Колегов
Алексей Валерьевич,
Адвокатский
кабинет (Адвокатская палата Курганской
области), Адвокат
www.advokat-ko.ru
advokatko@gmail.com
Независимость
российской судебной системы
Не так давно
существовало мнение, что советские суды
были напрямую зависимы от КПСС. Скорее
всего, так оно и было. Но какова была их
степень зависимости?
Сравнивая
сегодняшнюю практику российских судов
и практику судов советской эпохи,
приходишь к выводу о том, что большинство
уголовных дел, рассматриваемых в
советский период, разрешались, так или
иначе, в соответствии с законом. Судебные
акты, особенно судов высших инстанций,
имели железную логику и здравую
юридическую мотивацию.
Этого нельзя
сказать про судебные акты нашей
современности. При прочтении сих
документов трудно уловить логическую
цепочку, благодаря которой современные
служители закона приходят к выводам о
виновности лица.
По крайней
мере, в советское время было известно,
от кого и чего имели зависимость суды.
В наши дни, когда Конституция и ряд
других законов провозглашают полную
независимость судей ото всего, кроме
Закона, очевидна тотальная несостоятельность
фундаментальных принципов уголовного
судопроизводства (и не только уголовного).
Все больше
и больше приходишь к выводу о том, что
наши суды действительно независимы от
принципа законности при производстве
по уголовному делу. Конституция прямо
указывает, что доказательства, полученные
с нарушением федерального закона,
признаются недопустимыми доказательствами.
В судебных
же актах данное конституционное
предписание спокойно преодолевается
правоприменительным ноу-хау XXI века,
таким как заурядная «техническая ошибка»
при закреплении доказательств. Но высшим
пилотажем оправдания нарушений закона
при получении доказательств, одобренным
Пленумом Верховного Суда, является
ноу-хау «несущественности» этих самых
нарушений.
В результате
чего наши современные служители Фемиды
без всякого угрызения совести признают
явно недопустимые доказательства, то
есть доказательства, добытые с нарушением
закона, допустимыми доказательствами,
то есть признают повсеместные
процессуальные нарушения «несущественными».
Не правда ли, своего рода палочка-выручалочка.
Вот уж точно, судебные технологии XXI
века просты и эффективны при отправлении
правосудия.
Если показания
подсудимого не являются признательными,
идут вразрез с линией обвинения, то этот
недостаток судами легко устраняется
простой и незатейливой мотивировкой:
«К показаниям подсудимого суд относится
критически, расценивая их как способ
защиты с целью избежать уголовной
ответственности».
Опять все
просто и ясно! Тот, кто находится на
скамье подсудимых, преследует только
одну единственную цель – избежать
уголовной ответственности. Ну, это же
логично. А ссылка на «способ защиты»,
как нечто негативное, вообще звучит
невменяемо из судейских уст, в то время,
как каждый имеет конституционное право
на защиту.
Таким
образом, можно прийти к единственному
мнению, что современные российские суды
совершенно независимы от принципов
законности, уважения чести и достоинства
личности, неприкосновенности личности,
охраны прав и свобод человека и гражданина
в уголовном судопроизводстве,
неприкосновенности жилища, тайны
переписки, телефонных переговоров,
почтовых и телеграфных сообщений.
Современные
суды независимы от принципа презумпции
невиновности, поскольку все сомнения
в виновности обвиняемого, которые не
устранены в ходе судебного разбирательства,
зачастую толкуются исключительно не в
пользу обвиняемого. А обвинительные
приговоры основываются на предположительных
выводах судей, слегка подкрепленными
сомнительными косвенными доказательствами.
Современные
суды независимы от принципа состязательности
сторон, который не относит суд к органам
уголовного преследования, поскольку
на практике суды занимают исключительно
сторону обвинения и работают с прокурорами
в одной связке. Это «незначительное»
отклонение от буквы закона оправдывается
«незыблемыми» целями борьбы с преступностью
и неотвратимости наказания. Наказание
действительно должно быть неотвратимым.
Но наказание кого? А того, кого судят. У
нас просто так никого суду не предают.
Невиновных – не бывает. Бывает слабая
доказанность вины. Но эта недоработка
следствия и обвинения вполне устранима
судами.
Наши суды
независимы от принципа равенства стороны
обвинения и стороны защиты перед судом,
поскольку прокуроры имеют неписаное
право устремляться до начала судебного
заседания в кабинет судьи и совместно
планировать ход судебного процесса. В
свою очередь, любой контакт адвоката с
судьей расценивается как признак дурного
тона в лучшем случае, как коррупция –
в худшем. Правильно, у суда и защитника
разные цели. Одни искореняют преступность,
другие ее «покрывают». К сожалению,
таково общественное мнение.
Уголовное
судопроизводство имеет своим назначением
как защиту прав и законных интересов
лиц и организаций, потерпевших от
преступлений, так и защиту личности от
незаконного и необоснованного обвинения,
осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Уголовное преследование и назначение
виновным справедливого наказания в той
же мере отвечают назначению уголовного
судопроизводства, что и отказ от
уголовного преследования невиновных,
освобождение их от наказания, реабилитация
каждого, кто необоснованно подвергся
уголовному преследованию.
Вышестоящие
суды, пользуясь своей независимостью
ни от кого и ни от чего, зачастую уничтожают
всякую надежду обвиняемых и осужденных
на объективный и справедливый пересмотр
процессуальных действий и решений,
«засиливая» сомнительные постановления
и приговоры нижестоящих независимых
судов.
Почему наши
суды независимы от указанных выше
принципов и в целом от закона?
И все-таки
они зависимы, но явно не от нас с вами.
Тогда от кого?
Послесловие
Сегодня ко
мне обратился человек, который незаконно
отсидел лишние 8 месяцев в колонии общего
режима. По приговору суда от 29 июня 2010
года ему назначено наказание в виде
лишения свободы сроком на 1 год в колонии
общего режима. В приговоре судья указал,
что необходимо исчислять срок наказания
с 29 июня 2010 года (то есть с момента
провозглашения). Но почему-то забыл
судья, что в соответствии со ст. 72 УК РФ
осужденному необходимо зачесть в срок
отбытия наказания время задержания в
порядке ст. 91-92 УПК РФ и время содержания
под стражей по настоящему делу в качестве
меры пресечения с 1 октября 2009 года по
28 июня 2010 года включительно.
Множество
жалоб направил в различные инстанции
обратившийся ко мне человек, в том числе,
и в суд о приведении приговора в
соответствие с законом. Но всюду следовал
отказ. Формулировка отказа была краткой,
без приведения каких-либо логически
здравых, основанных на законе мотивов:
«Приговор Курганского городского суда
является законным и обоснованным. В
удовлетворении ходатайства осужденного
– отказать». Но где здесь законность???
Где обоснованность??? Неужели и остальные
судьи, как районного звена, так и
вышестоящие, настолько слепы, что не
видят элементарное нарушение закона.
Правила о зачете в срок отбывания
наказания времени задержания и содержания
под стражей известны любому
студенту-третьекурснику юридического
факультета. Верховный суд вернул
ходатайство без рассмотрения с
формулировкой о подведомственности
подобных дел суду районного звена.
И вот – Чудо
свершилось! Когда срок отбывания
наказания уже истекал, городской суд
привел в соответствие с законом приговор
от 29 июня 2010 года. Зачел время задержания
и содержания под стражей в срок отбытия
наказания. Но вот только, с учетом
вступления в силу (10 дней) данного
постановления суда, срок отбытия у
обратившегося ко мне гражданина уже и
так подошел к концу. Освободился он день
в день, как предписывал это «ошибочный
приговор».
Как вы
считаете, это судебная ошибка? или это
судебный беспредел? Мог ли судья с
15-летним стажем работы так ошибиться?
А могли ли вышестоящие судьи не заметить
этой «ошибки»? И что вообще значит
словосочетание: «Судебная ошибка»?
Разве может судья ошибаться, в то время,
когда он вершит правосудие, решает
судьбу человека?
Ведь налицо
факт незаконного лишения свободы в
течение 8 месяцев. Отца, заточившего
своего нерадивого ребенка-наркомана
под домашний арест в изолированной
комнате, осуждают по ст. 127 УК РФ –
незаконное лишение свободы. Это считается
преступлением. А судья, который отмерил
человеку лишние 8 месяцев тюрьмы, всего
лишь допустил «ошибку». Может и
действительно, допустил ошибку. Но
почему эту ошибку никто не видит. Ни
прокурор, ни судьи. Осужденный им сам
напоминает в своих многочисленных
ходатайствах; «Граждане судьи, обратите
внимание, ошибочка вышла…» А в ответ:
«Сиди спокойно! Ошибок в суде не бывает!»
Почему, даже
когда суды кассационной инстанции,
соглашаясь (крайне редко) с доводами
кассационной жалобы осужденного или
его защитника, в своих определениях
пишут: «Суд первой инстанции ошибочно(?)
квалифицировал действия…» «Ошибочно
пришел к выводу о виновности… и т.п.»
Почему не пишут: «Суд нарушил закон»,
«Суд допустил преступную халатность»,
«Суд преступно пошел на поводу
общественного мнения или указания
сверху» Почему?
И
все-таки, прошу ответить на этот
вопрос:
«Судебная
ошибка» или «Судебный произвол»?
*Этот
вопрос касается также сторонников
смертной казни в России. Тех, кто с пеной
у рта доказывает ее необходимость, радея
за социальную справедливость.