов. Поэтому освобождать от мотивировки хоть какую-либо инстанцию это неправильно.

Полагаем, что требование мотивированности с каждой инстанцией не уменьшается, хотя мы это наблюдаем на практике. Однако, для обеспечения единства судебной практики важны не приказы, а именно логичные, убедительные, ясные и недвусмысленные правовые позиции.

Так например, «решения Федерального Верховного суда Германии часто состоят из 20-30 страниц. Верховный суд подробно разбирает  в них свою собственную судебную практику, практику других судов и мнения из специальной юридической литературы и прилагает усилия для формулировки новой, самостоятельной аргументации при истолковании закона. Особую весомость имеет часто установление смысла и цели какого-либо законодательного урегулирования, которое в необходимом случае требует расширения при истолковании, или более узкого истолкования, или развития аналогий»^[55]. Обстоятельная мотивировка судебного постановления, порождающая понимание, быстрее проникает в практику судов, в том числе, и благодаря тяжущимся, ссылающимся на данные постановления, как на правильный, справедливый образец разрешения правовой ситуации.

М.И. Клеандров, обращая внимание на то, что судебное решение должно быть обязательно справедливым, акцентировал внимание на том, что важно, чтобы общество давало оценку справедливости судебного решения, так как суд существует для общества, а не наоборот^[56].

Право граждан на мотивированность ненормативных актов государственных органов (в том числе и судов) происходит даже не столько из права быть услышанным, что тоже имеет место, - в основе права на мотивированный ответ лежит обязанность уважать достоинство личности. Право быть услышанным - это лишь одно из проявлений обязанности уважать достоинство личности, эта обязанность значительно шире и не ограничена демонстрацией того, что гражданин был выслушан и услышан. Признание достоинства личности предполагает обязанность государственных органов находиться в таком общении с гражданами и их объединениями, которое не только полностью соответствовало бы требованию внешней уважительности, но и содержало бы желание быть понятым. Уважение достоинства личности не допускает игнорирования общения и формального общения, не содержащего в себе реального понимания и не создающего его.

Признание достоинства личности предполагает обязанность государственных органов находиться в таком общении с гражданами и их объединениями, которое не только полностью соответствовало бы требованию внешней уважительности, но и содержало бы желание быть понятым. Уважение достоинства личности не допускает игнорирования общения и формального общения, не содержащего в себе реального понимания и не создающего его.

 Требование мотивированности в общении с гражданами и их объединениями, как мы уже указывали, зиждется на фундаментальной обязанности государства уважать достоинство личности^[57]. Немотивированный ответ, безусловно, умаляет достоинство личности, является актом неуважения к ней, игнорированием ее потребности понимать причины того или иного ответа государственного органа.

Как отмечают философы, потенциал демократии будет реализован только тогда, когда право говорить и право быть услышанным начнут рассматриваться как две части одного целого, не отделимые друг от друга, и когда это понимание будет воплощено в институциональной практике^[58].

         Если для осуществления верховенства права методологически важны действия, направленные на «понимание и применение закона»^[59]. Если правы те, кто пишет, что "...подход к праву как к коммуникации в некоторых аспектах оказывается ближе к русской правовой традиции, чем к западноевропейской культуре нескольких последних столетий»^[60], то науке гражданского процесса  и законодателю нужно в полной мере учитывать, что решение суда – это ответная коммуникация, которая должна быть ясной и понятной, а не вызывающей еще больше вопросов, и не оставляя обратившееся лицо за защитой в неопределенности.

Выше мы уже писали, что эффективность судебной коммуникации оценивается через достижение цели коммуникации, то есть, понятный всем участникам процесса^[61] и закономерный, то есть соответствующий логике состоявшегося судебного разбирательства, результат рассмотрения дела, отраженный в судебном акте^[62]. Справедлив вопрос, есть ли смысл в «праве на коммуникацию», если тебя никто не слушает…  для успешной реализации оно должно сопровождаться «правом на понимание»^[63].

Такого же подхода придерживается и Конституционный Суд РФ, который много раз обращал внимание на то, что «Конституция Российской Федерации гарантирует каждому право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (статья 33), защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45, часть 2), в том числе путем обжалования в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти и должностных лиц. Указанные права, по смыслу Конституции Российской Федерации, в частности ее статьи 21 (часть 1), которая, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 3 мая 1995 года N 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР, требует рассматривать гражданина не как объект государственной деятельности, а как равноправного субъекта, могущего защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов, предполагают не только право подать в соответствующий государственный орган или должностному лицу заявление, ходатайство или жалобу, но и право получить на это обращение адекватный ответ»^[64].

Вопрос о гарантиях права на получение обоснованного и мотивированного решения по обращению, направленному в суд или иной правоприменительный орган был неоднократно предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.

Так, в Определении от 8 июля 2004 года N 237-О по жалобе гражданина Н.М. Воскресова на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 388 и частью третьей статьи 408 УПК Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что «одной из важных гарантий конституционного права на судебную защиту и восстановление в правах является право обжалования в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти, в том числе судов, чем предопределяется предоставление заинтересованным лицам возможности добиваться исправления допущенных ошибок, в частности создание в этих целях процедур проверки вышестоящими судами законности и обоснованности решений, вынесенных нижестоящими судебными инстанциями. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, вытекающие из статей 46 (части 1 и 2) и 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации, пункта 5 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод требования справедливого правосудия и эффективного восстановления в правах применительно к решениям соответствующих судебных инстанций предполагают обязательность фактического и правового обоснования принимаемых ими решений, в том числе - обоснования отказа в отмене или изменении обжалуемого судебного акта, что невозможно без последовательного рассмотрения и оценки доводов соответствующей жалобы. С учетом этого Конституционный Суд Российской Федерации признал, что положения статей 388 и 408 УПК Российской Федерации в единстве с частью четвертой его статьи 7 не предоставляют суду кассационной или надзорной инстанции возможность игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда во всяком случае должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, - иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела. Конституционно-правовой смысл предписаний Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обязывающих мотивировать судебные решения, в том числе подтверждающие законность и обоснованность обжалованных судебных актов, применительно к обвинительному приговору и подтверждающим его обоснованность судебным решениям обусловлен также взаимосвязанными конституционными принципами состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности, из которых следует, что эти решения могут быть вынесены только после рассмотрения и опровержения доводов, выдвигаемых стороной защиты, в том числе в жалобах на состоявшийся приговор; не опровергнутые же доводы против обвинительных судебных решений могут толковаться только в пользу обвиняемого. Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты в жалобах на судебные решения в этом случае создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяя игнорировать подтверждающие эти сомнения данные».

Надо отметить, что Конституционный Суд РФ распространил не только на жалобы по уголовным делам, он указал, что «приведенная правовая позиция в полной мере относится ко всем иным, помимо выносимых соответствующими судами по кассационным и надзорным жалобам на приговор, решениям, принимаемым в ходе уголовного судопроизводства компетентными органами и должностными лицами по любым обращениям граждан»^[65].

Про обязанность вынести обоснованное и мотивированное решение в административном судопроизводстве Конституционный Суд РФ высказался в Определение Конституционного Суда РФ от 18.07.2017 N 1705-О, со ссылкой Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года N 2-П и Определение от 15 мая 2017 года N 908-О.

Толкования положений ст. 170 АПК РФ, и ст. 198 ГПК РФ, как «закрепляющих одну из фундаментальных процессуальных гарантий реализации права на судебную защиту - мотивированность судебного постановления», Конституционный Суд РФ, высказался в Определении от 25.05.2017 N 1091-О и Определении от 29.03.2016 N 661-О.

В Постановлении от 23 ноября 2017 года №32-П по делу о проверке конституционности статей 21 и 211 Закона Российской Федерации «О государственной тайне» в связи с жалобой гражданина Е.Ю. Горовенко Конституционный Суд РФ вновь разъяснил, что  «закрепленные в Конституции Российской Федерации права обращаться лично и направлять обращения в государственные органы, защищать свои права и свободы всеми не запрещенными законом способами, а также право на судебную защиту (статья 33; статья 45, часть 2; статья 46, части 1 и 2) предполагают не только возможность подать в соответствующий орган или должностному лицу предложение, заявление или жалобу, но и право получить на это обращение адекватный ответ».

Не удивительно, что процессуалисты восприняли шаг Верховного Суда РФ, выступившим с законодательной инициативой^[66] «к совершенствованию процессуального законодательства», «направленный не только на дальнейшее сближение процессов, но и на их модернизацию», как сделанный в отрыве законотворческой деятельности от научной^[67].

Мы уже отмечали выше, что «вынесение решения без мотивировочной части вступает в противоречие с правилами преюдициальности, что решение без мотивировочной части с судебной точки зрения утрачивает качество преюдициальности в отношении юридических фактов и правоотношений, которые были установлены в рамках гражданского дела»^[68]. В наше недавней практике мы столкнулись с попыткой предъявления регрессного иска, где в качестве основания были положены три судебных акта вынесенных в упрощенной форме без мотивировки. Конечно же, такая попытка была обречена на провал, в удовлетворении иска было отказано.

Правы российские ученые отмечающие, что «немотивирование судебного акта противоречит принципу прозрачности судебной власти и правосудия, которые являются необходимыми условием осуществления за ними эффективного гражданского контроля»^[69], «информация о судебной деятельности должна преследовать две главные цели: во-первых, держать судебную власть и судебную реформу под гражданским контролем, естественно, при гарантиях невмешательства в отправление собственно правосудия, а также защищать судебную власть, и, во-вторых, помогать гражданам лучше ориентироваться в системе судебной защиты, дабы более эффективно отстаивать, защищать свои права и законные интересы»^[70].

Юридическое сообщество, имея возможность знакомиться с судебными актами,  активно обсуждает их на форумах, используя победы в одном регионе страны для совершенствования права в других регионах, критикуя несправедливые судебные акты. Иногда их абсурдность попадает в центр внимания общественности и иногда даже у Президента РФ от прочтения некоторых судебных актов «волосы дыбом встают»^[71].

В правовом государстве любое «совершенствование» закона должно быть согласовано с конституционными принципами и аксиомами, что исключает появление норм, основанных на произвольности. Чем упорнее человек пытается применить к любой ситуации решение искаженное произвольностями, тем больше произвольностей нужно будет ввести^[72]. Под произвольностью в данном случае мы понимаем фактор, введенный в решение проблемы, который берет начало не из конституционных принципов и аксиом,  а только во мнении или авторитарной команде. «Подобно тому, как стрелки часов не движут вперед время, так и законы не создают права - они лишь отмеряют его естественный ход. То, что порой принимают за право, что было выдумано и принято второпях ради случайных целей и сиюминутных выгод, есть не что иное, как юридический "спам". К несчастью, такое "законотворчество" случается все чаще. Однако правители, принимающие право за служанку, рано или поздно уходят, оставляя за собой лишь бумажную шелуху мертвых законов… логический вывод в отношении стратегии развития национальных правовых систем: нельзя углублять разрывы между естественными социальными ощущениями благого, должного и справедливого - и новой правовой нормативностью. Нельзя, игнорируя базовые ценностные этические установки подавляющего социального большинства, "через колено" гнуть законы противно их естеству»^[73].

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Рякиб Бирюков против РФ»^[74] было установлен факт нарушения права на справедливое судебное разбирательство, где в качестве основания для установления нарушения статьи 6 Конвенции был указан факт не оглашения судебного акта в полном объеме публично. Возражения РФ о том, что резолютивная часть кассационного определения была оглашена в присутствии заявителя были отклонены^[75].

Между тем проблема публичности судопроизводства конкретизирована, в частности, в документе, который сегодня признан наиболее удачной попыткой гармонизации фундаментальных процессуальных принципов и гарантий, свойственных всем правовым системам, а именно в принятых в 2004 году Американским институтом права (American Law Institute) и Институтом унификации частного права (UNIDROIT) Принципах трансграничного гражданского процесса (Principles of Transnational Civil Procedure)^[76]. Так, Принцип 20 указанного документа — «Публичность судопроизводства» — устанавливает, в частности, следующее: «20.4. Судебные решения, включая мотивировочную часть, и, по общему правилу, иные судебные постановления должны быть доступными для общественности»^[77]. Этот документ, безусловно, не обладает обязательной силой, он лишь обладает силой авторитета, основанного на научной проработке данного документа, который вскрывает естественные принципы справедливого судопроизводства. 

Полагаем, что мы должны прислушаться к классикам гражданского процесса, писавшим, что ««… есть непреложный закон, который… лежит в основе гражданского процесса, что воля человека, будет ли это воля частного лица, или воля, формулированная в законе, является только отражением, продуктом этого неизменно действующего закона… гражданский процесс является не зависящим от произвола; здесь действует неизменный закон, и произвол влияет на проявление закона только в частностях; всякие попытки организовать гражданский процесс в противность основному закону оказывались безуспешными…… закон, вытекающий из природы человека, неизбежно требующей удовлетворения своих потребностей, в дальнейшем неизбежно порождающей между людьми  столкновения в области частно-правовых отношений, с другой стороны закон самосохранения государства, неизбежно требующий водворения спокойствия в правоотношениях граждан. Пока будет существовать государство, признающее личность человека – этот основной закон гражданского процесса будет оставаться неизменным, определяющим процесс законом»^[78].

Полагаем, что такую функцию может выполнять только мотивированное правосудие. Только мотивированное правосудие заменяет грубую силу произвола логикой права и делает акт суда актом правосудия, актом показывающим справедливость и законность принятого судебного постановления.

Если проблема заключается в загруженности судов и росте судебных дел, то, наверное, нужно не ухудшать качество правосудия, лишая его свойства без которого оно и названо то правосудием быть не может, а выяснять причины такого роста и не возводя барьеров в доступе к суду разрешать эти проблемы^[79]. Здесь мы полагаем уместным подчеркнуть, что на Пленуме Верховного Суда РФ 3 октября 2017 года не была поддержана инициатива по увеличению государственной пошлины, что могло бы сделать для некоторых правосудие недоступным, хорошо, что хоть этот путь «разгрузки судов» не был принят.

Действительно проблема чрезмерной загрузки судов существует, причем даже у того же ЕСПЧ огромные проблемы с загрузкой.

Но прежде чем реорганизовывать свою работу – нужно, прежде всего, найти причину такой перегрузки - найти правильное «почему»^[80].

 Как мы выше указывали, ЕСПЧ за последние годы был чрезвычайно загружен обилием жалоб, некоторые отмечали, что он стал жертвой своего успеха. Как отмечал В.Ф. Яковлев: «Сегодня Европа имеет уникальную систему защиты прав и свобод человека, в которую входят сама Конвенция, национальные средства защиты и центральный контрольный механизм, во главе которого находится Европейский суд по правам человека. Вместе с тем нужно сказать, что эта система проходит серьезные испытания. Право на индивидуальную жалобу, необыкновенная востребованность Европейского суда по правам человека и масштабы его работы (сегодня он, так сказать, обслуживает огромную территорию с населением 800000000 европейцев) привели к колоссальной перегрузке Европейского Суда по правам человека, вследствие чего возникла угроза для качества работы Европейского Суда, мотивированности его решений, единства правовых позиций, определяемых этим судом. Иначе говоря, происходит испытание дееспособности самой этой сложившейся системы»^[81].

Это привело к тому, что ЕСПЧ, стал объектом  для критики. В частности, критики обращали внимание на то, что сам ЕСПЧ порицает долгое рассмотрение дел, называя отсроченное правосудие отсутствием правосудия,   а рассмотрение даже вопроса приемлемости жалобы длится годами, что ЕСПЧ критикует за немотивированность национальные суды, а сам отказывает в приемлемости без какого-либо обоснования.

Критики ЕСПЧ часто приводили в пример процедуру отказа в приеме жалоб к рассмотрению в Комитете ООН по правам человека, который предоставляет достаточно подробное объяснение, почему та или иная жалоба не подлежит рассмотрению по существу.

 Очевидно, что ЕСПЧ тщательно, изучив проблему предпринял необходимые меры и теперь количество нерассмотренных жалоб существенно сократилось и как следует из опубликованного ЕСПЧ  пресс-релиза, начиная с июня 2017 г. вместо обычного письма с сообщением об отказе в приеме жалобы к рассмотрению, заявители будут получать полноценное решение ЕСПЧ, принятое судьей единолично. Документ будет составлен на одном из официальных языков Суда и к нему также будет прилагаться письмо с указанием конкретных причин, по которым жалоба была признана неприемлемой к рассмотрению.

Конечно же, причины загрузки ЕСПЧ и национальных судов могут быть разными, но прежде чем принять решение нужно выяснить причину порождающую рост судебных дел.

Если причина перегрузки в деятельности других государственных органов, то, сколько ни реорганизуй деятельность суда, проблема не будет решена.

Если проблема в материальном праве, создающем условия, когда выгоднее платить по суду, чем добровольно, то проблема не в судах. Если проблема в отсутствии запрета лгать суду, что может поощрять желание судиться с надеждой обмануть суд, то нужно решетт именно эту проблему[82].

Если же причиной роста жалоб является отсутствие единообразной практики и мотивированных решений, то подход должен быть другой. Как отмечают наши коллеги, нужно не от мотивировки освобождать, а исключать попадания в суды дел, в которых отсутствует правовой спор, а отказ от мотивировки решения - это путь к произволу, антиправосудию, антиправу^[83]. Мы очень надеемся, что в попытке решить одну проблему, не будет создана еще большая проблема.

Наше общество крайне нуждается в доверии. Власть государства всегда крепче, когда она справедлива и направлена на защиту прав и свобод человека.

В настоящее время, мы все еще пожинаем плоды длительного существования в тоталитарном государстве, где человек был лишь винтиком, где за него решали многое, что читать, во что верить и т.п., когда и судебная система была порой лишь частью механизма управления государства, а не системой защиты прав и свобод человека. Все это порождало недоверие к государству. Соответственно, для того, чтобы возродить доверие  нужно не только принятие законов, в которых будут уважаться права и свободы человека, его достоинство, но и такая судебная система, которая бы порождала уверенность в возможности эффективно защитить нарушенные права, такая судебная процедура, которая обеспечивала бы реализацию всех процессуальных прав, в полном соответствии с принципами справедливого судопроизводства, которая также позволяла бы осуществлять гражданскому обществу контроль за отправлением правосудия.

Полагаем, что самое главное достоинство мотивированных судебных актов – это то, что они заменяют бездушную силу, силу произвола, силой логики и права.

«Освобождение» от мотивирования судебных актов – это не только освобождение от уважения личности, не только вывод судов из под контроля гражданского общества, но и ключ к перерождению права в режим произвола и бесправия... Как здесь не вспомнить российских правоведов, которые предостерегали: «величайшая опасность, грозящая новыми потрясениями, заключается в перерождении ее неокрепшего еще права, в замене нового права старой бездушной силой… Остережемся от повторения роковых, непоправимых ошибок; будем помнить, что в господстве права - и только в нем - залог возрождения испытанной многими и великими бедствиями России»^[84].

Поэтому не удивительно, что инициатива Верховного Суда РФ всколыхнула юридическую общественность и по данной проблеме  было опубликовано большое количество работ^[85].

Инициатива Верховного Суда РФ была рассмотрена на специальном заседании Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, на которых были выработаны Рекомендации  по теме «Обеспечение прав человека при совершенствовании процессуального законодательства», 26 февраля 2018 г., в которых в частности, отмечалось: «Рекомендуя исключить новеллы, устанавливающие возможность вынесения немотивированных судебных решений судами первой и апелляционной инстанций в качестве общего правила, Совет предлагает законодательно признать, что немотивированность судебного акта является безусловным основанием для его отмены и направления дела на новое рассмотрение в связи с фундаментальным нарушением принципов справедливого судопроизводства, а также установить обязательность мотивировки постановлений судей кассационной и надзорной инстанции в случае отказа в истребовании дела либо в его передаче на рассмотрение в судебном заседании суда кассационной или надзорной инстанций»^[86].

К счастью, на этот законопроект поступил отзыв Правительства РФ, из которого следовало, что Правительство его не поддерживает. Но Верховный Суд РФ даже после этого отзыва настаивал своем предложении,  на семинаре-совещании председателей Советов судей субъектов РФ в апреле 2018 Председателем Верховного Суда РФ было сказано, что те, кто критикует это предложение, не вчитываются в содержание и смысл закона – в каких ситуациях будет только резолютивная часть, отметив, что по его мнению, аргументы противников «слабенькие»^[87].

В Общественной палате РФ 19 апреля 2018 г. состоялась конференция «Инициатива Верховного Суда РФ по реформе судопроизводства: оптимизация судебной процедуры или нарушение прав участников процесса», где выразили несогласие с тем, что  «аргументы противников слабенькие», прежде всего, потому что научные заключения, а также, потому что, выводы Правительства РФ не могут рассматриваться как «слабенькие», поскольку они имеют качественную теоретическую и практическую базу, основанную на опыте правоприменения, и рассматривать их как не заслуживающие внимания неверно^[88].

В  мае 2018 Верховный Суд РФ решил дополнить свой же проект категориями споров, решения по которым должны будут составляться в полном объеме, расширив перечень категории дел по которым мотивировка судебных актов обязательна^[89].

К счастью, ни представители Правительства РФ, ни представители Комитета Государственной Думы РФ, не согласились на компромисс. И теперь, мы можем говорить, что законодатель не допустил превращение правосудия, основанного на уважении к личности, в систему бездушного произвола, которая не отправляет правосудие, а лишь издает приказы…

Полагаем уместным процитировать Эдварда Сноудена: "С каждой победой в суде, при каждом изменении в законе, мы демонстрируем факты более убедительные, чем страх. Как общество, мы вновь понимаем, что ценность права заключается не в том, что она скрывает, но в то, что он защищает"^[90].

Идея по созданию общего правила по немотивированию судебных актов не прошла^[91] и закон был принят уже без этой идеи. Однако, как мы уже писали в начале нашей статьи идея «освободить суды от составления мотивированных судебных актов» не умерла.

Что не может не вызывать опасения. Как отмечает, проф. В.М. Шерстюк: «…последние 15 лет законодатель последовательно и целеустремленно, шаг за шагом вел наступление на принципы отрасли права, либо избавляясь от них, либо ограничивая их действие и ослабляя гарантии реализации, либо оставляя их декларациями, несоблюдение которых не влечет никаких правовых последствий»[92].

Судебные процедуры должны обеспечивать полную и эффективную защиты прав и свобод человека, в том числе и от судебных ошибок. Сами же  судебные процедуры должны быть удобны прежде всего для человека, ищущего защиту своих прав и свобод, а не должны быть созданы с точки зрения удобства органа, отправляющего правосудие[93].

Однако, при всей важности процедуры - самое главное в суде – это люди, суд – это, прежде всего, люди, которые должны тоже быть не винтиками огромной системы, а полноценными и самоценными ее составляющими, поскольку именно от них, собственно говоря, всегда будет зависеть - не останутся ли прекрасные гарантии нашей Конституции только словами. 

Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим», заслуженный юрист Республики Татарстан

 ã 2021 Султанов Айдар Рустэмович

Опубликовано в коллективной монографии «ПРАВОВЫЕ ИНСТИТУТЫ РОССИИ И ФРАНЦИИ» . М. 2022. С. 345-381